После чего из ближайшего автомата позвонил Цветкову.
Уже через час Виталий оказался в комитете комсомола комбината верхнего трикотажа.
По дороге он еле сдерживал переполнявшее его нетерпение. Подумать только, оказывается Верочка Хрисанова работала в бухгалтерии того самого комбината, о котором говорил Эдик Албанян, где произошло хищение пряжи тоже по фальшивой доверенности. Это была не случайная удача. Все связано в этой жизни, все имеет свою логику.
Секретарю комитета комсомола, аккуратному пареньку в строгом костюме и белоснежной сорочке с модно затянутым полосатым галстуком, Виталий сказал, пожимая руку:
– Привет. Я Лосев.
– Звонили, – деловито отозвался секретарь. – Что тебя интересует?
– Работа с несоюзной молодежью. Готовим, понимаешь, материал. Давай, скажем, второй цех и бухгалтерию.
– Бухгалтерия-то зачем? – удивился секретарь.
– Нужны разные группы молодежи по своей ориентации, интересам, подготовке, ну и прочее. Понял?
– Понял, – не очень уверенно ответил секретарь. – По бухгалтерии я сейчас их комсорга приглашу. У меня в поле зрения, – он улыбнулся, – главным образом рабочий класс.
– Ну, правильно. Зови.
В комитете комсомола Виталий провел часа два. Когда очередь дошла до бухгалтерии, он внимательно выслушал строгую девушку в очках, аккуратно разложившую перед собой какие-то списки и тетради.
Под конец он спросил:
– Ну, а какой круг интересов, допустим… Раи Сочневой?
И, внимательно выслушав рассказ о неведомой ему Сочневой и даже сделав какие-то пометки в блокноте, снова спросил:
– А вот… – он посмотрел список, – ну, скажем, у Веры Хрисановой?
– Ой, какая тут активность, – неожиданно заулыбалась строгая девушка в очках. – У нее сейчас дикий роман.
– Вот, вот. Только и слышишь, – желчно заметил секретарь.
– Но это же так естественно, – пожала плечами строгая девушка-комсорг. – И неминуемо. Тут надо считаться.
– Настоящий роман должен помогать, а не мешать общественной активности, Светлова, – назидательно произнес секретарь комитета. – Сколько мы уже разговоров нa этот счет вели, – и, обращаясь к Лосеву, добавил: – Ты не представляешь. Женский коллектив. Восемьдесят три процента девчонок в организации. У одной роман, у другой свадьба, третья рожает, четвертая разводится, пятая после работы бежит к ребенку. Вот тут и добивайся активности. С ума сойдешь. Вот так и с Хрисановой. Девчонка как девчонка была, и вдруг роман, да еще дикий, – он усмехнулся.
– Ваш парень? – спросил Виталий у девушки в очках.
– Нет. Взрослый уже. Она говорит, хирург. Я их однажды встретила. Очень представительный дядя. Даже немножко седой. Но Верка просто с ума от него сошла. Ни о чем больше говорить не может.
– Вот, вот, – снова вмешался секретарь. – Потому у вас и ЧП в бухгалтерии. Головы не тем забиты. Понимаешь, – он повернулся к Лосеву. – Пряжа была получена по подложным документам. Теперь следствие идет.
И он рассказал Виталию уже известное ему происшествие на комбинате.
Из комитета комсомола Лосев уехал только во втором часу дня.
А под вечер Петя Шухмин привез перепуганную Верочку.
Виталий не успел раскрыть рот, как она выпалила:
– Ну, вот, я так и знала!.. Так и знала!..
И расплакалась.
– Что вы знали? – удивился Лосев.
– Что подумают на меня…
Виталий внимательно посмотрел на девушку.
Она была недурна собой, маленькая, изящная, с копной совсем светлых, прямо-таки льняных волос, нежное и правильное бледное личико и большие, слегка подведенные темно-карие глаза. «Ведь милая девушка, – подумал Виталий. – Но рядом с Маргаритой Евсеевной… Вот только глаза…» Да, глаза вдруг сказали ему что-то новое об этой девушке, что-то не укладывающееся в тот образ, который Виталий уже нарисовал себе. И он подумал, как совсем неоднозначны люди и что здесь тоже лучше один раз увидеть, чем десять раз услышать. Надо только научиться смотреть. Эта девочка неглупа, жизнерадостна и добра. Но сейчас ей страшно, и вообще она измучена чем-то. Впрочем, ясно, чем измучена. И внезапно весь план разговора скомкался, показался фальшивым.
Виталию стало даже как-то неловко за него. Совсем по-другому надо разговаривать с этой девушкой.
– Мне рассказывали, что однажды вы с ребятами были в молодежном клубе…
– Ну, это давно, – торопливо ответила девушка.
– Да, я знаю. Там организовали встречу с молодыми английскими художниками. И один нарисовал тут же ваш портрет. Он его вам подарил?
– Слушайте, – сердито сказала Вера. – Вы зачем меня сюда привезли, чтобы про клуб спрашивать?
