Нечего будет портить. Все будут знать, что ты трус.
Майк сделал глубокий вдох.
— Извините, сэр, это все?
Старик наклонился над столом, тяжело дыша.
— Ты не понимаешь, Майк. Такой шанс выпадает раз в жизни. Вспомни Тома Дьюи. Всю его судьбу определило одно единственное дело, похожее на это. Проведи его удачно до конца, и ты сможешь выбирать все, что захочешь. Не пускай свою жизнь на ветер, мальчик.
— Вы позволите мне уйти сейчас, сэр?
В голосе Старика зазвучало презрение.
— Я редко ошибаюсь в людях, а вот в тебе ошибся. Видно, смелость — это нечто большее, чем умение не кланяться пулям.
Лицо Майка вспыхнуло, и он закусил губу, чтобы не ответить на оскорбление.
— Ужасно, когда приходится проглотить такое о Миллерсене, но уж совсем кошмар обнаружить, что еще и ты трус.
Его тон вдруг изменился.
— Я — старый человек, Майк. Большую часть жизни я провел в этом кабинете и всегда хотел только одного — хорошо делать свое дело, честно защищать людей, которые доверились мне. В первый раз я чувствую, что обманул их.
— Вы ничем не подвели их, сэр. Все улики перед вами на столе.
— Я отвечаю за каждого человека, который служит у меня. Мне придется платить за Миллерсена, буду платить и за тебя. Быть окружным прокурором — это не только представать перед судом присяжных и добиваться справедливого приговора. Это значит еще и гордиться тем, что делаешь свое дело без страха и без пристрастия. Твоя капитуляция — это и моя капитуляция. Все всегда становится явным.
Майк не ответил.
— Хорошо. Уходи, если хочешь, но, по крайней мере, имей смелость объяснить мне причину. Я ведь знаю, ты не трус.
Майк снова глубоко вздохнул и почувствовал, что у него трясутся руки.
— Объясни, Майк. Ты был хорошим полицейским, потом прекрасным помощником. Почему ты уходишь?
Майк посмотрел ему прямо в глаза, пробормотав тусклым голосом:
— Она была моей девушкой, сэр.
Старик был явно озадачен.
— Она? Кто она?
— Мария. То есть, я имею в виду, Мэриен Флад.
— Та самая Мэриен Флад?
Майк кивнул.
— Тогда я ничего не понимаю.
— Когда я позвонил Алексу три недели назад и попросил его собрать сведения про «Парк Авеню Моделс», сэр, я не знал, что она в этом замешана.
Майк сделал паузу и закурил.
— Если бы я знал, я бы, может, ничего не стал затевать.
Окружной прокурор взглянул на него и, все поняв, прошептал:
— Я не ошибся в тебе.
Майк, словно не слыша его слов, продолжал:
— Получив досье, я уже не имел права остановиться. Сделал запрос и получил разрешение на дальнейшее расследование. Все начало складываться в стройную картину, даже то, о чем мы и не думали. В частности, стало ясно, почему многие налеты не давали никаких результатов. И так шаг за шагом. Подняли данные о первом аресте Мэриен и выяснили, что арестовывал ее именно Френк Миллерсен. Потом узнали, что он откладывал по двадцать тысяч в год. Ни один полицейский в мире не сумел бы этого сделать, живи он только на зарплату. Отсюда уже один шаг к дельцам, которые ее финансировали, политикам, которых она покупала, полицейским и детективам, о которых она заботилась. Расследование закончилось так же внезапно, как и началось. В какой-то момент все оказалось готово, чтобы обратиться в суд за ордером. И вот тогда я понял, что это выше моих сил, и попросил Джоэла Рейдера пойти к судье вместо меня.
Старик взглянул на него.
— Ты сказался больным.
Майк кивнул.
— Я и был болен. Болен изнутри.
— Однако ты пришел сюда раньше, чем Джоэл вышел из зала суда.
— Да, хотел убраться отсюда до того, как узнаю, какой удар я ей нанес.
Старик мягко произнес:
— Тебе все равно никуда от этого не деться, Майк.
Майк глубоко затянулся.
— Я могу попытаться, Джон.
— Ты все еще любишь ее.
Это был не вопрос, а утверждение. Майк посмотрел на шефа исподлобья и ничего не сказал.
Дверь в кабинет распахнулась, и влетел возбужденный Джоэл Рейдер. С порога он завопил:
— Ты своего добился, Майк! Мы получили ордера на всех. Флад, Миллерсен. Это будет самое крупное дело на весь Нью-Йорк!
Он обратился к окружному прокурору, по-прежнему сидевшему за столом:
— У меня с собой все бумаги для их ареста. Сейчас мы пойдем вниз за Миллерсеном.
Окружной прокурор встал.
— Я пойду с вами.
Взглянул на Майка.
— Пошли, фараон.
* * *
Френк Миллерсен сунул в рот трубку и принялся тщательно раскуривать ее. Когда пламя стало ровным и сильным и дым пошел легко, он взялся за бумаги на столе. Ничего серьезного. Он может рассчитывать на тихий уик-энд с Бетти и детьми. Впервые за долгое время. В дверь постучали.
