Не нужно мне в королевстве никакого корнуольского лагеря!
— Девочка недостаточно благочестива, сдается мне, хорошей монахини из нее не выйдет.
Утер пожал плечами:
— Я дам ей такое приданое, что в любом монастыре ее с распростертыми объятиями примут.
Вивиана вспыхнула от гнева.
— Как думаешь, долго ли ты удержишь свое королевство без благоволения Племен, а, Утер? — осведомилась она, неотрывно глядя на собеседника. — Племенам дела нет до твоего Христа и до твоей религии. Они покорны Авалону, когда вот их… — Жрица коснулась пальцем вытатуированных змей, вздрогнув, Утер отпрянул, но Владычица неумолимо продолжала:
— Когда вот их нанесли на твои руки, Племена поклялись повиноваться Пендрагону. Если Авалон лишит тебя поддержки… мы высоко вознесли тебя, Утер, — тем ниже тебе падать.
— Громкие слова, леди. Но исполнишь ли ты угрозу? — отпарировал Утер. — Пойдешь ли ты на такое ради девчонки и в придачу дочери Корнуолла?
— Хочешь проверить? — Вивиана, не дрогнув, глядела в лицо короля, и на сей раз Утер не отвел глаз: он достаточно разозлился, чтобы выдержать ее взор. «Великая Богиня! — подумала про себя жрица. — Будь я десятью годами моложе, о, как бы мы с ним правили — я и он!» За всю свою жизнь она знала лишь одного-двух мужчин, равных ей по силе, но Утер — о, этот противник достоин ее стального закала! А как же иначе; ведь его долг — не дать распасться королевству до тех пор, пока не возмужает сужденный король! И она не поставит под угрозу единство Британии — даже ради Моргейны. Но, может быть, Утера удастся урезонить?
— Утер, послушай меня. Девочка обладает Зрением, это у нее врожденное. От Незримого ей не укрыться; Незримое настигнет ее, куда бы она ни пошла, а играя с такими вещами, она навлечет на себя всеобщую нелюбовь; ее станут боятся и призерать точно ведьму. Хочешь ли ты такой участи для принцессы при твоем дворе?
— Ты сомневаешься, что Игрейна способна воспитать свою дочь, как подобает христианке? В самом худшем случае, запертая в стенах монастыря, она вреда не причинит.
— Нет! — воскликнула Вивиана, да так громко, что сидящие за нижним столом подняли головы и удивленно воззрились на нее. — Утер, девочка рождена жрицей. Запри ее в монастыре, и она зачахнет, точно поморник в клетке! Ты обречешь дитя Игрейны на смерть или на жизнь, исполненную страдания и безысходности? А я уверена — я говорила с девочкой, — что там она наложит на себя руки.
Вивиана видела, что этот последний довод не оставил Утера равнодушным, и заговорила еще убежденнее, еще горячее:
— Это у нее в крови. Так пусть обучается должным образом, пусть разовьет свои таланты. Утер, она что, настолько здесь счастлива или так уж украшает твой двор, что тебе жаль с ней расстаться?
Король медленно покачал головой.
— Я пытался полюбить ее ради Игрейны. Но она… странная, — промолвил он. — Моргауза, бывало, дразнила ее — она, дескать, из народа фэйри; и, не знай я ее родителей, я бы и сам в это поверил.
Вивиана принужденно улыбнулась:
— Верно. Она такая же, как я и как наша мать. Моргейна не предназначена для монастыря и церковного звона.
— Но как же я отберу у Игрейны обоих детей сразу? — в отчаянии вопросил Утер. Сердце Вивианы сжалось от боли и смутного чувства вины, но она покачала головой.
— Игрейна тоже рождена жрицей. Она смирится со своей судьбой, как ты, Утер, смиряешься со своей. А ежели ты опасаешься гнева своего исповедника, — проницательно предположила она и в глазах собеседника прочла, что не ошиблась, — так не рассказывай никому, куда ты ее отправляешь. Пусти слух, если хочешь, что отослал ее обучаться в женскую обитель. Она слишком мудра и серьезна для придворной жизни с ее вздорными любовными интрижками и женскими сплетнями. А Игрейна, зная, что дети ее в безопасности, счастливы и растут, готовясь к тому, что им суждено, будет довольна, пока у нее есть ты.
Утер наклонил голову.
— Да будет так, — отозвался он. — Мальчику отныне воспитываться у моего самого верного и самого неприметного из вассалов. Но как мне отослать его туда так, чтобы никто о том не дознался? Разве опасность не устремится за ним по пятам?
— Отошли его тайными путями, под покровом чар, как ты сам некогда приехал в Тинтагель, — посоветовала Вивиана. — Мне ты не доверяешь, но доверишься ли мерлину?
— Мерлину я доверил бы собственную жизнь, — отозвался Утер. — Хорошо, пусть мерлин возьмет мальчика. А Моргейна, значит, поедет на Авалон. — Король спрятал лицо в ладонях, точно изнывая под непосильным бременем. — Ты мудра, — проговорил он и поднял голову, во взгляде его читалась неприкрытая ненависть. — Проклятие, была б ты глупая, вздорная женщина, которую я мог бы презирать!
