Меня зовут, скажем, Сигизмунд.
– А меня Далила!
– Очень приятно. А теперь – как мы выглядим. Я – жгучий брюнет, восточный красавец, у меня во рту два золотых зуба и...
– Усы до пояса! – дополнила я портрет.
– Тогда это запорожский брюнет получается. Ладно, пусть будут до пояса! А вы...
– Двухметровая блондинка скандинавского типа. У меня квадратный подбородок с ямочкой и обувь сорокового размера!
– Вот это парочка! – засмеялся мой невидимый собеседник. – Знойный запорожец-джигит и шведка-великанша. Тогда вас должны звать Брунгильдой!
– Это мое второе имя, – призналась я. – Сигизмунд, расскажите о себе. У вас есть хобби?
– Я увлекаюсь лошадьми, люля-кебабами, коллекционирую пуговицы от кальсон и вышиваю крестиком. По ноликам!
– А я танцую ирландские танцы, раскладываю пасьянсы, починяю примусы и лужу кастрюли!
– По-моему, у нас очень много общего. – По голосу Сигизмунда было ясно, что он улыбается. – Может быть, пожмем друг другу руки?
Я почувствовала, что он действительно протянул ко мне руку – было какое-то движение в воздухе. Протянула свою, загадав, что если руки встретятся сразу, то... Не знаю что. Его пальцы были чуть прохладными и тонкими, как у музыканта. Он осторожно пожал мою руку и сказал:
– Сигизмунд, очень приятно.
– Б-брунгильда.
Наши руки действительно мгновенно встретились в темноте, и все мои «загадалки» улетучились. Зря мы это сделали. Зря коснулись друг друга. Шутливая легкость, с которой мы придумывали свои портреты и имена, исчезла. В воздухе повисло такое напряжение, что я отчаянно захотела еще одного прикосновения...
– Знаете, мне почему-то кажется, что вы не двухметровая блондинка. Вы, скорее, шатенка, среднего роста, не худая и не толстая, с тонкой талией и маленькими ступнями, – сказал он, и голос его уже звучал не так легко и беззаботно, как минуту назад.
Все, игры закончились. Я резко поднялась с лежака и, укутываясь, дернула зацепившуюся за что-то шаль.
– Вы не угадали. Ладно, пора идти, меня уже в отеле, наверное, потеряли. Прощайте, Сигизмунд.
– Меня зовут Петр, – быстро представился мой собеседник.
Но я уже спешила к отелю, понимая, что если останусь рядом с этим мужчиной еще на пару минут, то просто не смогу контролировать ситуацию. И самое ужасное – не смогу контролировать себя.
Я добежала до холла, схватила ключ, поднялась в номер, зашла в ванную и пристально посмотрела в зеркало. Вот это да! Довоздерживалась. Досиделась без секса. Дорасслаблялась с массажем. Первому встречному мужчине чуть было посреди пляжа не отдалась! Я долго плескала водой в разгоряченное лицо, затем решила принять душ. Так, цепочку с бабочкой надо снять. Пальцы скользнули по голой шее. Потеряла! Вот жаль-то как! Это я за кулончик шалью зацепилась. А второпях когда дернула, тонкая цепочка порвалась! И где теперь мою бабочку искать? И когда, главное? Сразу после завтрака мы едем в Сахару. Можно бы и до завтрака сбегать. Покопаюсь в песке возле еще не разобранных лежаков, место ведь приметное. Вдруг найду!
После душа я немного успокоилась, легла под одеяло и стала вспоминать Петра-Сигизмунда. Интересно, как он сумел столь точно описать мою внешность? Может быть, это кто-то из знакомых? Хотя таковых у меня здесь всего двое: Пенкин и Слава. Ни тот ни другой с голосом мужчины из тунисской ночи «не складывался». Тогда кто? Кто? И как он на самом деле выглядит, этот Петр?
