Говорят, что волки обычно нападают на пастухов, чтобы съесть их баранов!
На эти слова Магнус добродушно ответил:
— Вы не так глупы, друг мой; вы совершенно правы. Желание вам помочь соединяется с желанием войти в доверие к фельдмаршалу Валленштейну. Солдат, которого вы видите здесь, и который не оставит вам ни капли вина, если вы не будете осторожны, совершил вместе со мной кое-какие проступки, которые надо было бы искупить честной службой.
— Это действительно правда! — подтвердил Каркефу, не переставая подливать вина в кружку курьера.
— Вот почему, — продолжал Магнус, — мы хотели бы проводить Жана де Верта в расположение генеральских войск. Дело будет сделано, награда ожидает нас в конце операции.
— Награда ожидает вас, а что ожидает меня? — вскричал курьер.
— Я заплачу вам пять золотых экю — вот они, — произнес Магнус и протянул деньги.
Курьер взял пять золотых монет, взвесил их на ладони, и смеясь с глупым видом и, полузакрыв глаза, произнес:
— О! Не одного меня обманывали; я чувствую — что-то тут не так!.. Но черт с вами — занимайте мое место и, удачи вам! И не забудьте предупредить моих друзей, они остались у входа в деревню, им тоже полагается кусочек пирога.
Говоря это, курьер положил золотые дукаты в карман, с трудом отыскав его.
Тут дверь дома, где находился Жан де Верт открылась и оттуда вышли несколько человек и быстро направились к конюшням.
— Ах, вот ещё что, — вспомнил курьер, с трудом произнося слова, — вот ещё что… барон может потребовать, он ведь вас не знает, а он железный человек… О! Я забыл… Если он произнесет: «Прага», вы должны ему ответить: «Фринланд».
Голова солдата упала на плечо и он закрыл глаза.
— Быстро, он готов! — прошептал Магнус.
Закрыв курьера в конюшне, положив его на кучу сена, Магнус и Каркефу присоединились к Арману-Луи и Рено, и, все четверо, на лошадях незаметно подобрались к двери дома Жана де Верта.
Скоро баварец показался в дверях. Прежде, чем сесть в седло, он бросил быстрый взгляд на четырех всадников. В темноте он узнал униформу гвардейцев полка Валленштейна, но среди них не увидел того, кто только что был у него.
— А где же мой курьер? — спросил барон, садясь в седло.
Магнус, повернулся к Жану де Верту, отдал ему честь:
— Мы его сопровождали, сейчас он спит!
Затем, не отрывая взгляд от барона, он произнес:
— Меня зовут «Прага», а его — «Фринланд»!
— Едем! — скомандовал баварец, и они тронулись в путь в сопровождении имперского офицера.
Магнус и Каркефу ехали впереди, Арман-Луи и Рено следовали за ними. Скоро они углубились в поле, освещаемое лунным светом.
Так они продолжали путь, завернувшись в плащи. Мимо проплывали тени деревьев, домов, мельниц; несколько собак приветствовали их своим лаем.
Жан де Верт перекинулся несколькими словами со своим адъютантом. Тем временем белая линия, расширяющаяся к горизонту, возвестила приход утра. Нежный небесный отблеск осветил реку и наполовину разрушенный мост, к которому направлялись всадники. В тот момент, когда Магнус и Каркефу вступили на мост, раздался свисток.
Все тут же остановились на полдороге; Жан де Верт и его адъютант натянули поводья.
— Что случилось? — обеспокоенно спросил баварец.
— Случилось то, что меня зовут Арман-Луи де ла Герш, и что это мой друг, маркиз Рено де Шофонтен, и он послужит мне секундантом, — произнес Арман-Луи. Подъезжая вплотную.
Жан де Верт оглянулся.
— Не ищите никого — это бесполезно! — произнес Рено, — Магнус и Каркефу хорошо несут службу… Здесь никого нет, только мы вчетвером; вас всего двое, лучший выход — сдаться!
— Если дуэль вам не по вкусу, — продолжил Арман-Луи, — и вы испытываете отвращение к бою, можно всего этого избежать, отдав мне темляк, который я вижу у вас.
Жан де Верт улыбнулся с высокомерным видом и произнес:
— Я думаю, что имею дело с военным человеком, а не с героем-любовником… В данный момент здесь находятся две армии, в сражении решится судьба двух корон. Ваше место, как и мое — на поле боя. Пусть решится спор между императором и королем, после этого — слово чести, мы встретимся снова там, где вы пожелаете!
Арман-Луи наклонил голову:
— О! Нет, я не согласен. Вы попались, я выследил вас. Один из нас должен погибнуть — а две армии смогут встретиться из без нашего участия.
Равнина была пустынной, никто не появился на берегу реки. Взгляд Жана де Верта скользил по горизонту и вдруг остановился на колокольне города, куда он должен был прибыть по приказу Валленштейна: не видно ли там эскадрона вооруженных всадников? Но г-н де ла Герш уже вынул шпагу. Жан де Верт сделал то же самое со словами:
— Вы сказали, что это будет честная дуэль. Если я убью вас, буду ли я свободен? А ежели я погибну, капитан Штейнвальд, что вместе со мной, сможет ли он продолжить путь?
