Санни не тратил время на неопытных девиц.
— Вижу, вы глубоко изучаете мое толкование роли… — раздался голос Хилдегард.
— Иди к черту, — сказал Костас, не вынимая сигары изо рта.
Хилдегард вспомнила о миллионах Костаса и, сделав вид, что ей надо причесаться, быстренько исчезла.
Князь Николай Васильев проводил Венецию Бессбрук к ее литературной знаменитости после фокстрота, который совершенно невозможно было танцевать из-за ее узкого платья.
Вир быстро шел к Нэнси. В это время князь низко склонился к ее руке и щелкнул каблуками.
— Прошу вас, — промурлыкал он.
В его голосе прозвучало нечто большее, чем просто приглашение на танец. Во взгляде чувствовалось обещание. Свое восхищение князь нарочито выставлял напоказ. У него было волевое лицо, широкие славянские скулы, а между темными усами и аккуратно подстриженной бородкой виднелись чувственные и в то же время решительные губы. Он вызвал в ней ответное чувство, которое Вир со всей своей добротой и заботливостью не мог пробудить.
— Благодарю, — сказала она и скользнула в его объятия, когда зазвучал медленный вальс.
— В следующий раз повезет, — сказала Джорджиана Монткалм, когда Вир посмотрел им вслед. — Можете пригласить меня, дорогой Вир. Или Клариссу. — Глаза их встретились. Лицо Вира ничего не выражало, но ему следовало знать, что единственный, кто догадывался о его чувствах, была Джорджиана Монткалм.
— Не будем говорить о Клариссе, — сказал он и, развернув ее, проследовал с ней мимо колонны, за которой скрывались Мадлен и Хасан.
— Вам надо уступить, дорогой. Ради Нэнси.
Князь очень близко прижимал Нэнси к себе, так что она чувствовала его всем телом.
— Вы весьма привлекательны, Нэнси Ли Камерон, — сказал он негромким голосом человека, привыкшего подчинять себе женщин.
Она вспомнила о своей пустой комнате и о долгих одиноких ночах, о прошедших годах и о том, как мало ей осталось жить.
— Я знаю, — сказала она с мучительной улыбкой на губах и поняла, что ее любовником будет Ники, а не Вир.
Он все крепче сжимал ее, и в это время сквозь звуки музыки до Нэнси донесся восхищенный голос Зии:
— Тесса, как я рада тебя видеть.
Через плечо Ники Нэнси увидела Рамона, высокого, стройного, вызывающе красивого. С ленивой самоуверенностью он бросил небрежный взгляд на зал и заметил ее. Губы его язвительно скривились. Он долго смотрел на Нэнси, затем быстро перевел взгляд на девушку рядом с ним.
Та вся сияла, глядя на Рамона с явным обожанием. Одета она была очень просто. Единственным ее украшением служила роза, приколотая к волосам. Она была неописуемо мила и по возрасту не старше Верити.
— Я думаю, не мешало бы выпить, — сказала Нэнси. В глазах у нее потемнело, и комната поплыла в головокружительном вихре.
— Может быть, в моем номере? — предложил князь низким голосом, сгорая от желания.
Когда мрак немного рассеялся, Нэнси увидела, как Рамон обнял свою спутницу и крепко прижал к себе, что-то шепча ей на ухо. Она увидела, как девушка покраснела в ответ, как засияли ее глаза.
— Да, — мрачно сказала Нэнси. — Почему бы и нет?
Глава 10
Любовные ласки князя стали для Нэнси откровением. Она пошла ему навстречу из чувства противоречия. Ей не хотелось оставаться одной, в то время как Рамон выставлял напоказ свое последнее завоевание. Она не ожидала, что испытает наслаждение. Ей казалось, что оно приходит только вместе с любовью, что только всепоглощающая страсть к Рамону позволила ей ощутить физическое блаженство.
Но она ошиблась. Рамон навсегда разрушил эмоциональный барьер. К тому же Ники был опытным любовником, и Нэнси, как и в объятиях Рамона, доказала, что она способная ученица. Они вместе достигли любовного экстаза. Князь был в восторге, Нэнси почувствовала явное облегчение. Значит, у нее могут быть и другие мужчины. Она может не только дарить, но и получать удовольствие. Она не думала о Рамоне, это было выше ее сил.
В апогее любовных ласк, когда она совсем потеряла контроль над собой, из ее уст вырвался крик, и это было имя Рамона. Ники, тоже пребывавший наверху блаженства, мог услышать только ее стон, слившийся с его стоном.
Потом он восторженно ласкал ее тело с чувством победителя. Саманта была хорошенькой девушкой, но не более. В Нэнси Ли Камерон князь чувствовал вызов и необходимость добиваться ее благосклонности.
— Ты не думаешь, что нам пора вернуться в зал?
Нэнси посмотрела на него:
— Ты так считаешь? А что подумают присутствующие?
