! — рявкнул Раковски.
На его счастье, он успел закрепить шлем скафандра и орал теперь во встроенный микрофон.
— Немедленно стабилизируй корабль! Доложи параметры орбиты!
— Шеф! — голос Ахмеда срывался. — Управление повреждено. Движки не врубаются. Потеряли первую космическую. Идем вниз. Круто. Тут... Том — без сознания. Башку разбил. Док — тоже не в порядке... По радио диспетчерская орет что-то, а я ни разобрать не могу, ни ответить — антенны снесло...
Теперь заполнивший было кабину туман сгинул. Давление в кабине уходило в нуль.
— К черту все!!! — гаркнул на пилота Раковски. — Если не врубишь ускорители — пиши пропало!
Потом уставился на Кая.
— Ты понимаешь, что устроили твои люди?!
— «Мои люди» заперты в каютах, — парировал федеральный следователь. — Кажется, это ваш навигатор вздумал разыграть свою карту...
Раковски смотрел на него как на сумасшедшего. Причем, сумасшедшего опасного.
— У меня еще есть время прикончить тебя своими руками, сволочь, — выдавил он, начиная отстегивать ремни. — А твой «Ганимед» теперь перехватят — в Космосе или на поверхности... Все пошло псу под хвост!
— Затевать драку — не самое умное сейчас... — Кай на всякий случай тоже расстегнул свою страховочную сбрую. — Тем более неизвестно, чем она закончится. А что касается того, перехватят или не перехватят корабль, — так это еще бабушка надвое сказала.
— Ты, дурак, не знаешь Инферны! — оборвал его Раковски.
— А вы не знаете моих людей, — федеральный следователь отчаянно блефовал, но делать было нечего.
— Пожалуй, да, — зло выговорил Раковски. — Таких идиотов я встречаю впервые...
— Скорость падает, — доложил Ахмед. — Нас начинает греть. Скоро пойдет аэродинамика...
— На аэродинамике справишься с посадкой? — хрипло спросил Раковски.
— Очень неудачная траектория, шеф, — голос Ахмеда продолжал срываться. — И нас крутит. Дохлый номер!
— Тогда врубай S0S, и всем — в индивидуальные капсулы!
Голос командира стал железным.
— Помоги доку с Томом. Покидаем судно.
Он повернулся к Каю.
— Мне следует, пожалуй, попрощаться с...
Он осекся.
Прямо в лоб ему смотрел его собственный парабеллум.
— Ничего личного, — кривовато улыбнулся Кай. — Достаточно сообразить, что вам же будет проще, если я вывернусь из этого дела живым. Потому что только я смогу заставить своих людей давать показания в вашу пользу. Без меня они вас утопят — вы у всех на глазах «засветились», когда спросили у меня пароль. И вообще — игра еще не окончена.
Лысый Лешек лихорадочно просчитывал варианты. Краем глаза Кай заметил, что там, снаружи, струйки призрачного, пока что нестойкого пламени начинают ползти по колпаку кабины и срываются с нее, не успев набрать силы.
— Хорошо, — Раковски махнул рукой. — Отдавайте пистолет и полезайте в капсулу...
— Пистолет — при следующей встрече, — сухо определил федеральный следователь. — Кстати, где она состоится? Как мне выйти на вас?
— Я сам выйду на тебя, — скривился Лешек. — Если сразу не встретимся в каталажке. Давай, торопись. Капсулы прямо тут — под перекрытием пола.
* * *
«Что происходит? Что, черт возьми, происходит?!» — вновь и вновь повторял про себя Кирилл, с третьего захода пытаясь добраться до аварийного люка осевой шахты. Когда совершенно неожиданно врубился двигатель, его основательно приложило о переборку и потом еще несколько раз о разные предметы. Ему никак не удавалось надежно заклиниться, и почти каждый новый толчок оказывался неожиданным и норовил вышибить из него душу. Грохот и скрежет, пронизывающие всю громаду корабля, бешеная вибрация корпуса ясно говорили о том, что ни о каком орбитальном или посадочном маневре и речи идти не может. Происходило нечто непонятное.
Он вцепился в скобу у самого аварийного люка, каждую секунду ожидая, что пол снова или вырвется у него из-под ног или вдруг станет потолком.
И тут на него обрушилась тишина. Да нет — не тишина, просто покой.
Покой, проникнутый низким рокотом планетарных двигателей. Покой, прижавший его носом к люку, в который он хотел прорваться. Покой, превративший стену в пол. Покой предпосадочного торможения. Покой смертельного риска.
И, используя каждое мгновение этого жестокого покоя — каждое из которых могло оказаться последним, — Кирилл рванул в сторону крышку люка и обрушился внутрь осевой шахты, рискуя переломать руки-ноги.
