Чипс всегда действовал на нее благотворно.
— Мои старые враги объединились и поддерживают нового кандидата. У него личико нежное, как детская попка. Он никуда не годится.
Чипс сидел на краю кровати. Затем привалился к ней с похотливым блеском в глазах.
— Поговорим о попочках, — сказал он.
Глория с облегчением вздохнула, когда он выключил свет, прежде чем запустить свои нетерпеливые руки к ней под простыни.
* * *
На следующее утро в шесть часов Чипс завтракал яичницей с ветчиной и готовился к предстоящему дню. Надо было заняться муниципальными делами, затем его ждали два ленча, выступление по радио и три банкета вечером, где он был заявлен в качестве главного оратора. Ему показалось, что Глория выглядит какой-то вялой, и в голове закрутились мысли, уж не беременна ли она.
Его главные советники еще спали, когда он заставил их поторопиться с прибытием в Сити-Холл — величественное творение из кирпича и известки.
— Мистер Добиней на второй линии, — кратко доложила секретарша часов в девять.
На какое-то мгновение Чипс подумал, какого дьявола надо от него Чарли, но тут же вспомнил.
— Привет, Чарли. Опять хочешь подработать?
— Нет. — Голос Чарли был лишен юмора.
Чипс усмехнулся. Чарли никогда не любил шпионить, даже когда ему за это платили.
— Оставим это, — сказал Чипс. — Я вышлю чек по почте. Ты видел утренние отчеты о митинге в Фейньюил-холле? Ножки Глории принесли мне больше популярности в прессе, чем Дугласу Фэрбенксу. — Он хихикнул.
— Нас не могут подслушать? — спросил Чарли.
Чипс перестал улыбаться.
— А в чем дело?
— То, что я хочу сказать тебе, — не для чужих ушей.
Чипс несколько сник.
— Выкладывай, Чарли. Я не люблю секретов.
— Ответ на твой вопрос — да, а имя — Санфорд. Рамон Санфорд.
Наступила тишина.
— Ты понял, что я сказал? — спросил Чарли. — Повторяю…
— Я понял тебя!
Чарли отпрянул от трубки на другом конце линии.
— Ты все еще в Нью-Йорке?
—Да, я…
— Так пока оставайся там. Никаких телефонных звонков. И еще, Чарли…
— Да, я слушаю.
— Как можно тщательней проверь все собранные тобой факты.
— Хорошо, Чипс. Меня пот прошиб…
Чипсу было наплевать на состояние Чарли. Он бросил трубку и уставился в пространство. Все его тело оцепенело. Санфорд! От этого имени волосы на его затылке вздыбились, как у злой собаки. Санфорд! Из всех мужчин в мире Глория выбрала Санфорда, как когда-то сделала Зия.
Его большие руки сжимались и разжимались на кожаной поверхности письменного стола. Но она ли выбирала? Как и у Чарли, у него возникли те же самые подозрения. Может быть, это Санфорд выбрал ее? А если так, то зачем? Ответов было много, и весьма неприятных. Он снова медленно поднял трубку.
— Соедините меня с женой, — сказал он вялым, бесстрастным голосом, так что секретарша едва узнала его.
За сорок лет он никогда не позволил ни одной женщине сблизиться с ним настолько, чтобы причинить боль. Ни первой жене, ни своим многочисленным подружкам до и после ее смерти. Он считал Глорию хорошенькой игрушкой, которую можно всем показывать и получать удовольствие. Неким дополнением к его престижу. Он с горечью понял, что она стала для него чем-то большим. Ожидая разговора с ней, он внезапно почувствовал себя старым и жестоко обманутым.
Глава 5
— Когда мистер Камерон прибудет на Кейп? — спросил Генри Хардинг из адвокатской конторы «Хардинг, Хардинг и Саммерс» к концу приятного, но слишком долгого дня на вилле.
— Думаю, не скоро.
Слабая тень неудовольствия скользнула по лицу пожилого мистера Хардинга.
— Но мне показалось, что вы намерены сегодня же завершить все формальности.
— Да, сегодня.
Между ними на столе лежал текст завещания.
— Тогда, я полагаю, документы должны быть переданы лично ему и…
— Зачем, черт побери? — Нэнси не смогла скрыть раздражения. — Это мое завещание. Почему Джек обязательно должен знакомиться с ним?
— Ну конечно же, не должен! — воскликнул Генри. — Просто он всегда проявлял большой интерес к вашим делам…
— Завещание — мое личное дело.
— Но при этом ваш муж может оказаться лицом, чьи интересы так или иначе ущемляются. Почему бы не обратиться к нему и не выслушать его замечания? — В голосе Генри Хардинга прозвучала нотка сожаления. По его глубокому убеждению, жены должны обязательно завещать свое имущество мужьям. Дети зачастую слишком безрассудно распоряжались деньгами, если они не вложены в падежные предприятия.
— Я хочу подписать завещание сейчас же, мистер Хардинг, — твердо заявила Нэнси. — Моя экономка и горничная могут быть свидетелями.