— Войдите.
Звук шагов нескольких человек заставил его поднять голову. Перед его столом стоял окружной прокурор, за ним — Кейес и Рейдер. Из-за их спины выглядывала синяя форма охранника. Грудь сжало недоброе предчувствие, но он сделал над собой усилие, встал, выдавив улыбку, и протянул руку.
— Давненько вы сюда не захаживали, шеф.
Рука повисла в пространстве между ними, окружной прокурор не сделал попытки пожать ее. Миллерсен неловко поднес руку ко рту и вынул трубку, пытаясь, чтобы движение руки выглядело естественным, так с самого начала и задуманным жестом.
Голос окружного прокурора звучал глухо:
— У нас ордер на твой арест, Френк.
Лицо Миллерсена побелело. И хотя ответ был написан на лице Майка, он все же спросил:
— В чем меня обвиняют, сэр?
Старик мягко и почти нежно произнес:
— Нужно ли мне отвечать, Френк?
Миллерсен ссутулился и рухнул на стул, сразу превратившись в дряхлого старика. Опустил голову и начал бессмысленно перебирать бумаги на столе, потом покачал головой.
— Нет.
Не поднимая головы, он понял, что окружной прокурор повернулся и вышел из кабинета. Раздался голос Рэйдера:
— Пошли, Френк.
Он поднял голову и хрипло произнес:
— Дайте мне минуту, чтобы собраться. Я сейчас же выйду.
Джоэл посмотрел на Майка, тот кивнул.
— Хорошо. Мы подождем тебя снаружи.
Они пошли к двери. Голос Миллерсена остановил их.
— Майк.
Майк обернулся.
Миллерсен с трудом заставил себя улыбнуться.
— Мне следовало бы помнить, что ты был первоклассным полицейским до того, как поступил к окружному прокурору. У меня бы самого лучше не получилось.
Губы Майка двигались как деревянные.
— Мне очень жаль, Френк.
Тот спокойно ответил:
— Ты сделал свое дело.
Майк кивнул и пошел вслед за Джоэлом. Миллерсен смотрел, как закрылась дверь. Взял трубку и затянулся. Тяжелый дым наполнил легкие. Он не чувствовал жалости к себе, открыв ящик стола и вынув оттуда серый с синеватым отливом револьвер. В душе оставалась только печаль о Бетти и детях, когда он вместо теплого обкусанного мундштука трубки вставил в рот холодное металлическое дуло револьвера.
17
Майк через силу открыл входную дверь и услышал, что мать с кем-то разговаривает на кухне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
Майк сделал глубокий вдох.
— Извините, сэр, это все?
Старик наклонился над столом, тяжело дыша.
— Ты не понимаешь, Майк. Такой шанс выпадает раз в жизни. Вспомни Тома Дьюи. Всю его судьбу определило одно единственное дело, похожее на это. Проведи его удачно до конца, и ты сможешь выбирать все, что захочешь. Не пускай свою жизнь на ветер, мальчик.
— Вы позволите мне уйти сейчас, сэр?
В голосе Старика зазвучало презрение.
— Я редко ошибаюсь в людях, а вот в тебе ошибся. Видно, смелость — это нечто большее, чем умение не кланяться пулям.
Лицо Майка вспыхнуло, и он закусил губу, чтобы не ответить на оскорбление.
— Ужасно, когда приходится проглотить такое о Миллерсене, но уж совсем кошмар обнаружить, что еще и ты трус.
Его тон вдруг изменился.
— Я — старый человек, Майк. Большую часть жизни я провел в этом кабинете и всегда хотел только одного — хорошо делать свое дело, честно защищать людей, которые доверились мне. В первый раз я чувствую, что обманул их.
— Вы ничем не подвели их, сэр. Все улики перед вами на столе.
— Я отвечаю за каждого человека, который служит у меня. Мне придется платить за Миллерсена, буду платить и за тебя. Быть окружным прокурором — это не только представать перед судом присяжных и добиваться справедливого приговора. Это значит еще и гордиться тем, что делаешь свое дело без страха и без пристрастия. Твоя капитуляция — это и моя капитуляция. Все всегда становится явным.
Майк не ответил.
— Хорошо. Уходи, если хочешь, но, по крайней мере, имей смелость объяснить мне причину. Я ведь знаю, ты не трус.
Майк снова глубоко вздохнул и почувствовал, что у него трясутся руки.
— Объясни, Майк. Ты был хорошим полицейским, потом прекрасным помощником. Почему ты уходишь?
Майк посмотрел ему прямо в глаза, пробормотав тусклым голосом:
— Она была моей девушкой, сэр.
Старик был явно озадачен.
— Она? Кто она?
— Мария. То есть, я имею в виду, Мэриен Флад.
— Та самая Мэриен Флад?
Майк кивнул.
— Тогда я ничего не понимаю.
— Когда я позвонил Алексу три недели назад и попросил его собрать сведения про «Парк Авеню Моделс», сэр, я не знал, что она в этом замешана.
Майк сделал паузу и закурил.
