Риф и Адам резко вскочили.
– Сволочи! – всхлипнул Адам. Он резко подбежал и распахнул дверцы, держа штык на изготовку.
На него буквально вывалилась Мириам Гресби. Она не была похожа на ту элегантную, всегда отлично одетую даму, какой ее знал Адам. Она вообще была едва узнаваема: старуха и старуха.
– Они всех убили! Всех убили! Уведите меня отсюда, умоляю вас! – простонала она и, обняв Адама за ноги, затихла, опустившись на пол. Он попытался было поднять ее. – О Боже, помоги мне! Всех убили! Всех изнасиловали! – Ее слова потонули в рыданиях.
Риф посмотрел на Жюльенну. Она все еще выглядела красивой, несмотря на то, что с ней сделали японцы. Шикарные рыжие волосы живописными локонами обрамляли ее кошачье личико. Спокойными оставались и полные чувственные губы. Дотронувшись пальцами до своего рта, Риф наклонился и прижал их к губам Жюльенны.
– Прощай, Жюльенна! – глухо произнес он.
– Что же мы будем делать с Мириам? – спросил Адам. Она цеплялась за его одежду, боясь разжать руки.
Риф поднялся, в последний раз огляделся, словно пытаясь навеки запомнить эту палату, исколотых штыками людей, инвалидов, сброшенных с коек и убитых на полу.
Наконец он сказал:
– Возьмем ее с собой и отведем в «Репалс-Бей».
Риф знал, что, сколько бы он ни прожил, эта сцена навсегда останется у него в памяти. И кроме того, был уверен, что, как бы ни закончилась эта война, мир все равно узнает о зверствах японцев.
– Если я погибну, – сдержанно произнес Риф, обратившись к Адаму, – постарайся сделать все возможное, чтобы все знали, что здесь произошло.
Адам согласно кивнул и подумал, что нужно отвести натерпевшуюся Мириам в безопасное место. Она ведь является свидетельницей происшедшего, и когда-нибудь – может, через много лет, – когда-нибудь она расскажет правду о случившемся и преступники понесут наказание.
Отход к отелю оставил в их душах чувство униженности. То было, собственно говоря, жалкое отступление. Рана на ноге Холлиса оказалась весьма серьезной, и хотя Адам, как мог, перевязал ее с помощью найденных в полевом госпитале санитарных пакетов, кровь сочилась сквозь бинты, проступая большими темными пятнами. С грехом пополам они ковыляли по холмистой местности к отелю.
– Что-то мне нездоровится, – с усилием разомкнув губы, пожаловался Холлис Адаму, когда длинное белоснежное здание показалось наконец на горизонте. – Не уверен, что смогу выкарабкаться...
– Да перестань, ты обязательно поправишься, и все будет нормально, – мрачно перебил его Адам, радуясь тому, что его бедро перестало кровоточить, а рана на плече оказалась несерьезной.
– Помогите капралу Холлису! – сказал Риф резко, обратившись к Мириам Гресби. Он сейчас думал только об одном: как раздобыть где-нибудь машину и, прорвавшись через захваченный японцами центр города, добраться до «Жокей-клуба».
– Извините, что причиняю вам столько хлопот, леди Гресби, – слабым голосом сказал Холлис. – Не думал, что когда-нибудь смогу с вами познакомиться вот так, накоротке.
Мириам, тихонько всхлипнув, устроила поудобнее руку Холлиса у себя на плече. Вместе они одолели последние ярды изрытой взрывами местности и вышли на дорогу. На ней не было ни одного автомобиля.
– Слава Богу! – вздохнул Адам с явным облегчением. – Хоть до залива япошки не добрались, и за это спасибо.
Когда они подходили к роскошному саду отеля, их уже издали заметили и несколько человек постояльцев выбежали навстречу.
– Господи, что случилось?!
– Леди Гресби! Вы ведь леди Гресби, если не ошибаюсь?
– Позвольте я поддержу раненого...
Голоса так и жужжали вокруг. Риф, сдерживаясь, сказал:
– Японцы окружили штаб бригады и уничтожили. Скажите, у вас в отеле есть какие-нибудь воинские части? А телефонная сеть?
– У нас взвод мидлсексцев, – ответил мужчина средних лет, странно одетый в белый смокинг и какое-то подобие кальсон. – А также несколько рядовых моряков и небольшая группа резервистов-добровольцев, тоже флотских. В общем, около полусотни человек.
– А кто командует? – спросил Риф, проходя с Адамом, Холлисом и Мириам мимо роскошных цветочных клумб с тыльной стороны отеля.
– Лейтенант Питер Граундз, – сказал постоялец, помогавший тащить Холлиса. – Очень компетентный и знающий человек. Все вопросы решает весьма профессионально.
