Ему был нужен только его голос... Оставалось узнать — не свалял ли Микис дурака, отправившись на назначенную ему встречу.
Кай вытащил из притороченного к поясу планшета блок связи и, набрав на клавиатуре код канала связи, бросил в трубку:
— Ким, всей компанией — в кампус. Кажется, у наших друзей с «Ганимеда» неприятности...
— Если вы про Смольского, то ни в какой кампус за ним ездить не надо — он здесь, — сообщил ему Ким. — С остальными двумя — дело сложнее. Возвращайтесь быстрее.
* * *
— Мы давно не виделись...
Голос федерального следователя звучал довольно хмуро.
— Мне кажется, что целую вечность, — с чувством отозвался Смольский, поднимаясь ему навстречу.
— Боюсь, что встретиться нам пришлось не от хорошей жизни.
Кай повернулся к агенту на контракте:
— Выкладывайте, что привело господина писателя в нашу обитель?
— Не привело, а привезло, — отозвался устроившийся на подоконнике Ким. — И не что, а кто. Собственно, это я доставил господина Смольского сюда — от греха подальше. После того, как он связался с нами по вашему кодовому каналу.
— А откуда вы узнали этот номер, Анатолий? — осведомился Кай, присаживаясь на краешек стола.
— Мне его дал Кирилл Николаев. Он просил связаться с вами, если он не позвонит мне через полчаса после того...
— Стоп! — решительно остановил его Кай. — Давайте по порядку. Где находится Палладини?
— Он отправился на встречу с вами, следователь. В часовню Пестрой Веры.
— Я не назначал ему никаких встреч, — уныло заметил Кай. — Но, кажется, могу догадаться, кто постарался за меня. Это та самая часовня, в которой мы однажды ждали господина Раковски?
Этот вопрос Кай адресовал агенту на контракте. Ким кивнул в ответ.
— Ему это тоже показалось подозрительным, — продолжил Анатолий. — Мы связались с Кириллом — его привез сюда с собой настоятель, а Кирилл попытался выйти на вас. Но безрезультатно.
— Вчерашним вечером? — уточнил Кай.
— Да, — подтвердил Смольский.
Все стало понятно — Кай в то время все еще пребывал на борту «Изгнанника», Ким практически со всем составом группы «Тропа» подстраховывал его на катере, болтавшемся в минуте хода от плавучего клуба, а оставленный дежурным Артур не был уполномочен связываться с кем-то по личному каналу федерального следователя.
— И тогда Палладини все-таки отправился по этому вызову... А Кирилл взялся его страховать. Мне же поручил названивать вам по тому номеру, что вы ему дали. Особенно если он сам слишком долго не будет подавать признаков жизни.
Кай повернулся к агенту:
— Что вы предприняли, Ким?
— Прежде всего поставил в известность Лиригу, — довольно бодро отозвался Яснов. — И предпринял поиск по радиоэху. Палладини обнаружить не удалось. А Николаев обнаружился довольно быстро. В центральном госпитале Диаспоры. Его туда доставила здешняя служба порядка, то бишь полиция. Он преследовал кого-то по шоссе и при въезде в город влип в аварию. Думаю, что гнался за похитителями этого самого Палладини.
— Жив?
— Жив и почти здоров. Отделался ушибами и парой часов полной отключки. Я предупредил, чтобы за ним присматривали. Мустафа отправился забирать его оттуда. Так что остается только дождаться их, чтобы хоть что-то узнать о судьбе Палладини.
Кай нервно подкинул на ладони орех-шептун, который машинально вытащил из кармана, словно и впрямь хотел спросить у него совета.
— В сложившейся ситуации надо исходить из того, что теперь наш противник знает местоположение «Ганимеда». Скорее всего он знает также о существовании операции «Тропа». Плюс — имеет на руках заложника. Вывод?
Ким невесело усмехнулся.
— Думаю, что следует ждать возобновления переговоров. Здешний криминалитет не настолько отчаянный, чтобы продолжать игру, зная, что играет сразу против трех служб безопасности. И то, что «Ганимед» охраняется и им не видать его груза, как собственных ушей, этим людям теперь ясно. Будут менять Палладини на килограмм-другой «пепла» — они там не идиоты, чтобы надеяться получить за одного заложника нечто большее. По большому счету мы имеем ничью.
— Значит, остается ждать, — констатировал Кай.
— По крайней мере до возвращения Мустафы с Николаевым, — согласился агент на контракте и принялся выкладывать на стол содержимое своей сумки — купленные в городе чипсы и пиво. — Возможно, Николаев расскажет что-либо существенное.
