— Ах, Анка… откуда у тебя этот догматизм! Ну вот представь себе, что эра долголетия уже наступила, болезней нет, смертность ничтожна, люди живут по несколько столетий. При таких условиях население нашей страны через пять-шесть десятков лет достигнет размеров всего теперешнего населения земного шара! Катастрофа станет уже вполне реальной. И что же, по-твоему, мы и тогда будем брать налог с холостяков и «малодетных» родителей?! Нет, конечно, будем ограничивать деторождение, и, так же, как и сейчас, — отрицать войны, голод, эпидемии, — все те человеконенавистнические способы сокращения трудового населения, которые поддерживают и одобряют мальтузианцы. Впрочем, возможно, что нам и не придется ограничивать рост населения, потому что раньше откроется другой выход, естественный, закономерный…
— Какой же?
— Ищите!
Девушки молча смотрели друг на друга, а Ридан теперь с интересом следил за Наташей. Он знал ее ум — быстрый, находчивый, склонный к практическим, конкретным представлениям. Как она выйдет из положения?
— Знаю! — воскликнула она вдруг, решительно тряхнув головой. — Вспомнила. Все это уже давно предусмотрено, а ведь вот сразу не приходит в голову.
Она быстро подошла к большой книжной полке Ридана, отыскала там какую-то книгу и, перелистав ее, нашла нужное место.
— Вот слушайте… «Человечество не останется вечно на Земле, но в погоне за светом и пространством сначала робко проникнет за пределы атмосферы, а затем завоюет себе все околосолнечное пространство». Это Циолковский. Я как раз недавно читала эту книгу, и мне особенно запомнилась его мысль о расселении человечества в мировом пространстве.
— Правильно, Ната! Молодец. Это и есть выход. Выход во вселенную! А ведь она беспредельна, друзья мои, и никакого долголетия, даже бессмертия не хватит, чтобы заселить ее. Ну, больше противоречий нет?
— Нет, — ответила Анна. — Все ясно, и все совершенно замечательно. Я тебе завтра расскажу, Натка. А теперь иди мойся с дороги и пойдём в столовую, будем ужинать и слушать последнюю часть доклада.
Аудитория Ридана увеличилась вдвое, стала шумной и оживленной. Наташа, быстро рассказав о своем пребывании в деревне, задала Ридану «деловой» вопрос:
— Константин Александрович, а когда это долголетие наступит?
Ридан сначала улыбнулся, потом стал озабоченным.
— Это зависит от физиков, — со вздохом ответил он.
— При чем же тут физики?
— Они должны создать технические средства, без которых практическое решение этой проблемы отодвигается в неопределенно далекое будущее.
— Какие средства?
— Вот этому-то вопросу и будет посвящена вторая, основная часть моего доклада. Главного я еще не сказал. Теперь мне придется повторить основные выводы из вчерашней беседы, чтобы ты была в курсе дела.
Итак, наши научные изыскания в последние годы окончательно выяснили, что всякий болезненный процесс в организме есть отражение какого-то другого, невидимого процесса, происходящего в нервном аппарате. И всякую болезнь можно прекратить, действуя определенным образом на нервы. Средства, которыми до сих пор пользовалась медицина, были успешны в той мере, в какой они приводили к необходимому сдвигу в нервной системе. Но еще никогда эти средства не были сознательно ориентированы на нервную систему.
Сейчас впервые мы встали на правильный путь и уже нашли некоторые приемы, которыми успешно лечим. Но эти приемы еще не совершенны. Вот пример: из одиннадцати больных тропической малярией, которых мы лечили «массажем» спинного мозга, один остался невылеченным. Это значит, что наш прием не радикален. Но то, что десять поправились, говорит, что путь верен. И вот наша наука пошла по нему снова эмпирически, ибо самая природа нервных процессов все еще остается загадкой. Что происходит в нервах, неизвестно. Поэтому: как действовать на нервы, куда действовать, чем, когда, сколько действовать — все это надо находить опытами, пробовать, словом, двигаться ощупью, вслепую.
