Сна будет достойной женой повелителя!
— Для меня это большая честь, — сказал Альбер с притворным раболепием. — А если я все же откажусь?
— Это тебе не поможет, потому что ты в моей власти! — невозмутимо сказал Али. — Я убью тебя и завладею твоей сестрой!
— Я подумаю и поговорю с ней, — ответил Альбер и направил лошадь к ехавшей в одиночестве Юдифи.
Он вкратце рассказал ей о своем разговоре с Али Бен Мохаммедом и просил не впадать в отчаяние, а сохранять спокойствие. Заметив, что Али издали наблюдает за ним, он принялся изображать из себя человека, который напряженно и мучительно размышляет, но не может прийти к решению. Наконец, когда полуденный отдых подошел к концу и отряд вновь отправился в путь, он подъехал к Али, отозвал его в сторону и с видом примирившегося со своей судьбой человека сказал:
— Пусть будет так, как ты хочешь. Я понимаю, что не могу противиться твоей воле. Пусть моя сестра станет твоей женой; я отдаю наши судьбы в твои руки. Но не торопись! Сестра любит моего друга, товарища ее детства, и мысль о расставании с ним и с родиной будет ей тяжела. Будь снисходителен к ней! Пусть она свыкнется с этой мыслью!
В знак согласия Али Бен Мохаммед наклонил голову, и хотя Альбер не заметил больше никаких внешних признаков его удовлетворения и радости, ему почудилось, что Али поглядывает на него с большей доброжелательностью. Француз вернулся к Юдифи.
Альбер считал, что из отряда необходимо бежать прежде, чем они достигнут Якоба. Ведь совершить побег из города всегда труднее, чем по пути к нему. Казалось, побег не сулит особых сложностей. Альбера никогда не стерегли, палатки для себя и для Юдифи он всегда разбивал в некотором отдалении от всех остальных. Так что бежать им будет довольно легко. Важно только выбрать такой путь, чтобы уйти от преследования. Но как это сделать? Если Али разошлет свою свиту во все концы, беглецов, несомненно, обнаружат и схватят.
Тем не менее Альбер твердо решил бежать той же ночью. Стараясь оставаться незамеченным, он придирчиво осмотрел местность, чтобы сориентироваться. На юге и на востоке он увидел довольно внушительные горные цепи, а перед ними — долины, по которым текли реки. Горы могли бы стать самым надежным укрытием, а возможно, по ним проходила и граница. Во всяком случае, бежать следовало в таком направлении, которое не удаляло бы наших героев от города Кука — конечной цели их путешествия. Таким образом, Альбер должен был держать путь на восток, к горам.
Вечером отряд стал лагерем не на равнине, в тени деревьев, а в небольшой деревушке, жители которой были очень почтительны с Али Бен Мохаммедом. Он отвел Альберу и Юдифи хижину для ночлега. Оставшись с девушкой один на один, Альбер, не мешкая, сообщил ей, что решил бежать, ибо теперь достаточно хорошо узнал Али Бен Мохаммеда. Он убежден, что, едва они доберутся до Якоба, спасение станет невозможным. Юдифь согласилась с Альбером. Ни на секунду ее лицо не покидало выражение радости и тихого счастья. Альбер привел в порядок поклажу для лошадей, стоявших во дворе, после чего выскользнул за дверь, чтобы ознакомиться с деревушкой.
Ночь стояла тихая. Выяснить, где выставлены дозоры и не наблюдают ли за его хижиной издали, Альберу не удалось. Он прошел в глубь деревни. Ни души. Он даже приблизился к дому, где расположился сам Али Бен Мохаммед. Но и там все было погружено в глубокий сон. Альбер возвратился к Юдифи. Он сказал ей, что все спокойно и самое время бежать.
Он попросил ее не отставать от него ни на шаг, взял за поводья обеих лошадей и вывел со двора на улицу. К счастью, песчаная почва почти полностью скрадывала стук копыт, и Альбер достиг последних хижин на окраине деревушки, не заметив ничего подозрительного. С не меньшей осторожностью он довел лошадей до зарослей кустарника, помог сесть в седло Юдифи, сел сам, и они поехали, двигаясь в направлении, которое он точно определил.
Ночной мрак затруднял их передвижение. На пятьдесят шагов не было видно ничего, кроме неясных очертаний больших куп деревьев. Дул слабый ночной ветерок. Альбер знал, что дует он с востока, и, поскольку держал путь именно к востоку, ему оставалось лишь скакать навстречу ветру. Это давало ему уверенность, что они с Юдифью не сбились с пути.