— Я могу возвращаться к себе? — несколько неожиданно осведомился Смольский.
Он явно недооценивал масштаб приключившегося.
Кай молча поставил перед ним банку пива и вручил пакет жареного картофеля.
— Если вы не слишком торопитесь, то я хотел бы поговорить с вами немного. Необходимо уточнить кое-что... Ну, например, каким образом вы, Николаев и Палладини очутились в столице, вместо того чтобы отсиживаться в Доме Последнего Изменения в Восточном ущелье Аш-Ларданара?
Рассказ Смольского об обстоятельствах, заставивших его покинуть стены Дома, немного поднял упавшее было в область отрицательных величин настроение его небольшой аудитории.
— Бьюсь об заклад, — подал голос Артур, — что следующую свою книгу вы напишете про Ларданар и Торговцев Камнями.
— И не одну! — заверил его Смольский. — Я на этих Камнях, можно сказать, открыл для себя целый новый пласт... Знаете, следователь, — он повернулся к Каю, — чем я занимался все эти дни с того момента, как попал в столицу? Собирал материал по Камням! Перерыл все файлы университетской библиотеки и замучил расспросами с десяток здешних профессоров.
— Ну так просветили бы на этот счет нас, грешных, — предложил Ким. — А то за делами руки не доходят до таких вещей. А между тем камушки эти, сдается мне, играют в здешних делах немалую роль...
— Камни... — Смольский пожал плечами. — Ну, вы знаете, наверно, что Камни — это своеобразные яйца ранарари, их эмбрионы, но эмбрионы с гипертрофированным, невероятно развитым мозгом. С мозгом, построенным и действующим по совершенно иным, чем известные нам нейронные, системам. И в то же время взаимодействующий с ними. Способный воспринимать то облако слабейших полей, которым окутаны живые существа, и читать ту информацию, которую эти поля несут. И вносить в сознание этих существ свою, несущую иной смысл информацию. Вносить через возмущения этого полупризрачного облачка, через его направленные изменения... Собственно, именно Камни — высшая ступень жизненного цикла этого вида.
Он искоса глянул на слушателей, но если для кого-то из них сказанное не было новостью, то вида никто не подал.
— Сами «черти» далеко не так разумны, как это кажется нам, столкнувшимся с их высокоразвитой техникой и рационально построенным, почти лишенным противоречий обществом, — продолжал Смольский уже тоном заправского лектора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152
Кай вытащил из притороченного к поясу планшета блок связи и, набрав на клавиатуре код канала связи, бросил в трубку:
— Ким, всей компанией — в кампус. Кажется, у наших друзей с «Ганимеда» неприятности...
— Если вы про Смольского, то ни в какой кампус за ним ездить не надо — он здесь, — сообщил ему Ким. — С остальными двумя — дело сложнее. Возвращайтесь быстрее.
* * *
— Мы давно не виделись...
Голос федерального следователя звучал довольно хмуро.
— Мне кажется, что целую вечность, — с чувством отозвался Смольский, поднимаясь ему навстречу.
— Боюсь, что встретиться нам пришлось не от хорошей жизни.
Кай повернулся к агенту на контракте:
— Выкладывайте, что привело господина писателя в нашу обитель?
— Не привело, а привезло, — отозвался устроившийся на подоконнике Ким. — И не что, а кто. Собственно, это я доставил господина Смольского сюда — от греха подальше. После того, как он связался с нами по вашему кодовому каналу.
— А откуда вы узнали этот номер, Анатолий? — осведомился Кай, присаживаясь на краешек стола.
— Мне его дал Кирилл Николаев. Он просил связаться с вами, если он не позвонит мне через полчаса после того...
— Стоп! — решительно остановил его Кай. — Давайте по порядку. Где находится Палладини?
— Он отправился на встречу с вами, следователь. В часовню Пестрой Веры.
— Я не назначал ему никаких встреч, — уныло заметил Кай. — Но, кажется, могу догадаться, кто постарался за меня. Это та самая часовня, в которой мы однажды ждали господина Раковски?
Этот вопрос Кай адресовал агенту на контракте. Ким кивнул в ответ.
— Ему это тоже показалось подозрительным, — продолжил Анатолий. — Мы связались с Кириллом — его привез сюда с собой настоятель, а Кирилл попытался выйти на вас. Но безрезультатно.
— Вчерашним вечером? — уточнил Кай.
— Да, — подтвердил Смольский.
Все стало понятно — Кай в то время все еще пребывал на борту «Изгнанника», Ким практически со всем составом группы «Тропа» подстраховывал его на катере, болтавшемся в минуте хода от плавучего клуба, а оставленный дежурным Артур не был уполномочен связываться с кем-то по личному каналу федерального следователя.
