— Еще один крупный проект — на этот раз общественного здания. Это будет, пожалуй, последний заказ, который я выполнил в Америке.
— Последний? — спросила Амелия, приятно удивленная. — Последний в Америке?
— Да, дорогая, ты не ослышалась! — ответил Вольфрам. — Неужели ты думаешь, что я не знаю самого сокровенного твоего желания? Не знаю, что ты мечтаешь вернуться на родину, во Францию?
— Ах, Вольфрам! Ты просто читаешь мои мысли! Но, прости, меня настораживает только одно. Здесь, в Америке, ты приобрел имя, в Париже тебе предстоит вступить в борьбу со многими конкурентами. Я знаю: тебя будет угнетать мысль, что придется все начинать сначала.
— Не думай об этом, дорогая, — с улыбкой успокоил ее Вольфрам. — С тщеславием теперь покончено — а ведь именно его ты имела в виду. Да и начинать с азов мне больше нет необходимости. В Америке я скопил немного денег — больше, однако, чем надеялся. Как ты думаешь, сколько?
— Откуда же мне знать? Тысячи две?
— Смотри! — сказал Вольфрам, радостно глядя на нее. — Каждый из этих банкнотов — по тысяче долларов. Пересчитай их, не бойся, их всего пятьдесят!
— Невероятно, Вольфрам! Скажи, как тебе это удалось? Пятьдесят тысяч долларов! Это же целое состояние!
— Ты права. Небольшое, но состояние, — ответил счастливый Вольфрам. — Это приблизительно двести пятьдесят тысяч франков. На одни проценты с этой суммы можно прекрасно прожить вдвоем даже в таком дорогом городе, как Париж. Но, думаю, мы на этом не остановимся. Теперь я буду стремиться достичь вершин в своей профессии. Здесь, в Америке, я устал от однообразия заказов, и эти деньги помогут мне со временем добиться признания. Мы будем счастливы, Амелия, вот увидишь! В Париже мы и повенчаемся.
Теперь Амелия была по-настоящему счастлива и не скрывала слез радости. Вольфрам заключил ее в объятия. Это был самый радостный миг с их первой встречи в Париже.
Через два дня они сели на пароход, следующий в Гавр. Путь до Гавра, а оттуда до Парижа они проделали без всяких приключений. Первые восемь дней во французской столице они прожили в отеле. Тем временем Вольфрам купил небольшой дом и распорядился обставить его по своему вкусу. На девятый день они повенчались в Нотр-Дам (ибо Вольфрам также принадлежал к католической вере), и новобрачный ввел супругу в собственный дом. На дверях висела табличка, на которой были выбиты слова: «Вольфрам Бюхтинг, архитектор».
На следующий день он отправил письмо в Берлин, чтобы навести справки о судьбе своей сестры, так как о смерти матери ему уже было известно. Ответа он не получил: знакомых его родителей, которым он писал, уже не было в живых.
IX. ПРЕСЛЕДОВАНИЕ
Клубы дыма поднимались в воздух и мгновенно рассеивались порывистым ветром. Шум винтов смешивался с рокотом волн, которые, казалось, безуспешно пытались сбить красавицу яхту с выбранного курса. Граф расположился на юте возле подзорной трубы. Рядом, на столике, были разложены подробные карты средиземноморских островов — Корсики, Сардинии и Сицилии, — целиком приковавшие к себе его внимание.
Поодаль от графа устроился уже знакомый нам контрабандист, с рукой на перевязи. Его лицо хранило угрюмое выражение, он подолгу смотрел в одну точку, лишь изредка поднимая глаза и пристально вглядываясь в морскую даль. Иногда он все же набирался смелости и украдкой поглядывал на графа, после чего на его физиономии всякий раз отражалось робкое восхищение.
Монте-Кристо был занят необычным делом. Он тщательно изучал лежащие перед ним карты и время от времени что-то записывал на листке бумаги. Иногда это было название города, иногда бухты или горной вершины. Покончив с картой Корсики, он перешел к карте Сардинии и наконец взялся за карту Сицилии. Тем временем яхта на всех парах спешила к недалекой уже Корсике. С палубы отчетливо были видны отдельные горные пики и прибрежные скалы острова.
— Тордеро! — позвал граф.
Контрабандист вскочил и почтительно приблизился к графу.
— Ты сумеешь опознать свою посудину, если мы ее встретим?
— Нет ничего проще, ваше сиятельство! — ответил Тордеро.
— У нее есть какая-нибудь особенность, которая отличала бы ее от всех остальных?
— Нет, ваше сиятельство! Мы, контрабандисты, остерегаемся плавать на приметных лодках. Если бы их хоть раз запомнили, нам пришлось бы их бросить. Эти бестии таможенники непременно узнали бы их снова. Лодка у меня самая обычная, каботажная, не для плавания в открытом море.
