Жуткие тени колыхались под огромными нависающими зарослями, а выбравшись на поляну, они услышали протяжный волчий вой. Лохматый пони Квинта фыркнул и задрожал, прядая ушами. Квинт успокоил его, как успокоил бы Ферокса, по которому сильно скучал. Пендок сделал знак, отвращающий зло, а Регана сказала:
– Волк воет от радости, что его не принесут в жертву, как бывало в старые времена.
– Жертвоприношение волков? – спросил Квинт, радуясь возможности поговорить, поскольку вчерашнее неуютное чувство его не оставляло.
Регана кивнула.
– Прежде многих зверей жгли в плетеных клетках… и не только зверей, но и людей тоже, как… как… – Она умолкла и закрыла глаза.
Квинт понял, что она думает о Боадичее и ужасных ритуалах Андрасты.
Затем Регана продолжала со своим обычным хладнокровием:
– Мой дед верует не так, как Боадицея, хотя и отдал меня под ее опеку, потому что она очень образованна и приходится двоюродной сестрой моему отцу. Вера иценов не истинна, так же как у бродячих друидов, которых губернатор Светоний убивал на далеком острове Энглси. Конн Лир милосерден.
– Рад это слышать, – произнес Квинт так легко, как мог, и собрался расспрашивать ее дальше, но Пендок неожиданно махнул рукой, призывая к молчанию.
Все трое замерли, прислушиваясь. Впереди невнятно раздавались гортанные голоса. Глаза Пендока сузились. Жестом он указал, что если они осторожно отъедут вправо, то проскользнут незамеченными. Квинт развернул пони, но, к несчастью, маленький конек учуял кобылу в приближавшемся отряде и приветственно заржал.
Внезапно голоса стихли.
– Прикрой лицо, – шепнула Регана Квинту, и тот поддернул плащ.
И в следующий миг десяток британских воинов с копьями наперевес выехали из-под деревьев.
Квинт, подогнав коня, загородил собой Регану, и неуклюже перехватил собственное копье, страстно желая, чтобы на его месте оказался привычный меч.
– Погодите! – закричала Регана по-кельтски, обращаясь к воинам. – Погодите! Мы друзья, мы едем как и вы на праздник Луга! Луга, бога света! – Она крикнула это наудачу, поскольку бельги, которых она опознала по татуировкам, могли быть просто бродячей шайкой разбойников, и тут уж ничего не могло бы остановить их оттого, чтобы, по меньшей мере, не отобрать у путников лошадей.
Предводитель отряда, со смуглым злобным лицом и синими полосками на щеках, нацелил свое копье на Пендока.
– Мы убиваем чужестранцев, которые приходят шпионить за нашим священным праздником, – прорычал он, но острие копья опустилось. Его маленькие красные глазки скользнули от Реганы к мужчинам. – Вы не из наших племен. У вас странная одежда! – неуверенно добавил он.
– Но мы не чужаки! – воскликнула Регана. – Посмотри на эту пряжку! Посмотри хорошо… – она указала на бронзовую с эмалью фибулу, удерживающую ее плащ. – Что ты видишь?
Маленькие глазки внимательно вгляделись, затем голова в рогатом шлеме дернулась.
– Я вижу знак красной змеи, – пробормотал предводитель с благоговейным страхом. – Знак друидов. – Он почтительно склонил голову. Его сотоварищи сгрудились вокруг, уставясь на Регану. Затем вожак снова вскинул колье. – Но где ты его взяла? – крикнул он. – Может ты его украла! А этот человек… – Так же быстро, как и легко, его копье метнулось вперед и отбросило полы плаща от лица Квинта. Тем же ударом он сбил с головы Квинта британский шлем. Тот покатился по земле вместе с длинными прядями конских волос.
– Это, конечно, не британец! – завопил воин, глядя на выбритое лицо и короткие кудрявые черные волосы. – Клянусь священными кострами Бельтана, похоже, это…
– Силур из Уэльса, – сказал Квинт, разыгрывая обиженное достоинство, и молясь, чтоб его кельтский звучал понятно. – Ты оскорбил силура!
– Да, – быстро вскричала Регана, – разве такому гостеприимству учил тебя Конн Лир? Тебе должно быть стыдно встречать угрозами тех, кто с миром пришел почтить праздник Луга!
Татуированная физиономия с длинными вислыми усами и всклокоченной густой бородой выразила недоумение. Регана, не дав вожаку времени на раздумья, сказала:
– Мы сейчас едем прямо к Конну Лиру. Следуйте за нами, если хотите, – и ударила пятками в бока пони.
Трое выехали вперед. Белый пропустили их, а потом двинулись следом, переговариваясь между собой.
– Ух, – выдохнул Квинт, – это было близко. – И сейчас еще близко, подумал он.
Трудно было сохранять уверенность из-за этих неумолкающих голосов за спиной, и кожа между лопатками покрывалась мурашками в ожидании свиста копья, что каждый миг могло туда вонзиться.
– Не разговаривай, – произнесла Регана, почти не разжимая губ.
Он кивнул. У всех этих британцев слух был, как у летучих мышей, а лес они знали, как дикие звери. Пендок, не заблудись! – молча умолял Квинт, ибо белый следили за каждым движение гончара, ехавшего впереди. Ясно было, что это проверка. Ни один чужестранец не смог бы найти пути через лес к великой равнине. Если Пендок собьется, нет сомнений, что Квинт найдет точно тот же конец и в той же самой стране, как Гай. А это, мрачно подумал Квинт, никак не входило в мои планы.
Наконец, и совершенно неожиданно, они выехали из леса и оказались на склоне, ведущем к петляющей синей реке.
– Эйвон, – буркнул Пендок. – Река. – Его изуродованная шрамами верхняя губа дернулась, и он повернулся на пони к предводителю бельгов. Указал за реку. – За этим холмом – ров, и селение под названием Ог, и много длинных курганов, насыпанных народом древности, и дальше, к западу – Великий Храм Камней.
Британцы посовещались между собой, затем предводитель сказал:
– Все верно. По крайней мере, ты не чужестранец.
Он метнул еще один подозрительный взгляд на Квинта, не обращая внимания на девушку, и, сделав знак своим людям, потрусил вниз по склону к реке.
– Надеюсь, с ними кончено, – заметил Квинт, пока Пендок вел их вдоль реки к броду.
– Я так думаю, – выдохнула Регана. Напряженные пальцы, сжимавшие уздечку, расслабились. Она взглянула на небо, где солнце уже прошло полпути до зенита. – Скорее, – сказала она. – Мы должны добраться до Конна Лира раньше полудня, когда начнется обряд.
Путь оставался недолог, а ехать по просторным, плодородным меловым равнинам, где дороги были ясно обозначены, было легко. Они миновали земляные укрепления, деревни и десяток торфяных курганов с древними захоронениями. Вскоре после того, как они пересекли реку, то оказались в некоей аллее из одиночных камней, воздвигнутых на высоких берегах по обеим сторонам пути. И они больше не были одни. Все возрастающая толпа народа шла и ехала по этой церемониальной дороге к храму. Все они – мужчины, женщины и дети – держали в руках охапки пшеницы, ячменя или льна. Общее настроение было тихим и благоговейным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53