И сразу — с места в карьер — пауком полез, цепляясь за скобы, вваренные в стену сверхпрочной трубы, туда — вперед и вверх, к люку аварийного входа в рубку управления.
Однажды ему уже пришлось пройти этот путь. Не так давно.
* * *
Капсула индивидуального спасения — даже в земном исполнении — далеко не самое комфортабельное место на этом свете. То, что проходило под этим названием в Диаспоре, было еще на порядок менее комфортабельно. Но, надо признать, более компактно. Разместиться в ней человеку, наряженному в легкий скафандр, казалось делом невозможным, однако Кай с этим делом справился. Ему удалось даже занять в ней положение, по его представлениям наиболее подходящее для того, чтобы выдержать предстоящий и неминуемый удар тормозным ускорением.
И удар этот не замедлил последовать. Правда, ему предшествовали несколько минут, которые федеральный следователь впоследствии не числил лучшими в своей жизни. Пламя, скользившее по обшивке корабля, перестало уже быть сонмом трепетных, то и дело срывающихся язычков, стало одевать его клочковатой огненной «шубой». Неровное — из-за продолжающегося, несмотря ни на что, кувыркания бота — отрицательное ускорение нарастало и превратило проникновение в капсулу в сложнейшее гимнастическое упражнение. Температура в боте недвусмысленно нарастала. Но все обошлось.
Ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ада-ба! — почти одновременно веером пять капсул вылетели во тьму тропосферы Инферны.
Бортовой компьютер справился-таки с последней на своем веку задачей — выпустил каждую капсулу точно в направлении, обратном стремительному движению обреченного кораблика. И тут же в каждой из них заработал индивидуальный движок.
Стремительно отставая от бота, они уходили и друг от друга, одинокими злыми огоньками теряясь в раскинувшейся над громадой планеты бездне. А превратившийся в сплошной клубок огня бот, пробивая один за другим слои облаков, огненной кометой вошел в предгрозовое небо экваториальных широт Инферны, развалился, рассыпался сотнями праздничных шутих, и те торопливо устремились навстречу извивающимся огненным драконам собственных отражений в темной глади океана. Слились с ними. Исчезли...
Всего этого Кай не видел — у него потемнело в глазах.
* * *
Сбив в кровь руки и стесав о шершавую керамику внутреннего покрытия осевого туннеля плечо, Кирилл резко сдвинул в сторону — почти сорвал крышку аварийного люка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152
На его счастье, он успел закрепить шлем скафандра и орал теперь во встроенный микрофон.
— Немедленно стабилизируй корабль! Доложи параметры орбиты!
— Шеф! — голос Ахмеда срывался. — Управление повреждено. Движки не врубаются. Потеряли первую космическую. Идем вниз. Круто. Тут... Том — без сознания. Башку разбил. Док — тоже не в порядке... По радио диспетчерская орет что-то, а я ни разобрать не могу, ни ответить — антенны снесло...
Теперь заполнивший было кабину туман сгинул. Давление в кабине уходило в нуль.
— К черту все!!! — гаркнул на пилота Раковски. — Если не врубишь ускорители — пиши пропало!
Потом уставился на Кая.
— Ты понимаешь, что устроили твои люди?!
— «Мои люди» заперты в каютах, — парировал федеральный следователь. — Кажется, это ваш навигатор вздумал разыграть свою карту...
Раковски смотрел на него как на сумасшедшего. Причем, сумасшедшего опасного.
— У меня еще есть время прикончить тебя своими руками, сволочь, — выдавил он, начиная отстегивать ремни. — А твой «Ганимед» теперь перехватят — в Космосе или на поверхности... Все пошло псу под хвост!
— Затевать драку — не самое умное сейчас... — Кай на всякий случай тоже расстегнул свою страховочную сбрую. — Тем более неизвестно, чем она закончится. А что касается того, перехватят или не перехватят корабль, — так это еще бабушка надвое сказала.
— Ты, дурак, не знаешь Инферны! — оборвал его Раковски.
— А вы не знаете моих людей, — федеральный следователь отчаянно блефовал, но делать было нечего.
— Пожалуй, да, — зло выговорил Раковски. — Таких идиотов я встречаю впервые...
— Скорость падает, — доложил Ахмед. — Нас начинает греть. Скоро пойдет аэродинамика...
— На аэродинамике справишься с посадкой? — хрипло спросил Раковски.
— Очень неудачная траектория, шеф, — голос Ахмеда продолжал срываться. — И нас крутит. Дохлый номер!
— Тогда врубай S0S, и всем — в индивидуальные капсулы!
Голос командира стал железным.
— Помоги доку с Томом. Покидаем судно.
Он повернулся к Каю.
— Мне следует, пожалуй, попрощаться с...
Он осекся.
