— Прикажете подавать осетрину, мистер?..
* * *
Вверенный ему кар федеральный следователь перевел на автопилот, поднял затененные стекла кабины и, став теперь невидимым для взглядов прохожих, еще раз занялся тем, что его приятель Пьер Годфруа из научного сектора управления любил называть «анализом неопределенностей и синтезом подозрений». А проще говоря — гаданием на кофейной гуще. Ничего другого, впрочем, не оставалось. Прекрасное занятие для меланхоличной вечерней поездки по «кварталам землян» без определенной цели и без видимых провожатых.
Кай понимал, что после провального эпизода на «Изгнаннике» его самостоятельные выходы в «кварталы землян» не могут приветствоваться Службой безопасности Диаспоры, да и контрразведкой ранарари — тоже. Но у проблемы была еще и вторая — неформальная — сторона.
Агент на контракте, о многом догадывавшийся, предпочитал вида не подавать и в дела федерального следователя не вмешиваться. И не только солидарность граждан Федерации стояла за этой его непричастностью. Весьма возможно, что в рукаве у федерального следователя припрятана пара козырных тузов — другой вопрос, крапленых или нет. Так зачем же в сложившейся ситуации, смахивающей на позорное фиаско, мешать партнеру пойти с какой-то из этих карт? Можно было также предположить, что работодатели агента догадывались о его точке зрения и давали свое молчаливое «добро» на этот эксперимент.
Собственно, для них — будь они тузами Диаспоры или «чертями» из планетарной контрразведки ранарари, тоже было приемлемо отпустить офицера управления с короткого поводка и проследить за его действиями, даже если они и не принесут никаких результатов в рамках операции «Тропа». Может, конечно, нарваться на дальнейшие неприятности со здешним криминалом — не велика беда теперь, когда он фактически выбыл из игры. А может и вывести на какого-нибудь замороженного резидента федералов в Диаспоре, а то и на целую сеть их... Будет же человек стараться выбраться из тупика, в котором очутился? Будет. Ну что же — ему и карты в руки...
Пожалуй, других объяснений предоставленной ему свободы Кай найти не мог. А обещание гарантировать безопасность при выходе «в люди» прекрасно оправдывало ведение за ним ненавязчивой, но постоянной слежки.
И это ставило его перед нешуточным выбором: либо не рисковать дальше понапрасну и, признав окончательное поражение, отдать всю операцию на откуп ранарари и Диаспоре, либо привести в действие весьма слабенький резерв — еще только наметившуюся сеть управления.
Да и то сказать — «сеть»: пара ничего еще в здешней жизни не смыслящих новичков, года не проживших в Диаспоре. Неудивительно, что управление не стало вводить контрразведку в курс своих разработок по Инферне. Это было сделано не столько ради сохранения каких-то особых секретов, а скорее из опасения, что над достигнутыми за последние несколько лет успехами по проникновению в Диаспору заклятые друзья из других «компетентных служб» Федерации могут просто посмеяться. По некоторым особенностям полученных им инструкций Кай понял, что и ему-то, «своему», карты эти приоткрыли с большой неохотой.
Тем не менее в отношении этих двух агентов у Кая был выработан определенный план, в соответствии с которым он мог бы действовать, если бы выбор пал на продолжение игры. Но что-то мешало ему сделать этот выбор самостоятельно. Впрочем, он уже привык к этому «что-то», легко узнавал его голос.
А голос этот, как уже не раз бывало, спрашивал федерального следователя, действительно ли он считает, что дело стоит того, чтобы подставить под провал не себя — а кого-то другого? А может, это была всего лишь забота о том, чтобы не стать козлом отпущения? О том, чтобы просто не «пролететь» мимо очередного звания, не оказаться засунутым в периферийный филиал управления...
Впрочем, привычным для Кая стал и способ решения этой неразрешимой дилеммы. Он доверил право принимать решение старому как мир судье — порядком уже стершейся монетке с гербом давно несуществующего государства. Герб содержал изображение орла, и этим орлом вверх легла на ладонь федерального следователя монета, когда он, не глядя, машинальным движением подбросил и поймал ее в воздухе.
Вздохнув, Кай проверил, нет ли орла и на обратной стороне монетки — такая у него была манера шутить с самим собой, — и взялся за руль кара. Потом набрал на своем блоке связи номер, который соединил его со скрытым в одном из неприметных тайников «одноразовым» сигнализатором. Тот в ответ выстрелил заложенный в него сигнал и потихоньку самоуничтожился. Расставить такие сравнительно примитивные, но хорошо показавшие себя в работе устройства да соорудить систему тайников и «почтовых ящиков» было пока практически единственным серьезным поручением, которое управление доверило своей здешней сети.
Сигнал высветился на индикаторе блока в виде недлинной цепочки цифр. И цифры эти неожиданно придали совершенно иное направление течению мыслей федерального следователя. Они означали, что в одном из «почтовых ящиков» города для него оставлено сообщение.
Это путало все карты.
* * *
Адресованное ему сообщение Кай считал из тайника дистанционно, не появляясь на заброшенной станции монорельса (так и не привившегося на Инферне новшества землян), где этот тайник-ретранслятор был смонтирован в древнем приборном щите. Нацепив наушники и включив блокировку постороннего прослушивания, он врубил свой комп на «прокрутку» кодированного сообщения. Первые же услышанные звуки повергли его в изумление.
Это был голос Микиса Палладини.
— Я вас совсем не понимаю, следователь! — зазвучал в наушниках его сбивчивый, перескакивающий с пятого на десятое голос. — Мы не договаривались о личных контактах... Только через третьих лиц... Зачем вы мне послали вызов напрямую? Я ничего не понимаю на этой дурацкой планете... Если мы разминемся, то не посылайте вызов снова по тому же адресу — меня там уже нет! Я вместе с Толиком нахожусь в гостевом комплексе здешнего универа. Там легко найти... В общем, постарайтесь подтвердить ваш вызов, господин Санди...
Кай уставился на открывавшийся со стоянки, на которую он приткнул свой кар, вид — город ранарари, смахивающий на дурной сон какого-нибудь поклонника абстрактной живописи.
Кажется, все встало на свои места. Разумеется, никакого вызова Микису федеральный следователь не посылал. Но тем не менее Микис его получил. Точнее, получил, по всей видимости, запись, содержащую несколько фраз, сказанных голосом Кая. Ради того, чтобы смоделировать эти несколько фраз, и была затеяна его встреча с господином Раковски на борту «Изгнанника». Лешек и не думал торговаться с Крюгером всерьез.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152