И через неделю – опять. Съездить на север для нас гораздо интереснее, чем наблюдать на скачках за лошадью Ронни. А приглашение Тома примем как-нибудь в другой раз. Когда соберемся в необжитые места.
Они отправились с утра пораньше в субботу. Проехав Цзюлун, выбрались на дорогу к Фанлингу и китайской границе. Едва только многолюдные шумные улицы полуострова остались позади, у Элизабет возникло ощущение, что она находится в совершенно незнакомой и очень необычной стране, о которой до приезда в Гонконг даже и не подозревала. Не осталось и следа западной цивилизации. Местность была невыразительной и бесплодной. По обеим сторонам дороги виднелись горы, поросшие пихтовыми лесами. Они проезжали мимо бедных малолюдных деревушек. Вокруг каждого поселения тянулись жалкие рисовые поля. Местные жители в традиционной одежде, похожей на черные пижамы, молча провожали автомобиль взглядами. На головах китайцев были большие соломенные шляпы, защищавшие от солнечных лучей; босые ноги крестьян покрывали разводы засохшей грязи.
– Да, не слишком богато живут, – сказал Адам при виде разницы в уровне жизни китайцев, проживавших в Виктории и Цзюлуне, и крестьян.
– Может, тут есть и процветающие фермы, – предположила Элизабет, припомнив слова Жюльенны о том, что Риф Эллиот отправил свою жену на одну из ферм на Новой территории.
– Если даже и есть, я что-то пока их не увидел, – сказал Адам и нахмурился. – Ты обратила внимание на старуху, которая, согнувшись в три погибели, копалась на рисовом поле? Ей уже наверняка лет сто, если не больше.
Пересекли реку Шин Мун. Грязные потоки быстро устремлялись к морю.
– Это что за птица? Может, ястреб-перепелятник? – Элизабет указала на птицу, неподвижно парившую в бледной голубизне знойного неба.
Адам приставил ладонь козырьком к глазам, чтобы защитить их от солнца, и посмотрел вверх.
– Возможно. Лей Стаффорд как-то говорил, что для орнитологов здесь сущий рай. Кого только не встретишь: и какаду самых разных расцветок, и пеликанов, и других птиц со всего мира каждой, что называется, твари по паре.
Добравшись до крошечного городка, они зашли в буддийский монастырь. Взявшись за руки, одолели несколько сотен каменных ступенек, ведущих к храму. С удовольствием они оказались в прохладе храмовой веранды среди тенистого сада. Сотни позолоченных статуэток Будды стояли по периметру внутреннего дворика в нишах и расщелинах, и перед ними медитировали множество китайцев, пришедших сюда помолиться. В дальнем конце дворика располагалась девятишатровая пагода, облицованная изящными розовыми плитками, с крышей огненно-кораллового цвета.
Старая китаянка растянула в улыбке беззубый рот и молча указала на ступеньки.
Адам сдержанно застонал:
– Сил нет подниматься.
– У меня тоже, – сказала Элизабет, – но все равно я бы поднялась. Сверху, должно быть, совершенно великолепный вид.
Тяжело дыша, они все же взобрались по винтовой каменной лестнице на самую вершину пагоды. Там, на площадке, Адам и Элизабет чуть не задохнулись от вида, открывшегося их взорам.
Перед ними простирался ландшафт, похожий на искусно разукрашенное полотно. Далеко на севере тянулись покрытые лесом пологие холмы Китая. На западе виднелся морской залив и россыпь джонок. Издали квадратные паруса, скученные в одном месте, казались опустившейся на шелковистую гладь воды тучей разноцветных бабочек. На юге виднелся полуостров Цзюлун и сам остров Гонконг с вершинами Виктория, Батлера и Николсона.
– До чего красиво!.. – выдохнула Элизабет, опираясь о парапет и стараясь запомнить открывающуюся перед ней панораму. У подножия холма можно было разглядеть их крошечный черный «райли», который отсюда походил на небольшого жука. Ярдах в ста, за группой елей, стоял еще один автомобиль. Вероятно, не только Адам и Элизабет приехали в этот день взглянуть на пагоду и храм. Бросив взгляд вниз, на внутренний дворик храма, где молились перед статуэтками одетые в черное китайцы, Элизабет вдруг увидела знакомую высокую фигуру. Она схватила Адама за руку.
– Да ведь это Том! Ты только посмотри. Во-он туда...
Она собиралась помахать рукой и окликнуть Тома, но Адам неожиданно произнес:
– Кто это с ним?
Рука Элизабет так и застыла в воздухе.
Рядом с Томом шла невысокая женщина, стараясь подстроиться под его шаг. Ее черные волосы были гладко зачесаны и собраны на затылке в увесистый узел. Чонсам, китайский женский халат, был ярко расшит, боковые разрезы не слишком глубоки. Том держал женщину за руку.