Так, все, хватит трепыхаться по поводу «любовь нечаянно нагрянет». Одни неприятности от таких нечаянностей. Вот и кулончик, который уже полюбила, потеряла. Пропала моя кроткая бабочка, легкая, как мечта.
Все, спать. Дверь на ключ. Аленка, как нагуляется, постучит.
Она постучалась только утром, в седьмом часу. Я ее впустила и пошла досыпать. Но не тут-то было. Аленка жаждала общения.
– Слушай, а ты почему не спрашиваешь, где я ночь провела?
– А должна? – зевнула я.
– Я провела ночь с Пенкиным! – сообщила Аленка, наблюдая за моей реакцией.
– Да ты что! Вы с ним поладили? – искренне обрадовалась я.
– Тяжелый случай, – вздохнула Аленка. – Если под словом «поладили» имеешь в виду «переспали», то нет. После того как ты вчера сбежала, он совсем раскис и выбрал меня «жилеткой». Мы про тебя говорили.
– Всю ночь? – испугалась я. Что еще за совет в Филях?
– Ну, не всю. Пока не уснули.
– Ага, значит, все-таки уснули вместе!
– Дура ты, Лариска, я тебе про другое толкую. Витька ведь не просто так вокруг тебя хороводы нарезает. Нравишься ты ему очень, жениться он на тебе хочет, а как подъехать к такой недотроге – не знает. Спрашивал у меня, как подход найти.
– Не надо ничего ко мне искать. Ален, не нравится он мне, ну вот ни капельки! Я его вчера на лежаке в трусах увидела, обхохоталась. Аполлон пузатый. Как можно с таким спать, а?
– Тоже мне, Венера Милосская выискалась! Ты в зеркало на себя давно глядела?
– Вчера вечером, а что?
– А то! Скажи спасибо, что он на тебя такую клюнул. И не просто так трахнуть хочет, ведь замуж собрался звать! С квартирой мужик, с деньгами, никаких прежних жен и детей. А она фифу из себя строит!
– Ничего я не строю, просто Пенкин мне не нравится. Слушай, Ален, я что-то никак в толк не возьму. Ты сейчас в роли свахи хлопочешь? Или завидуешь, что он на меня запал? Так действуй, переключай его на себя. Ты у нас тоже девушка холостая, смотри, какой мужик пропадает зря.
– Переключишь его, как же! – Аленка сбавила тон, повалилась на кровать и закинула руки за голову. – Думаешь, не пыталась? А его на тебе заклинило, всю ночь ныл: «Алена, научи, Алена, скажи ей». Меня и не видел будто. А я не могу мужика силой на себя затаскивать. Вот и заснула в его кровати. Так он один спал, как ты вчера, на диванчике. Представляешь?
– Обидно, наверное, – предположила я.
– Не то слово! – засмеялась Аленка. – Опять я ничего не понимаю. Ты ведь рядом со мной совсем не яркая, а он только тебя и видит.
– Ну, может, он боится ярких женщин, – предположила я. – Ты ведь как фейерверк, а ему, может быть, свечка нужна.
– Ага, церковная. Или от геморроя. Ладно. Лариска, я посплю чуть-чуть, толкни, когда на завтрак будет пора, хорошо?
Она вскоре ровно засопела, а я решила пойти поискать свою бабочку. Натянула сарафан, добежала до пляжа... Лежаки уже стояли ровненькими рядами, кое-где подставляли бока утреннему солнцу первые загорающие, и узнать место, где вчера «упорхнула» моя бабочка, не было никакой возможности.
Завтракала я очень рано и отдельно от всех. Настроение было не то чтобы паршивым, но не радостным, точно. Мне было жаль подвески; меня напугало собственное чувство, вдруг взыгравшее из-за незнакомого и невидимого мужчины; меня тяготила ситуация с Пенкиным. Пока еще я могла как-то лавировать, но, судя по всему, она вот-вот могла взорваться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
– А меня Далила!
