.. А может, наоборот, его круто взяли в работу...»
* * *
Он был недалек от истины: пристегнутые ремнями к креслам, в тесной кабине спасательного бота, отделенной от кабины пилота и экипажа лишь тонкой перегородкой, Кай и Раковски разыгрывали эндшпиль их слишком затянувшейся игры.
На крошечном столике между ними с трудом умещались в зажимах две недопитые бутылочки какого-то местного напитка с сосками — дань вежливости и невесомости. Впечатление портил только массивный парабеллум, который придерживал на коленях комотряда спасателей.
А еще Кая сильно отвлекал антураж — в конце концов не каждому выпадает в жизни случай оказаться внутри корабля иной цивилизации. Пусть даже видел их снимки и читал о них. Ни снимки, ни фильмы, ни сухие тексты технических описаний не оставляли такого впечатления чуждости этого порождения нечеловеческого ума, неземных технологий всему, к чему приучен человеческий глаз. Несмотря на то, что корабль этот был переоборудован «под человека» (скорее всего самими людьми, на нем летающими): в стенки и пол были вмонтированы на земной манер оформленные консоли управления, почти по-земному сделанные противоперегрузочные кресла, псевдоиероглифические надписи на стенах были продублированы наклейками с текстами на галактическом пиджине — все равно ощущение немыслимой странности окружающего сохранялось.
Он был почти прозрачен — этот кораблик, словно изготовлен в мастерской стеклодува-гиганта. Только вокруг двигательной установки стекловидная масса становилась темной, непрозрачной, скрадывала детали устройства диковинного агрегата, утопленного в ней.
Кай не привык к такому изобилию открытого пространства вокруг: словно его без скафандра выставили прямо в Открытый Космос. Люди закрывались от этой колющей глаза беспощадными иглами звезд бездны плитами металлокерамики и подглядывали за ней объективами телекамер, изучали бездну уже препарированной и обезвреженной на экранах дисплеев, а ранарари открывались ей, подставляли себя под ее пресс, оградившись только прозрачными стенками отсеков-пузырей своих кораблей и корабликов.
Впрочем, не так просто было это «стекло». По крайней мере свойством очков-«хамелеонов» оно обладало. В этом Кай убедился, когда понял, что может, не щурясь, смотреть на не уступающее по яркости Солнцу злое светило Инферны. Однако не время было заглядываться на декорации — громада планеты уже перестала быть исполинским шаром, ворочающимся где-то в бездне. Поверхность ее, слегка изогнутая у горизонта, уже скользила там, внизу, еле прикрытая фиолетовым маревом атмосферы и бесконечными грядами облаков. Спарка бот — «Ганимед», соединенная теперь только стыковочным узлом, шла над ними по низкой орбите. По чудовищно низкой.
Эндшпиль...
— Ничего личного, — судя по голосу, Раковски пришел наконец к какому-то решению. — Согласитесь, что после всего того, что у вас произошло с людьми Кублы, вам уже не с руки иметь с ним дело... Да и просто встречаться. Так что вы предлагаете мне выбирать между старым партнером и...
— Борт «Ганимеда» не отвечает, — доложили из кабины экипажа.
Уголки губ Раковски опустились. Он зло вдавил в панель кнопку коммуникатора.
— Нашел время... Ахмед, Боб! Быстро на корабль! Если Рыжий болтается где-то без дела, я сверну ему шею!..
— Короче, — он повернулся к Каю. — Я умываю руки. Сдаю вас большому шефу. Захочет он ссориться с Кублой ради громадной, но единичной поставки — флаг ему в руки...
— Кто вам сказал, что поставка будет единичной? — Кай отбил по поверхности стола короткую дробь. — И не лучше бы было, если бы мы немедленно связались по подпространственной связи с...
— Из-под носа у хозяев? — иронически заломил бровь Раковски. — Вы не в Федерации, мистер. Вы в пределах владений Инферны. Еще как в пределах. Если вы думаете, что здесь, для того чтобы поболтать с Федерацией или с Фрондой, достаточно записаться на очередь в салоне связи и заплатить бабки, то вы крупно ошибаетесь. И вам и вашим людям — хотите или не хотите — придется изрядно подождать, пока мы не...
Каю так и не пришлось узнать, чего именно и где надлежит ему и его друзьям дожидаться: его бросило лицом об стол и сразу вслед за этим он чуть не вылетел из кресла — вверх, в прозрачный купол кабины. Помешали ремни.
Следующим номером корабль закрутило.
Чудовищный скрежет пронзил весь его корпус, заглушая дикие крики и чертыханья. Пол под ногами начал вибрировать. Все сильнее и сильнее.
— Всем закрыть шлемы! — страшным голосом заорал Раковски. — Всем по местам!!! Срочная расстыковка! Повторяю! Срочная расстыковка!!!