— И тогда Палладини все-таки отправился по этому вызову... А Кирилл взялся его страховать. Мне же поручил названивать вам по тому номеру, что вы ему дали. Особенно если он сам слишком долго не будет подавать признаков жизни.
Кай повернулся к агенту:
— Что вы предприняли, Ким?
— Прежде всего поставил в известность Лиригу, — довольно бодро отозвался Яснов. — И предпринял поиск по радиоэху. Палладини обнаружить не удалось. А Николаев обнаружился довольно быстро. В центральном госпитале Диаспоры. Его туда доставила здешняя служба порядка, то бишь полиция. Он преследовал кого-то по шоссе и при въезде в город влип в аварию. Думаю, что гнался за похитителями этого самого Палладини.
— Жив?
— Жив и почти здоров. Отделался ушибами и парой часов полной отключки. Я предупредил, чтобы за ним присматривали. Мустафа отправился забирать его оттуда. Так что остается только дождаться их, чтобы хоть что-то узнать о судьбе Палладини.
Кай нервно подкинул на ладони орех-шептун, который машинально вытащил из кармана, словно и впрямь хотел спросить у него совета.
— В сложившейся ситуации надо исходить из того, что теперь наш противник знает местоположение «Ганимеда». Скорее всего он знает также о существовании операции «Тропа». Плюс — имеет на руках заложника. Вывод?
Ким невесело усмехнулся.
— Думаю, что следует ждать возобновления переговоров. Здешний криминалитет не настолько отчаянный, чтобы продолжать игру, зная, что играет сразу против трех служб безопасности. И то, что «Ганимед» охраняется и им не видать его груза, как собственных ушей, этим людям теперь ясно. Будут менять Палладини на килограмм-другой «пепла» — они там не идиоты, чтобы надеяться получить за одного заложника нечто большее. По большому счету мы имеем ничью.
— Значит, остается ждать, — констатировал Кай.
— По крайней мере до возвращения Мустафы с Николаевым, — согласился агент на контракте и принялся выкладывать на стол содержимое своей сумки — купленные в городе чипсы и пиво. — Возможно, Николаев расскажет что-либо существенное.
— Я могу возвращаться к себе? — несколько неожиданно осведомился Смольский.
Он явно недооценивал масштаб приключившегося.
Кай молча поставил перед ним банку пива и вручил пакет жареного картофеля.
— Если вы не слишком торопитесь, то я хотел бы поговорить с вами немного. Необходимо уточнить кое-что... Ну, например, каким образом вы, Николаев и Палладини очутились в столице, вместо того чтобы отсиживаться в Доме Последнего Изменения в Восточном ущелье Аш-Ларданара?
Рассказ Смольского об обстоятельствах, заставивших его покинуть стены Дома, немного поднял упавшее было в область отрицательных величин настроение его небольшой аудитории.
— Бьюсь об заклад, — подал голос Артур, — что следующую свою книгу вы напишете про Ларданар и Торговцев Камнями.
— И не одну! — заверил его Смольский. — Я на этих Камнях, можно сказать, открыл для себя целый новый пласт... Знаете, следователь, — он повернулся к Каю, — чем я занимался все эти дни с того момента, как попал в столицу? Собирал материал по Камням! Перерыл все файлы университетской библиотеки и замучил расспросами с десяток здешних профессоров.
— Ну так просветили бы на этот счет нас, грешных, — предложил Ким. — А то за делами руки не доходят до таких вещей. А между тем камушки эти, сдается мне, играют в здешних делах немалую роль...
— Камни... — Смольский пожал плечами. — Ну, вы знаете, наверно, что Камни — это своеобразные яйца ранарари, их эмбрионы, но эмбрионы с гипертрофированным, невероятно развитым мозгом. С мозгом, построенным и действующим по совершенно иным, чем известные нам нейронные, системам. И в то же время взаимодействующий с ними. Способный воспринимать то облако слабейших полей, которым окутаны живые существа, и читать ту информацию, которую эти поля несут. И вносить в сознание этих существ свою, несущую иной смысл информацию. Вносить через возмущения этого полупризрачного облачка, через его направленные изменения... Собственно, именно Камни — высшая ступень жизненного цикла этого вида.
Он искоса глянул на слушателей, но если для кого-то из них сказанное не было новостью, то вида никто не подал.
— Сами «черти» далеко не так разумны, как это кажется нам, столкнувшимся с их высокоразвитой техникой и рационально построенным, почти лишенным противоречий обществом, — продолжал Смольский уже тоном заправского лектора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152