Им навстречу с большим секатором в руке вышел мужчина, сидевший тогда на деревянной трибуне водолазной башни.
Так Карл впервые встретился со Стариком. Впоследствии ему не удалось выяснить происхождение этого прозвища, но он никогда не слышал, чтобы этого человека называли иначе, чем Старик. Около двадцати лет назад Старик был начальником секретной службы военной разведки.
Позднее, когда в прессе начались скандалы, связанные с этой службой, и корреспонденты журналов "Фолькет и бильд/Культурфронт" представили и самого Старика, и большую часть его сотрудников службы IB серией помпезный портретов; разоблачения закончились для некоторых сотрудников тюремным заключением и заверениями правительства, что "все написанное в журналах неправда и, между прочим, не является чем-то типичным", что новая IB получила "совсем другие директивы" и что "разведка вовсе не преследовала левые организации", а "если что-то и имело место, то произошло по ошибке", было признано "недействительным" или "исключением", которое "не повторится в будущем", и так далее.
И вот сейчас Карл Хамильтон, молодой человек двадцати двух лет, все еще член "Кларте", стоит на террасе в доме у официально вышедшего на пенсию Старика, который держит в руке стакан домашнего сидра. Коммендеркаптен при этом не присутствовал.
Старик был почти такой же, как на фотографиях, но в жизни он больше походил на фермера, выращивающего яблоки, чем на руководителя секретной службы военной разведки. Хотя и в отставке, он все еще активно работал.
На мраморном столе перед ним лежала папка, содержавшая примерно пятьдесят листов машинописного текста. На папке стояли имя Карла и его личный номер.
Беседа началась с рассказа Старика о том, что он, в отличие от Карла Хамильтона, из простой семьи, что в юности он был радикалом, и поскольку у него были основания предполагать, что Карл читал все напечатанное в газетах о деле IB и о "социал-демократической шпионской организации" и так далее, ему хотелось сейчас уточнить некоторые детали.
Во всем мире проблема разведывательных организаций или организаций безопасности, независимо от политических систем, в основном одна и та же. Всегда есть риск создания такого единого круга службистов, одной политической партии, что их кругозор становится ограниченным. Для Западной Европы типично прежде всего то, что в ее разведывательных органах властвуют консервативно настроенные офицеры, которые, как, например, в Швеции, едва ли отличают московского коммуниста от шведского социал-демократа или, если взять Западную Германию, не могут разглядеть нюансы различий между лигой "Баадер-Майнхоф" и социал-демократическим союзом работников культуры, не говоря уж о гомосексуальной "команде Итон" в Великобритании и ее постоянных ошибках.
По мнению Старика, все это не только неразумно, но недостойно и даже просто опасно. В Швеции же была сделана попытка создать более демократическую службу, и потому половина сотрудников состояла из офицеров, а вторая - из членов различных организаций рабочего движения. Старик лично отвечал за набор большинства сотрудников.
Сейчас система находилась под угрозой распада. Новое буржуазное правительство было убеждено, что именно офицеры-модераты являются единственной надежной категорией, и оно рьяно использовало затруднения, связанные со старой историей, чтобы таким образом военизировать новую IB, что сделало организацию неэффективной. "Здесь мы приближаемся к сути дела", - суммировал Старик и большим пальцем указал на досье Карла, объяснив, что поскольку все еще в какой-то степени продолжает заправлять делами, то намерен отстаивать и политику найма сотрудников, "контрабандой" внедрять ту или иную разумную личность в свою "фирму" - секретную службу IB при разведке.
Он раскрыл папку и протянул Карлу им же написанное четырнадцать дней тому назад заявление с просьбой разрешить после окончания курсов по подготовке боевых пловцов поступить в военно-морское училище и продолжить учиться на офицера флота в резерве. "Вот, - сказал он и еще раз ударил большим пальцем по папке, - мне кажется, что мы нашли подходящего офицера, правда, не вполне умеренного модерата, но, подозреваю, с хорошими семейными традициями".