Ники засмеялся и сел на край кровати. Когда он потянулся за своей рубашкой, на его обнаженной руке блеснули наручные часы.
— А что они подумают, если мы не вернемся? Твой проницательный английский герцог вышибет дверь и потребует объяснений, если мы задержимся еще дольше. А потому мы вернемся в зал хладнокровно и невозмутимо. Мы просто выходили в сад подышать свежим воздухом… Танцевали вальс вокруг бассейна. Сидели в спокойном уголке, наслаждаясь великолепной кухней Зии. Мне кажется, она переманила повара из парижского «Ритца». Любое наше объяснение будет принято спокойно. И твой англичанин ничего не заподозрит.
Нэнси согласилась. Когда Ники застегивал сзади «молнию» ее вечернего платья, она думала, как ей удастся выкрутиться из этой сложной и незнакомой для нее ситуации. Но все оказалось удивительно просто.
Оркестр играл танго, и князь заскользил с ней в танце, нашептывая слова восхищения ее сексуальными талантами, что заставило Нэнси покраснеть. Оглядевшись, она заметила, что несколько пар тоже исчезли. Отсутствовал Костас, в то время как Мадлен весело смеялась в объятиях Санни Закара. Венеция Бессбрук выглядела несчастной, а Люка Голдинга нигде не было видно. Вир танцевал с графиней Запари, и та радостно улыбалась. Когда он посмотрел на Нэнси, в его взгляде она прочла страдание и немой вопрос. Нэнси улыбнулась ему, продолжая танцевать.
Джорджиана и Чарльз были неразлучны. Влияние его величества явно преобладало над всеми соблазнами. Виконт Лозермир увлекся беседой с сэром Максвеллом, а его прелестной виконтессы нигде не было видно. Саманта Хедли громко смеялась, поднося ко рту один за другим бокалы с шампанским. которым официанты непрерывно обносили гостей. С ней был лорд Майклджон, который вел себя так, будто пришел на бал без жены.
Каррингтоны, принцесса Луиза и мрачный мистер Бленгейм придерживались своего избранного общества, и по выражению их лиц было ясно, что основной темой их разговоров были критические замечания в адрес окружающих.
Здесь были лица, знакомые по балам в посольствах, по коктейлям и премьерам в опере. Мадам Мольер была, как всегда, восхитительна. Француженка, жена автомобильного магната из Детройта, она отчаянно цеплялась за свою девичью фамилию, которая была гораздо более знаменита, чем название всемирно известного автомобиля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119
— Вижу, вы глубоко изучаете мое толкование роли… — раздался голос Хилдегард.
— Иди к черту, — сказал Костас, не вынимая сигары изо рта.
Хилдегард вспомнила о миллионах Костаса и, сделав вид, что ей надо причесаться, быстренько исчезла.
Князь Николай Васильев проводил Венецию Бессбрук к ее литературной знаменитости после фокстрота, который совершенно невозможно было танцевать из-за ее узкого платья.
Вир быстро шел к Нэнси. В это время князь низко склонился к ее руке и щелкнул каблуками.
— Прошу вас, — промурлыкал он.
В его голосе прозвучало нечто большее, чем просто приглашение на танец. Во взгляде чувствовалось обещание. Свое восхищение князь нарочито выставлял напоказ. У него было волевое лицо, широкие славянские скулы, а между темными усами и аккуратно подстриженной бородкой виднелись чувственные и в то же время решительные губы. Он вызвал в ней ответное чувство, которое Вир со всей своей добротой и заботливостью не мог пробудить.
— Благодарю, — сказала она и скользнула в его объятия, когда зазвучал медленный вальс.
— В следующий раз повезет, — сказала Джорджиана Монткалм, когда Вир посмотрел им вслед. — Можете пригласить меня, дорогой Вир. Или Клариссу. — Глаза их встретились. Лицо Вира ничего не выражало, но ему следовало знать, что единственный, кто догадывался о его чувствах, была Джорджиана Монткалм.
— Не будем говорить о Клариссе, — сказал он и, развернув ее, проследовал с ней мимо колонны, за которой скрывались Мадлен и Хасан.
— Вам надо уступить, дорогой. Ради Нэнси.
Князь очень близко прижимал Нэнси к себе, так что она чувствовала его всем телом.
— Вы весьма привлекательны, Нэнси Ли Камерон, — сказал он негромким голосом человека, привыкшего подчинять себе женщин.
Она вспомнила о своей пустой комнате и о долгих одиноких ночах, о прошедших годах и о том, как мало ей осталось жить.
— Я знаю, — сказала она с мучительной улыбкой на губах и поняла, что ее любовником будет Ники, а не Вир.
Он все крепче сжимал ее, и в это время сквозь звуки музыки до Нэнси донесся восхищенный голос Зии:
— Тесса, как я рада тебя видеть.
