Честолюбивый дипломат только закалится в очаге конфликта и сделает успешную карьеру. Я куплю победу императору, даже если придется наделать долгов. Но при этом я куплю победу и самому себе, потому что мечтаю увидеть, как экспансионистов Алисы Кэн сожгут на погребальных кострах. Костры разведут на улицах Линкольна, и станет светло, как днем. Осуществить эти мечты мне поможет торговый капитал».
Окубо знал сокровенное желание своего императора. С тех пор, как умер принц Кано, Муцухито становился все более замкнутым и все чаще подумывал о том, чтобы обратить весь Освоенный Космос в конфуцианскую веру. Он был уверен, что эту миссию возложили на него боги. Выполнение ее могло искупить духовные грехи принца Кано и его собственное участие в убийстве сына. Если бы только Окубо удалось связать эти надежды со своей дипломатической службой, репутация его была бы восстановлена. Он написал барону воинственное послание, рассказав о возможностях данной ситуации. Дерзкое нападение на Американо выглядело заманчиво, и у Харуми пробудился интерес. Теперь нужно было убедить Киото.
Письмо, которое Окубо адресовал императору, содержало просьбу увеличить расходы на содержание посольства. Новые затраты диктовались необходимостью расширения сети шпионов и осведомителей. Содержание письма искусно маскировалось за древними цветистыми выражениями Киото. Его могли расшифровать только частные секретари принца Сэкигахавы с помощью кода каньи.
Суть проблемы заключалась в том, что Окубо не мог позволить себе чрезвычайные траты, в которые его ввергали планы вторжения. Муцухито необходимо было убедить в том, что японское посольство в Линкольне нуждается в средствах. Сейчас. Немедленно! Если император не выполнит эту просьбу, все усилия Окубо окажутся бесплодными.
«Все что угодно, но только не это», — подумал он, благоговейно глядя на древний меч катана, принадлежавший еще его предкам. Изогнутые деревянные ножны покрывал черный лак; на серебряной рукояти было двенадцать лепестков, напоминающих секторы Освоенного Космоса. Окубо взял в руки катана, поднял и со свистом рассек воздух. «Если бы американский сектор не имел такого удобного расположения, — подумал он, — войска барона Харуми уже несколько месяцев назад уничтожили бы эту грязную дыру и перерезали горло ее последнему упрямому жителю. Но уже скоро американцы узнают, что даже островное положение не защитит их от мощи Ямато.
Белый дом — это высохшее дерево. Искра! Одна лишь искра от удара мечом воспламенит Американо. Война охватит весь сектор. Это будет не просто война, а Эра разрушения: мы истребим навсегда отвратительных варваров. Одним ударом можно устранить все проблемы! И я, Сацума-но Окубо Сигэнори, рыцарь бусидо, член Совета его императорского величества, лично дам сигнал к их уничтожению!» Он закрыл глаза и прогнал образы, вызванные его мечтами. «Для фантазий мало времени, — сказал он себе, — нужно еще кое-что сделать. Капитан купца многое обещает. Но разве не все американцы развязные хвастуны? Следует побыстрей дописать послание императору».
Окубо погрузил кисточку в чернила и стал писать дальше, используя цветистые раболепные выражения, но стараясь при этом точно передать смысл. В конце традиционно следовало «самое важное»:
«Пусть боги хранят много лет священную персону Вашего Императорского Величества.
Из посольства Ямато в Американо. 2-го дня, 2-го месяца, в 21-й год Канэй. Вашего Императорского Величества посол и преданный слуга».
Часы пробили три раза, и Окубо услышал стук в дверь. Он поспешно отложил бумаги, убрал на место меч и распорядился, чтобы слуга впустил посетителя. Сойи скользнули в сторону, и перед послом предстал высокий блондин. Приталенный зеленоватый пиджак и модные брюки подчеркивали достоинства его стройной фигуры; от мужчины пахло дорогим одеколоном. В ухе болталась золотая серьга с изображением орла. Но самой изысканной и вызывающей деталью туалета была массивная платиновая цепочка, три раза обернутая вокруг шеи и уходившая под пиджак. Она была явно японского происхождения и казалась слишком дорогой, чтобы ее добыли честным путем. Окубо на мгновение потерял дар речи.
— Коннити ва, ваше превосходительство! — приветствовал его вошедший.
— Вы… Вы капитан Стрейкер?
— Он самый.