Мистер Хардинг снял свое пенсне и начал яростно протирать его. Он считал, что леди из высшего общества не подобает столь поспешно решать такие дела.
Нэнси вызвала миссис Эмброузил.
— Пожалуйста, позовите Марию, — сказала она, когда та вошла в комнату.
— Хорошо, мадам.
Острый взгляд миссис Эмброузил заметил на столе документы, перевязанные зеленой ленточкой, и ее охватило нехорошее предчувствие. Два дня в доме находились финансовые консультанты миссис Камерон, а когда они уехали, прибыл мистер Хардинг. Лежащие на виду документы позволили ей сделать вполне определенный вывод.
— Я хочу, чтобы вы расписались в качестве свидетелей на моем завещании, — сказала Нэнси женщинам.
Они расписались под ее подписью, и мистер Хардинг неодобрительно покачал головой. Видимо, случилось что-то из ряда вон выходящее, если женщина составляет завещание на два миллиона долларов, не посоветовавшись с мужем, Конечно, к завещанию всегда можно сделать нужное дополнение, но он тут же отбросил этот вариант. Возможно, придется составить совершенно новый документ. Времени для этого вполне достаточно. В его практике женщины меняли свои завещания почти каждый год, что составляло основную часть его дохода. Миссис Камерон занялась этим в необычно раннем возрасте, и такое увлечение сулило компании «Хардинг, Хардинг и Саммерс» существенные гонорары. Подобная перспектива очень порадовала его, и на прощание он улыбнулся Нэнси с искренней теплотой.
Нэнси с чувством облегчения откинулась на спинку кресла. Два дня ей пришлось заниматься довольно неприятным делом и обращаться за советами к различным людям. Теперь все закончилось, и ее завещание, составленное так, как хотела она и никто другой, надежно хранилось в сейфах Хардинга. Наследство Патрика О'Шогнесси не будет объединено с миллионами Камерона.
Наступили сумерки, и сотни морских птиц, круживших берегом, уселись на фронтон дома, готовясь к ночлегу. В доме никого не было, кроме немногочисленной прислуги, находившейся здесь круглый год, да Марии с Моррисом. В камине потрескивали поленья, и приятный сосновый аромат наполнял комнату. Нэнси встала и, не вызывая Марии, надела английское пальто из верблюжьей шерсти поверх теплого свитера и брюк, к которым мистер Хардинг относился весьма неодобрительно, хотя и не выражал этого вслух.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119
— Мои старые враги объединились и поддерживают нового кандидата. У него личико нежное, как детская попка. Он никуда не годится.
Чипс сидел на краю кровати. Затем привалился к ней с похотливым блеском в глазах.
— Поговорим о попочках, — сказал он.
Глория с облегчением вздохнула, когда он выключил свет, прежде чем запустить свои нетерпеливые руки к ней под простыни.
* * *
На следующее утро в шесть часов Чипс завтракал яичницей с ветчиной и готовился к предстоящему дню. Надо было заняться муниципальными делами, затем его ждали два ленча, выступление по радио и три банкета вечером, где он был заявлен в качестве главного оратора. Ему показалось, что Глория выглядит какой-то вялой, и в голове закрутились мысли, уж не беременна ли она.
Его главные советники еще спали, когда он заставил их поторопиться с прибытием в Сити-Холл — величественное творение из кирпича и известки.
— Мистер Добиней на второй линии, — кратко доложила секретарша часов в девять.
На какое-то мгновение Чипс подумал, какого дьявола надо от него Чарли, но тут же вспомнил.
— Привет, Чарли. Опять хочешь подработать?
— Нет. — Голос Чарли был лишен юмора.
Чипс усмехнулся. Чарли никогда не любил шпионить, даже когда ему за это платили.
— Оставим это, — сказал Чипс. — Я вышлю чек по почте. Ты видел утренние отчеты о митинге в Фейньюил-холле? Ножки Глории принесли мне больше популярности в прессе, чем Дугласу Фэрбенксу. — Он хихикнул.
— Нас не могут подслушать? — спросил Чарли.
Чипс перестал улыбаться.
— А в чем дело?
— То, что я хочу сказать тебе, — не для чужих ушей.
Чипс несколько сник.
— Выкладывай, Чарли. Я не люблю секретов.
— Ответ на твой вопрос — да, а имя — Санфорд. Рамон Санфорд.
Наступила тишина.
— Ты понял, что я сказал? — спросил Чарли. — Повторяю…
— Я понял тебя!
Чарли отпрянул от трубки на другом конце линии.
— Ты все еще в Нью-Йорке?
—Да, я…
— Так пока оставайся там. Никаких телефонных звонков. И еще, Чарли…
— Да, я слушаю.
— Как можно тщательней проверь все собранные тобой факты.
