Еще транслировались по обморочным, спорадически работающим каналам «Ти-Ви» планеты пышные презентации, еще давали приемы посольства и представительства галактических фирм. Все еще пыжились и старались хоть кому-то подороже продать себя артисты, писатели, художники. Хорохорилась местная знать. Мирок неутихающего банкета на пожарище.
Каждая чума знает свой пир. И на этом пиру почти постоянной и довольно желанной гостьей была пресс-секретарь Нуньес. Дама приятной наружности, от которой зависело, кому перепадут кое-какие крошки со стола, столь ненавидимой «свободнейшим из свободных» народом Фронды Федерации Тридцати Трех Миров. Часто — довольно весомые крошки... Почти даром.
Собственно «политической информации» Мария приносила — кот наплакал. Но зато, тут надо отдать ей должное, благодаря ее бурной деятельности ведомство подполковника Дель Рея могло запросто утопить в компромате половину творческой интеллигенции и две трети дипломатического корпуса Фронды. Что позволяло подполковнику медленной и кропотливой вербовкой восстанавливать агентурную сеть военной разведки. Сеть, изрядно пощипанную в свое время контрразведчиками Самостоятельной Цивилизации. Контрразведка была, пожалуй, единственной системой Фронды, не скатившейся в полный маразм и только еще начинавшей сдавать свои позиции. Должно быть, потому, что создавали ее советники ранарари и ориентировали именно на борьбу со спецслужбами Федерации.
Конечно, не на одной Марии держалась работа по вербовке и «склонению в пользу», но именно ей прощалось многое. В том числе — практически полная безотчетность в вопросах совершенно беспорядочной жизни на планете. Что греха таить, при первом знакомстве с этой своей сотрудницей Гвидо собрался было за ней приударить, но, прочитав в личном файле милейшей Марии ее рабочую кличку — «Росянка», — передумал.
И правильно сделал. В противном случае ему пришлось бы неприятно себя чувствовать эти два часа. Хотя куда уж хуже.
И знакомств подозрительных у Марии хватало. И с денежными суммами, вверенными ей «на представительские расходы», явно не все было в ажуре. И даже коллекцию оберегов и амулетов она собирала... А лапку «подземного духа» давно собиралась приобрести.
На Марию можно было повесить всех собак. Кроме одной — она была, наверное, единственным человеком на «Эмбасси», который не имел понятия о существовании операции «Тропа». Нет, она могла узнать о ней многое — и допуск к части файлов по этой теме у Марии был, и задействовать ее при дальнейшем развертывании дела, в случае его успеха, Гвидо собирался... Потому и оказалась она в числе подозреваемых. Но только вот все интересы шикарной дамы лежали в области сплетен, амурных и финансовых афер полусвета Фронды, а не в сфере скучнейшей и занудной рутины внутренней жизни Второго Посольства. Это, конечно, не снимало с нее подозрений, но — на данном этапе — сводило всю работу комиссии с ней к нулю.
Так и не поняв, чего от нее добиваются два весьма серьезных и начавших уставать начальника, Мария была отпущена — с богом и под расписку, — прощебетала что-то очень милое и выпорхнула в дверь. Притворив ее, она с недоумением спросила у кемарившего в «предбаннике» молчаливого ассистента:
— Что за птица этот, как его, Санди? Ну, о котором что-то хотели от меня услышать там — в кабинетике?
Удостоившись в ответ бессловесного пожатия плечами, Мария с досадой сплюнула в случившуюся под рукой пепельницу и убыла окончательно.
По другую сторону двери снова состоялся довольно короткий обмен мнениями:
— Или стерва безумно хитра, — задумчиво произнес Блант, — или так же бестолкова...
— Примем как резервный вариант, — без всякого энтузиазма определил Гвидо.
Уж он-то знал, что, поработав с любым из смертных, следственная комиссия смогла бы убедить этого последнего в том, что именно он совершил все преступления и служебные проступки, зафиксированные в письменной истории человечества. Если не все, то большинство. Да только в том и состоит лихо следственных комиссий, что следом за ними в дело вступают комиссии проверочные и уточняющие, которые столь же живо убеждают «клиента» в чем-нибудь обратном. Мария Нуньес была идеальным материалом для разработки. Но только не для разработки результативной.
Блант не стал спорить с принятым решением и распорядился в селектор подать кофе и сандвичи. А через полчаса пригласить для собеседования мисс Кальвини. Номер третий.
* * *
— Ей-богу же, я так не умею, — пробормотал Смольский, кивнув на еле различимую впереди фигуру Дурной Травы. — Экие звуки издает...
— Неудивительно, — пожал плечами Кирилл. — Это здешние птицы так кричат. А может, растения здесь поют ночами. В общем — что-то здешнее, неземное. А ты — в свисток дуди почаще. А то снова потеряемся. Девочка вроде не слишком часто оборачивается...
Словно услышав его, Дурная Трава резко остановилась и угрюмо уставилась в каменистую землю. Оба спутника чуть было на нее не налетели.
— Вот что, — сказала она глухо и зло. — Постарайтесь понять хорошенько, для чего каждый из нас тут находится... Не ваше дело — к Камням принюхиваться. Из всех ваших — только тюфяку этому и повезло... Большое, между прочим, счастье. А вы в это дело не суйтесь. Раз уж свалились на наши головы при оружии — держите дозор, чтоб на «стервятников» ненароком не напороться. Хоть такая от вас польза. Ночь сегодня странная будет. И ваше дело кругом смотреть, но и меня из виду ни-ни... У меня свое дело — место почувствовать и на Камни потом выйти. А за вами, словно за малыми детьми, я присматривать не буду... И, главное, когда начнется — не пугайтесь! То есть сами со страху хоть обмараться можете, но чтоб не спугнули — ни за какие коврижки! Головы снесу!..
В другой раз и в другом месте эти слова, вычитываемые слегка очумелой девчонкой двум взрослым мужчинам, звучали бы смешно, но здесь и сейчас Смольский поверил — и вправду снесет!
— А кого, собственно, не спугнуть-то? — поинтересовался Кирилл, чем, видно, крупно прогневил потомка древнего рода Малерба.
— О таких вещах в таких местах не спрашивают! — зло отрезала она. И добавила, смерив рослого десантника взглядом: — Я была о тебе лучшего мнения... Черт тебя такого сюда занес... Кровью от тебя пахнет. Кровью и одиночеством... Должен, вроде, такие вещи понимать...
Сказала и повернулась лицом к туману. Шагнула в него.
Это была действительно странная ночь. И туман этой ночью был странен. Кириллу казалось, что за последние ночи он уже свыкся со странностями этих встающих у него на пути призрачных туннелей и ущелий, этих ленивых растений, почти касающихся твоего лица, этих изваянных из мглы колоссов, чудящихся в зыбкой, неверной дали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152