День был длинным, и для развлечения установили мишени для стрельбы из лука. Братья Жасмин затеяли игру в мяч, бегая и громко крича.
— Ты что, не можешь справиться с этими дикарями? — повернулась Скай к Велвет. — Сэнди уже пятнадцать, пора бросить игры. Почему он еще не при дворе? Как он сможет продвинуться, если не заведет нужных знакомств? А откуда он возьмет их в Дан-Броке?
— Сэнди станет графом Брок-Кэрнским, — раздраженно ответила Велвет матери. — Он настоящий шотландец и вовсе не англизировался, как те, кто вьется при дворе, подбирая крохи монаршей милости. Двор изменился, мама.
Он не таков, как во времена королевы. И я не хочу, чтобы мои дети были там, в этой сточной канаве безнравственности.
— Мои мальчики находились при дворе и выросли джентльменами, — резко возразила Скай. — Двор во все времена был опасным местом.
— Теперь все иначе, не как в твои дни.
— В мои дни? — Скай выглядела смертельно обиженной, и, заметив это. Жасмин поспешила исправить положение.
— Говорят, бабушка, король неравнодушен к симпатичным юношам, — сказала она. — Я слышала от отчима, что так было не всегда, но теперь это так. — Она театрально вздохнула. — Может быть, мама и права, что не пускает сыновей ко двору. Я бы не хотела, чтобы мои сыновья — если у меня будут сыновья — оказались впутанными в подобные вещи. Ты не согласна?
— Ты лучше всех их знаешь, как сладить со мной, — усмехнулась Скай. — Да, я согласна с тобой. Ты ставишь вопрос так, что с тобой нельзя не согласиться. Старую королеву Бесс ты бы свела с ума, как в мои дни свела я.
Жасмин поцеловала бабушку в щеку.
— Кажется, я опять беременна. Я хотела, чтобы после Рована первой об этом узнала ты. Я сказала ему сегодня утром, перед тем как он повел джентльменов на охоту.
— Неудивительно. Вы рук друг от друга не отрываете. Но стоило ли заводить второго ребенка сразу же после Индии? Ведь это тяжело.
— Может быть, если бы вместо Индии родился мальчик, — задумчиво сказала она. — Вон у Тома и Сибиллы уже двое парней.
— Глупости! — возразила Скай. — Индия — чудесный ребенок. Ты счастлива, даже если, кроме нее, у тебя никого больше не будет.
— На этот раз я рожу сына, а потом какое-то время буду почивать на лаврах. Я люблю детей, бабушка, и хочу, чтобы у меня их был полный дом. Да ты и сама произвела на свет дядю Мурроу всего через пятнадцать месяцев после дяди Эвана. А умерший младший братик дяди Робина родился всего через год после него.
— Мурроу и Эван — твоя правда. Но что было делать? Что же до малышки Джона и Робина, я была тогда молодой глупой женщиной, влюбленной в обворожительного мужчину, — защищалась Скай.
— И я тоже, бабушка. Я тоже, — тихо сказала Жасмин. Скай погладила любимую внучку:
— Пусть скорее придет к тебе счастье и останется с тобой навсегда, дорогая моя. Ты так похожа на меня в восемнадцать лет.
Пока слуги подавали еду, мужчины затеяли состязание по стрельбе из лука. Ужин больше походил на пикник, чем на официальную трапезу. Принесли пойманную утром речную рыбу, жаренную на вертеле косулю, молочного поросенка, каплуна, пирог с крольчатиной, говядину, фазана, бобы, морковь и турнепс с огорода, пшеничный хлеб, масло и различные сыры. Столы украшали свежие фрукты в больших серебряных вазах: груши, персики, яблоки, виноград, кексы, пропитанные марсальским вином, яичный пудинг, сушеные фрукты, хлеб с густыми топлеными сливками. Бокалы наполняли лучшими аршамбольскими винами, хотя некоторые из гостей предпочитали легкое местное пиво.
Ели не спеша, и когда убрали последние тарелки, над рекой уже сияла луна, отбрасывая в спокойные воды жемчужное отражение.
Родственники подарили подарки Жасмин еще днем. Велвет привезла удивительные украшения, которые когда-то дал ей Акбар.
— Ты понимаешь, что с тех пор, как я вернулась из Индии, я их так и не носила. Они — часть моей жизни, которую я почти забыла. Но кое-что помню и расскажу твоим детям. Когда тебе было четыре с половиной месяца — столько, сколько теперь Индии, — твой отец узнал, что подарки можно дарить на каждый из двенадцати дней Рождества. Вот эти изумруды он преподнес мне на первый день. На третий — резную шкатулку из слоновой кости с нитью красного жемчуга. На шестое утро принес бриллианты, на десятое — ожерелье из рубинов и такие же браслеты. — Рассказывая, Велвет перебирала в руках украшения. — А на двенадцатый день Рождества меня три раза взвешивали, и я получила золота, серебра и драгоценных камней столько, сколько вешу сама. Теперь они твои. Долгие годы я не вынимала их на свет Божий. Носи и помни не только об Акбаре, но и обо мне, и той любви, которую я с ним разделила. Любви, благодаря которой ты появилась на свет.