– Это ведь девица из ночного клуба, тебе не кажется? – недоуменно произнесла Элизабет.
Адам отрицательно покачал головой.
– Не думаю. Она не похожа на женщин такого сорта. Даже отсюда она кажется скромной и держит себя с достоинством.
Две фигуры уже спускались по каменным ступеням к автомашине. Рука Тома обнимала женщину за талию. Когда Том остановился, он повернул ее к себе и крепко обнял. Элизабет смогла даже расслышать тихий женский смех.
– Едва ли это случайная встреча, – уверенно заметил Адам, увидев, как Том и женщина поцеловались. – У них явно было назначено свидание. Интересно, черт возьми, кто она такая?
– Понятия не имею, – сказала Элизабет, которой тоже было интересно это узнать. После долгого поцелуя Том и его спутница продолжили спуск, держась за руки и стараясь идти в ногу. – Он никогда о ней не рассказывал, хотя, впрочем, едва ли он стал бы об этом говорить.
– А почему бы и нет, черт побери? – поинтересовался Адам, спускаясь.
– Помнишь, как мы впервые ужинали в доме у Тома? Помнишь, что сказал сэр Денхолм о Рифе Эллиоте и его любовницах-китаянках? С китаянками, дескать, вполне можно проводить время в барах и ночных клубах, но в европейских клубах и домах европейцев китаянкам нечего делать. Бедняга Том! Интересно, как долго длится эта связь?
Адам пожал плечами. Женщина была очень красива и держалась с явным достоинством. Странно, что Николсон держит эту связь в тайне от всех.
– При встрече непременно спрошу его об этом. Не хочу, чтобы Том считал, будто и мы разделяем здешние предрассудки. Жизнь слишком коротка, чтобы играть в эти глупые игры.
Элизабет сжала в своей руке руку мужа.
– Я люблю тебя, Адам. Ты самый замечательный человек из всех, кого мне только доводилось встречать.
Он широко улыбнулся в ответ.
– Надеюсь, не только самый замечательный. – Он притянул ее к себе, и так, в обнимку, они спустились вниз.
Они вернулись в Цзюлун по дороге, пролегавшей вдоль озера, где китайцы разводили рыбу и уток, и мимо средневековой, окруженной стеной деревни. Был ранний вечер, когда они на пароме переправились в Викторию.
– Ну так как, ты все еще хочешь пойти на вечеринку к Ронни в «Жокей-клуб»?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164
Они отправились с утра пораньше в субботу. Проехав Цзюлун, выбрались на дорогу к Фанлингу и китайской границе. Едва только многолюдные шумные улицы полуострова остались позади, у Элизабет возникло ощущение, что она находится в совершенно незнакомой и очень необычной стране, о которой до приезда в Гонконг даже и не подозревала. Не осталось и следа западной цивилизации. Местность была невыразительной и бесплодной. По обеим сторонам дороги виднелись горы, поросшие пихтовыми лесами. Они проезжали мимо бедных малолюдных деревушек. Вокруг каждого поселения тянулись жалкие рисовые поля. Местные жители в традиционной одежде, похожей на черные пижамы, молча провожали автомобиль взглядами. На головах китайцев были большие соломенные шляпы, защищавшие от солнечных лучей; босые ноги крестьян покрывали разводы засохшей грязи.
– Да, не слишком богато живут, – сказал Адам при виде разницы в уровне жизни китайцев, проживавших в Виктории и Цзюлуне, и крестьян.
– Может, тут есть и процветающие фермы, – предположила Элизабет, припомнив слова Жюльенны о том, что Риф Эллиот отправил свою жену на одну из ферм на Новой территории.
– Если даже и есть, я что-то пока их не увидел, – сказал Адам и нахмурился. – Ты обратила внимание на старуху, которая, согнувшись в три погибели, копалась на рисовом поле? Ей уже наверняка лет сто, если не больше.
Пересекли реку Шин Мун. Грязные потоки быстро устремлялись к морю.
– Это что за птица? Может, ястреб-перепелятник? – Элизабет указала на птицу, неподвижно парившую в бледной голубизне знойного неба.
Адам приставил ладонь козырьком к глазам, чтобы защитить их от солнца, и посмотрел вверх.
– Возможно. Лей Стаффорд как-то говорил, что для орнитологов здесь сущий рай. Кого только не встретишь: и какаду самых разных расцветок, и пеликанов, и других птиц со всего мира каждой, что называется, твари по паре.
