В них незаконники трудились с особой охотой.
— Дел тут — жизни не хватит. — Струйка воздуха из-под щитка, наполовину прикрывавшего лицо капитана, шевелила волосы у него на висках. — Мы, конечно, подготовим грамотных механиков и электриков, склонность к технике у них в крови, но боюсь за руководство. Если здесь у всех психология как у Эвдианема…
— Хорошие люди есть везде.
— Спасибо, напомнил. Пойди найди! — Капитан приблизился к группе незаконников, и те, побросав работу, почтительно скорчились. Капитан крякнул и неумело согнулся. — Единственный способ — поговорить как мужчина с мужчиной. Они бы совсем легли, да боятся повредить баллоны.
Я понимал капитана. Читая им курс по агротехнике, я тоже сгибался, и, полагаю, именно с тех пор у меня болит поясница… А капитан тем временем перешел на эколианский:
— Мы не нашли у вас источников чистой воды. Где они?
— Мы не знаем, спаситель, — прошелестели незаконники.
— Вот. — Капитан выпрямился. — Они не знают. Но ведь пьют же. Правда, предпочитают наш соленый дистиллят. — Он похлопал незаконника по плечу, тот испуганно качнулся на тонких ножках.
Мы уже демонтировали на звездолете три из четырех ядерных реакторов и первый из смонтированных на Эколе использовали для очистки воды. Но ее едва хватало для промывки отравленной почвы на первой открытой плантации, где мы намеревались высадить картошку… Великий космос! Чем мы только ни занимались на Эколе! И кто это сказал, что человеку мало нужно, — ему ой как много нужно! А где взять?
…К вечеру мы, задавленные заботами и делами, которых переделать не успевали, съезжались в лагерь, переодевались, проверяли порядок в общежитиях, где на надувном полу спали курсанты-незаконники, и тоже укладывались у себя в вездеходе. У капитана еще хватало сил для вечерней связи с разведочными группами. Обычно на вопрос: «Что нового?» — ему отвечали: «Порядок». Это означало, что программа выполняется, разведчик и прикрепленные к нему незаконники здоровы. Но вчера Вася Рамодин не вышел на связь… Едва мы успели осознать этот факт, как на экране возник Лев Матюшин. Он был уже без повязки на голове и маячил на шикарном фоне облупленных дворцовых колонн, перевитых кое-где колючей лианой.
— Капитан, докладываю. Все не так и кое-что не этак!
— Вас понял. — Капитан, которому было не до шуток, придавил пальцем левое веко. — Что мне всегда нравилось в экипаже, так это умение говорить афоризмами. У вас все?
— Ни Боже мой. Я трижды пытался связаться с Василием. Он вам не ответил, а? Можно, я им займусь? Беспокоюсь я. Битый куда-то исчез… А что — голова у меня зажила, а послать-то ведь некого.
Лев говорил правду: на аварийную ситуацию мы не рассчитывали, будучи уверенными в своей защищенности, и потому спасательную группу не формировали.
— Васин маршрут знаешь?
— Капитан! Да я знаю, где находится каждая из тринадцати групп, а Васю я вообще пеленговал каждые полчаса.
— Ладно, слетай. — Капитан сосредоточенно рассматривал пульт безопасности, где Васин огонек то разгорался в такт вдоху, то притухал в такт выдоху. Нехорошие это были периоды, словно Васе не хватало дыхания…
Мы оставили включенным автомат громкого вызова и успели еще вздремнуть часа четыре. Как ни странно, рассветы над несчастной Эколой вставали чистые, окрашивая в розовый цвет отравленное небо и вселяя в наши души надежды на то, что не зря мы трудимся. Незаконники любили смотреть на свое белое солнце, и это были редкие моменты, когда они стояли выпрямившись. Когда мы с капитаном вышли из вездехода, двое незаконников пили воду из умывальников, хотя в спальнях стояли графины с водой, всегда полные. Но скоро до нас дошло, что они не в силах были видеть, как убывает вода в графине, и потому предпочитали пить из непрозрачной посуды… Завидев нас, они отошли и молча смотрели, как умываются двое богатых и могучих и как уходит в песок мыльная вода. Утром, если стояла тихая погода, можно было дышать без маски, и мы ценили эти часы. Киберы в алюминиевом котле готовили завтрак из одного блюда. Это были местные дрожжи, облагороженные в синтезаторе до уровня манной каши. А что делать, если количество едоков возросло в десятки раз?