— Мама! — Жасмин крепко поцеловала Велвет. — Как я буду рада рассказать Индии, когда она подрастет, о тебе и ее дедушке. Из нее выйдет настоящая английская девушка, но я не хочу, чтобы она забывала своих индийских предков. Поэтому-то я назвала ее Индией, хотя она вряд ли когда-нибудь увидит эту страну.
— Ты по ней скучаешь? — спросила дочку Велвет.
— Да. Но не очень. И со временем все меньше и меньше. Может быть, я скучала бы больше. Но у меня семья. Даже Рохана и Торамалли привыкли к Англии, а Адали никогда бы отсюда не уехал, даже если бы мог.
Надев рубины, которые когда-то ее отец подарил матери, и глядя на родственников, собравшихся на лужайке. Жасмин улыбнулась — она испытывала глубокое умиротворение.
Сибилла и Том выглядели такими же счастливыми, как и они с Рованом. Маленькая элегантная Сибилла стала более плотной, чем была два года назад, но это, казалось, не волновало ни ее, ни тем более Тома. Братья быстро росли. Сэнди было пятнадцать — почти мужчина, и Чарли в свои тринадцать лет догонял его. Недди, круглощекий и по-детски полный, к восьми стал совсем худеньким, как и его братья-близнецы.
Дядя Патрик и тетя Валентина детей оставили дома, зато Бесси и Адам Бурк взяли своего третьего сына: годовалого светловолосого только-только начинающего ходить мальчугана. В волосах отчима появились серебряные пряди, а мать, как и бабушка, с годами становилась все привлекательнее. «Возраст будто не властен над старейшиной семьи», — думала Жасмин. Дедушка выглядел как обычно — молодо, и лишь седые волосы напоминали, что ему уже семьдесят восемь.
— Я вижу, ты счастлива. — Рован подошел и поцеловал ее в плечо. — А поэтому счастлив и я. Хочешь сейчас получить свой подарок или, может, отложим до следующего раза?
— Нет! Нет! — закричала Жасмин и повернулась к гостям. — Рован приготовил для меня особенный подарок и до сих пор мне его не отдал. — Она хватала его за карманы. — Ну, где же он?
Муж рассмеялся:
— Какая ненасытная алчность, мадам! — И подал знак привратнику, который тут же выступил вперед с серебряным подносом, на котором лежал скрепленный печатями лист пергамента.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156
— Ты что, не можешь справиться с этими дикарями? — повернулась Скай к Велвет. — Сэнди уже пятнадцать, пора бросить игры. Почему он еще не при дворе? Как он сможет продвинуться, если не заведет нужных знакомств? А откуда он возьмет их в Дан-Броке?
— Сэнди станет графом Брок-Кэрнским, — раздраженно ответила Велвет матери. — Он настоящий шотландец и вовсе не англизировался, как те, кто вьется при дворе, подбирая крохи монаршей милости. Двор изменился, мама.
Он не таков, как во времена королевы. И я не хочу, чтобы мои дети были там, в этой сточной канаве безнравственности.
— Мои мальчики находились при дворе и выросли джентльменами, — резко возразила Скай. — Двор во все времена был опасным местом.
— Теперь все иначе, не как в твои дни.
— В мои дни? — Скай выглядела смертельно обиженной, и, заметив это. Жасмин поспешила исправить положение.
— Говорят, бабушка, король неравнодушен к симпатичным юношам, — сказала она. — Я слышала от отчима, что так было не всегда, но теперь это так. — Она театрально вздохнула. — Может быть, мама и права, что не пускает сыновей ко двору. Я бы не хотела, чтобы мои сыновья — если у меня будут сыновья — оказались впутанными в подобные вещи. Ты не согласна?
— Ты лучше всех их знаешь, как сладить со мной, — усмехнулась Скай. — Да, я согласна с тобой. Ты ставишь вопрос так, что с тобой нельзя не согласиться. Старую королеву Бесс ты бы свела с ума, как в мои дни свела я.
Жасмин поцеловала бабушку в щеку.
— Кажется, я опять беременна. Я хотела, чтобы после Рована первой об этом узнала ты. Я сказала ему сегодня утром, перед тем как он повел джентльменов на охоту.
— Неудивительно. Вы рук друг от друга не отрываете. Но стоило ли заводить второго ребенка сразу же после Индии? Ведь это тяжело.
— Может быть, если бы вместо Индии родился мальчик, — задумчиво сказала она. — Вон у Тома и Сибиллы уже двое парней.
— Глупости! — возразила Скай. — Индия — чудесный ребенок. Ты счастлива, даже если, кроме нее, у тебя никого больше не будет.