– А как насчет телефона? – спросил Риф, желая поскорее связаться со штабом и доложить о зверствах в полевом госпитале. Он также хотел выяснить у штабных, не постигла ли такая же участь и «Жокей-клуб».
– Есть обычный телефон. По нему как раз лейтенант и связывается со штабом.
Риф вздохнул с видимым облегчением. Через считанные секунды он уже входил – черт побери, даже не верилось! – в некогда роскошный отель «Репалс-Бей».
Глава 29
– Мы располагаем и другими сообщениями о зверствах противника, – ответили Рифу после того, как он рассказал об увиденном. – Пятая противовоздушная батарея добровольцев была поднята на штык после того, как они в ответ на требования японцев сдаться вышли к ним безоружными, так называемая «Силезская миссия» была захвачена, и весь медицинский персонал вырезан. – Лейтенант посмотрел на глубокую рану на плече Рифа. – Лучше бы вам обратиться к врачу, нельзя такое запускать. У нас тут есть прикомандированная медсестра, настоящая шотландка, а также двое сестер-добровольцев. Они скоренько вам все обработают.
Риф вышел из холла, в котором был устроен временный штаб, и прошел через помещения, которые сейчас использовались под госпиталь. С начала военных действий Риф впервые почувствовал свинцовую усталость. Непосредственной опасности для жизни сейчас не было, адреналин в кровь не поступал, не было причин для жгучей – как в бою или в полевом госпитале – ненависти. Приказ главного штаба был предельно ясен: оставаться в «Репалс-Бей», помогая по мере сил и возможностей в отражении японского нападения на отель. Если остров будет все-таки захвачен, Риф должен был во что бы то ни стало избежать плена и добраться до Чунгкина, где ему следовало помогать британской разведке. Он провел рукой по волосам. Хотя в разговоре с ним слово «плен» не произносилось, подразумевалось, что такая возможность теоретически существует. Ему же категорически запретили пересекать остров и двигаться в сторону Хэппи-Вэлли и «Жокей-клуба».
– О, Лиззи! – чуть слышно простонал он, входя в переполненные помещения госпиталя. Еще когда Риф смотрел на убитую Жюльенну, у него возникло чувство, ранее ему неведомое. Его охватил самый настоящий страх. «Лиззи, Лиззи... – молился он, обращаясь как бы к самому себе, и при этом до хруста, до боли сжимал кулаки. – Пожалуйста, будь осторожна! Выживи, молю тебя!»
И вдруг – она. Собственной персоной!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164
– Сволочи! – всхлипнул Адам. Он резко подбежал и распахнул дверцы, держа штык на изготовку.
На него буквально вывалилась Мириам Гресби. Она не была похожа на ту элегантную, всегда отлично одетую даму, какой ее знал Адам. Она вообще была едва узнаваема: старуха и старуха.
– Они всех убили! Всех убили! Уведите меня отсюда, умоляю вас! – простонала она и, обняв Адама за ноги, затихла, опустившись на пол. Он попытался было поднять ее. – О Боже, помоги мне! Всех убили! Всех изнасиловали! – Ее слова потонули в рыданиях.
Риф посмотрел на Жюльенну. Она все еще выглядела красивой, несмотря на то, что с ней сделали японцы. Шикарные рыжие волосы живописными локонами обрамляли ее кошачье личико. Спокойными оставались и полные чувственные губы. Дотронувшись пальцами до своего рта, Риф наклонился и прижал их к губам Жюльенны.
– Прощай, Жюльенна! – глухо произнес он.
– Что же мы будем делать с Мириам? – спросил Адам. Она цеплялась за его одежду, боясь разжать руки.
Риф поднялся, в последний раз огляделся, словно пытаясь навеки запомнить эту палату, исколотых штыками людей, инвалидов, сброшенных с коек и убитых на полу.
Наконец он сказал:
– Возьмем ее с собой и отведем в «Репалс-Бей».
Риф знал, что, сколько бы он ни прожил, эта сцена навсегда останется у него в памяти. И кроме того, был уверен, что, как бы ни закончилась эта война, мир все равно узнает о зверствах японцев.
– Если я погибну, – сдержанно произнес Риф, обратившись к Адаму, – постарайся сделать все возможное, чтобы все знали, что здесь произошло.
Адам согласно кивнул и подумал, что нужно отвести натерпевшуюся Мириам в безопасное место. Она ведь является свидетельницей происшедшего, и когда-нибудь – может, через много лет, – когда-нибудь она расскажет правду о случившемся и преступники понесут наказание.
Отход к отелю оставил в их душах чувство униженности. То было, собственно говоря, жалкое отступление. Рана на ноге Холлиса оказалась весьма серьезной, и хотя Адам, как мог, перевязал ее с помощью найденных в полевом госпитале санитарных пакетов, кровь сочилась сквозь бинты, проступая большими темными пятнами. С грехом пополам они ковыляли по холмистой местности к отелю.
