Сейчас город лежал в развалинах. Курбский с грустью разглядывал полуразрушенную, запустевшую церковь святой Софии о тринадцати куполах, любовался мозаикой на сводах и каменным полом из цветных плит. Из других старинных построек ничего не сохранилось, кроме церкви святого Михаила с большим золоченым куполом. Жителей в древнем городе почти не было, дома с обитателями встречались редко.
Внизу в долине возник новый небольшой городок. В нем виднелось много глиняных домов, деревянные русские церкви. Только церковь на главной площади была каменная.
Крепость стояла на отдельном холме, она тоже деревянная и в некоторых местах требовала починки. Ее стены в защиту от огня были густо замазаны толстым слоем глины. Киевский воевода не сидел в этой крепости, а проживал в каменном неприступном замке.
«Всыпал бы царь Иван батогов воеводе за такую крепость», — невольно подумал Курбский, с грустью оглядывая жалкие укрепления.
После монголо-татарского нашествия на Киевскую Русь жизнь народа в приднепровских землях стала опасной. Набеги ханских орд разрушили прежнюю обширную торговлю. Днепр перестал служить международным торговым путем, появились новые торговые связи, и Киев потерял былое значение.
Много простого люда в эти тяжелые столетия переселилось к северу, туда, где были леса, в которых можно было спасаться от врагов, где находились сильные русские князья.
— Вельможный князь и пан, — наконец сказал Курбский, пряча глаза от киевского воеводы, — король думает не о войне с татарами, а только о плясках и машкерадах. И вельможи знают только есть и пить сладко: за столом они очень храбры, берут Москву и Константинополь, и даже если бы на небо забрался турок, и оттуда готовы его снять… Выступая в поход, они идут за врагом издали и, походивши два-три дня, возвращаются к бабам… Если бедные жители успели спасти от татар в лесах какой-нибудь скарб или скот, то все поедят и последнее ограбят… Что ж, вельможный князь и пан, киевскую крепость надо строить заново, и не деревянную, а из камня…
— Пусть король дает денег на постройку крепости, — сердито отозвался князь, — а свои я тратить не буду.
Митрополит Киевский и всея Руси обосновался в Печерском монастыре, обнесенном крепкими стенами. Монастырь был расположен в одной версте от старого города по течению Днепра.
Вместе с Курбским киевский воевода посетил Печерский монастырь. В мраморной гробнице под полом церкви покоились останки его отца Константина Острожского.
Воевода, сняв шапку, молча постоял у могилы. Затем он по крутой лестнице поднялся в келью митрополита и долго с ним беседовал.
Православный владыка жаловался на притеснения католической церкви. Воевода терпеливо его выслушал и обещал помощь.
Король Сигизмунд-Август вел дружбу с турецкими султанами, и крымские ханы не имели права нападать на земли Литвы и Польши без султанского разрешения. Правобережные земли, называемые Русской стороной, понемногу заселялись, оживали, поправляясь от монголо-татарских набегов. Однако и сейчас эти богатые и плодородные земли населены были слабо и не приносили и десятой доли того, что могли бы принести.
От левого татарского берега Днепра начинались пустые безжизненные степи, по которым разъезжали разбойничьи орды, двигаясь на земли Московского государства.
Вельможи в Литовском княжестве, чрезмерно чувствительные к московским делам, почти равнодушно относились к татарской опасности на своих южных окраинах.
Две крепости на южной границе Литовского княжества, Черкассы и Брацлава, не могли оградить население от татарских набегов.
Глава девятнадцатая. ВСЕ МЕНЬШЕ СЛАВЫ, ВСЕ БОЛЬШЕ СРАМУ НА СВЕТЕ
Пожалуй, никогда царь Иван не чувствовал себя так плохо. Каждую ночь он видел страшные сны, а днем во всех углах ему чудились изменники и убийцы. Малюта Скуратов докладывал о заговорах, и выходило, что заговоры против царя зреют и в Москве, и в Новгороде, и в других городах.
Мария Темрюковна умирала тяжело. Глядя на ее мучения, царь Иван сожалел. Но разве не он уготовил ей смерть?
И в дружбу датского короля Фредерика он потерял веру. «Продаст, — терзался он, — продаст тому, кто хорошо заплатит. Сегодня он хорош для меня, а ежели что-нибудь произойдет?»