— На этот раз я рожу сына, а потом какое-то время буду почивать на лаврах. Я люблю детей, бабушка, и хочу, чтобы у меня их был полный дом. Да ты и сама произвела на свет дядю Мурроу всего через пятнадцать месяцев после дяди Эвана. А умерший младший братик дяди Робина родился всего через год после него.
— Мурроу и Эван — твоя правда. Но что было делать? Что же до малышки Джона и Робина, я была тогда молодой глупой женщиной, влюбленной в обворожительного мужчину, — защищалась Скай.
— И я тоже, бабушка. Я тоже, — тихо сказала Жасмин. Скай погладила любимую внучку:
— Пусть скорее придет к тебе счастье и останется с тобой навсегда, дорогая моя. Ты так похожа на меня в восемнадцать лет.
Пока слуги подавали еду, мужчины затеяли состязание по стрельбе из лука. Ужин больше походил на пикник, чем на официальную трапезу. Принесли пойманную утром речную рыбу, жаренную на вертеле косулю, молочного поросенка, каплуна, пирог с крольчатиной, говядину, фазана, бобы, морковь и турнепс с огорода, пшеничный хлеб, масло и различные сыры. Столы украшали свежие фрукты в больших серебряных вазах: груши, персики, яблоки, виноград, кексы, пропитанные марсальским вином, яичный пудинг, сушеные фрукты, хлеб с густыми топлеными сливками. Бокалы наполняли лучшими аршамбольскими винами, хотя некоторые из гостей предпочитали легкое местное пиво.
Ели не спеша, и когда убрали последние тарелки, над рекой уже сияла луна, отбрасывая в спокойные воды жемчужное отражение.
Родственники подарили подарки Жасмин еще днем. Велвет привезла удивительные украшения, которые когда-то дал ей Акбар.
— Ты понимаешь, что с тех пор, как я вернулась из Индии, я их так и не носила. Они — часть моей жизни, которую я почти забыла. Но кое-что помню и расскажу твоим детям. Когда тебе было четыре с половиной месяца — столько, сколько теперь Индии, — твой отец узнал, что подарки можно дарить на каждый из двенадцати дней Рождества. Вот эти изумруды он преподнес мне на первый день. На третий — резную шкатулку из слоновой кости с нитью красного жемчуга. На шестое утро принес бриллианты, на десятое — ожерелье из рубинов и такие же браслеты. — Рассказывая, Велвет перебирала в руках украшения. — А на двенадцатый день Рождества меня три раза взвешивали, и я получила золота, серебра и драгоценных камней столько, сколько вешу сама. Теперь они твои. Долгие годы я не вынимала их на свет Божий. Носи и помни не только об Акбаре, но и обо мне, и той любви, которую я с ним разделила. Любви, благодаря которой ты появилась на свет.
— Мама! — Жасмин крепко поцеловала Велвет. — Как я буду рада рассказать Индии, когда она подрастет, о тебе и ее дедушке. Из нее выйдет настоящая английская девушка, но я не хочу, чтобы она забывала своих индийских предков. Поэтому-то я назвала ее Индией, хотя она вряд ли когда-нибудь увидит эту страну.
— Ты по ней скучаешь? — спросила дочку Велвет.
— Да. Но не очень. И со временем все меньше и меньше. Может быть, я скучала бы больше. Но у меня семья. Даже Рохана и Торамалли привыкли к Англии, а Адали никогда бы отсюда не уехал, даже если бы мог.
Надев рубины, которые когда-то ее отец подарил матери, и глядя на родственников, собравшихся на лужайке. Жасмин улыбнулась — она испытывала глубокое умиротворение.
Сибилла и Том выглядели такими же счастливыми, как и они с Рованом. Маленькая элегантная Сибилла стала более плотной, чем была два года назад, но это, казалось, не волновало ни ее, ни тем более Тома. Братья быстро росли. Сэнди было пятнадцать — почти мужчина, и Чарли в свои тринадцать лет догонял его. Недди, круглощекий и по-детски полный, к восьми стал совсем худеньким, как и его братья-близнецы.
Дядя Патрик и тетя Валентина детей оставили дома, зато Бесси и Адам Бурк взяли своего третьего сына: годовалого светловолосого только-только начинающего ходить мальчугана. В волосах отчима появились серебряные пряди, а мать, как и бабушка, с годами становилась все привлекательнее. «Возраст будто не властен над старейшиной семьи», — думала Жасмин. Дедушка выглядел как обычно — молодо, и лишь седые волосы напоминали, что ему уже семьдесят восемь.
— Я вижу, ты счастлива. — Рован подошел и поцеловал ее в плечо. — А поэтому счастлив и я. Хочешь сейчас получить свой подарок или, может, отложим до следующего раза?
— Нет! Нет! — закричала Жасмин и повернулась к гостям. — Рован приготовил для меня особенный подарок и до сих пор мне его не отдал. — Она хватала его за карманы. — Ну, где же он?
Муж рассмеялся:
— Какая ненасытная алчность, мадам! — И подал знак привратнику, который тут же выступил вперед с серебряным подносом, на котором лежал скрепленный печатями лист пергамента.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156