– Что-то мне нездоровится, – с усилием разомкнув губы, пожаловался Холлис Адаму, когда длинное белоснежное здание показалось наконец на горизонте. – Не уверен, что смогу выкарабкаться...
– Да перестань, ты обязательно поправишься, и все будет нормально, – мрачно перебил его Адам, радуясь тому, что его бедро перестало кровоточить, а рана на плече оказалась несерьезной.
– Помогите капралу Холлису! – сказал Риф резко, обратившись к Мириам Гресби. Он сейчас думал только об одном: как раздобыть где-нибудь машину и, прорвавшись через захваченный японцами центр города, добраться до «Жокей-клуба».
– Извините, что причиняю вам столько хлопот, леди Гресби, – слабым голосом сказал Холлис. – Не думал, что когда-нибудь смогу с вами познакомиться вот так, накоротке.
Мириам, тихонько всхлипнув, устроила поудобнее руку Холлиса у себя на плече. Вместе они одолели последние ярды изрытой взрывами местности и вышли на дорогу. На ней не было ни одного автомобиля.
– Слава Богу! – вздохнул Адам с явным облегчением. – Хоть до залива япошки не добрались, и за это спасибо.
Когда они подходили к роскошному саду отеля, их уже издали заметили и несколько человек постояльцев выбежали навстречу.
– Господи, что случилось?!
– Леди Гресби! Вы ведь леди Гресби, если не ошибаюсь?
– Позвольте я поддержу раненого...
Голоса так и жужжали вокруг. Риф, сдерживаясь, сказал:
– Японцы окружили штаб бригады и уничтожили. Скажите, у вас в отеле есть какие-нибудь воинские части? А телефонная сеть?
– У нас взвод мидлсексцев, – ответил мужчина средних лет, странно одетый в белый смокинг и какое-то подобие кальсон. – А также несколько рядовых моряков и небольшая группа резервистов-добровольцев, тоже флотских. В общем, около полусотни человек.
– А кто командует? – спросил Риф, проходя с Адамом, Холлисом и Мириам мимо роскошных цветочных клумб с тыльной стороны отеля.
– Лейтенант Питер Граундз, – сказал постоялец, помогавший тащить Холлиса. – Очень компетентный и знающий человек. Все вопросы решает весьма профессионально.
– А как насчет телефона? – спросил Риф, желая поскорее связаться со штабом и доложить о зверствах в полевом госпитале. Он также хотел выяснить у штабных, не постигла ли такая же участь и «Жокей-клуб».
– Есть обычный телефон. По нему как раз лейтенант и связывается со штабом.
Риф вздохнул с видимым облегчением. Через считанные секунды он уже входил – черт побери, даже не верилось! – в некогда роскошный отель «Репалс-Бей».
Глава 29
– Мы располагаем и другими сообщениями о зверствах противника, – ответили Рифу после того, как он рассказал об увиденном. – Пятая противовоздушная батарея добровольцев была поднята на штык после того, как они в ответ на требования японцев сдаться вышли к ним безоружными, так называемая «Силезская миссия» была захвачена, и весь медицинский персонал вырезан. – Лейтенант посмотрел на глубокую рану на плече Рифа. – Лучше бы вам обратиться к врачу, нельзя такое запускать. У нас тут есть прикомандированная медсестра, настоящая шотландка, а также двое сестер-добровольцев. Они скоренько вам все обработают.
Риф вышел из холла, в котором был устроен временный штаб, и прошел через помещения, которые сейчас использовались под госпиталь. С начала военных действий Риф впервые почувствовал свинцовую усталость. Непосредственной опасности для жизни сейчас не было, адреналин в кровь не поступал, не было причин для жгучей – как в бою или в полевом госпитале – ненависти. Приказ главного штаба был предельно ясен: оставаться в «Репалс-Бей», помогая по мере сил и возможностей в отражении японского нападения на отель. Если остров будет все-таки захвачен, Риф должен был во что бы то ни стало избежать плена и добраться до Чунгкина, где ему следовало помогать британской разведке. Он провел рукой по волосам. Хотя в разговоре с ним слово «плен» не произносилось, подразумевалось, что такая возможность теоретически существует. Ему же категорически запретили пересекать остров и двигаться в сторону Хэппи-Вэлли и «Жокей-клуба».
– О, Лиззи! – чуть слышно простонал он, входя в переполненные помещения госпиталя. Еще когда Риф смотрел на убитую Жюльенну, у него возникло чувство, ранее ему неведомое. Его охватил самый настоящий страх. «Лиззи, Лиззи... – молился он, обращаясь как бы к самому себе, и при этом до хруста, до боли сжимал кулаки. – Пожалуйста, будь осторожна! Выживи, молю тебя!»
И вдруг – она. Собственной персоной!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164