Вначале они ехали по обширной, поросшей травой равнине. Потом дорогу им преградила река. Альбера это препятствие скорее обрадовало, чем расстроило. Ему было известно, что в это время года большинство рек мелеют. Стремясь оставлять как можно меньше следов, он решил скакать по ее руслу. Сперва он сам въехал в реку, обследовал ее на некотором расстоянии, а потом подал знак Юдифи. Река текла с востока, и беглецы направились против течения. Эта уловка должна была затруднить людям Али Бен Мохаммеда преследование: требовалось очень внимательно следить за берегами, чтобы заметить, что беглецы вновь выбрались на сушу, тем более что до той поры пройдет несколько часов.
Забрезжило утро. В деревушке теперь, наверное, хватились беглецов, и Альбер не строил себе иллюзий: ему было ясно, что их, несомненно, догонят, если они не доберутся прежде до таких мест, на которые власть Фульбе не распространяется.
Они провели в дороге уже немало времени, как вдруг Юдифь сказала:
— Смотрите, люди!
Ошеломленный, Альбер оглянулся. На горах, которые они только что миновали, он увидел небольшую группу всадников. По одежде он сразу же узнал спутников Али Бен Мохаммеда. Находился ли среди них сам Али, установить ему не удалось.
— Они посланы за нами! — крикнул он Юдифи, и оба пустили теперь своих лошадей во весь опор.
Вскоре они добрались до широкой и, как видно, довольно полноводной реки. Подобно первой, обмелевшей, эта также преграждала им путь. Заметив новую преграду, расстроенный Альбер закусил губы: лошади успели уже порядком разгорячиться — вряд ли можно пускать их в воду. Тем не менее раздумывать было некогда. Альбер направил своего коня в реку, попросив Юдифь следовать за ним на некотором расстоянии. Дважды сильное течение едва не унесло животных, пока наконец они не нащупали дно и не выбрались на берег.
Альбер обернулся. Африканцы находились уже вблизи противоположного берега. Поскольку он невольно указал им место, где можно переправиться через реку, можно было не сомневаться, что они последуют его примеру. Он пришпорил лошадь, Юдифь — тоже, и они помчались по равнине, выжимая все, что можно, из своих скакунов.
Внезапно из зарослей кустарника, мимо которых пролегал их путь, появилась группа всадников. Альбер сперва насторожился, ибо принял их за вторую половину свиты Али Бен Мохаммеда, но через минуту понял свою ошибку. У всадников, что ехали им навстречу, лошади были лучше, да и одеты они были иначе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169
— Для меня это большая честь, — сказал Альбер с притворным раболепием. — А если я все же откажусь?
— Это тебе не поможет, потому что ты в моей власти! — невозмутимо сказал Али. — Я убью тебя и завладею твоей сестрой!
— Я подумаю и поговорю с ней, — ответил Альбер и направил лошадь к ехавшей в одиночестве Юдифи.
Он вкратце рассказал ей о своем разговоре с Али Бен Мохаммедом и просил не впадать в отчаяние, а сохранять спокойствие. Заметив, что Али издали наблюдает за ним, он принялся изображать из себя человека, который напряженно и мучительно размышляет, но не может прийти к решению. Наконец, когда полуденный отдых подошел к концу и отряд вновь отправился в путь, он подъехал к Али, отозвал его в сторону и с видом примирившегося со своей судьбой человека сказал:
— Пусть будет так, как ты хочешь. Я понимаю, что не могу противиться твоей воле. Пусть моя сестра станет твоей женой; я отдаю наши судьбы в твои руки. Но не торопись! Сестра любит моего друга, товарища ее детства, и мысль о расставании с ним и с родиной будет ей тяжела. Будь снисходителен к ней! Пусть она свыкнется с этой мыслью!
В знак согласия Али Бен Мохаммед наклонил голову, и хотя Альбер не заметил больше никаких внешних признаков его удовлетворения и радости, ему почудилось, что Али поглядывает на него с большей доброжелательностью. Француз вернулся к Юдифи.
Альбер считал, что из отряда необходимо бежать прежде, чем они достигнут Якоба. Ведь совершить побег из города всегда труднее, чем по пути к нему. Казалось, побег не сулит особых сложностей. Альбера никогда не стерегли, палатки для себя и для Юдифи он всегда разбивал в некотором отдалении от всех остальных. Так что бежать им будет довольно легко. Важно только выбрать такой путь, чтобы уйти от преследования. Но как это сделать? Если Али разошлет свою свиту во все концы, беглецов, несомненно, обнаружат и схватят.
Тем не менее Альбер твердо решил бежать той же ночью. Стараясь оставаться незамеченным, он придирчиво осмотрел местность, чтобы сориентироваться. На юге и на востоке он увидел довольно внушительные горные цепи, а перед ними — долины, по которым текли реки. Горы могли бы стать самым надежным укрытием, а возможно, по ним проходила и граница. Во всяком случае, бежать следовало в таком направлении, которое не удаляло бы наших героев от города Кука — конечной цели их путешествия. Таким образом, Альбер должен был держать путь на восток, к горам.