Добравшись до крошечного городка, они зашли в буддийский монастырь. Взявшись за руки, одолели несколько сотен каменных ступенек, ведущих к храму. С удовольствием они оказались в прохладе храмовой веранды среди тенистого сада. Сотни позолоченных статуэток Будды стояли по периметру внутреннего дворика в нишах и расщелинах, и перед ними медитировали множество китайцев, пришедших сюда помолиться. В дальнем конце дворика располагалась девятишатровая пагода, облицованная изящными розовыми плитками, с крышей огненно-кораллового цвета.
Старая китаянка растянула в улыбке беззубый рот и молча указала на ступеньки.
Адам сдержанно застонал:
– Сил нет подниматься.
– У меня тоже, – сказала Элизабет, – но все равно я бы поднялась. Сверху, должно быть, совершенно великолепный вид.
Тяжело дыша, они все же взобрались по винтовой каменной лестнице на самую вершину пагоды. Там, на площадке, Адам и Элизабет чуть не задохнулись от вида, открывшегося их взорам.
Перед ними простирался ландшафт, похожий на искусно разукрашенное полотно. Далеко на севере тянулись покрытые лесом пологие холмы Китая. На западе виднелся морской залив и россыпь джонок. Издали квадратные паруса, скученные в одном месте, казались опустившейся на шелковистую гладь воды тучей разноцветных бабочек. На юге виднелся полуостров Цзюлун и сам остров Гонконг с вершинами Виктория, Батлера и Николсона.
– До чего красиво!.. – выдохнула Элизабет, опираясь о парапет и стараясь запомнить открывающуюся перед ней панораму. У подножия холма можно было разглядеть их крошечный черный «райли», который отсюда походил на небольшого жука. Ярдах в ста, за группой елей, стоял еще один автомобиль. Вероятно, не только Адам и Элизабет приехали в этот день взглянуть на пагоду и храм. Бросив взгляд вниз, на внутренний дворик храма, где молились перед статуэтками одетые в черное китайцы, Элизабет вдруг увидела знакомую высокую фигуру. Она схватила Адама за руку.
– Да ведь это Том! Ты только посмотри. Во-он туда...
Она собиралась помахать рукой и окликнуть Тома, но Адам неожиданно произнес:
– Кто это с ним?
Рука Элизабет так и застыла в воздухе.
Рядом с Томом шла невысокая женщина, стараясь подстроиться под его шаг. Ее черные волосы были гладко зачесаны и собраны на затылке в увесистый узел. Чонсам, китайский женский халат, был ярко расшит, боковые разрезы не слишком глубоки. Том держал женщину за руку.
– Это ведь девица из ночного клуба, тебе не кажется? – недоуменно произнесла Элизабет.
Адам отрицательно покачал головой.
– Не думаю. Она не похожа на женщин такого сорта. Даже отсюда она кажется скромной и держит себя с достоинством.
Две фигуры уже спускались по каменным ступеням к автомашине. Рука Тома обнимала женщину за талию. Когда Том остановился, он повернул ее к себе и крепко обнял. Элизабет смогла даже расслышать тихий женский смех.
– Едва ли это случайная встреча, – уверенно заметил Адам, увидев, как Том и женщина поцеловались. – У них явно было назначено свидание. Интересно, черт возьми, кто она такая?
– Понятия не имею, – сказала Элизабет, которой тоже было интересно это узнать. После долгого поцелуя Том и его спутница продолжили спуск, держась за руки и стараясь идти в ногу. – Он никогда о ней не рассказывал, хотя, впрочем, едва ли он стал бы об этом говорить.
– А почему бы и нет, черт побери? – поинтересовался Адам, спускаясь.
– Помнишь, как мы впервые ужинали в доме у Тома? Помнишь, что сказал сэр Денхолм о Рифе Эллиоте и его любовницах-китаянках? С китаянками, дескать, вполне можно проводить время в барах и ночных клубах, но в европейских клубах и домах европейцев китаянкам нечего делать. Бедняга Том! Интересно, как долго длится эта связь?
Адам пожал плечами. Женщина была очень красива и держалась с явным достоинством. Странно, что Николсон держит эту связь в тайне от всех.
– При встрече непременно спрошу его об этом. Не хочу, чтобы Том считал, будто и мы разделяем здешние предрассудки. Жизнь слишком коротка, чтобы играть в эти глупые игры.
Элизабет сжала в своей руке руку мужа.
– Я люблю тебя, Адам. Ты самый замечательный человек из всех, кого мне только доводилось встречать.
Он широко улыбнулся в ответ.
– Надеюсь, не только самый замечательный. – Он притянул ее к себе, и так, в обнимку, они спустились вниз.
Они вернулись в Цзюлун по дороге, пролегавшей вдоль озера, где китайцы разводили рыбу и уток, и мимо средневековой, окруженной стеной деревни. Был ранний вечер, когда они на пароме переправились в Викторию.
– Ну так как, ты все еще хочешь пойти на вечеринку к Ронни в «Жокей-клуб»?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164