— Если твои священники не лгут, — невозмутимо отозвалась Вивиана, — я уже и без того проклята на веки веков, так что не трать слов даром.
Глава 11
Солнце уже садилось, когда впереди показалось Озеро. Вивиана развернулась на своем пони и глянула на Моргейну, ехавшую чуть позади. Лицо девочки осунулось от усталости и голода, но она ни разу не пожаловалась, и Вивиана, намеренно задавшая тяжкий темп, чтобы испытать ее стойкость, удовлетворенно вздохнула. Жизнь жрицы Авалона нелегка. Владычице необходимо было выяснить, сможет ли Моргейна вынести непосильные тяготы и лишения. Теперь Вивиана натянула поводья, и девочка поравнялась с ней.
— Вот и Озеро, — объявила Владычица. — Очень скоро мы окажемся под крышей, где нас ждет огонь, снедь и питье.
— Всем трем я порадуюсь, — отозвалась Моргейна.
— Ты устала, Моргейна?
— Немножко, — застенчиво призналась она. — Но мне жаль, что путешествие вот-вот закончится. Я люблю смотреть на все новое, а прежде я нигде не бывала.
У кромки воды кони встали. Вивиана попыталась представить себе знакомый берег так, как его видит чужой: пасмурные серые воды, высокие тростники у края, безмолвные, низкие тучи, в воде — пучки водорослей. Вокруг царила тишина, и Вивиана отчетливо слышала мысли девочки: «Здесь так одиноко, темно и уныло».
— А как мы попадем на Авалон? Моста-то здесь нет… нам ведь не придется переправляться вплавь вместе с лошадьми? — спросила Моргейна. Вивиана, вспомнив, как именно это они и проделали у брода, где река вздулась из-за весенних дождей, поспешила успокоить девочку:
— Нет, я позову ладью.
Вивиана закрыла ладонями лицо, отгораживаясь от ненужных картин и звуков, и над Озером полетел беззвучный зов. Спустя несколько мгновений на тускло-серой глади появилась ладья с низкими бортами. В одной части задрапированная черно-серебряной тканью, она скользила по воде так неслышно, словно летела, едва касаясь поверхности, как озерная птица. Тишину не нарушал плеск весел, но, когда ладья подошла ближе, Вивиана с Моргейной разглядели немых гребцов:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
— Девочка недостаточно благочестива, сдается мне, хорошей монахини из нее не выйдет.
Утер пожал плечами:
— Я дам ей такое приданое, что в любом монастыре ее с распростертыми объятиями примут.
Вивиана вспыхнула от гнева.
— Как думаешь, долго ли ты удержишь свое королевство без благоволения Племен, а, Утер? — осведомилась она, неотрывно глядя на собеседника. — Племенам дела нет до твоего Христа и до твоей религии. Они покорны Авалону, когда вот их… — Жрица коснулась пальцем вытатуированных змей, вздрогнув, Утер отпрянул, но Владычица неумолимо продолжала:
— Когда вот их нанесли на твои руки, Племена поклялись повиноваться Пендрагону. Если Авалон лишит тебя поддержки… мы высоко вознесли тебя, Утер, — тем ниже тебе падать.
— Громкие слова, леди. Но исполнишь ли ты угрозу? — отпарировал Утер. — Пойдешь ли ты на такое ради девчонки и в придачу дочери Корнуолла?
— Хочешь проверить? — Вивиана, не дрогнув, глядела в лицо короля, и на сей раз Утер не отвел глаз: он достаточно разозлился, чтобы выдержать ее взор. «Великая Богиня! — подумала про себя жрица. — Будь я десятью годами моложе, о, как бы мы с ним правили — я и он!» За всю свою жизнь она знала лишь одного-двух мужчин, равных ей по силе, но Утер — о, этот противник достоин ее стального закала! А как же иначе; ведь его долг — не дать распасться королевству до тех пор, пока не возмужает сужденный король! И она не поставит под угрозу единство Британии — даже ради Моргейны. Но, может быть, Утера удастся урезонить?
— Утер, послушай меня. Девочка обладает Зрением, это у нее врожденное. От Незримого ей не укрыться; Незримое настигнет ее, куда бы она ни пошла, а играя с такими вещами, она навлечет на себя всеобщую нелюбовь; ее станут боятся и призерать точно ведьму. Хочешь ли ты такой участи для принцессы при твоем дворе?
— Ты сомневаешься, что Игрейна способна воспитать свою дочь, как подобает христианке? В самом худшем случае, запертая в стенах монастыря, она вреда не причинит.
— Нет! — воскликнула Вивиана, да так громко, что сидящие за нижним столом подняли головы и удивленно воззрились на нее. — Утер, девочка рождена жрицей. Запри ее в монастыре, и она зачахнет, точно поморник в клетке! Ты обречешь дитя Игрейны на смерть или на жизнь, исполненную страдания и безысходности? А я уверена — я говорила с девочкой, — что там она наложит на себя руки.
