– Ой! – воскликнула одна из сотрудниц. – Это просто кошмар, если так вот вглядеться.
– Грубая работа, – мрачно объявил мужчина-бухгалтер. – Впору сразу было милицию звать.
Все вокруг понуро молчали.
– И это не все, – продолжал Лосев. – Отнеслись бы к делу внимательно, заметили бы еще одну странность в этой доверенности.
Окружающие снова насторожились. Маргарита Евсеевна, до этого непрестанно прикладывавшая платочек к носу и глазам, замерла, скомкав его в кулачке, и с испугом посмотрела на Лосева.
– Откуда эта машина к вам пришла? – спросил Виталий.
– А черт ее знает теперь, откуда она пришла, – в сердцах воскликнул мужчина-бухгалтер.
– Теперь-то понятно, что черт ее знает, откуда, – усмехнулся Лосев. – Но тогда вы же считали, что она из-под Житомира, так или нет?
Он посмотрел на Маргариту Евсеевну, и та, промокнув платочком глаза, тихо ответила, не поднимая головы:
– Так…
– Ну, вот. А госзнак машины посмотрите какой здесь указан, – Лосев протянул доверенность Маргарите Евсеевне. – Серия какая?
– КРУ, – неуверенно произнесла та, взглянув на доверенность в его руке и словно боясь сама к ней прикоснуться.
– И что это значит? – спросил Лосев.
– Откуда я знаю, что это значит, – плачущим голосом произнесла Маргарита Евсеевна. – Долго вы меня еще будете терзать?
– Некоторое время придется, – ответил Виталий. – Так вот. Видите, что получается? Госзнак на машине, которая пришла к вам якобы из Житомирской области, принадлежит Крымской области. Не странно ли?
– Я что же, по-вашему, и в этих дурацких номерах должна разбираться? – со злостью и отчаянием воскликнула Маргарита Евсеевна. – Я ничего в этом не понимаю! И не обязана понимать! Не обязана!
Она даже стукнула кулачком о свой стол.
– Да, – согласился Виталий. – Не обязаны. Но если бы вы обратили внимание хотя бы на все остальное и не выдали бы груз, то, кроме всего прочего, остался бы жив человек и не был бы ранен другой. А это, на мой взгляд, важнее любого груза.
– Ну, уж вы слишком, товарищ, – неуверенно подал голос мужчина-бухгалтер. – Как так можно…
А Виталию вдруг пришла в голову мысль, которая обожгла его, пришла разгадка всей случившейся драмы у ворот завода. Так он, по крайней мере, сейчас подумал.
Ну, конечно! Старик Сиротин посмотрел бумаги при выезде машины с завода, а потом, отойдя к воротам и уже собираясь их распахнуть, заметил ее номер, уловил несоответствие и что-то заподозрил. А те испугались и рванули вперед. Они ошалели от испуга. И старик стоял у них на пути. Но зачем они сбили и девушку? Да просто зверь сидел за рулем, взбесившийся зверь!
Виталий ощутил прилив бессильной ярости.
– Ладно, – устало произнес он. – Будем их искать.
– Да, найди их теперь, – вздохнула одна из женщин.
– Ну, кое-что мы все-таки умеем, – ответил Лосев – Подумаем… И еще придем к вам.
Ему вдруг показалось, что кончик какой-то ниточки прячется здесь, на этом заводе, какой-то важной ниточки, ведущей, правда, неизвестно куда. Виталий с сомнением посмотрел на заплаканную Маргариту Евсеевну.
ГЛАВА II
Прелестная Маргарита Евсеевна
На следующий день в кабинете у Цветкова закадычный дружок Лосева, старший инспектор службы БХСС Эдик Албанян, со свойственной ему горячностью заявил:
– Это не убийцы, дорогой. Это расхитители социалистической собственности, особо наглые и особо опасные, вот что я тебе скажу.
– Для тебя, может, и расхитители, – со злостью возразил Виталий. – А для меня – убийцы.
– Но сто пятьдесят тысяч из кармана государства вынули за один час, ты представляешь опасность?!
– А человеческая жизнь? И раненая Женя Малышева? Эту опасность ты представляешь? – с неменьшей запальчивостью ответил Лосев.
– Это для них осечка, понимаешь, досадный эпизод, а вот похищать народное добро они и дальше будут, главное их занятие это, ты пойми!
– «Досадный эпизод»? – насмешливо переспросил Лосев и обернулся к молчавшему Цветкову. – Слыхали, Федор Кузьмич? Эпизод это, видите ли, у них, да еще досадный. Самое тяжкое преступление это! – Снова обернулся он к Албаняну. – Самое! Независимо от того, главное это их занятие или не главное…
– Главное! – перебил его Албанян. – В том-то и дело. И пока они еще чего-нибудь не… Ой! Погоди, погоди! – в волнении перебил он уже самого себя. – Мы к ним, понимаешь, одно дело по Москве примерим.
– Какое дело? – немедленно заинтересовался Лосев, тут же забыв о возникшем споре.
– Хищение пряжи, пять с половиной тонн, из комбината верхнего трикотажа. Тоже, понимаешь, по поддельной доверенности и чужому паспорту. И на машине у них был чужой госномер.
– Откуда?
– Ивановская область. Этот номер совсем на другой машине стоял, из гаража горисполкома. Год назад пропал.
– А доверенность от кого?
– Есть такое Ивановское производственно-трикотажное объединение.
– Ну, тут все же чище сработано, – заметил Лосев.
– И сработано чище, и фигуранты другие, я по приметам вижу. Но почерк! Одна рука, понимаешь. Одна голова!
Тут Цветков перестал, наконец, задумчиво крутить очки в руках и перекладывать на столе .карандаши. Он вздохнул и решительно объявил:
– Словом так, милые мои. Дело это надо вести совместно, я полагаю. Эти субчики и вас и нас сильно интересуют. Вот вам двоим и поручим. Не возражаете? – обратился он к Албаняну. – С руководством, думаю, этот вопрос уладим.
– Как можно возражать! – весело откликнулся Эдик. – С таким, понимаете, выдающимся человеком, как товарищ Лосев, совместно работать за честь почту.
– У нас все выдающиеся, – озабоченно пробормотал Цветков, берясь за телефон.
Он набрал короткий внутренний номер.
Полковник Углов одобрил предложение Цветкова.
Получив «благословение» начальства, друзья поднялись на пятый этаж и заняли свободный кабинет возле комнаты Албаняна.
Эдик принес довольно пухлую папку.
– Сейчас, дорогой, будем сравнивать два дела. Вдруг да все «в цвет» окажется. Ну, а ты свою раскрывай, – добавил он, кивнув на тоненькую папку в руках у Лосева и выразительно пошевелив в воздухе пальцами. – Давай товар, не жмись.
– Какой тут товар, – вздохнул Лосев. – Слезы пока.
Он, раскрыв папку и пробежав глазами первую из бумаг, отложил ее в сторону и сказал:
– Давай по порядку. Как возникло дело с пряжей?
– Ц-а! – досадливо цокнул языком Эдик. – Самым, понимаешь, неприятным образом возникло. Через четыре месяца после преступления, можешь представить? До того ивановцы и не знали, что банк с их счета снял семьдесят… погоди, – Эдик порылся в бумагах, достал одну и прочел. – Семьдесят четыре тысячи пятьсот сорок семь рублей и, согласно платежному требованию, перечислил на счет Московского комбината. Так что москвичи спокойны, им за пряжу уплачено, а ивановцы тоже молчат, не знают, что с их текущего счета денежки – тю, тю!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92