Широкая улыбка и открытый взгляд вошедшего поразили Окубо, но он быстро овладел собой. Этот стройный, худощавый человек с жесткими, аккуратно подстриженными волосами и бронзовой кожей обладал самоуверенными манерами пси-таланта. Его украшение, несомненно, свидетельствовало об удачной сделке, заключенной в Нейтральной Зоне. Капитан шагнул вперед и сжал ладонь Окубо в крепком рукопожатии.
— Вы, конечно, выпьете чаю?
— Да. Благодарю вас.
Окубо ожидал совсем другого: одного из бесхитростных мерзавцев, болтающихся вокруг местного орбитального порта на Норфолке, или трусливого вора из какого-нибудь захолустья. Но этот человек не был ни тем, ни другим. Судя по его выговору, он был жителем Либерти. Взгляд казался жестким, но не злым.
«Возможно, мне удастся укротить этого льва, — подумал Окубо, беря в руки фарфоровый чайник. — В своем письме он упоминал о значительной выгоде, которую я смогу извлечь из этого дела. По крайней мере, этот человек достоин чашки зеленого чая».
— Какой чай вы предпочитаете, капитан? Я вам предлагаю тот, что выращен в Киото, в моем поместье.
— Мне по вкусу чай из Фуцзяни, если он у вас есть.
— А, черный чай из Китая, — улыбнулся Окубо. — К сожалению, у меня его нет. А вы бывали в Китае?
— Да, конечно. Если хотите, я могу прислать вам несколько упаковок по сходной цене.
— О, благодарю вас, — отмахнулся Окубо. — Мое положение, капитан, требует, чтобы я, как никто другой, сохранял верность японской продукции. Верность превыше всего, не правда ли?
— Верность? — Стрейкер презрительно усмехнулся. — Если вы и дальше собираетесь хранить эту «верность», за чай вам придется сильно переплачивать.
Окубо поставил чайник на место и опять улыбнулся.
— Я хорошо знаю цену услугам. Известно ли вам, что посол сам должен оплачивать свои расходы?
— В самом деле? Но мне кажется, что император поддержит его, если в этом возникнет необходимость.
Окубо ничего не ответил. Требовались большое искусство и выдержка, чтобы иметь дело с варварами, которые с неприличной торопливостью переходят к делу.
— Итак, — бодро проговорил посол, — вы получили аудиенцию. Что это за крупная выгода, о которой вы упоминали в письме?
Стрейкер наклонился вперед.
— Я имел в виду, что это выгодно для вас и в то же время позволит мне заработать некоторую сумму. Если вы потрудитесь выслушать меня, вам станет ясно.
Стрейкер начал излагать суть дела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106
Окубо знал сокровенное желание своего императора. С тех пор, как умер принц Кано, Муцухито становился все более замкнутым и все чаще подумывал о том, чтобы обратить весь Освоенный Космос в конфуцианскую веру. Он был уверен, что эту миссию возложили на него боги. Выполнение ее могло искупить духовные грехи принца Кано и его собственное участие в убийстве сына. Если бы только Окубо удалось связать эти надежды со своей дипломатической службой, репутация его была бы восстановлена. Он написал барону воинственное послание, рассказав о возможностях данной ситуации. Дерзкое нападение на Американо выглядело заманчиво, и у Харуми пробудился интерес. Теперь нужно было убедить Киото.
Письмо, которое Окубо адресовал императору, содержало просьбу увеличить расходы на содержание посольства. Новые затраты диктовались необходимостью расширения сети шпионов и осведомителей. Содержание письма искусно маскировалось за древними цветистыми выражениями Киото. Его могли расшифровать только частные секретари принца Сэкигахавы с помощью кода каньи.
Суть проблемы заключалась в том, что Окубо не мог позволить себе чрезвычайные траты, в которые его ввергали планы вторжения. Муцухито необходимо было убедить в том, что японское посольство в Линкольне нуждается в средствах. Сейчас. Немедленно! Если император не выполнит эту просьбу, все усилия Окубо окажутся бесплодными.
«Все что угодно, но только не это», — подумал он, благоговейно глядя на древний меч катана, принадлежавший еще его предкам. Изогнутые деревянные ножны покрывал черный лак; на серебряной рукояти было двенадцать лепестков, напоминающих секторы Освоенного Космоса. Окубо взял в руки катана, поднял и со свистом рассек воздух. «Если бы американский сектор не имел такого удобного расположения, — подумал он, — войска барона Харуми уже несколько месяцев назад уничтожили бы эту грязную дыру и перерезали горло ее последнему упрямому жителю. Но уже скоро американцы узнают, что даже островное положение не защитит их от мощи Ямато.