Прямо в лоб ему смотрел его собственный парабеллум.
— Ничего личного, — кривовато улыбнулся Кай. — Достаточно сообразить, что вам же будет проще, если я вывернусь из этого дела живым. Потому что только я смогу заставить своих людей давать показания в вашу пользу. Без меня они вас утопят — вы у всех на глазах «засветились», когда спросили у меня пароль. И вообще — игра еще не окончена.
Лысый Лешек лихорадочно просчитывал варианты. Краем глаза Кай заметил, что там, снаружи, струйки призрачного, пока что нестойкого пламени начинают ползти по колпаку кабины и срываются с нее, не успев набрать силы.
— Хорошо, — Раковски махнул рукой. — Отдавайте пистолет и полезайте в капсулу...
— Пистолет — при следующей встрече, — сухо определил федеральный следователь. — Кстати, где она состоится? Как мне выйти на вас?
— Я сам выйду на тебя, — скривился Лешек. — Если сразу не встретимся в каталажке. Давай, торопись. Капсулы прямо тут — под перекрытием пола.
* * *
«Что происходит? Что, черт возьми, происходит?!» — вновь и вновь повторял про себя Кирилл, с третьего захода пытаясь добраться до аварийного люка осевой шахты. Когда совершенно неожиданно врубился двигатель, его основательно приложило о переборку и потом еще несколько раз о разные предметы. Ему никак не удавалось надежно заклиниться, и почти каждый новый толчок оказывался неожиданным и норовил вышибить из него душу. Грохот и скрежет, пронизывающие всю громаду корабля, бешеная вибрация корпуса ясно говорили о том, что ни о каком орбитальном или посадочном маневре и речи идти не может. Происходило нечто непонятное.
Он вцепился в скобу у самого аварийного люка, каждую секунду ожидая, что пол снова или вырвется у него из-под ног или вдруг станет потолком.
И тут на него обрушилась тишина. Да нет — не тишина, просто покой.
Покой, проникнутый низким рокотом планетарных двигателей. Покой, прижавший его носом к люку, в который он хотел прорваться. Покой, превративший стену в пол. Покой предпосадочного торможения. Покой смертельного риска.
И, используя каждое мгновение этого жестокого покоя — каждое из которых могло оказаться последним, — Кирилл рванул в сторону крышку люка и обрушился внутрь осевой шахты, рискуя переломать руки-ноги.
И сразу — с места в карьер — пауком полез, цепляясь за скобы, вваренные в стену сверхпрочной трубы, туда — вперед и вверх, к люку аварийного входа в рубку управления.
Однажды ему уже пришлось пройти этот путь. Не так давно.
* * *
Капсула индивидуального спасения — даже в земном исполнении — далеко не самое комфортабельное место на этом свете. То, что проходило под этим названием в Диаспоре, было еще на порядок менее комфортабельно. Но, надо признать, более компактно. Разместиться в ней человеку, наряженному в легкий скафандр, казалось делом невозможным, однако Кай с этим делом справился. Ему удалось даже занять в ней положение, по его представлениям наиболее подходящее для того, чтобы выдержать предстоящий и неминуемый удар тормозным ускорением.
И удар этот не замедлил последовать. Правда, ему предшествовали несколько минут, которые федеральный следователь впоследствии не числил лучшими в своей жизни. Пламя, скользившее по обшивке корабля, перестало уже быть сонмом трепетных, то и дело срывающихся язычков, стало одевать его клочковатой огненной «шубой». Неровное — из-за продолжающегося, несмотря ни на что, кувыркания бота — отрицательное ускорение нарастало и превратило проникновение в капсулу в сложнейшее гимнастическое упражнение. Температура в боте недвусмысленно нарастала. Но все обошлось.
Ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ада-ба! — почти одновременно веером пять капсул вылетели во тьму тропосферы Инферны.
Бортовой компьютер справился-таки с последней на своем веку задачей — выпустил каждую капсулу точно в направлении, обратном стремительному движению обреченного кораблика. И тут же в каждой из них заработал индивидуальный движок.
Стремительно отставая от бота, они уходили и друг от друга, одинокими злыми огоньками теряясь в раскинувшейся над громадой планеты бездне. А превратившийся в сплошной клубок огня бот, пробивая один за другим слои облаков, огненной кометой вошел в предгрозовое небо экваториальных широт Инферны, развалился, рассыпался сотнями праздничных шутих, и те торопливо устремились навстречу извивающимся огненным драконам собственных отражений в темной глади океана. Слились с ними. Исчезли...
Всего этого Кай не видел — у него потемнело в глазах.
* * *
Сбив в кровь руки и стесав о шершавую керамику внутреннего покрытия осевого туннеля плечо, Кирилл резко сдвинул в сторону — почти сорвал крышку аварийного люка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152