Мы с капитаном тоже поели со всеми вместе, ибо только разведчики, уходящие в поиск, брали с собой корабельные продукты. К сожалению, говяжье дерево не принялось на местной почве. А впечатленец, доставленный с корабля, отказался работать в оранжерее и оскорбление усох. Это означало, что на планете совсем ничего хорошего не было и даже для маленького впечатленца не хватило ни красоты, ни радости… Все это наводило на мысль, что, кроме картошки, ржи и кукурузы, которые здесь могли расти, мы вряд ли оставим после себя еще что-нибудь съедобное. А о деликатесах вроде черничного арбуза и говорить не приходится…
Тут нас вызвал Лев, и голос его вздрагивал, когда он сообщил, что долетел до конца запеленгованного маршрута и Васи не обнаружил. Исчезли также его подшефный незаконник и дракончик.
— Кругом каменный хаос — и как только на такую высоту Вася забрался, да еще с грузом на спине? Похоже, ледник, засыпанный камнями и щебнем. Чуть в стороне какие-то сооружения, неплохо сохранившиеся, вроде обогатительной фабрики, что ли. Башни, горизонтальные барабаны на бетонных козлах, эстакады и галереи. В помещениях даже кое-где приборы сохранились. Думаю, здесь давно никто не бывал… Что там на пульте, капитан?
Мы глянули — и в глазах у нас потемнело. Нет, Васин огонек не погас, он горел… но ровным светом. Это могло означать только одно: Вася жив, но не дышит. В глубине души каждый из нас ждал чего угодно, только не этого.
— Дай пеленг, Лев!
Капитан сказал это через пять секунд, которые ему понадобились, чтобы бросить вездеход в воздух по какой-то немыслимой касательной. Потом он переключил управление на автоштурмана и помог мне задраить люк — нелегкая работа учитывая скорость реактивного самолета… Мы едва успели натянуть защитные полускафандры, когда послышался голос Льва:
— Вижу вас.
Капитан снова взял управление на себя, и отрицательное ускорение вдавило меня носом в панель, когда включились тормозные дюзы.
Лев, оставив свою леталку, уже бежал нам навстречу.
— Вася где-то здесь, я чувствую. Надо искать… Огонек-то горит, а? Это он выключился, точно вам говорю.
Капитан слушал Льва и озирал окрестности. Действительно, каменный хаос. Не земные горы с их величавой упорядоченностью и чистотой, а гнусное нагромождение пыльных булыжников и убогих строений, воздвигнутых без выдумки и порядка. Даже здесь, в горах, ветер нес запахи железного тлена и, казалось, выл в какой-то дальней трубе. Капитан прислушался.
— Давно ветер? — спросил он у Льва.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127
— Дел тут — жизни не хватит. — Струйка воздуха из-под щитка, наполовину прикрывавшего лицо капитана, шевелила волосы у него на висках. — Мы, конечно, подготовим грамотных механиков и электриков, склонность к технике у них в крови, но боюсь за руководство. Если здесь у всех психология как у Эвдианема…
— Хорошие люди есть везде.
— Спасибо, напомнил. Пойди найди! — Капитан приблизился к группе незаконников, и те, побросав работу, почтительно скорчились. Капитан крякнул и неумело согнулся. — Единственный способ — поговорить как мужчина с мужчиной. Они бы совсем легли, да боятся повредить баллоны.
Я понимал капитана. Читая им курс по агротехнике, я тоже сгибался, и, полагаю, именно с тех пор у меня болит поясница… А капитан тем временем перешел на эколианский:
— Мы не нашли у вас источников чистой воды. Где они?
— Мы не знаем, спаситель, — прошелестели незаконники.
— Вот. — Капитан выпрямился. — Они не знают. Но ведь пьют же. Правда, предпочитают наш соленый дистиллят. — Он похлопал незаконника по плечу, тот испуганно качнулся на тонких ножках.
Мы уже демонтировали на звездолете три из четырех ядерных реакторов и первый из смонтированных на Эколе использовали для очистки воды. Но ее едва хватало для промывки отравленной почвы на первой открытой плантации, где мы намеревались высадить картошку… Великий космос! Чем мы только ни занимались на Эколе! И кто это сказал, что человеку мало нужно, — ему ой как много нужно! А где взять?
…К вечеру мы, задавленные заботами и делами, которых переделать не успевали, съезжались в лагерь, переодевались, проверяли порядок в общежитиях, где на надувном полу спали курсанты-незаконники, и тоже укладывались у себя в вездеходе. У капитана еще хватало сил для вечерней связи с разведочными группами. Обычно на вопрос: «Что нового?» — ему отвечали: «Порядок». Это означало, что программа выполняется, разведчик и прикрепленные к нему незаконники здоровы. Но вчера Вася Рамодин не вышел на связь… Едва мы успели осознать этот факт, как на экране возник Лев Матюшин. Он был уже без повязки на голове и маячил на шикарном фоне облупленных дворцовых колонн, перевитых кое-где колючей лианой.
— Капитан, докладываю. Все не так и кое-что не этак!