— Хорошо, Чипс. Меня пот прошиб…
Чипсу было наплевать на состояние Чарли. Он бросил трубку и уставился в пространство. Все его тело оцепенело. Санфорд! От этого имени волосы на его затылке вздыбились, как у злой собаки. Санфорд! Из всех мужчин в мире Глория выбрала Санфорда, как когда-то сделала Зия.
Его большие руки сжимались и разжимались на кожаной поверхности письменного стола. Но она ли выбирала? Как и у Чарли, у него возникли те же самые подозрения. Может быть, это Санфорд выбрал ее? А если так, то зачем? Ответов было много, и весьма неприятных. Он снова медленно поднял трубку.
— Соедините меня с женой, — сказал он вялым, бесстрастным голосом, так что секретарша едва узнала его.
За сорок лет он никогда не позволил ни одной женщине сблизиться с ним настолько, чтобы причинить боль. Ни первой жене, ни своим многочисленным подружкам до и после ее смерти. Он считал Глорию хорошенькой игрушкой, которую можно всем показывать и получать удовольствие. Неким дополнением к его престижу. Он с горечью понял, что она стала для него чем-то большим. Ожидая разговора с ней, он внезапно почувствовал себя старым и жестоко обманутым.
Глава 5
— Когда мистер Камерон прибудет на Кейп? — спросил Генри Хардинг из адвокатской конторы «Хардинг, Хардинг и Саммерс» к концу приятного, но слишком долгого дня на вилле.
— Думаю, не скоро.
Слабая тень неудовольствия скользнула по лицу пожилого мистера Хардинга.
— Но мне показалось, что вы намерены сегодня же завершить все формальности.
— Да, сегодня.
Между ними на столе лежал текст завещания.
— Тогда, я полагаю, документы должны быть переданы лично ему и…
— Зачем, черт побери? — Нэнси не смогла скрыть раздражения. — Это мое завещание. Почему Джек обязательно должен знакомиться с ним?
— Ну конечно же, не должен! — воскликнул Генри. — Просто он всегда проявлял большой интерес к вашим делам…
— Завещание — мое личное дело.
— Но при этом ваш муж может оказаться лицом, чьи интересы так или иначе ущемляются. Почему бы не обратиться к нему и не выслушать его замечания? — В голосе Генри Хардинга прозвучала нотка сожаления. По его глубокому убеждению, жены должны обязательно завещать свое имущество мужьям. Дети зачастую слишком безрассудно распоряжались деньгами, если они не вложены в падежные предприятия.
— Я хочу подписать завещание сейчас же, мистер Хардинг, — твердо заявила Нэнси. — Моя экономка и горничная могут быть свидетелями.
Мистер Хардинг снял свое пенсне и начал яростно протирать его. Он считал, что леди из высшего общества не подобает столь поспешно решать такие дела.
Нэнси вызвала миссис Эмброузил.
— Пожалуйста, позовите Марию, — сказала она, когда та вошла в комнату.
— Хорошо, мадам.
Острый взгляд миссис Эмброузил заметил на столе документы, перевязанные зеленой ленточкой, и ее охватило нехорошее предчувствие. Два дня в доме находились финансовые консультанты миссис Камерон, а когда они уехали, прибыл мистер Хардинг. Лежащие на виду документы позволили ей сделать вполне определенный вывод.
— Я хочу, чтобы вы расписались в качестве свидетелей на моем завещании, — сказала Нэнси женщинам.
Они расписались под ее подписью, и мистер Хардинг неодобрительно покачал головой. Видимо, случилось что-то из ряда вон выходящее, если женщина составляет завещание на два миллиона долларов, не посоветовавшись с мужем, Конечно, к завещанию всегда можно сделать нужное дополнение, но он тут же отбросил этот вариант. Возможно, придется составить совершенно новый документ. Времени для этого вполне достаточно. В его практике женщины меняли свои завещания почти каждый год, что составляло основную часть его дохода. Миссис Камерон занялась этим в необычно раннем возрасте, и такое увлечение сулило компании «Хардинг, Хардинг и Саммерс» существенные гонорары. Подобная перспектива очень порадовала его, и на прощание он улыбнулся Нэнси с искренней теплотой.
Нэнси с чувством облегчения откинулась на спинку кресла. Два дня ей пришлось заниматься довольно неприятным делом и обращаться за советами к различным людям. Теперь все закончилось, и ее завещание, составленное так, как хотела она и никто другой, надежно хранилось в сейфах Хардинга. Наследство Патрика О'Шогнесси не будет объединено с миллионами Камерона.
Наступили сумерки, и сотни морских птиц, круживших берегом, уселись на фронтон дома, готовясь к ночлегу. В доме никого не было, кроме немногочисленной прислуги, находившейся здесь круглый год, да Марии с Моррисом. В камине потрескивали поленья, и приятный сосновый аромат наполнял комнату. Нэнси встала и, не вызывая Марии, надела английское пальто из верблюжьей шерсти поверх теплого свитера и брюк, к которым мистер Хардинг относился весьма неодобрительно, хотя и не выражал этого вслух.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119