Но есть другой путь. Надо овладеть мозгом. Мозг — это тот главный штаб, или, лучше, распределительный щит, в котором сосредоточены нити управления всеми без исключения функциями организма. А чтобы овладеть мозгом, нужно знать, в чем состоит деятельность этого таинственного органа, какова природа процессов, именуемых «раздражением» или «возбуждением» и протекающих в мозгу и в нервах.
Электричество уже давно, еще со времен Гальвани, то есть с восемнадцатого века, стучится в двери физиологии, но физика имеет свою историю, и только сейчас она начинает доходить до тех электрических процессов, которые протекают в организме животных.
Вы знаете, что за последние годы я основательно влез в электричество, так как оказалось, что без него физиология шагу ступить не может. Организм всякого животного буквально пронизан электричеством. Все движения, все химические реакции сопровождаются электрическими явлениями.
Короче говоря, я убедился, что так называемая нервная основа организма и его электрическая жизнь — одно и то же. Нервная деятельность — это электрическая деятельность, а нервы — это специально устроенные провода для тех специальных форм электротоков, какие действуют в организме.
— А мы учили, что нервное возбуждение не имеет ничего общего с электрическим током, — быстро вставила Наташа.
— Я тоже помню это, — добавила Анна.
— Да, — ответил Ридан, — современная физиология действительно отвергает это допущение. Одно из основных возражений состоит в том, что возбуждение распространяется по нерву со скоростью всего нескольких десятков метров в секунду, тогда как скорость электрического тока — триста тысяч километров в секунду. Все это правильно, и, признаюсь, я не знаю, как устранить это противоречие. Но, друзья мои, вы видели мой опыт с кроликами, у которых были соединены одинаковые центры мозга обыкновенным металлическим проводом. Возбуждение пошло по проводу, передалось от одного мозга другому. Можно ли сомневаться в том, что это было именно электричество? И вместо того, чтобы упрямо твердить, что этого «не может быть», не лучше ли просто согласиться с тем, что мы пока не знаем, почему оно в нервах распространяется с иной скоростью, чем в проводах? Тем более, что фактов, указывающих именно на электрическую природу нервных токов, накопилось у меня вполне достаточное количество. Но откуда берутся эти токи?
Вот тут мы подходим к самому главному. Их производит мозг. Весь организм, с точки зрения физики, представляет собой своеобразную автоматическую приемно-передающую радиостанцию. Желудок, сердце, легкие и прочие органы — это ее машинное отделение; нервы, выходящие на периферию, — антенны, улавливающие внешние воздействия и передающие их к мозгу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146
— Какой же?
— Ищите!
Девушки молча смотрели друг на друга, а Ридан теперь с интересом следил за Наташей. Он знал ее ум — быстрый, находчивый, склонный к практическим, конкретным представлениям. Как она выйдет из положения?
— Знаю! — воскликнула она вдруг, решительно тряхнув головой. — Вспомнила. Все это уже давно предусмотрено, а ведь вот сразу не приходит в голову.
Она быстро подошла к большой книжной полке Ридана, отыскала там какую-то книгу и, перелистав ее, нашла нужное место.
— Вот слушайте… «Человечество не останется вечно на Земле, но в погоне за светом и пространством сначала робко проникнет за пределы атмосферы, а затем завоюет себе все околосолнечное пространство». Это Циолковский. Я как раз недавно читала эту книгу, и мне особенно запомнилась его мысль о расселении человечества в мировом пространстве.
— Правильно, Ната! Молодец. Это и есть выход. Выход во вселенную! А ведь она беспредельна, друзья мои, и никакого долголетия, даже бессмертия не хватит, чтобы заселить ее. Ну, больше противоречий нет?
— Нет, — ответила Анна. — Все ясно, и все совершенно замечательно. Я тебе завтра расскажу, Натка. А теперь иди мойся с дороги и пойдём в столовую, будем ужинать и слушать последнюю часть доклада.
Аудитория Ридана увеличилась вдвое, стала шумной и оживленной. Наташа, быстро рассказав о своем пребывании в деревне, задала Ридану «деловой» вопрос:
— Константин Александрович, а когда это долголетие наступит?
Ридан сначала улыбнулся, потом стал озабоченным.