— Так ты, значит, не веришь, чтобы Бенедетго решился обогнуть Корсику и двинуться дальше?
— Чтобы рискнуть миновать и Сардинию, нужно быть или очень смелым, или очень напуганным, ваше сиятельство! Плыть на Сицилию при свежем ветре опасно.
— Лоран! — крикнул граф не слишком громко, но с таким расчетом, чтобы тот, кто был ему нужен, услышал его. — Лоран!
Один из членов команды, человек лет тридцати с умными живыми глазами, поспешил к графу.
— Возьми этот листок и этот кошелек, Лоран, — сказал граф. — Мы высадим тебя на побережье. Ты должен разузнать, не приставала ли к острову лодка с двумя мужчинами, женщиной и ребенком. Я указал места, где она вероятнее всего могла причалить к берегу. Расспрашивай в первую очередь там, но не забывай и обо всех остальных местах. Даю тебе два дня сроку. Это не много, но и не так уж мало. Держись южной части острова. Бежать к северу Бенедетго не мог — там он не чувствовал бы себя в безопасности. Спустя два дня в это же время я буду ждать тебя здесь. Спать тебе особенно не придется, наверстаешь потом. Если удастся напасть хоть на какой-то след, получишь сто тысяч франков, а потом и право поселиться где пожелаешь. А теперь собирайся!
Лоран отвесил графу поклон, взял бумагу и кошелек и исчез. Шум винтов вскоре стих, и от яхты отвалила небольшая лодка. Она благополучно добралась до берега и высадила Лорана, затем вернулась на судно. Паровая машина опять была пущена в ход, и яхта продолжила свой путь, держа курс к югу.
Пока она приближалась к северо-восточному побережью Сардинии, граф успел подготовить еще два листка бумаги с перечнем названий.
— Бертэн! Фило! — позвал он, и двое мужчин, видом и одеждой похожие на Лорана, незамедлительно явились на его зов. — Я распорядился высадить вас здесь, на побережье Сардинии, — обратился к ним Монте-Кристо. — Ты, Бертэн, направишься к югу. Основные места, где следует искать, я тебе перечислил. Ты, Фило, обогнешь северное побережье и продвинешься как можно дальше в западном направлении. Даю вам обоим полтора суток. За это время вам предстоит выяснить, не высаживались ли где-то на берегу двое мужчин и женщина с ребенком. Вот вам деньги. Обращайтесь первым делом к контрабандистам и бандитам — они знают все укромные места. Через полтора суток будьте на том же месте, где вас высадят.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169
— Последний? — спросила Амелия, приятно удивленная. — Последний в Америке?
— Да, дорогая, ты не ослышалась! — ответил Вольфрам. — Неужели ты думаешь, что я не знаю самого сокровенного твоего желания? Не знаю, что ты мечтаешь вернуться на родину, во Францию?
— Ах, Вольфрам! Ты просто читаешь мои мысли! Но, прости, меня настораживает только одно. Здесь, в Америке, ты приобрел имя, в Париже тебе предстоит вступить в борьбу со многими конкурентами. Я знаю: тебя будет угнетать мысль, что придется все начинать сначала.
— Не думай об этом, дорогая, — с улыбкой успокоил ее Вольфрам. — С тщеславием теперь покончено — а ведь именно его ты имела в виду. Да и начинать с азов мне больше нет необходимости. В Америке я скопил немного денег — больше, однако, чем надеялся. Как ты думаешь, сколько?
— Откуда же мне знать? Тысячи две?
— Смотри! — сказал Вольфрам, радостно глядя на нее. — Каждый из этих банкнотов — по тысяче долларов. Пересчитай их, не бойся, их всего пятьдесят!
— Невероятно, Вольфрам! Скажи, как тебе это удалось? Пятьдесят тысяч долларов! Это же целое состояние!
— Ты права. Небольшое, но состояние, — ответил счастливый Вольфрам. — Это приблизительно двести пятьдесят тысяч франков. На одни проценты с этой суммы можно прекрасно прожить вдвоем даже в таком дорогом городе, как Париж. Но, думаю, мы на этом не остановимся. Теперь я буду стремиться достичь вершин в своей профессии. Здесь, в Америке, я устал от однообразия заказов, и эти деньги помогут мне со временем добиться признания. Мы будем счастливы, Амелия, вот увидишь! В Париже мы и повенчаемся.
Теперь Амелия была по-настоящему счастлива и не скрывала слез радости. Вольфрам заключил ее в объятия. Это был самый радостный миг с их первой встречи в Париже.
Через два дня они сели на пароход, следующий в Гавр. Путь до Гавра, а оттуда до Парижа они проделали без всяких приключений. Первые восемь дней во французской столице они прожили в отеле. Тем временем Вольфрам купил небольшой дом и распорядился обставить его по своему вкусу. На девятый день они повенчались в Нотр-Дам (ибо Вольфрам также принадлежал к католической вере), и новобрачный ввел супругу в собственный дом. На дверях висела табличка, на которой были выбиты слова: «Вольфрам Бюхтинг, архитектор».