Вечером отряд стал лагерем не на равнине, в тени деревьев, а в небольшой деревушке, жители которой были очень почтительны с Али Бен Мохаммедом. Он отвел Альберу и Юдифи хижину для ночлега. Оставшись с девушкой один на один, Альбер, не мешкая, сообщил ей, что решил бежать, ибо теперь достаточно хорошо узнал Али Бен Мохаммеда. Он убежден, что, едва они доберутся до Якоба, спасение станет невозможным. Юдифь согласилась с Альбером. Ни на секунду ее лицо не покидало выражение радости и тихого счастья. Альбер привел в порядок поклажу для лошадей, стоявших во дворе, после чего выскользнул за дверь, чтобы ознакомиться с деревушкой.
Ночь стояла тихая. Выяснить, где выставлены дозоры и не наблюдают ли за его хижиной издали, Альберу не удалось. Он прошел в глубь деревни. Ни души. Он даже приблизился к дому, где расположился сам Али Бен Мохаммед. Но и там все было погружено в глубокий сон. Альбер возвратился к Юдифи. Он сказал ей, что все спокойно и самое время бежать.
Он попросил ее не отставать от него ни на шаг, взял за поводья обеих лошадей и вывел со двора на улицу. К счастью, песчаная почва почти полностью скрадывала стук копыт, и Альбер достиг последних хижин на окраине деревушки, не заметив ничего подозрительного. С не меньшей осторожностью он довел лошадей до зарослей кустарника, помог сесть в седло Юдифи, сел сам, и они поехали, двигаясь в направлении, которое он точно определил.
Ночной мрак затруднял их передвижение. На пятьдесят шагов не было видно ничего, кроме неясных очертаний больших куп деревьев. Дул слабый ночной ветерок. Альбер знал, что дует он с востока, и, поскольку держал путь именно к востоку, ему оставалось лишь скакать навстречу ветру. Это давало ему уверенность, что они с Юдифью не сбились с пути.
Вначале они ехали по обширной, поросшей травой равнине. Потом дорогу им преградила река. Альбера это препятствие скорее обрадовало, чем расстроило. Ему было известно, что в это время года большинство рек мелеют. Стремясь оставлять как можно меньше следов, он решил скакать по ее руслу. Сперва он сам въехал в реку, обследовал ее на некотором расстоянии, а потом подал знак Юдифи. Река текла с востока, и беглецы направились против течения. Эта уловка должна была затруднить людям Али Бен Мохаммеда преследование: требовалось очень внимательно следить за берегами, чтобы заметить, что беглецы вновь выбрались на сушу, тем более что до той поры пройдет несколько часов.
Забрезжило утро. В деревушке теперь, наверное, хватились беглецов, и Альбер не строил себе иллюзий: ему было ясно, что их, несомненно, догонят, если они не доберутся прежде до таких мест, на которые власть Фульбе не распространяется.
Они провели в дороге уже немало времени, как вдруг Юдифь сказала:
— Смотрите, люди!
Ошеломленный, Альбер оглянулся. На горах, которые они только что миновали, он увидел небольшую группу всадников. По одежде он сразу же узнал спутников Али Бен Мохаммеда. Находился ли среди них сам Али, установить ему не удалось.
— Они посланы за нами! — крикнул он Юдифи, и оба пустили теперь своих лошадей во весь опор.
Вскоре они добрались до широкой и, как видно, довольно полноводной реки. Подобно первой, обмелевшей, эта также преграждала им путь. Заметив новую преграду, расстроенный Альбер закусил губы: лошади успели уже порядком разгорячиться — вряд ли можно пускать их в воду. Тем не менее раздумывать было некогда. Альбер направил своего коня в реку, попросив Юдифь следовать за ним на некотором расстоянии. Дважды сильное течение едва не унесло животных, пока наконец они не нащупали дно и не выбрались на берег.
Альбер обернулся. Африканцы находились уже вблизи противоположного берега. Поскольку он невольно указал им место, где можно переправиться через реку, можно было не сомневаться, что они последуют его примеру. Он пришпорил лошадь, Юдифь — тоже, и они помчались по равнине, выжимая все, что можно, из своих скакунов.
Внезапно из зарослей кустарника, мимо которых пролегал их путь, появилась группа всадников. Альбер сперва насторожился, ибо принял их за вторую половину свиты Али Бен Мохаммеда, но через минуту понял свою ошибку. У всадников, что ехали им навстречу, лошади были лучше, да и одеты они были иначе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169