Через плечо Ники Нэнси увидела Рамона, высокого, стройного, вызывающе красивого. С ленивой самоуверенностью он бросил небрежный взгляд на зал и заметил ее. Губы его язвительно скривились. Он долго смотрел на Нэнси, затем быстро перевел взгляд на девушку рядом с ним.
Та вся сияла, глядя на Рамона с явным обожанием. Одета она была очень просто. Единственным ее украшением служила роза, приколотая к волосам. Она была неописуемо мила и по возрасту не старше Верити.
— Я думаю, не мешало бы выпить, — сказала Нэнси. В глазах у нее потемнело, и комната поплыла в головокружительном вихре.
— Может быть, в моем номере? — предложил князь низким голосом, сгорая от желания.
Когда мрак немного рассеялся, Нэнси увидела, как Рамон обнял свою спутницу и крепко прижал к себе, что-то шепча ей на ухо. Она увидела, как девушка покраснела в ответ, как засияли ее глаза.
— Да, — мрачно сказала Нэнси. — Почему бы и нет?
Глава 10
Любовные ласки князя стали для Нэнси откровением. Она пошла ему навстречу из чувства противоречия. Ей не хотелось оставаться одной, в то время как Рамон выставлял напоказ свое последнее завоевание. Она не ожидала, что испытает наслаждение. Ей казалось, что оно приходит только вместе с любовью, что только всепоглощающая страсть к Рамону позволила ей ощутить физическое блаженство.
Но она ошиблась. Рамон навсегда разрушил эмоциональный барьер. К тому же Ники был опытным любовником, и Нэнси, как и в объятиях Рамона, доказала, что она способная ученица. Они вместе достигли любовного экстаза. Князь был в восторге, Нэнси почувствовала явное облегчение. Значит, у нее могут быть и другие мужчины. Она может не только дарить, но и получать удовольствие. Она не думала о Рамоне, это было выше ее сил.
В апогее любовных ласк, когда она совсем потеряла контроль над собой, из ее уст вырвался крик, и это было имя Рамона. Ники, тоже пребывавший наверху блаженства, мог услышать только ее стон, слившийся с его стоном.
Потом он восторженно ласкал ее тело с чувством победителя. Саманта была хорошенькой девушкой, но не более. В Нэнси Ли Камерон князь чувствовал вызов и необходимость добиваться ее благосклонности.
— Ты не думаешь, что нам пора вернуться в зал?
Нэнси посмотрела на него:
— Ты так считаешь? А что подумают присутствующие?
Ники засмеялся и сел на край кровати. Когда он потянулся за своей рубашкой, на его обнаженной руке блеснули наручные часы.
— А что они подумают, если мы не вернемся? Твой проницательный английский герцог вышибет дверь и потребует объяснений, если мы задержимся еще дольше. А потому мы вернемся в зал хладнокровно и невозмутимо. Мы просто выходили в сад подышать свежим воздухом… Танцевали вальс вокруг бассейна. Сидели в спокойном уголке, наслаждаясь великолепной кухней Зии. Мне кажется, она переманила повара из парижского «Ритца». Любое наше объяснение будет принято спокойно. И твой англичанин ничего не заподозрит.
Нэнси согласилась. Когда Ники застегивал сзади «молнию» ее вечернего платья, она думала, как ей удастся выкрутиться из этой сложной и незнакомой для нее ситуации. Но все оказалось удивительно просто.
Оркестр играл танго, и князь заскользил с ней в танце, нашептывая слова восхищения ее сексуальными талантами, что заставило Нэнси покраснеть. Оглядевшись, она заметила, что несколько пар тоже исчезли. Отсутствовал Костас, в то время как Мадлен весело смеялась в объятиях Санни Закара. Венеция Бессбрук выглядела несчастной, а Люка Голдинга нигде не было видно. Вир танцевал с графиней Запари, и та радостно улыбалась. Когда он посмотрел на Нэнси, в его взгляде она прочла страдание и немой вопрос. Нэнси улыбнулась ему, продолжая танцевать.
Джорджиана и Чарльз были неразлучны. Влияние его величества явно преобладало над всеми соблазнами. Виконт Лозермир увлекся беседой с сэром Максвеллом, а его прелестной виконтессы нигде не было видно. Саманта Хедли громко смеялась, поднося ко рту один за другим бокалы с шампанским. которым официанты непрерывно обносили гостей. С ней был лорд Майклджон, который вел себя так, будто пришел на бал без жены.
Каррингтоны, принцесса Луиза и мрачный мистер Бленгейм придерживались своего избранного общества, и по выражению их лиц было ясно, что основной темой их разговоров были критические замечания в адрес окружающих.
Здесь были лица, знакомые по балам в посольствах, по коктейлям и премьерам в опере. Мадам Мольер была, как всегда, восхитительна. Француженка, жена автомобильного магната из Детройта, она отчаянно цеплялась за свою девичью фамилию, которая была гораздо более знаменита, чем название всемирно известного автомобиля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119