– Очень приятно. А теперь – как мы выглядим. Я – жгучий брюнет, восточный красавец, у меня во рту два золотых зуба и...
– Усы до пояса! – дополнила я портрет.
– Тогда это запорожский брюнет получается. Ладно, пусть будут до пояса! А вы...
– Двухметровая блондинка скандинавского типа. У меня квадратный подбородок с ямочкой и обувь сорокового размера!
– Вот это парочка! – засмеялся мой невидимый собеседник. – Знойный запорожец-джигит и шведка-великанша. Тогда вас должны звать Брунгильдой!
– Это мое второе имя, – призналась я. – Сигизмунд, расскажите о себе. У вас есть хобби?
– Я увлекаюсь лошадьми, люля-кебабами, коллекционирую пуговицы от кальсон и вышиваю крестиком. По ноликам!
– А я танцую ирландские танцы, раскладываю пасьянсы, починяю примусы и лужу кастрюли!
– По-моему, у нас очень много общего. – По голосу Сигизмунда было ясно, что он улыбается. – Может быть, пожмем друг другу руки?
Я почувствовала, что он действительно протянул ко мне руку – было какое-то движение в воздухе. Протянула свою, загадав, что если руки встретятся сразу, то... Не знаю что. Его пальцы были чуть прохладными и тонкими, как у музыканта. Он осторожно пожал мою руку и сказал:
– Сигизмунд, очень приятно.
– Б-брунгильда.
Наши руки действительно мгновенно встретились в темноте, и все мои «загадалки» улетучились. Зря мы это сделали. Зря коснулись друг друга. Шутливая легкость, с которой мы придумывали свои портреты и имена, исчезла. В воздухе повисло такое напряжение, что я отчаянно захотела еще одного прикосновения...
– Знаете, мне почему-то кажется, что вы не двухметровая блондинка. Вы, скорее, шатенка, среднего роста, не худая и не толстая, с тонкой талией и маленькими ступнями, – сказал он, и голос его уже звучал не так легко и беззаботно, как минуту назад.
Все, игры закончились. Я резко поднялась с лежака и, укутываясь, дернула зацепившуюся за что-то шаль.
– Вы не угадали. Ладно, пора идти, меня уже в отеле, наверное, потеряли. Прощайте, Сигизмунд.
– Меня зовут Петр, – быстро представился мой собеседник.
Но я уже спешила к отелю, понимая, что если останусь рядом с этим мужчиной еще на пару минут, то просто не смогу контролировать ситуацию. И самое ужасное – не смогу контролировать себя.
Я добежала до холла, схватила ключ, поднялась в номер, зашла в ванную и пристально посмотрела в зеркало. Вот это да! Довоздерживалась. Досиделась без секса. Дорасслаблялась с массажем. Первому встречному мужчине чуть было посреди пляжа не отдалась! Я долго плескала водой в разгоряченное лицо, затем решила принять душ. Так, цепочку с бабочкой надо снять. Пальцы скользнули по голой шее. Потеряла! Вот жаль-то как! Это я за кулончик шалью зацепилась. А второпях когда дернула, тонкая цепочка порвалась! И где теперь мою бабочку искать? И когда, главное? Сразу после завтрака мы едем в Сахару. Можно бы и до завтрака сбегать. Покопаюсь в песке возле еще не разобранных лежаков, место ведь приметное. Вдруг найду!
После душа я немного успокоилась, легла под одеяло и стала вспоминать Петра-Сигизмунда. Интересно, как он сумел столь точно описать мою внешность? Может быть, это кто-то из знакомых? Хотя таковых у меня здесь всего двое: Пенкин и Слава. Ни тот ни другой с голосом мужчины из тунисской ночи «не складывался». Тогда кто? Кто? И как он на самом деле выглядит, этот Петр?