Царь Иван надеялся только на одного человека — на аглицкую королеву Елизавету. Трудно сказать, кто внушил ему такую надежду, может быть, английские купцы, жаждавшие наживы. Царь даровал им новые выгоды. Он разрешил вести торг с Персией через Россию, искать железную руду на Вычегде, предоставил право захватывать чужеземные корабли, которые стали бы ходить к беломорскому побережью. По просьбе купцов он передал английское подворье из ведения земщины в опричнину.
20 июня 1569 года царь направил в Лондон чрезвычайного посла Андрея Григорьевича Совина и теперь с нетерпением ждал его приезда из Англии. С помощью Елизаветы он рассчитывал расквитаться со своими врагами и обеспечить себе безопасность.
А враги не дремали. Усилилось объединенное Польско-Литовское государство. В прошлом году польский король заключил новый союз с турецким султаном и уговаривал крымского хана на войну с Москвой. А сейчас турецкие войска и Девлет-Гирей двигались к Астрахани…
Дьяк Иван Михайлович Висковатый подробно доложил царю о походе кафского паши Касима.
— Турецкое войско, — говорил Висковатый, — двадцать тысяч отборных солдат, движется из Кафы к переволоке, где Волга и Дон близко подходят друг к другу… Крымский хан волей или неволей, а вышел на соединение с пашой во главе пятидесяти тысяч всадников. Турецкие корабли, груженные пушками, ядрами и порохом, плывут из Азова вверх по реке.
— А далее как? — спросил царь Иван, морща лоб. — Волоком, всем воинством, что ли, потянут корабли на Волгу?
— Турецкий султан приказал вырыть ров от Дона к Волге и, соединив реки, вести корабли к Астрахани.
— И выйдет по-ихнему?
— Много копать придется. Не выдержат турки.
Царь вздохнул и потер лоб. Он казался усталым.
— Не вовремя султан поход затеял, — сказал он, помолчав. — Где мне войско набрать?
— Разреши, государь, слово молвить.
— Говори.
— Пошли князя Володимира Старицкого в Нижний Новгород собирать людей. Многие его послушают, из последнего наскребут. До Астрахани, вниз по реке, войско сплавить недолго. А воеводу князя Петра Серебряного с легкой дружиной немедля отправить в Астрахань, и пусть сидит в осаде, пока князь Володимир Андреевич не подоспеет.
— Добро, изготовить приказы… Прогневили мы бога, — добавил царь, — и шлет он на нас напасти.
Иван Михайлович вспомнил просьбу купца Аникея Строганова.
— Король Жигимонд, — сказал дьяк, — держит на своей службе морских разбойников. Со всех сторон они Нарву обложили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120
Внизу в долине возник новый небольшой городок. В нем виднелось много глиняных домов, деревянные русские церкви. Только церковь на главной площади была каменная.
Крепость стояла на отдельном холме, она тоже деревянная и в некоторых местах требовала починки. Ее стены в защиту от огня были густо замазаны толстым слоем глины. Киевский воевода не сидел в этой крепости, а проживал в каменном неприступном замке.
«Всыпал бы царь Иван батогов воеводе за такую крепость», — невольно подумал Курбский, с грустью оглядывая жалкие укрепления.
После монголо-татарского нашествия на Киевскую Русь жизнь народа в приднепровских землях стала опасной. Набеги ханских орд разрушили прежнюю обширную торговлю. Днепр перестал служить международным торговым путем, появились новые торговые связи, и Киев потерял былое значение.
Много простого люда в эти тяжелые столетия переселилось к северу, туда, где были леса, в которых можно было спасаться от врагов, где находились сильные русские князья.
— Вельможный князь и пан, — наконец сказал Курбский, пряча глаза от киевского воеводы, — король думает не о войне с татарами, а только о плясках и машкерадах. И вельможи знают только есть и пить сладко: за столом они очень храбры, берут Москву и Константинополь, и даже если бы на небо забрался турок, и оттуда готовы его снять… Выступая в поход, они идут за врагом издали и, походивши два-три дня, возвращаются к бабам… Если бедные жители успели спасти от татар в лесах какой-нибудь скарб или скот, то все поедят и последнее ограбят… Что ж, вельможный князь и пан, киевскую крепость надо строить заново, и не деревянную, а из камня…
— Пусть король дает денег на постройку крепости, — сердито отозвался князь, — а свои я тратить не буду.
Митрополит Киевский и всея Руси обосновался в Печерском монастыре, обнесенном крепкими стенами. Монастырь был расположен в одной версте от старого города по течению Днепра.
Вместе с Курбским киевский воевода посетил Печерский монастырь. В мраморной гробнице под полом церкви покоились останки его отца Константина Острожского.
