Горячие гневные слезы жгли ее веки. Нэнси яростно моргала глазами.
— Ты несправедлив ко мне, Рамон. Свое будущее я представляю только с тобой.
— Тогда почему же ты не хочешь расстаться с Камероном? — повторил он сквозь стиснутые зубы.
— О, дорогой, это необходимо. Пожалуйста, поверь мне. Мы и так можем быть вместе, быть счастливыми…
— Мне нужна жена, — прошипел он. В глазах его мелькали искры, способные поджечь даже сырую древесину. — Не любовница! Их у меня было Бог знает сколько. Поставив их в затылок друг другу, можно опоясать земной шар!
На глазах Нэнси блестели слезы. Она засмеялась, вот-вот готовая разразиться истерикой.
— Что, черт побери, здесь смешного? — Его лицо было испуганным, но он продолжал безжалостно сжимать ее руку.
Нэнси и смеялась, и плакала.
— Ничего, совсем ничего. Я люблю тебя всей душой и телом. Я отдала бы все на свете, чтобы стать твоей женой. Мне не жалко всей своей жизни, чтобы хоть несколько лет побыть миссис Санфорд, родить тебе детей, любить тебя, жить с тобой. — Она уже говорила почти бессвязно. — Но ты не можешь заключать сделку в обмен на свою жизнь. Это невыгодно для тебя! И я не смогу родить тебе детей, потому что бесплодна!
— Ради Бога! — При виде страдания в ее глазах ярость Рамона утихла. — Меня не волнуют дети, Нэнси. Я хочу тебя. Тебя, с твоими кошачьими глазами и ласковой улыбкой, с твоими непредсказуемыми сменами настроения. То ты недоступна, как некое божество в прозрачном шифоне, то становишься похожей на экранную секс-звезду в облегающем шелке, и мужчины пылают страстью при взгляде на тебя. Я хочу тебя. Хочу, чтобы ты заставляла меня смеяться и плакать, чтобы ты без слов понимала мои чувства. Хочу любить тебя и злиться на тебя. Хочу видеть тебя каждый день, каждую минуту. Неужели ты не понимаешь этого? Я хочу быть связанным с тобой безоговорочными обязательствами. Хочу того, что всегда презирал. Я хочу жениться, Нэнси. Жениться на тебе! Хочу надеть на твой палец кольцо и увидеть рядом с моим именем твою подпись. На меньшее я не согласен. Даже если изменится Конституция Соединенных Штатов Америки и закон, установленный папой римским!
— О Рамон! — Она отчаянно вырвала у него свою руку и обняла его за шею. — Я тоже хочу быть с тобой. Ты нужен мне. Я так люблю тебя! — Лицо ее было мокрым от слез, когда он страстно прильнул к ее губам.
Чуть позже он хрипло произнес:
— Значит, ты разведешься с Камероном?
Нэнси кивнула, ненавидя себя за двуличие, хотя знала, что это единственный путь оградить Рамона от невыносимой боли.
— Да. Но на это потребуется время: от шести месяцев до года. Точно не скажу, пока не посоветуюсь со своим адвокатом.
— Полгода я могу подождать, — сказал Рамон, и жесткая линия его губ смягчилась. — Из-за этого не стоит волноваться.
— О Рамон! — Голос Нэнси дрогнул, и она прижалась к нему с нежностью покинутого ребенка.
— Кажется, пора экранному секс-символу проявить себя в реальной жизни. Как, черт побери, все это снять с тебя? Твое платье сидит на тебе как вторая кожа.
Огромным усилием воли Нэнси овладела своим голосом.
— Я покажу, как это делается, — сказала она, — но не в комнате для бриджа.
— О Господи! — Рамон впервые огляделся. — Как мы здесь оказались? — И с неожиданной улыбкой подхватил Нэнси на руки как пушинку и понес в ее комнату.
На этот раз не было необходимости выпроваживать Марию, которая всегда была наготове, чтобы помочь ей раздеться и приготовиться ко сну. Мария знала, что балы в отеле продолжались до трех или четырех часов утра. Нэнси не раз говорила ей, что в такой час нет необходимости в ее услугах, но Мария упрямо отказывалась позволять своей хозяйке самой раздеваться и вешать платье. Нэнси давно уже перестала с ней бороться. Если она возвращалась в комнату не одна, Мария дипломатично исчезала. Но сегодня и этого не потребовалось. Еще не было и полуночи, когда Мария решила освободиться от навязанных самой себе обязанностей, по крайней мере на ближайшие три часа.
Она гуляла с Луисом, но не среди душистых субтропических садов, как другие, более привилегированные любовники, а рука в руке по узкой, пыльной дорожке, ведущей в Камара де Лобос. Держаться за руки — наибольшая близость, которую позволяла Мария. Луис, не привыкший к такому целомудрию, чувствовал, однако, что с каждым днем его все больше тянет к маленькой пуэрториканке.
— Может быть, поплаваем? — предложил он заискивающе. Если она согласится, то будет вынуждена снять свое скромное закрытое платье, под которым так соблазнительно выступала ее грудь. Мария поняла, что он задумал, и засмеялась.
— Нет, плавать не будем. Здесь скалы, а я не горная коза.
— Ты просто несносна, — сказал Луис откровенно, может быть, впервые за несколько лет.
Мария снова засмеялась, довольная возможностью подразнить и помучить его.
— Если я такая несносная, зачем ты проводишь со мной столько времени?
Мужское тщеславие Луиса было задето.
— Просто мне больше нечего делать. Сегодня чудесная ночь, и мне захотелось погулять.
— И это заставило тебя оторваться от своих обычных занятий? — насмешливо сказала Мария.
— Не понимаю, что ты имеешь в виду.
— О! — Голос Марии стал нарочито беззаботным, тогда как их сплетенные руки покачивались в ритм шагам. — Графиня Змитская, виконтесса Лоземир, эта смехотворная миссис Пеквин-Пик и, я думаю, хотя не уверена, ненасытная мисс Манчини тоже.
Луис резко вырвал свою руку.
— Ты что, шпионишь за мной?
— Нет! — негодующе возразила Мария. — Я не стану тратить на это время.
Луис явно встревожился. Если мадам Санфорд или мистер Санфорд узнают, что он предлагал свои мелкие услуги за весьма значительное вознаграждение, скорее всего он потеряет работу. Если об этом догадалась Мария, то и другие слуги могли узнать. Может быть, они уже обсуждали это. Может быть, его спокойная жизнь уже в опасности.
— Моя должность в «Санфорде» — тренер по плаванию, — холодно сказал он. — Это предполагает не только занятия в бассейне, но также обсуждение с учениками техники плавания в другое время.
Мария едва сдерживала смех.
— Кажется, твоя… техника… очень интересует леди? Но я думаю, что некоторые из них слишком стары, чтобы овладевать новыми приемами.
— Мой Бог! Ну что ты все об этом? Вот, значит, почему ты держишь меня на расстоянии вытянутой руки и не позволяешь поцеловать даже на прощание? Ты просто ревнуешь, когда я провожу время с этими пожилыми леди? Ревнуешь к моей работе?
— Не все твои ученицы старые, — сказала Мария, когда они остановились на вершине утеса. Луис раздраженно шаркал по гальке носком теннисной туфли. — Английская виконтесса очень красивая и мисс Манчини…
Мисс Манчини была страшной жадиной и даже не предложила ему стакан вина, только небольшой подарок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119