Так, все, хватит трепыхаться по поводу «любовь нечаянно нагрянет». Одни неприятности от таких нечаянностей. Вот и кулончик, который уже полюбила, потеряла. Пропала моя кроткая бабочка, легкая, как мечта.
Все, спать. Дверь на ключ. Аленка, как нагуляется, постучит.
Она постучалась только утром, в седьмом часу. Я ее впустила и пошла досыпать. Но не тут-то было. Аленка жаждала общения.
– Слушай, а ты почему не спрашиваешь, где я ночь провела?
– А должна? – зевнула я.
– Я провела ночь с Пенкиным! – сообщила Аленка, наблюдая за моей реакцией.
– Да ты что! Вы с ним поладили? – искренне обрадовалась я.
– Тяжелый случай, – вздохнула Аленка. – Если под словом «поладили» имеешь в виду «переспали», то нет. После того как ты вчера сбежала, он совсем раскис и выбрал меня «жилеткой». Мы про тебя говорили.
– Всю ночь? – испугалась я. Что еще за совет в Филях?
– Ну, не всю. Пока не уснули.
– Ага, значит, все-таки уснули вместе!
– Дура ты, Лариска, я тебе про другое толкую. Витька ведь не просто так вокруг тебя хороводы нарезает. Нравишься ты ему очень, жениться он на тебе хочет, а как подъехать к такой недотроге – не знает. Спрашивал у меня, как подход найти.
– Не надо ничего ко мне искать. Ален, не нравится он мне, ну вот ни капельки! Я его вчера на лежаке в трусах увидела, обхохоталась. Аполлон пузатый. Как можно с таким спать, а?
– Тоже мне, Венера Милосская выискалась! Ты в зеркало на себя давно глядела?
– Вчера вечером, а что?
– А то! Скажи спасибо, что он на тебя такую клюнул. И не просто так трахнуть хочет, ведь замуж собрался звать! С квартирой мужик, с деньгами, никаких прежних жен и детей. А она фифу из себя строит!
– Ничего я не строю, просто Пенкин мне не нравится. Слушай, Ален, я что-то никак в толк не возьму. Ты сейчас в роли свахи хлопочешь? Или завидуешь, что он на меня запал? Так действуй, переключай его на себя. Ты у нас тоже девушка холостая, смотри, какой мужик пропадает зря.
– Переключишь его, как же! – Аленка сбавила тон, повалилась на кровать и закинула руки за голову. – Думаешь, не пыталась? А его на тебе заклинило, всю ночь ныл: «Алена, научи, Алена, скажи ей». Меня и не видел будто. А я не могу мужика силой на себя затаскивать. Вот и заснула в его кровати. Так он один спал, как ты вчера, на диванчике. Представляешь?
– Обидно, наверное, – предположила я.
– Не то слово! – засмеялась Аленка. – Опять я ничего не понимаю. Ты ведь рядом со мной совсем не яркая, а он только тебя и видит.
– Ну, может, он боится ярких женщин, – предположила я. – Ты ведь как фейерверк, а ему, может быть, свечка нужна.
– Ага, церковная. Или от геморроя. Ладно. Лариска, я посплю чуть-чуть, толкни, когда на завтрак будет пора, хорошо?
Она вскоре ровно засопела, а я решила пойти поискать свою бабочку. Натянула сарафан, добежала до пляжа... Лежаки уже стояли ровненькими рядами, кое-где подставляли бока утреннему солнцу первые загорающие, и узнать место, где вчера «упорхнула» моя бабочка, не было никакой возможности.
Завтракала я очень рано и отдельно от всех. Настроение было не то чтобы паршивым, но не радостным, точно. Мне было жаль подвески; меня напугало собственное чувство, вдруг взыгравшее из-за незнакомого и невидимого мужчины; меня тяготила ситуация с Пенкиным. Пока еще я могла как-то лавировать, но, судя по всему, она вот-вот могла взорваться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60