Вивиана видела, что этот последний довод не оставил Утера равнодушным, и заговорила еще убежденнее, еще горячее:
— Это у нее в крови. Так пусть обучается должным образом, пусть разовьет свои таланты. Утер, она что, настолько здесь счастлива или так уж украшает твой двор, что тебе жаль с ней расстаться?
Король медленно покачал головой.
— Я пытался полюбить ее ради Игрейны. Но она… странная, — промолвил он. — Моргауза, бывало, дразнила ее — она, дескать, из народа фэйри; и, не знай я ее родителей, я бы и сам в это поверил.
Вивиана принужденно улыбнулась:
— Верно. Она такая же, как я и как наша мать. Моргейна не предназначена для монастыря и церковного звона.
— Но как же я отберу у Игрейны обоих детей сразу? — в отчаянии вопросил Утер. Сердце Вивианы сжалось от боли и смутного чувства вины, но она покачала головой.
— Игрейна тоже рождена жрицей. Она смирится со своей судьбой, как ты, Утер, смиряешься со своей. А ежели ты опасаешься гнева своего исповедника, — проницательно предположила она и в глазах собеседника прочла, что не ошиблась, — так не рассказывай никому, куда ты ее отправляешь. Пусти слух, если хочешь, что отослал ее обучаться в женскую обитель. Она слишком мудра и серьезна для придворной жизни с ее вздорными любовными интрижками и женскими сплетнями. А Игрейна, зная, что дети ее в безопасности, счастливы и растут, готовясь к тому, что им суждено, будет довольна, пока у нее есть ты.
Утер наклонил голову.
— Да будет так, — отозвался он. — Мальчику отныне воспитываться у моего самого верного и самого неприметного из вассалов. Но как мне отослать его туда так, чтобы никто о том не дознался? Разве опасность не устремится за ним по пятам?
— Отошли его тайными путями, под покровом чар, как ты сам некогда приехал в Тинтагель, — посоветовала Вивиана. — Мне ты не доверяешь, но доверишься ли мерлину?
— Мерлину я доверил бы собственную жизнь, — отозвался Утер. — Хорошо, пусть мерлин возьмет мальчика. А Моргейна, значит, поедет на Авалон. — Король спрятал лицо в ладонях, точно изнывая под непосильным бременем. — Ты мудра, — проговорил он и поднял голову, во взгляде его читалась неприкрытая ненависть. — Проклятие, была б ты глупая, вздорная женщина, которую я мог бы презирать!
— Если твои священники не лгут, — невозмутимо отозвалась Вивиана, — я уже и без того проклята на веки веков, так что не трать слов даром.
Глава 11
Солнце уже садилось, когда впереди показалось Озеро. Вивиана развернулась на своем пони и глянула на Моргейну, ехавшую чуть позади. Лицо девочки осунулось от усталости и голода, но она ни разу не пожаловалась, и Вивиана, намеренно задавшая тяжкий темп, чтобы испытать ее стойкость, удовлетворенно вздохнула. Жизнь жрицы Авалона нелегка. Владычице необходимо было выяснить, сможет ли Моргейна вынести непосильные тяготы и лишения. Теперь Вивиана натянула поводья, и девочка поравнялась с ней.
— Вот и Озеро, — объявила Владычица. — Очень скоро мы окажемся под крышей, где нас ждет огонь, снедь и питье.
— Всем трем я порадуюсь, — отозвалась Моргейна.
— Ты устала, Моргейна?
— Немножко, — застенчиво призналась она. — Но мне жаль, что путешествие вот-вот закончится. Я люблю смотреть на все новое, а прежде я нигде не бывала.
У кромки воды кони встали. Вивиана попыталась представить себе знакомый берег так, как его видит чужой: пасмурные серые воды, высокие тростники у края, безмолвные, низкие тучи, в воде — пучки водорослей. Вокруг царила тишина, и Вивиана отчетливо слышала мысли девочки: «Здесь так одиноко, темно и уныло».
— А как мы попадем на Авалон? Моста-то здесь нет… нам ведь не придется переправляться вплавь вместе с лошадьми? — спросила Моргейна. Вивиана, вспомнив, как именно это они и проделали у брода, где река вздулась из-за весенних дождей, поспешила успокоить девочку:
— Нет, я позову ладью.
Вивиана закрыла ладонями лицо, отгораживаясь от ненужных картин и звуков, и над Озером полетел беззвучный зов. Спустя несколько мгновений на тускло-серой глади появилась ладья с низкими бортами. В одной части задрапированная черно-серебряной тканью, она скользила по воде так неслышно, словно летела, едва касаясь поверхности, как озерная птица. Тишину не нарушал плеск весел, но, когда ладья подошла ближе, Вивиана с Моргейной разглядели немых гребцов:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99