— Я клянусь вам в этом! — обещал Арман-Луи.
— Итак, к бою!
Арман-Луи и Жан де Верт спешились и, выбрав удобное место на середине моста, скрестили шпаги.
Рено находился рядом с Арманом-Луи, а капитан Штейнвальд — с Жаном де Вертом. Магнус и Каркефу следили за мостом.
Между двумя сражающимися одна ненависть, одна молодость, один пыл, одна сила. Концы шпаг искали сердце; не было ни слов, ни криков, ни вздохов. Слышно было лишь, как сталь ударялась о сталь. Шансы были равны, ни один из противников не слабел, ни один не хотел уступать.
Но разве напрасно г-н де ла Герш сражался с Паппенхеймом. Не было ни одного выпада, не знакомого ему; не было ни одной атаки, которой он не смог бы отразить!
Ярость и отчаяние проявились на лице Жана де Верта; в одно мгновение он не смог парировать удар, и стремительная шпага Армана-Луи пронзила барону грудь.
Баварец выпустил шпагу. Г-н де ла Герш хотел её подхватить, но Жан де Верт опередил его и свободной рукой бросил её в реку.
— Пусть погибнет шпага, предавшая меня, и пусть гибнет темляк! — вскричал барон.
Но Арман-Луи, пытаясь достать шпагу, спрыгнул на мост, а потом в воду. Сначала он исчез под водой, затем появился, держа в одной руке шпагу со свисающим темляком, и загребая другой. Вскоре он достиг берега.
Жан де Верт, бледный от боли, поддерживал свою раненую руку.
— Вы свободны, месье! — произнес Арман-Луи.
И, оседлав свою лошадь, которую привел Магнус, оставил Жана де Верта на середине моста.
В течение всей дороги в расположение шведских войск, Арман-Луи прижимал к своему сердцу влажный темляк.
— Слава Богу, — не уставал повторять он, — Адриен принадлежит мне!
Арман-Луи и Рено прибыли в лагерь Густав-Адольфа одновременно с герцогом Браэ. С ним были две молодые женщины.
Г-н де Парделан находился неотступно рядом с королем.
Не имея никаких известий от двух путешественников, только то, что могли рассказать Адриен и Диана, он не терял надежду увидеть их живыми или мертвыми.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148
На эти слова Магнус добродушно ответил:
— Вы не так глупы, друг мой; вы совершенно правы. Желание вам помочь соединяется с желанием войти в доверие к фельдмаршалу Валленштейну. Солдат, которого вы видите здесь, и который не оставит вам ни капли вина, если вы не будете осторожны, совершил вместе со мной кое-какие проступки, которые надо было бы искупить честной службой.
— Это действительно правда! — подтвердил Каркефу, не переставая подливать вина в кружку курьера.
— Вот почему, — продолжал Магнус, — мы хотели бы проводить Жана де Верта в расположение генеральских войск. Дело будет сделано, награда ожидает нас в конце операции.
— Награда ожидает вас, а что ожидает меня? — вскричал курьер.
— Я заплачу вам пять золотых экю — вот они, — произнес Магнус и протянул деньги.
Курьер взял пять золотых монет, взвесил их на ладони, и смеясь с глупым видом и, полузакрыв глаза, произнес:
— О! Не одного меня обманывали; я чувствую — что-то тут не так!.. Но черт с вами — занимайте мое место и, удачи вам! И не забудьте предупредить моих друзей, они остались у входа в деревню, им тоже полагается кусочек пирога.
Говоря это, курьер положил золотые дукаты в карман, с трудом отыскав его.
Тут дверь дома, где находился Жан де Верт открылась и оттуда вышли несколько человек и быстро направились к конюшням.
— Ах, вот ещё что, — вспомнил курьер, с трудом произнося слова, — вот ещё что… барон может потребовать, он ведь вас не знает, а он железный человек… О! Я забыл… Если он произнесет: «Прага», вы должны ему ответить: «Фринланд».
Голова солдата упала на плечо и он закрыл глаза.
— Быстро, он готов! — прошептал Магнус.
Закрыв курьера в конюшне, положив его на кучу сена, Магнус и Каркефу присоединились к Арману-Луи и Рено, и, все четверо, на лошадях незаметно подобрались к двери дома Жана де Верта.
Скоро баварец показался в дверях. Прежде, чем сесть в седло, он бросил быстрый взгляд на четырех всадников. В темноте он узнал униформу гвардейцев полка Валленштейна, но среди них не увидел того, кто только что был у него.
— А где же мой курьер? — спросил барон, садясь в седло.
Магнус, повернулся к Жану де Верту, отдал ему честь:
— Мы его сопровождали, сейчас он спит!