– Нет, – вздохнул Виталий. – Я почему-то подумал про портрет. А разговор, конечно, будет о другом. Но для начала имейте в виду, я вас ни в чем не подозреваю и ничего плохого о вас не думаю.
– Правда?
Она подняла глаза на Виталия.
– Правда, – твердо подтвердил он.
Вера слабо улыбнулась.
– Я вам почему-то верю.
– А почему же мне не верить? Ведь я вас ни разу еще не обманул, – Виталий тоже улыбнулся. – А вы, между прочим, верите порой даже тем, кто вас уже однажды обманул, – многозначительно заключил он смелее
– Я не понимаю, – она пожала плечами.
– Нет, вы уже о чем-то подумали, – Виталий снова улыбнулся. – Знаете что? Давайте говорить откровенно. Вам это ничем не грозит. Это может подвести только меня, если… если вы окажетесь другим человеком, чем я думаю.
– Ой, я, правда, ничего не понимаю, – уже улыбнулась Вера.
– Сейчас поймете. Вы знаете, где находитесь?
– В милиции.
– Здесь уголовный розыск. А розыск очень непростое дело. Вот сейчас, например, мне предстоит разыскать опасных преступников, которые совершили крупное хищение. Очень крупное.
– У нас?
– Не только у вас, но и еще в одном месте. И на этот раз не пряжу. Но тоже ценное сырье. И тоже по фальшивой доверенности. Но там они еще убили человека.
– Ой, какой ужас! – с искренним испугом воскликнула Вера.
– Теперь понимаете, как важно их быстрее найти?
– Конечно!
– Вот почему я спросил вас про клуб, – неожиданно заключил Виталий.
Вера растерянно посмотрела на него.
– Я опять ничего не понимаю.
– Сейчас, сейчас. Все поймете. Ведь мы говорим откровенно?
– Да…
– Совсем откровенно, Вера. Уж вы мне верьте. Хорошо?
– Да, да!
– Почему вы перестали ходить с ребятами в клуб? И дружить с Сережей Морозовым?
– Но это…
– Вы обещали мне верить.
– Ну, хорошо! Я познакомилась с другим человеком. Я его люблю. Вот и все.
– Он называет себя хирургом?
– Он – хирург.
– Нет. Вы знаете его фамилию?
– Конечно.
– Тогда посмотрите справку с его работы.
Из лежащей на столе папки Виталий достал бумагу и протянул ее Вере. Та удивленно пробежала ее глазами.
– Вахтер?.. Не может быть…
– Оказывается, может, – пожал плечами Виталий. – Он назвал себя хирургом, познакомившись недавно и с этой женщиной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
Уже через час Виталий оказался в комитете комсомола комбината верхнего трикотажа.
По дороге он еле сдерживал переполнявшее его нетерпение. Подумать только, оказывается Верочка Хрисанова работала в бухгалтерии того самого комбината, о котором говорил Эдик Албанян, где произошло хищение пряжи тоже по фальшивой доверенности. Это была не случайная удача. Все связано в этой жизни, все имеет свою логику.
Секретарю комитета комсомола, аккуратному пареньку в строгом костюме и белоснежной сорочке с модно затянутым полосатым галстуком, Виталий сказал, пожимая руку:
– Привет. Я Лосев.
– Звонили, – деловито отозвался секретарь. – Что тебя интересует?
– Работа с несоюзной молодежью. Готовим, понимаешь, материал. Давай, скажем, второй цех и бухгалтерию.
– Бухгалтерия-то зачем? – удивился секретарь.
– Нужны разные группы молодежи по своей ориентации, интересам, подготовке, ну и прочее. Понял?
– Понял, – не очень уверенно ответил секретарь. – По бухгалтерии я сейчас их комсорга приглашу. У меня в поле зрения, – он улыбнулся, – главным образом рабочий класс.
– Ну, правильно. Зови.
В комитете комсомола Виталий провел часа два. Когда очередь дошла до бухгалтерии, он внимательно выслушал строгую девушку в очках, аккуратно разложившую перед собой какие-то списки и тетради.
Под конец он спросил:
– Ну, а какой круг интересов, допустим… Раи Сочневой?
И, внимательно выслушав рассказ о неведомой ему Сочневой и даже сделав какие-то пометки в блокноте, снова спросил:
– А вот… – он посмотрел список, – ну, скажем, у Веры Хрисановой?
– Ой, какая тут активность, – неожиданно заулыбалась строгая девушка в очках. – У нее сейчас дикий роман.
– Вот, вот. Только и слышишь, – желчно заметил секретарь.
– Но это же так естественно, – пожала плечами строгая девушка-комсорг. – И неминуемо. Тут надо считаться.
– Настоящий роман должен помогать, а не мешать общественной активности, Светлова, – назидательно произнес секретарь комитета. – Сколько мы уже разговоров нa этот счет вели, – и, обращаясь к Лосеву, добавил: – Ты не представляешь. Женский коллектив. Восемьдесят три процента девчонок в организации. У одной роман, у другой свадьба, третья рожает, четвертая разводится, пятая после работы бежит к ребенку. Вот тут и добивайся активности. С ума сойдешь. Вот так и с Хрисановой. Девчонка как девчонка была, и вдруг роман, да еще дикий, – он усмехнулся.