— Если бы я знал, я бы, может, ничего не стал затевать.
Окружной прокурор взглянул на него и, все поняв, прошептал:
— Я не ошибся в тебе.
Майк, словно не слыша его слов, продолжал:
— Получив досье, я уже не имел права остановиться. Сделал запрос и получил разрешение на дальнейшее расследование. Все начало складываться в стройную картину, даже то, о чем мы и не думали. В частности, стало ясно, почему многие налеты не давали никаких результатов. И так шаг за шагом. Подняли данные о первом аресте Мэриен и выяснили, что арестовывал ее именно Френк Миллерсен. Потом узнали, что он откладывал по двадцать тысяч в год. Ни один полицейский в мире не сумел бы этого сделать, живи он только на зарплату. Отсюда уже один шаг к дельцам, которые ее финансировали, политикам, которых она покупала, полицейским и детективам, о которых она заботилась. Расследование закончилось так же внезапно, как и началось. В какой-то момент все оказалось готово, чтобы обратиться в суд за ордером. И вот тогда я понял, что это выше моих сил, и попросил Джоэла Рейдера пойти к судье вместо меня.
Старик взглянул на него.
— Ты сказался больным.
Майк кивнул.
— Я и был болен. Болен изнутри.
— Однако ты пришел сюда раньше, чем Джоэл вышел из зала суда.
— Да, хотел убраться отсюда до того, как узнаю, какой удар я ей нанес.
Старик мягко произнес:
— Тебе все равно никуда от этого не деться, Майк.
Майк глубоко затянулся.
— Я могу попытаться, Джон.
— Ты все еще любишь ее.
Это был не вопрос, а утверждение. Майк посмотрел на шефа исподлобья и ничего не сказал.
Дверь в кабинет распахнулась, и влетел возбужденный Джоэл Рейдер. С порога он завопил:
— Ты своего добился, Майк! Мы получили ордера на всех. Флад, Миллерсен. Это будет самое крупное дело на весь Нью-Йорк!
Он обратился к окружному прокурору, по-прежнему сидевшему за столом:
— У меня с собой все бумаги для их ареста. Сейчас мы пойдем вниз за Миллерсеном.
Окружной прокурор встал.
— Я пойду с вами.
Взглянул на Майка.
— Пошли, фараон.
* * *
Френк Миллерсен сунул в рот трубку и принялся тщательно раскуривать ее. Когда пламя стало ровным и сильным и дым пошел легко, он взялся за бумаги на столе. Ничего серьезного. Он может рассчитывать на тихий уик-энд с Бетти и детьми. Впервые за долгое время. В дверь постучали.
— Войдите.
Звук шагов нескольких человек заставил его поднять голову. Перед его столом стоял окружной прокурор, за ним — Кейес и Рейдер. Из-за их спины выглядывала синяя форма охранника. Грудь сжало недоброе предчувствие, но он сделал над собой усилие, встал, выдавив улыбку, и протянул руку.
— Давненько вы сюда не захаживали, шеф.
Рука повисла в пространстве между ними, окружной прокурор не сделал попытки пожать ее. Миллерсен неловко поднес руку ко рту и вынул трубку, пытаясь, чтобы движение руки выглядело естественным, так с самого начала и задуманным жестом.
Голос окружного прокурора звучал глухо:
— У нас ордер на твой арест, Френк.
Лицо Миллерсена побелело. И хотя ответ был написан на лице Майка, он все же спросил:
— В чем меня обвиняют, сэр?
Старик мягко и почти нежно произнес:
— Нужно ли мне отвечать, Френк?
Миллерсен ссутулился и рухнул на стул, сразу превратившись в дряхлого старика. Опустил голову и начал бессмысленно перебирать бумаги на столе, потом покачал головой.
— Нет.
Не поднимая головы, он понял, что окружной прокурор повернулся и вышел из кабинета. Раздался голос Рэйдера:
— Пошли, Френк.
Он поднял голову и хрипло произнес:
— Дайте мне минуту, чтобы собраться. Я сейчас же выйду.
Джоэл посмотрел на Майка, тот кивнул.
— Хорошо. Мы подождем тебя снаружи.
Они пошли к двери. Голос Миллерсена остановил их.
— Майк.
Майк обернулся.
Миллерсен с трудом заставил себя улыбнуться.
— Мне следовало бы помнить, что ты был первоклассным полицейским до того, как поступил к окружному прокурору. У меня бы самого лучше не получилось.
Губы Майка двигались как деревянные.
— Мне очень жаль, Френк.
Тот спокойно ответил:
— Ты сделал свое дело.
Майк кивнул и пошел вслед за Джоэлом. Миллерсен смотрел, как закрылась дверь. Взял трубку и затянулся. Тяжелый дым наполнил легкие. Он не чувствовал жалости к себе, открыв ящик стола и вынув оттуда серый с синеватым отливом револьвер. В душе оставалась только печаль о Бетти и детях, когда он вместо теплого обкусанного мундштука трубки вставил в рот холодное металлическое дуло револьвера.
17
Майк через силу открыл входную дверь и услышал, что мать с кем-то разговаривает на кухне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76