«Движок... — остолбенело констатировал про себя Кай. — Кто-то врубил двигатели „Ганимеда“ и хочет сбросить бот с корпуса...» Он не успел заметить, когда захлопнул забрало своего вакуумного спецкостюма. Раковски судорожно напяливал шлем, продолжая выкрикивать команды.
— Я сказал РАССТЫКОВКА! Какого же черта?! У вас там руки на хрен отвалились, что ли?! Срочная расстыковка и отчаливание! Отгоните бот от корабля! Немедленно!!
— Клинит! — орал в коммуникатор Ахмед. — Не удается расстыковать суда! Нам перекрутило узел!! Скорость! Орбитальная скорость падает!!! Мы можем нырнуть!!!
«Кирилл... — прикинул в уме федеральный следователь. — Но зачем?! Больше ведь некому: Смольский не справился бы с запуском двигателя, Палладини — вообще не в счет. Разве что вдруг свихнулся напрочь их рыжий навигатор...»
Тут его размышления прервал дикий удар, чуть не разорвавший страховочные ремни и выбивший из рук Раковски некий тяжелый предмет, который со звоном и дребезгом врезался во что-то за спиной Кая. Пистолет...
Теперь металл — там, в стыковочном узле — даже не заскрежетал — ЗАКРИЧАЛ! Несколько секунд Кай ощущал себя лягушкой в футбольном мяче во время острого момента матча, а потом все сразу кончилось.
Наступила полная тишина. Полная, по крайней мере в сравнении с этим криком рвущейся стали и грохотом обломков вдрызг разносимой вибрацией аппаратуры. Сейчас бот беспорядочно и быстро кувыркался в пространстве. Перед Каем то всплывала и загораживала все видимое пространство, то уходила куда-то вбок, открывая черную бездну Космоса, облачная громада Инферны. Пара лун-колобков мельтешила в этом аттракционе, словно стараясь сбить его с толку, заморочить голову, и тем не менее ему пару раз удалось увидеть быстро гаснущую, уходящую вдаль звездочку — пламя планетарных двигателей «Ганимеда».
Все кончилось? Черта с два!
Звон в ушах и черные фейерверки перед глазами стали сходить на нет, и стало слышно предательское, нарастающее шипение, и стал заметен быстро наполняющий кабину белесый туман. Разгерметизация...
— Какого черта ты хлопаешь ушами, Ахмед?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152
* * *
Он был недалек от истины: пристегнутые ремнями к креслам, в тесной кабине спасательного бота, отделенной от кабины пилота и экипажа лишь тонкой перегородкой, Кай и Раковски разыгрывали эндшпиль их слишком затянувшейся игры.
На крошечном столике между ними с трудом умещались в зажимах две недопитые бутылочки какого-то местного напитка с сосками — дань вежливости и невесомости. Впечатление портил только массивный парабеллум, который придерживал на коленях комотряда спасателей.
А еще Кая сильно отвлекал антураж — в конце концов не каждому выпадает в жизни случай оказаться внутри корабля иной цивилизации. Пусть даже видел их снимки и читал о них. Ни снимки, ни фильмы, ни сухие тексты технических описаний не оставляли такого впечатления чуждости этого порождения нечеловеческого ума, неземных технологий всему, к чему приучен человеческий глаз. Несмотря на то, что корабль этот был переоборудован «под человека» (скорее всего самими людьми, на нем летающими): в стенки и пол были вмонтированы на земной манер оформленные консоли управления, почти по-земному сделанные противоперегрузочные кресла, псевдоиероглифические надписи на стенах были продублированы наклейками с текстами на галактическом пиджине — все равно ощущение немыслимой странности окружающего сохранялось.
Он был почти прозрачен — этот кораблик, словно изготовлен в мастерской стеклодува-гиганта. Только вокруг двигательной установки стекловидная масса становилась темной, непрозрачной, скрадывала детали устройства диковинного агрегата, утопленного в ней.
Кай не привык к такому изобилию открытого пространства вокруг: словно его без скафандра выставили прямо в Открытый Космос. Люди закрывались от этой колющей глаза беспощадными иглами звезд бездны плитами металлокерамики и подглядывали за ней объективами телекамер, изучали бездну уже препарированной и обезвреженной на экранах дисплеев, а ранарари открывались ей, подставляли себя под ее пресс, оградившись только прозрачными стенками отсеков-пузырей своих кораблей и корабликов.
Впрочем, не так просто было это «стекло». По крайней мере свойством очков-«хамелеонов» оно обладало. В этом Кай убедился, когда понял, что может, не щурясь, смотреть на не уступающее по яркости Солнцу злое светило Инферны. Однако не время было заглядываться на декорации — громада планеты уже перестала быть исполинским шаром, ворочающимся где-то в бездне. Поверхность ее, слегка изогнутая у горизонта, уже скользила там, внизу, еле прикрытая фиолетовым маревом атмосферы и бесконечными грядами облаков. Спарка бот — «Ганимед», соединенная теперь только стыковочным узлом, шла над ними по низкой орбите. По чудовищно низкой.
