В зале пахло хвойным деревом, хотя деревце, стоявшее в правом углу горницы, было не хвойным: стволик, свитый из медной проволоки, расходился ветвями, на которых торчали медные листочки и висели медные яблоки. Медными также были рамы вырезанных из дерева барельефов, развешанных по стенам и изображавших сцены из русских сказок, и чеканные украшения на спинках тяжелых стульев возле деревянных столов.
– Интересно, а в Золотом и Серебряном царствах у них все из настоящего золота и серебра? – поинтересовалась я вслух, усаживаясь на отодвинутый Петром стул.
– Сейчас выясню! – И Никитка выбежал за дверь.
– Ф-фу, – уселся Петр на свой стул. – Я как будто экзамен сдаю, честное слово!
– Тебя так напрягает Никита? – посочувствовала я. – Он сейчас в трудном возрасте...
– Да нет, он у тебя классный парень! Просто я пока не очень понимаю, как мне себя с ним вести. По виду – детинушка выше меня ростом, а по сути – ребенок еще, вон как всему этому антуражу радуется.
– Ты просто дружи с ним, и все, – посоветовала я. – Только на голову себе не давай садиться, а то он парень шустрый.
– Ну, голова у меня скользкая, сядешь – не удержишься, – хмыкнул Петр, принимая меню от официанта в косоворотке.
– Мама, дядя Петя, я все узнал, – громко сказал Никитка, возвращаясь к столу. – Там все такое же, только деревья покрашены золотистой и серебряной краской, а на стульях эти штуки тоже серебристые и золотистые. Я у официанта спросил, он сказал, что не золото и не серебро, просто металл такого цвета.
– В общем, обман зрения, – резюмировал Петр. – Надеюсь, кормят тут по-настоящему. Давай выбирай, что хочешь попробовать?
– Ни фига себе! – перевел дух несколько минут спустя мой сын, видимо, зачитавшись меню, как сказкой.
Я была с ним солидарна: «Пара румяных рябчиков с аппетитным соусом из белых грибов», «Спинка пятнистого оленя, жаренного на решетке под взваром с брусникой», «Расстегаи с рыжиками и мясом серой куропатки», «Осетрина под медовой глазурью», «Медовуха с добавлением пряных трав», «Овсяный кисель с клюквенным вареньем».
– Я все хочу попробовать, кроме киселя!
– Никита, ты же лопнешь! – засмеялась я. – Глазки завидущие, ручки загребущие!
– Не лопнет. – Петр коснулся плеча насупившегося Никитки. – Мы закажем «шведский стол». Молодой человек, будьте любезны, все меню, отсюда досюда, и еще вот этот пунктик, по одной порции к нам на столик. И чистые приборы отдельно принесите.
– Класс... – счастливо выдохнул мой сын спустя полчаса, обозревая изобилие, которое еле поместилось на нашем столе.
– Кстати, за границей «шведский стол» называют «русским столом», – сообщил Петр. – Иностранцы в древности видели, как в Московии на столы сразу помногу закусок подают, и переняли. Так что и тут мы со своим заказом вписались в стиль ресторана!
Никитка слушал его в пол-уха, он был занят. Переложил к себе на тарелку зажаренного на манер цыпленка-табака рябчика, расстегай, оказавшийся пирожком с дыркой, из которой выглядывала начинка, кусок осетрины в желтоватом соусе и полностью отдался процессу еды.
– Мне это напомнило «шведские столы» в Тунисе, – сказала я Петру, попробовав «спинку оленя», по вкусу напоминавшую баранину.
– Кстати, о Тунисе. Есть идея провести там в октябре фестиваль этномузыки, я вхожу в оргкомитет. Поедешь со мной? Заодно репортаж сделаешь о фестивале, Пенкина своего порадуешь.
– А Никитка?
– А Никитка останется с Анной Георгиевной. Думаю, до октября он освоится.
– Хорошо, – согласилась я. – Только обещай, что мы поживем несколько дней...
– В отеле «ультра плюс все включено»? – не дослушал он меня. – Без вопросов!
– Не угадал. В оазисе, в одном милом трехзвездочном отельчике. Там так красиво, тебе понравится, я обещаю.
– Ладно, Золушка ты моя неисправимая, – вздохнул Петр. – Хочешь три звезды, будут они тебе.
– Кстати, о Золушке, – спохватилась я, – чуть не забыла. Когда тебе принесут счет за вот этот праздник живота, не показывай его Никитке, ладно? Подозреваю, что насчитают нам долларов пятьсот, я им с бабушкой в Челябинск меньше посылала. Ладно?
Петр, улыбнувшись, согласился. И когда мы наелись и развлеклись под перестук появившихся в зале ложечников, а официант принес нам счет, Петр мельком взглянул в коричневую папочку и молча прокатал свою пластиковую карту в услужливо подставленный официантом терминал. Я не утерпела, заглянула в подписываемый им чек и вздохнула. Интересно, когда я привыкну к таким суммам? Мы здесь оставили больше пятисот долларов. Но – я посмотрела на сытое и счастливое лицо Никитки – честное слово, оно того стоило!
И мы поехали домой, на Рублевку.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60