ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Любой, кто видел их, понимал, что они любовники. Каждый их взгляд, каждое прикосновение говорило об этом. Казалось, они не замечали, что стали предметом пересудов. Они словно нарочно выставляли напоказ свои отношения. Через несколько недель, даже дней Лондон, Париж и Рим начнут гудеть, переполненные слухами. Тогда они не смогут покинуть Мадейру без того, чтобы не попасть под перекрестный допрос репортеров и вспышки блицев. Даже если бы они остались на острове, пресса напечатала бы собственные версии их романа, одну скандальнее другой. Нэнси Ли Камерон, отпрыск новой американской аристократии, любимица демократов, неизменный объект светской хроники от Калифорнии до Массачусетса, оказалась отвергнутой обществом. Нарушение супружеской верности, может быть, и является нормой для той части общества, которая располагает свободным временем и имеет склонность к смене партнеров, но добропорядочные граждане не могут потворствовать подобным отношениям. Каждые несколько дней на первых полосах газет появляются скандальные сообщения о разводах. Джорджиана, как и Бобо, подумала, что недооценила отношения между Нэнси и Рамоном. Их поведение граничило с общественным самоубийством.
После них граф и графиня Запари танцевали фокстрот. Граф исполнял танец с военной четкостью и с явной неохотой. Лицо маленькой графини пылало. Нэнси повернулась в ту сторону, куда смотрели ее сияющие глаза, и не удивилась, обнаружив, что восторженный взгляд графини устремлен на Вира.
Он улыбнулся, заметив Нэнси, и пожал плечами, как бы говоря: «Не могу поговорить с тобой, потому что никак не удается встретиться».
Появление Мадлен Манчини заставило всех присутствующих на время умолкнуть. Ее платье с глубоким разрезом на бедре было сшито из кожи леопарда. Ногти на руках и ногах были покрыты черным лаком. Губы накрашены черной помадой, а глаза так сильно подведены, что она была похожа на медведя панду. На очень сексапильную панду-людоедку, но не на ту, что имитировали изготовители игрушек.
Нэнси и Рамон танцевали танго. Он ловко изогнул ее и, склонясь над ней, тихо сказал:
— Знаешь, что я собираюсь сделать с тобой сегодня ночью, любовь моя?
Прежде чем она успела открыть рот, чтобы ответить, Рамон снова выпрямил ее, прижав щеку к ее щеке, а руки к бедрам и продолжая нашептывать на ухо.
Нэнси смеялась, лицо ее пылало.
— Еще не все твое бостонское воспитание покоится в Чарльз-речке. Сегодня ночью мы навсегда утопим там то, что от него осталось.
Ее охватило желание, пламя которого жгло все ее тело. Через много лет Кейт Мэрфи говорила, что в тот вечер Нэнси Ли Камерон была самой красивой женщиной на свете.
И она была не одинока в своем мнении. Ни один мужчина в зале не остался равнодушным к волшебному очарованию, которое излучала Нэнси. Даже Чарльз Монткалм, потеряв нить беседы с лордом Майклджоном, удивленно смотрел на Нэнси Так долго, что Джорджиана трижды похлопала его по руке, прежде чем тот вернулся от Своих грез к действительности.
* * *
Танго сменилось медленным вальсом. Голова графини Запари едва доставала до плеча Вира. Глаза Ники продолжали искать Нэнси, несмотря на то, что его рука непристойно скользнула вниз на восхитительный зад Флэр Мольер.
Нэнси закрыла глаза, когда Рамон осторожно, но твердо повел ее в танце из сверкающего огнями, украшенного цветами зала. Прохладный ночной ветерок коснулся щеки Нэнси, и, открыв глаза, она увидела луну над темными силуэтами гор.
— Я люблю тебя, — тихо сказал Рамон, и его голос проник ей в самое сердце.
Они не стали возвращаться в зал и продолжали танцевать на террасе, а затем, взявшись за руки, побежали стремглав, как дети, по траве к открытым дверям комнаты для бриджа. Край платья Нэнси намок, атласные туфли стали влажными от росы, но она не замечала этого. Рамон подхватил ее на руки и понес через пустые гостиные по мягко освещенному коридору в Гарден-свит. Они не заметили Марию и не услышали ее тихих шагов, снова погрузившись в мир, где никто не мог помешать им.
Нэнси не могла уснуть. Начинало светать. Рамон, опустошенный, спал рядом с ней, глубоко и ровно дыша. Его рука все еще лежала на ее груди. Нэнси старалась запомнить каждое мгновение. Она осторожно провела кончиками пальцев по линии у корней его волос и очертаниям скул. Не просыпаясь, он невнятно произнес ее имя. Она улыбнулась и крепко обняла его.
Неумолимо приближался рассвет, и сквозь шторы уже пробивались первые лучи солнца. Нэнси лежала неподвижно, чтобы Рамон поспал подольше, опасаясь, что любое ее движение может разбудить его. Во сне он выглядел совсем беззащитным. Его лицо потеряло обычную жесткость, и на нем не было заметно морщин, которые залегали на переносице, когда он хмурился. Разгладились и жесткие линии вокруг его рта.
Его рука покоилась на ее груди, и когда глаза на какое-то мгновение приоткрылись, он непроизвольно попытался обнять ее.
— Нет… — Нэнси выскользнула из его объятий. Если он сейчас начнет ласкать ее, она не сможет сделать то, на что уже решилась.
Рамон тотчас широко раскрыл глаза.
— Что случилось?
Нэнси стояла у кровати босая, завязывая пояс, туго стягивающий белый халат. Она даже не подозревала, что этот халат подчеркивал ее женственность гораздо больше, чем короткая французская ночная рубашка.
— Я должна поговорить с тобой.
— Тогда вернись в постель.
— Нет. Об этом нельзя говорить в постели.
Его глаза сузились, и он сел, протянув руку за сигаретами и спичками на столике у кровати. Затянувшись, сказал:
— Ну хорошо, я слушаю.
Губы Нэнси настолько пересохли, что ей казалось, она не сможет произнести ни слова. Кулаки в глубоких карманах халата были крепко сжаты. Ее глаза отыскали точку на стене в шести дюймах выше его головы, и, неотрывно глядя на нее, она поспешно проговорила:
— Я покидаю Мадейру вместе с отцом.
— Черт побери!
Рамон вскочил с постели и, прежде чем она успела вскрикнуть и отшатнуться, крепко схватил ее за плечи.
— Что произошло здесь вчера днем?
— Ничего. Я только что поняла… что так не может больше продолжаться. Джек нуждается во мне…
— Джек Камерон убьет тебя, если ему будет это выгодно!
— Нет. Я…
Рамон встряхнул ее как тряпичную куклу.
— Посмотри на меня! — воскликнул он, тогда как Нэнси пыталась избежать его взгляда. — Смотри на меня, ради Бога! Ты действительно хочешь вернуться со своим отцом к Камерону? Это так? Так?
— Нет… Нет…
Нэнси почувствовала, что к ее горлу подкатывают рыдания, и попыталась сдержаться. Она должна оставаться спокойной и не терять рассудка.
— Что сказал тебе О'Шогнесси? Чем он шантажировал тебя? — Рамон перестал трясти ее и, схватив за волосы, безжалостно оттянул ее голову назад, вынудив смотреть ему прямо в глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119