— Это зависит от физиков, — со вздохом ответил он.
— При чем же тут физики?
— Они должны создать технические средства, без которых практическое решение этой проблемы отодвигается в неопределенно далекое будущее.
— Какие средства?
— Вот этому-то вопросу и будет посвящена вторая, основная часть моего доклада. Главного я еще не сказал. Теперь мне придется повторить основные выводы из вчерашней беседы, чтобы ты была в курсе дела.
Итак, наши научные изыскания в последние годы окончательно выяснили, что всякий болезненный процесс в организме есть отражение какого-то другого, невидимого процесса, происходящего в нервном аппарате. И всякую болезнь можно прекратить, действуя определенным образом на нервы. Средства, которыми до сих пор пользовалась медицина, были успешны в той мере, в какой они приводили к необходимому сдвигу в нервной системе. Но еще никогда эти средства не были сознательно ориентированы на нервную систему.
Сейчас впервые мы встали на правильный путь и уже нашли некоторые приемы, которыми успешно лечим. Но эти приемы еще не совершенны. Вот пример: из одиннадцати больных тропической малярией, которых мы лечили «массажем» спинного мозга, один остался невылеченным. Это значит, что наш прием не радикален. Но то, что десять поправились, говорит, что путь верен. И вот наша наука пошла по нему снова эмпирически, ибо самая природа нервных процессов все еще остается загадкой. Что происходит в нервах, неизвестно. Поэтому: как действовать на нервы, куда действовать, чем, когда, сколько действовать — все это надо находить опытами, пробовать, словом, двигаться ощупью, вслепую.
Но есть другой путь. Надо овладеть мозгом. Мозг — это тот главный штаб, или, лучше, распределительный щит, в котором сосредоточены нити управления всеми без исключения функциями организма. А чтобы овладеть мозгом, нужно знать, в чем состоит деятельность этого таинственного органа, какова природа процессов, именуемых «раздражением» или «возбуждением» и протекающих в мозгу и в нервах.
Электричество уже давно, еще со времен Гальвани, то есть с восемнадцатого века, стучится в двери физиологии, но физика имеет свою историю, и только сейчас она начинает доходить до тех электрических процессов, которые протекают в организме животных.
Вы знаете, что за последние годы я основательно влез в электричество, так как оказалось, что без него физиология шагу ступить не может. Организм всякого животного буквально пронизан электричеством. Все движения, все химические реакции сопровождаются электрическими явлениями.
Короче говоря, я убедился, что так называемая нервная основа организма и его электрическая жизнь — одно и то же. Нервная деятельность — это электрическая деятельность, а нервы — это специально устроенные провода для тех специальных форм электротоков, какие действуют в организме.
— А мы учили, что нервное возбуждение не имеет ничего общего с электрическим током, — быстро вставила Наташа.
— Я тоже помню это, — добавила Анна.
— Да, — ответил Ридан, — современная физиология действительно отвергает это допущение. Одно из основных возражений состоит в том, что возбуждение распространяется по нерву со скоростью всего нескольких десятков метров в секунду, тогда как скорость электрического тока — триста тысяч километров в секунду. Все это правильно, и, признаюсь, я не знаю, как устранить это противоречие. Но, друзья мои, вы видели мой опыт с кроликами, у которых были соединены одинаковые центры мозга обыкновенным металлическим проводом. Возбуждение пошло по проводу, передалось от одного мозга другому. Можно ли сомневаться в том, что это было именно электричество? И вместо того, чтобы упрямо твердить, что этого «не может быть», не лучше ли просто согласиться с тем, что мы пока не знаем, почему оно в нервах распространяется с иной скоростью, чем в проводах? Тем более, что фактов, указывающих именно на электрическую природу нервных токов, накопилось у меня вполне достаточное количество. Но откуда берутся эти токи?
Вот тут мы подходим к самому главному. Их производит мозг. Весь организм, с точки зрения физики, представляет собой своеобразную автоматическую приемно-передающую радиостанцию. Желудок, сердце, легкие и прочие органы — это ее машинное отделение; нервы, выходящие на периферию, — антенны, улавливающие внешние воздействия и передающие их к мозгу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146