– Ваш парень? – спросил Виталий у девушки в очках.
– Нет. Взрослый уже. Она говорит, хирург. Я их однажды встретила. Очень представительный дядя. Даже немножко седой. Но Верка просто с ума от него сошла. Ни о чем больше говорить не может.
– Вот, вот, – снова вмешался секретарь. – Потому у вас и ЧП в бухгалтерии. Головы не тем забиты. Понимаешь, – он повернулся к Лосеву. – Пряжа была получена по подложным документам. Теперь следствие идет.
И он рассказал Виталию уже известное ему происшествие на комбинате.
Из комитета комсомола Лосев уехал только во втором часу дня.
А под вечер Петя Шухмин привез перепуганную Верочку.
Виталий не успел раскрыть рот, как она выпалила:
– Ну, вот, я так и знала!.. Так и знала!..
И расплакалась.
– Что вы знали? – удивился Лосев.
– Что подумают на меня…
Виталий внимательно посмотрел на девушку.
Она была недурна собой, маленькая, изящная, с копной совсем светлых, прямо-таки льняных волос, нежное и правильное бледное личико и большие, слегка подведенные темно-карие глаза. «Ведь милая девушка, – подумал Виталий. – Но рядом с Маргаритой Евсеевной… Вот только глаза…» Да, глаза вдруг сказали ему что-то новое об этой девушке, что-то не укладывающееся в тот образ, который Виталий уже нарисовал себе. И он подумал, как совсем неоднозначны люди и что здесь тоже лучше один раз увидеть, чем десять раз услышать. Надо только научиться смотреть. Эта девочка неглупа, жизнерадостна и добра. Но сейчас ей страшно, и вообще она измучена чем-то. Впрочем, ясно, чем измучена. И внезапно весь план разговора скомкался, показался фальшивым.
Виталию стало даже как-то неловко за него. Совсем по-другому надо разговаривать с этой девушкой.
– Мне рассказывали, что однажды вы с ребятами были в молодежном клубе…
– Ну, это давно, – торопливо ответила девушка.
– Да, я знаю. Там организовали встречу с молодыми английскими художниками. И один нарисовал тут же ваш портрет. Он его вам подарил?
– Слушайте, – сердито сказала Вера. – Вы зачем меня сюда привезли, чтобы про клуб спрашивать?
– Нет, – вздохнул Виталий. – Я почему-то подумал про портрет. А разговор, конечно, будет о другом. Но для начала имейте в виду, я вас ни в чем не подозреваю и ничего плохого о вас не думаю.
– Правда?
Она подняла глаза на Виталия.
– Правда, – твердо подтвердил он.
Вера слабо улыбнулась.
– Я вам почему-то верю.
– А почему же мне не верить? Ведь я вас ни разу еще не обманул, – Виталий тоже улыбнулся. – А вы, между прочим, верите порой даже тем, кто вас уже однажды обманул, – многозначительно заключил он смелее
– Я не понимаю, – она пожала плечами.
– Нет, вы уже о чем-то подумали, – Виталий снова улыбнулся. – Знаете что? Давайте говорить откровенно. Вам это ничем не грозит. Это может подвести только меня, если… если вы окажетесь другим человеком, чем я думаю.
– Ой, я, правда, ничего не понимаю, – уже улыбнулась Вера.
– Сейчас поймете. Вы знаете, где находитесь?
– В милиции.
– Здесь уголовный розыск. А розыск очень непростое дело. Вот сейчас, например, мне предстоит разыскать опасных преступников, которые совершили крупное хищение. Очень крупное.
– У нас?
– Не только у вас, но и еще в одном месте. И на этот раз не пряжу. Но тоже ценное сырье. И тоже по фальшивой доверенности. Но там они еще убили человека.
– Ой, какой ужас! – с искренним испугом воскликнула Вера.
– Теперь понимаете, как важно их быстрее найти?
– Конечно!
– Вот почему я спросил вас про клуб, – неожиданно заключил Виталий.
Вера растерянно посмотрела на него.
– Я опять ничего не понимаю.
– Сейчас, сейчас. Все поймете. Ведь мы говорим откровенно?
– Да…
– Совсем откровенно, Вера. Уж вы мне верьте. Хорошо?
– Да, да!
– Почему вы перестали ходить с ребятами в клуб? И дружить с Сережей Морозовым?
– Но это…
– Вы обещали мне верить.
– Ну, хорошо! Я познакомилась с другим человеком. Я его люблю. Вот и все.
– Он называет себя хирургом?
– Он – хирург.
– Нет. Вы знаете его фамилию?
– Конечно.
– Тогда посмотрите справку с его работы.
Из лежащей на столе папки Виталий достал бумагу и протянул ее Вере. Та удивленно пробежала ее глазами.
– Вахтер?.. Не может быть…
– Оказывается, может, – пожал плечами Виталий. – Он назвал себя хирургом, познакомившись недавно и с этой женщиной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92