— Вас понял. — Капитан, которому было не до шуток, придавил пальцем левое веко. — Что мне всегда нравилось в экипаже, так это умение говорить афоризмами. У вас все?
— Ни Боже мой. Я трижды пытался связаться с Василием. Он вам не ответил, а? Можно, я им займусь? Беспокоюсь я. Битый куда-то исчез… А что — голова у меня зажила, а послать-то ведь некого.
Лев говорил правду: на аварийную ситуацию мы не рассчитывали, будучи уверенными в своей защищенности, и потому спасательную группу не формировали.
— Васин маршрут знаешь?
— Капитан! Да я знаю, где находится каждая из тринадцати групп, а Васю я вообще пеленговал каждые полчаса.
— Ладно, слетай. — Капитан сосредоточенно рассматривал пульт безопасности, где Васин огонек то разгорался в такт вдоху, то притухал в такт выдоху. Нехорошие это были периоды, словно Васе не хватало дыхания…
Мы оставили включенным автомат громкого вызова и успели еще вздремнуть часа четыре. Как ни странно, рассветы над несчастной Эколой вставали чистые, окрашивая в розовый цвет отравленное небо и вселяя в наши души надежды на то, что не зря мы трудимся. Незаконники любили смотреть на свое белое солнце, и это были редкие моменты, когда они стояли выпрямившись. Когда мы с капитаном вышли из вездехода, двое незаконников пили воду из умывальников, хотя в спальнях стояли графины с водой, всегда полные. Но скоро до нас дошло, что они не в силах были видеть, как убывает вода в графине, и потому предпочитали пить из непрозрачной посуды… Завидев нас, они отошли и молча смотрели, как умываются двое богатых и могучих и как уходит в песок мыльная вода. Утром, если стояла тихая погода, можно было дышать без маски, и мы ценили эти часы. Киберы в алюминиевом котле готовили завтрак из одного блюда. Это были местные дрожжи, облагороженные в синтезаторе до уровня манной каши. А что делать, если количество едоков возросло в десятки раз?
Мы с капитаном тоже поели со всеми вместе, ибо только разведчики, уходящие в поиск, брали с собой корабельные продукты. К сожалению, говяжье дерево не принялось на местной почве. А впечатленец, доставленный с корабля, отказался работать в оранжерее и оскорбление усох. Это означало, что на планете совсем ничего хорошего не было и даже для маленького впечатленца не хватило ни красоты, ни радости… Все это наводило на мысль, что, кроме картошки, ржи и кукурузы, которые здесь могли расти, мы вряд ли оставим после себя еще что-нибудь съедобное. А о деликатесах вроде черничного арбуза и говорить не приходится…
Тут нас вызвал Лев, и голос его вздрагивал, когда он сообщил, что долетел до конца запеленгованного маршрута и Васи не обнаружил. Исчезли также его подшефный незаконник и дракончик.
— Кругом каменный хаос — и как только на такую высоту Вася забрался, да еще с грузом на спине? Похоже, ледник, засыпанный камнями и щебнем. Чуть в стороне какие-то сооружения, неплохо сохранившиеся, вроде обогатительной фабрики, что ли. Башни, горизонтальные барабаны на бетонных козлах, эстакады и галереи. В помещениях даже кое-где приборы сохранились. Думаю, здесь давно никто не бывал… Что там на пульте, капитан?
Мы глянули — и в глазах у нас потемнело. Нет, Васин огонек не погас, он горел… но ровным светом. Это могло означать только одно: Вася жив, но не дышит. В глубине души каждый из нас ждал чего угодно, только не этого.
— Дай пеленг, Лев!
Капитан сказал это через пять секунд, которые ему понадобились, чтобы бросить вездеход в воздух по какой-то немыслимой касательной. Потом он переключил управление на автоштурмана и помог мне задраить люк — нелегкая работа учитывая скорость реактивного самолета… Мы едва успели натянуть защитные полускафандры, когда послышался голос Льва:
— Вижу вас.
Капитан снова взял управление на себя, и отрицательное ускорение вдавило меня носом в панель, когда включились тормозные дюзы.
Лев, оставив свою леталку, уже бежал нам навстречу.
— Вася где-то здесь, я чувствую. Надо искать… Огонек-то горит, а? Это он выключился, точно вам говорю.
Капитан слушал Льва и озирал окрестности. Действительно, каменный хаос. Не земные горы с их величавой упорядоченностью и чистотой, а гнусное нагромождение пыльных булыжников и убогих строений, воздвигнутых без выдумки и порядка. Даже здесь, в горах, ветер нес запахи железного тлена и, казалось, выл в какой-то дальней трубе. Капитан прислушался.
— Давно ветер? — спросил он у Льва.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127