– Я… в таком случае я принимаю их. – Эванджелина откашлялась. – А сейчас, вы меня извините, я опаздываю на утреннюю прогулку.
– Я присоединюсь к вам. Она сделала еще шаг к выходу.
– В этом нет необходимости, милорд. Вы мне ничего не должны.
– Я ничего не предлагаю, кроме своего присутствия и своего ума, которые имеют приятную репутацию. После вас. – Он жестом предложил ей пройти в холл.
Эванджелина вначале нахмурилась, но затем сказала:
– Хорошо, только я хожу очень быстро.
Коннолл взял плащ, перчатки и шляпу и, следуя за ней к двери, предложил руку.
– Я предпочитаю, чтобы мои руки оставались свободными, – сказала Эванджелина и повернула в сторону Гайд-парка.
Он пристроился за ней следом.
– А я предпочитаю, чтобы мои руки были заполнены, – отреагировал он.
– И в мозгах была бы каша. Коннолл вздохнул:
– Видимо, вы не верите мне, однако состояние, в котором вы нашли меня вчера, для меня нехарактерно.
– Вы правы, я не верю вам. Судя по всему, вы чувствовали себя вполне непринужденно на улице и целовали меня так, словно мы оба были обнаженными. Или, скорее, вы и эта Дейзи.
Коннолл поморщился:
– Я попросил бы вас впредь не упоминать это имя в связи с моим. – Если он нуждался в каком-то напоминании о том, насколько пагубно быть в таком непотребном состоянии, в каком он пребывал вчера, то он его получил.
Эванджелина взглянула искоса на него:
– А что, вы так беспокоитесь о своей так называемой репутации?
– Нет, я беспокоюсь о ее репутации. – Он втянул в себя воздух. – У нее дурной вкус! Она вечно влюбляется в джентльменов, которые далеки от того, чтобы обожать ее.
Я не получил должного приема, на который рассчитывал, и вместо этого провел ночь в весьма непрезентабельном клубе «Джезебелз». Мы – я имею в виду вас и себя – столкнулись после того, как мой кучер вытащил меня оттуда.
– Понятно. – С минуту они шли молча. – А вы влюблены в нее?
Удивительный вопрос от этой вроде бы практичной девицы.
– Нет. Но я обожал ее. И до сих пор обожаю. Поэтому буду держаться от нее подальше.
– В таком случае я хотела бы, чтобы вы обожали меня и чтобы оказали мне такую же любезность.
Коннолл засмеялся. О да, она остроумна!
– К несчастью, я не должен оставаться в одной компании с вами.
Эванджелина прибавила шаг, когда они подошли к парку.
– Почему?
– Вы вскружили мне голову своим поцелуем! На сей раз, фыркнула мисс Манроу:
– Если я вскружила вам голову, вы должны сделать то, о чем я вас прошу, и оставить меня в покое.
– Вы всегда избавляетесь, таким образом, от мужчин, которым вскружили голову? – спросил он и коснулся шляпы, увидев герцога Монмауса, совершавшего утренний моцион на лошади. – Весьма странный метод, Джилли.
Эванджелина, казалось, даже не обратила внимания на то, что он сказал. Она устремила взгляд вслед удаляющемуся герцогу.
– Вы поприветствовали его, – заметила она. – Кто это?
Коннолл почувствовал легкое раздражение, но постарался тут же его погасить. Женщины находят его обаятельным. Он знал об этом, поскольку тому было много доказательств. Несмотря на то, что произошло с Дейзи, обычно именно он разрывал отношения с девушкой.
– Это герцог Монмаус, – сказал Коннолл, – весьма неприятный и слишком самоуверенный тип.
– Ясно, но выглядит весьма импозантно. Он женат?
– Безусловно. – Коннолл положил руку ей на плечо, не давая двигаться дальше. – Вы прогуливаетесь со мной, мисс Манроу.
– Не по своему выбору, вы сами напросились. – Эванджелина отвернулась и сосредоточила внимание на прохожих. По крайней мере, на хорошо одетых прохожих и в особенности – на мужчинах.
Коннолл некоторое время внимательно смотрел на нее.
– Вы охотитесь? – спросил он, начиная сожалеть о том, что находит ее столь интересной.
– Охочусь?
– У вас хищный взгляд. – На самом деле она выглядела очаровательной. Привлекали карие глаза и белокурые с янтарным оттенком волосы, выглядывавшие из-под шляпки, но, учитывая резкость, с которой она выражала мысли, он не принял бы ее за ангела. – Думаю, вы найдете более благоприятную среду в светской гостиной или бальном зале.
Ее белоснежные щеки слегка вспыхнули.
– Просто я наблюдательная. Все остальное – это плод вашего воображения, подпитанного парами бренди.
– Повторяю – я не пьяница.
Она отстранилась от него и возобновила движение по южной границе Гайд-парка.
– Мне это безразлично.
– И потом, вы не наблюдательная, а… расчетливая.
– Вовсе нет! Я хожу на прогулку каждое утро. Я не появляюсь на чужом пороге и своим появлением не нарушаю распорядок других людей.
Возможно, она слишком бурно отреагировала на появление Монмауса. Разумеется, она знала, что герцог женат, поскольку он даже на короткое время не появлялся в ее списке возможных претендентов.
Эванджелина всего лишь следовала совету матери. До сего момента ей никто не сделал предложения, и пока этого не произошло, она должна была оценивать каждого подходящего мужчину. Она не хотела выходить замуж за человека, требовавшего слишком большого напряжения ее ума и внимания, как Коннолл Спенсер Аддисон.
– Знаете, – долетел до нее холодный тягучий мужской голос, снова отвлекший ее от собственных мыслей, – если вы отдаете предпочтение «видным» мужчинам, то прогулка, которую вы предпринимаете сейчас, вряд ли вам поможет.
– Прошу прощения? – резко отреагировала Эванджелина.
– «Видный» джентльмен, видя подобные атлетические способности и юношескую энергию в девушке, дважды подумает, прежде чем решится наладить с ней отношения. Вы вполне можете убить его в первую же брачную ночь. Ему может захотеться найти более робкую, не столь бодрую девушку, как вы, чтобы сберечь свое здоровье.
– Это ужасно! – выпалила Эванджелина, замедляя шаг, чтобы пронзить его суровым взглядом. – Я не какая-нибудь «черная вдова» или разрушающее брак насекомое! Я лишь ищу джентльмена, который соответствовал бы определенным требованиям. Возраст – не основное.
– А какие это требования?
– Зачем вам знать?
– Мне любопытно. Я заинтригован.
– Могу лишь сказать, что вы не отвечаете ни одному из них.
Он вскинул бровь – красивый, владеющий собой, в отличие от Эванджелины, поскольку у нее дыхание несколько сбилось.
– Ни одному?
– Ни одному.
Разумеется, это не было полной правдой, потому что он был богат и имел титул. Он определенно подпадал под те категории, которые она до сего момента не рассматривала. Лорд Роли заговорил с ней так, словно ожидал, что она способна поддерживать беседу, которая была приятной и даже освежающей, в сравнении с теми джентльменами, которые называли ее «моя дорогая» или «моя Афродита», а затем позволяли ей водить их за нос, пока они тешились иллюзией собственного превосходства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75