Эндшпиль...
— Ничего личного, — судя по голосу, Раковски пришел наконец к какому-то решению. — Согласитесь, что после всего того, что у вас произошло с людьми Кублы, вам уже не с руки иметь с ним дело... Да и просто встречаться. Так что вы предлагаете мне выбирать между старым партнером и...
— Борт «Ганимеда» не отвечает, — доложили из кабины экипажа.
Уголки губ Раковски опустились. Он зло вдавил в панель кнопку коммуникатора.
— Нашел время... Ахмед, Боб! Быстро на корабль! Если Рыжий болтается где-то без дела, я сверну ему шею!..
— Короче, — он повернулся к Каю. — Я умываю руки. Сдаю вас большому шефу. Захочет он ссориться с Кублой ради громадной, но единичной поставки — флаг ему в руки...
— Кто вам сказал, что поставка будет единичной? — Кай отбил по поверхности стола короткую дробь. — И не лучше бы было, если бы мы немедленно связались по подпространственной связи с...
— Из-под носа у хозяев? — иронически заломил бровь Раковски. — Вы не в Федерации, мистер. Вы в пределах владений Инферны. Еще как в пределах. Если вы думаете, что здесь, для того чтобы поболтать с Федерацией или с Фрондой, достаточно записаться на очередь в салоне связи и заплатить бабки, то вы крупно ошибаетесь. И вам и вашим людям — хотите или не хотите — придется изрядно подождать, пока мы не...
Каю так и не пришлось узнать, чего именно и где надлежит ему и его друзьям дожидаться: его бросило лицом об стол и сразу вслед за этим он чуть не вылетел из кресла — вверх, в прозрачный купол кабины. Помешали ремни.
Следующим номером корабль закрутило.
Чудовищный скрежет пронзил весь его корпус, заглушая дикие крики и чертыханья. Пол под ногами начал вибрировать. Все сильнее и сильнее.
— Всем закрыть шлемы! — страшным голосом заорал Раковски. — Всем по местам!!! Срочная расстыковка! Повторяю! Срочная расстыковка!!!
«Движок... — остолбенело констатировал про себя Кай. — Кто-то врубил двигатели „Ганимеда“ и хочет сбросить бот с корпуса...» Он не успел заметить, когда захлопнул забрало своего вакуумного спецкостюма. Раковски судорожно напяливал шлем, продолжая выкрикивать команды.
— Я сказал РАССТЫКОВКА! Какого же черта?! У вас там руки на хрен отвалились, что ли?! Срочная расстыковка и отчаливание! Отгоните бот от корабля! Немедленно!!
— Клинит! — орал в коммуникатор Ахмед. — Не удается расстыковать суда! Нам перекрутило узел!! Скорость! Орбитальная скорость падает!!! Мы можем нырнуть!!!
«Кирилл... — прикинул в уме федеральный следователь. — Но зачем?! Больше ведь некому: Смольский не справился бы с запуском двигателя, Палладини — вообще не в счет. Разве что вдруг свихнулся напрочь их рыжий навигатор...»
Тут его размышления прервал дикий удар, чуть не разорвавший страховочные ремни и выбивший из рук Раковски некий тяжелый предмет, который со звоном и дребезгом врезался во что-то за спиной Кая. Пистолет...
Теперь металл — там, в стыковочном узле — даже не заскрежетал — ЗАКРИЧАЛ! Несколько секунд Кай ощущал себя лягушкой в футбольном мяче во время острого момента матча, а потом все сразу кончилось.
Наступила полная тишина. Полная, по крайней мере в сравнении с этим криком рвущейся стали и грохотом обломков вдрызг разносимой вибрацией аппаратуры. Сейчас бот беспорядочно и быстро кувыркался в пространстве. Перед Каем то всплывала и загораживала все видимое пространство, то уходила куда-то вбок, открывая черную бездну Космоса, облачная громада Инферны. Пара лун-колобков мельтешила в этом аттракционе, словно стараясь сбить его с толку, заморочить голову, и тем не менее ему пару раз удалось увидеть быстро гаснущую, уходящую вдаль звездочку — пламя планетарных двигателей «Ганимеда».
Все кончилось? Черта с два!
Звон в ушах и черные фейерверки перед глазами стали сходить на нет, и стало слышно предательское, нарастающее шипение, и стал заметен быстро наполняющий кабину белесый туман. Разгерметизация...
— Какого черта ты хлопаешь ушами, Ахмед?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152