Воевода, сняв шапку, молча постоял у могилы. Затем он по крутой лестнице поднялся в келью митрополита и долго с ним беседовал.
Православный владыка жаловался на притеснения католической церкви. Воевода терпеливо его выслушал и обещал помощь.
Король Сигизмунд-Август вел дружбу с турецкими султанами, и крымские ханы не имели права нападать на земли Литвы и Польши без султанского разрешения. Правобережные земли, называемые Русской стороной, понемногу заселялись, оживали, поправляясь от монголо-татарских набегов. Однако и сейчас эти богатые и плодородные земли населены были слабо и не приносили и десятой доли того, что могли бы принести.
От левого татарского берега Днепра начинались пустые безжизненные степи, по которым разъезжали разбойничьи орды, двигаясь на земли Московского государства.
Вельможи в Литовском княжестве, чрезмерно чувствительные к московским делам, почти равнодушно относились к татарской опасности на своих южных окраинах.
Две крепости на южной границе Литовского княжества, Черкассы и Брацлава, не могли оградить население от татарских набегов.
Глава девятнадцатая. ВСЕ МЕНЬШЕ СЛАВЫ, ВСЕ БОЛЬШЕ СРАМУ НА СВЕТЕ
Пожалуй, никогда царь Иван не чувствовал себя так плохо. Каждую ночь он видел страшные сны, а днем во всех углах ему чудились изменники и убийцы. Малюта Скуратов докладывал о заговорах, и выходило, что заговоры против царя зреют и в Москве, и в Новгороде, и в других городах.
Мария Темрюковна умирала тяжело. Глядя на ее мучения, царь Иван сожалел. Но разве не он уготовил ей смерть?
И в дружбу датского короля Фредерика он потерял веру. «Продаст, — терзался он, — продаст тому, кто хорошо заплатит. Сегодня он хорош для меня, а ежели что-нибудь произойдет?»
Царь Иван надеялся только на одного человека — на аглицкую королеву Елизавету. Трудно сказать, кто внушил ему такую надежду, может быть, английские купцы, жаждавшие наживы. Царь даровал им новые выгоды. Он разрешил вести торг с Персией через Россию, искать железную руду на Вычегде, предоставил право захватывать чужеземные корабли, которые стали бы ходить к беломорскому побережью. По просьбе купцов он передал английское подворье из ведения земщины в опричнину.
20 июня 1569 года царь направил в Лондон чрезвычайного посла Андрея Григорьевича Совина и теперь с нетерпением ждал его приезда из Англии. С помощью Елизаветы он рассчитывал расквитаться со своими врагами и обеспечить себе безопасность.
А враги не дремали. Усилилось объединенное Польско-Литовское государство. В прошлом году польский король заключил новый союз с турецким султаном и уговаривал крымского хана на войну с Москвой. А сейчас турецкие войска и Девлет-Гирей двигались к Астрахани…
Дьяк Иван Михайлович Висковатый подробно доложил царю о походе кафского паши Касима.
— Турецкое войско, — говорил Висковатый, — двадцать тысяч отборных солдат, движется из Кафы к переволоке, где Волга и Дон близко подходят друг к другу… Крымский хан волей или неволей, а вышел на соединение с пашой во главе пятидесяти тысяч всадников. Турецкие корабли, груженные пушками, ядрами и порохом, плывут из Азова вверх по реке.
— А далее как? — спросил царь Иван, морща лоб. — Волоком, всем воинством, что ли, потянут корабли на Волгу?
— Турецкий султан приказал вырыть ров от Дона к Волге и, соединив реки, вести корабли к Астрахани.
— И выйдет по-ихнему?
— Много копать придется. Не выдержат турки.
Царь вздохнул и потер лоб. Он казался усталым.
— Не вовремя султан поход затеял, — сказал он, помолчав. — Где мне войско набрать?
— Разреши, государь, слово молвить.
— Говори.
— Пошли князя Володимира Старицкого в Нижний Новгород собирать людей. Многие его послушают, из последнего наскребут. До Астрахани, вниз по реке, войско сплавить недолго. А воеводу князя Петра Серебряного с легкой дружиной немедля отправить в Астрахань, и пусть сидит в осаде, пока князь Володимир Андреевич не подоспеет.
— Добро, изготовить приказы… Прогневили мы бога, — добавил царь, — и шлет он на нас напасти.
Иван Михайлович вспомнил просьбу купца Аникея Строганова.
— Король Жигимонд, — сказал дьяк, — держит на своей службе морских разбойников. Со всех сторон они Нарву обложили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120