На следующий день он отправил письмо в Берлин, чтобы навести справки о судьбе своей сестры, так как о смерти матери ему уже было известно. Ответа он не получил: знакомых его родителей, которым он писал, уже не было в живых.
IX. ПРЕСЛЕДОВАНИЕ
Клубы дыма поднимались в воздух и мгновенно рассеивались порывистым ветром. Шум винтов смешивался с рокотом волн, которые, казалось, безуспешно пытались сбить красавицу яхту с выбранного курса. Граф расположился на юте возле подзорной трубы. Рядом, на столике, были разложены подробные карты средиземноморских островов — Корсики, Сардинии и Сицилии, — целиком приковавшие к себе его внимание.
Поодаль от графа устроился уже знакомый нам контрабандист, с рукой на перевязи. Его лицо хранило угрюмое выражение, он подолгу смотрел в одну точку, лишь изредка поднимая глаза и пристально вглядываясь в морскую даль. Иногда он все же набирался смелости и украдкой поглядывал на графа, после чего на его физиономии всякий раз отражалось робкое восхищение.
Монте-Кристо был занят необычным делом. Он тщательно изучал лежащие перед ним карты и время от времени что-то записывал на листке бумаги. Иногда это было название города, иногда бухты или горной вершины. Покончив с картой Корсики, он перешел к карте Сардинии и наконец взялся за карту Сицилии. Тем временем яхта на всех парах спешила к недалекой уже Корсике. С палубы отчетливо были видны отдельные горные пики и прибрежные скалы острова.
— Тордеро! — позвал граф.
Контрабандист вскочил и почтительно приблизился к графу.
— Ты сумеешь опознать свою посудину, если мы ее встретим?
— Нет ничего проще, ваше сиятельство! — ответил Тордеро.
— У нее есть какая-нибудь особенность, которая отличала бы ее от всех остальных?
— Нет, ваше сиятельство! Мы, контрабандисты, остерегаемся плавать на приметных лодках. Если бы их хоть раз запомнили, нам пришлось бы их бросить. Эти бестии таможенники непременно узнали бы их снова. Лодка у меня самая обычная, каботажная, не для плавания в открытом море.
— Так ты, значит, не веришь, чтобы Бенедетго решился обогнуть Корсику и двинуться дальше?
— Чтобы рискнуть миновать и Сардинию, нужно быть или очень смелым, или очень напуганным, ваше сиятельство! Плыть на Сицилию при свежем ветре опасно.
— Лоран! — крикнул граф не слишком громко, но с таким расчетом, чтобы тот, кто был ему нужен, услышал его. — Лоран!
Один из членов команды, человек лет тридцати с умными живыми глазами, поспешил к графу.
— Возьми этот листок и этот кошелек, Лоран, — сказал граф. — Мы высадим тебя на побережье. Ты должен разузнать, не приставала ли к острову лодка с двумя мужчинами, женщиной и ребенком. Я указал места, где она вероятнее всего могла причалить к берегу. Расспрашивай в первую очередь там, но не забывай и обо всех остальных местах. Даю тебе два дня сроку. Это не много, но и не так уж мало. Держись южной части острова. Бежать к северу Бенедетго не мог — там он не чувствовал бы себя в безопасности. Спустя два дня в это же время я буду ждать тебя здесь. Спать тебе особенно не придется, наверстаешь потом. Если удастся напасть хоть на какой-то след, получишь сто тысяч франков, а потом и право поселиться где пожелаешь. А теперь собирайся!
Лоран отвесил графу поклон, взял бумагу и кошелек и исчез. Шум винтов вскоре стих, и от яхты отвалила небольшая лодка. Она благополучно добралась до берега и высадила Лорана, затем вернулась на судно. Паровая машина опять была пущена в ход, и яхта продолжила свой путь, держа курс к югу.
Пока она приближалась к северо-восточному побережью Сардинии, граф успел подготовить еще два листка бумаги с перечнем названий.
— Бертэн! Фило! — позвал он, и двое мужчин, видом и одеждой похожие на Лорана, незамедлительно явились на его зов. — Я распорядился высадить вас здесь, на побережье Сардинии, — обратился к ним Монте-Кристо. — Ты, Бертэн, направишься к югу. Основные места, где следует искать, я тебе перечислил. Ты, Фило, обогнешь северное побережье и продвинешься как можно дальше в западном направлении. Даю вам обоим полтора суток. За это время вам предстоит выяснить, не высаживались ли где-то на берегу двое мужчин и женщина с ребенком. Вот вам деньги. Обращайтесь первым делом к контрабандистам и бандитам — они знают все укромные места. Через полтора суток будьте на том же месте, где вас высадят.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169