Затем, не отрывая взгляд от барона, он произнес:
— Меня зовут «Прага», а его — «Фринланд»!
— Едем! — скомандовал баварец, и они тронулись в путь в сопровождении имперского офицера.
Магнус и Каркефу ехали впереди, Арман-Луи и Рено следовали за ними. Скоро они углубились в поле, освещаемое лунным светом.
Так они продолжали путь, завернувшись в плащи. Мимо проплывали тени деревьев, домов, мельниц; несколько собак приветствовали их своим лаем.
Жан де Верт перекинулся несколькими словами со своим адъютантом. Тем временем белая линия, расширяющаяся к горизонту, возвестила приход утра. Нежный небесный отблеск осветил реку и наполовину разрушенный мост, к которому направлялись всадники. В тот момент, когда Магнус и Каркефу вступили на мост, раздался свисток.
Все тут же остановились на полдороге; Жан де Верт и его адъютант натянули поводья.
— Что случилось? — обеспокоенно спросил баварец.
— Случилось то, что меня зовут Арман-Луи де ла Герш, и что это мой друг, маркиз Рено де Шофонтен, и он послужит мне секундантом, — произнес Арман-Луи. Подъезжая вплотную.
Жан де Верт оглянулся.
— Не ищите никого — это бесполезно! — произнес Рено, — Магнус и Каркефу хорошо несут службу… Здесь никого нет, только мы вчетвером; вас всего двое, лучший выход — сдаться!
— Если дуэль вам не по вкусу, — продолжил Арман-Луи, — и вы испытываете отвращение к бою, можно всего этого избежать, отдав мне темляк, который я вижу у вас.
Жан де Верт улыбнулся с высокомерным видом и произнес:
— Я думаю, что имею дело с военным человеком, а не с героем-любовником… В данный момент здесь находятся две армии, в сражении решится судьба двух корон. Ваше место, как и мое — на поле боя. Пусть решится спор между императором и королем, после этого — слово чести, мы встретимся снова там, где вы пожелаете!
Арман-Луи наклонил голову:
— О! Нет, я не согласен. Вы попались, я выследил вас. Один из нас должен погибнуть — а две армии смогут встретиться из без нашего участия.
Равнина была пустынной, никто не появился на берегу реки. Взгляд Жана де Верта скользил по горизонту и вдруг остановился на колокольне города, куда он должен был прибыть по приказу Валленштейна: не видно ли там эскадрона вооруженных всадников? Но г-н де ла Герш уже вынул шпагу. Жан де Верт сделал то же самое со словами:
— Вы сказали, что это будет честная дуэль. Если я убью вас, буду ли я свободен? А ежели я погибну, капитан Штейнвальд, что вместе со мной, сможет ли он продолжить путь?
— Я клянусь вам в этом! — обещал Арман-Луи.
— Итак, к бою!
Арман-Луи и Жан де Верт спешились и, выбрав удобное место на середине моста, скрестили шпаги.
Рено находился рядом с Арманом-Луи, а капитан Штейнвальд — с Жаном де Вертом. Магнус и Каркефу следили за мостом.
Между двумя сражающимися одна ненависть, одна молодость, один пыл, одна сила. Концы шпаг искали сердце; не было ни слов, ни криков, ни вздохов. Слышно было лишь, как сталь ударялась о сталь. Шансы были равны, ни один из противников не слабел, ни один не хотел уступать.
Но разве напрасно г-н де ла Герш сражался с Паппенхеймом. Не было ни одного выпада, не знакомого ему; не было ни одной атаки, которой он не смог бы отразить!
Ярость и отчаяние проявились на лице Жана де Верта; в одно мгновение он не смог парировать удар, и стремительная шпага Армана-Луи пронзила барону грудь.
Баварец выпустил шпагу. Г-н де ла Герш хотел её подхватить, но Жан де Верт опередил его и свободной рукой бросил её в реку.
— Пусть погибнет шпага, предавшая меня, и пусть гибнет темляк! — вскричал барон.
Но Арман-Луи, пытаясь достать шпагу, спрыгнул на мост, а потом в воду. Сначала он исчез под водой, затем появился, держа в одной руке шпагу со свисающим темляком, и загребая другой. Вскоре он достиг берега.
Жан де Верт, бледный от боли, поддерживал свою раненую руку.
— Вы свободны, месье! — произнес Арман-Луи.
И, оседлав свою лошадь, которую привел Магнус, оставил Жана де Верта на середине моста.
В течение всей дороги в расположение шведских войск, Арман-Луи прижимал к своему сердцу влажный темляк.
— Слава Богу, — не уставал повторять он, — Адриен принадлежит мне!
Арман-Луи и Рено прибыли в лагерь Густав-Адольфа одновременно с герцогом Браэ. С ним были две молодые женщины.
Г-н де Парделан находился неотступно рядом с королем.
Не имея никаких известий от двух путешественников, только то, что могли рассказать Адриен и Диана, он не терял надежду увидеть их живыми или мертвыми.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148