Белый дом — это высохшее дерево. Искра! Одна лишь искра от удара мечом воспламенит Американо. Война охватит весь сектор. Это будет не просто война, а Эра разрушения: мы истребим навсегда отвратительных варваров. Одним ударом можно устранить все проблемы! И я, Сацума-но Окубо Сигэнори, рыцарь бусидо, член Совета его императорского величества, лично дам сигнал к их уничтожению!» Он закрыл глаза и прогнал образы, вызванные его мечтами. «Для фантазий мало времени, — сказал он себе, — нужно еще кое-что сделать. Капитан купца многое обещает. Но разве не все американцы развязные хвастуны? Следует побыстрей дописать послание императору».
Окубо погрузил кисточку в чернила и стал писать дальше, используя цветистые раболепные выражения, но стараясь при этом точно передать смысл. В конце традиционно следовало «самое важное»:
«Пусть боги хранят много лет священную персону Вашего Императорского Величества.
Из посольства Ямато в Американо. 2-го дня, 2-го месяца, в 21-й год Канэй. Вашего Императорского Величества посол и преданный слуга».
Часы пробили три раза, и Окубо услышал стук в дверь. Он поспешно отложил бумаги, убрал на место меч и распорядился, чтобы слуга впустил посетителя. Сойи скользнули в сторону, и перед послом предстал высокий блондин. Приталенный зеленоватый пиджак и модные брюки подчеркивали достоинства его стройной фигуры; от мужчины пахло дорогим одеколоном. В ухе болталась золотая серьга с изображением орла. Но самой изысканной и вызывающей деталью туалета была массивная платиновая цепочка, три раза обернутая вокруг шеи и уходившая под пиджак. Она была явно японского происхождения и казалась слишком дорогой, чтобы ее добыли честным путем. Окубо на мгновение потерял дар речи.
— Коннити ва, ваше превосходительство! — приветствовал его вошедший.
— Вы… Вы капитан Стрейкер?
— Он самый.
Широкая улыбка и открытый взгляд вошедшего поразили Окубо, но он быстро овладел собой. Этот стройный, худощавый человек с жесткими, аккуратно подстриженными волосами и бронзовой кожей обладал самоуверенными манерами пси-таланта. Его украшение, несомненно, свидетельствовало об удачной сделке, заключенной в Нейтральной Зоне. Капитан шагнул вперед и сжал ладонь Окубо в крепком рукопожатии.
— Вы, конечно, выпьете чаю?
— Да. Благодарю вас.
Окубо ожидал совсем другого: одного из бесхитростных мерзавцев, болтающихся вокруг местного орбитального порта на Норфолке, или трусливого вора из какого-нибудь захолустья. Но этот человек не был ни тем, ни другим. Судя по его выговору, он был жителем Либерти. Взгляд казался жестким, но не злым.
«Возможно, мне удастся укротить этого льва, — подумал Окубо, беря в руки фарфоровый чайник. — В своем письме он упоминал о значительной выгоде, которую я смогу извлечь из этого дела. По крайней мере, этот человек достоин чашки зеленого чая».
— Какой чай вы предпочитаете, капитан? Я вам предлагаю тот, что выращен в Киото, в моем поместье.
— Мне по вкусу чай из Фуцзяни, если он у вас есть.
— А, черный чай из Китая, — улыбнулся Окубо. — К сожалению, у меня его нет. А вы бывали в Китае?
— Да, конечно. Если хотите, я могу прислать вам несколько упаковок по сходной цене.
— О, благодарю вас, — отмахнулся Окубо. — Мое положение, капитан, требует, чтобы я, как никто другой, сохранял верность японской продукции. Верность превыше всего, не правда ли?
— Верность? — Стрейкер презрительно усмехнулся. — Если вы и дальше собираетесь хранить эту «верность», за чай вам придется сильно переплачивать.
Окубо поставил чайник на место и опять улыбнулся.
— Я хорошо знаю цену услугам. Известно ли вам, что посол сам должен оплачивать свои расходы?
— В самом деле? Но мне кажется, что император поддержит его, если в этом возникнет необходимость.
Окубо ничего не ответил. Требовались большое искусство и выдержка, чтобы иметь дело с варварами, которые с неприличной торопливостью переходят к делу.
— Итак, — бодро проговорил посол, — вы получили аудиенцию. Что это за крупная выгода, о которой вы упоминали в письме?
Стрейкер наклонился вперед.
— Я имел в виду, что это выгодно для вас и в то же время позволит мне заработать некоторую сумму. Если вы потрудитесь выслушать меня, вам станет ясно.
Стрейкер начал излагать суть дела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106