Карл молчал. Он все время пытался убедить себя, что это просто шутка, остроумный тест на благонадежность или что-нибудь еще, только не правда. Все это звучало совершенно дико. Ведь IB занималась внедрением своих людей всюду, начиная с групп обычных добропорядочных крестьян и кончая студенческими организациями, не исключая и "Кларте"; IB продавала сведения о шведских пропалестинских активистах в Израиль, IB охотилась за "неблагонадежными элементами в профсоюзах", 1В составляла списки членов подозрительных организаций типа его "Кларте", считая их своего рода потенциальными предателями родины. Не так ли? И неужели можно всерьез поверить, что Карл вот так запросто, вальсируя, вплывет в шпионаж, только позови его?
Но Старик прочно овладел ситуацией и не терял терпения. Он продолжал затянувшуюся лекцию.
Во-первых, более половины сказанного в прессе о так называемой "инфильтрации" правда. Во-вторых, надо ясно понимать, что газета "Фолькет и бильд/Культурфронт" посвятила себя описанию лишь части деятельности IB, той части, против которой она протестовала, что само по себе "симпатично и понятно". Хотя в результате, к несчастью, образ деятельности службы в целом оказался гротескно извращенным.
Разведслужба - важная часть в обороне страны, и ее основные задачи фактически состоят не в бряцании оружием перед государственными магазинами, торгующими спиртным. Правда, некоторые акции проводились оперативными отделами, но намерения их состояли в том, чтобы подключить оперативников к делу (здесь Карл впервые услышал слово "оперативник").
Самая существенная задача разведслужб - быть глазами и ушами страны и добывать информацию о военной или политической деятельности, которая направлена или может быть направлена против Швеции. Вот так-то!
А сейчас ее деятельность вновь пытаются поставить на старые рельсы, некоторые военные руководители да и буржуазное правительство в целом стремятся засунуть в эту организацию военных среднего возраста. А это плохо.
Особая проблема связана с воспитанием нового поколения оперативников. Ахиллесова пята прежней организации - и все это признают - отсутствие компетентных оперативников. Швеция не располагает необходимыми ресурсами для обучения, а если бы они и были, то инспектор по юридическим вопросам и "Экспрессен" подняли бы безумный крик на всю страну по поводу недостойных и отвратительных методов и чего угодно еще, а это не пошло бы на пользу нашей новой организации.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116
Так Карл впервые встретился со Стариком. Впоследствии ему не удалось выяснить происхождение этого прозвища, но он никогда не слышал, чтобы этого человека называли иначе, чем Старик. Около двадцати лет назад Старик был начальником секретной службы военной разведки.
Позднее, когда в прессе начались скандалы, связанные с этой службой, и корреспонденты журналов "Фолькет и бильд/Культурфронт" представили и самого Старика, и большую часть его сотрудников службы IB серией помпезный портретов; разоблачения закончились для некоторых сотрудников тюремным заключением и заверениями правительства, что "все написанное в журналах неправда и, между прочим, не является чем-то типичным", что новая IB получила "совсем другие директивы" и что "разведка вовсе не преследовала левые организации", а "если что-то и имело место, то произошло по ошибке", было признано "недействительным" или "исключением", которое "не повторится в будущем", и так далее.
И вот сейчас Карл Хамильтон, молодой человек двадцати двух лет, все еще член "Кларте", стоит на террасе в доме у официально вышедшего на пенсию Старика, который держит в руке стакан домашнего сидра. Коммендеркаптен при этом не присутствовал.
Старик был почти такой же, как на фотографиях, но в жизни он больше походил на фермера, выращивающего яблоки, чем на руководителя секретной службы военной разведки. Хотя и в отставке, он все еще активно работал.
На мраморном столе перед ним лежала папка, содержавшая примерно пятьдесят листов машинописного текста. На папке стояли имя Карла и его личный номер.
Беседа началась с рассказа Старика о том, что он, в отличие от Карла Хамильтона, из простой семьи, что в юности он был радикалом, и поскольку у него были основания предполагать, что Карл читал все напечатанное в газетах о деле IB и о "социал-демократической шпионской организации" и так далее, ему хотелось сейчас уточнить некоторые детали.
Во всем мире проблема разведывательных организаций или организаций безопасности, независимо от политических систем, в основном одна и та же. Всегда есть риск создания такого единого круга службистов, одной политической партии, что их кругозор становится ограниченным. Для Западной Европы типично прежде всего то, что в ее разведывательных органах властвуют консервативно настроенные офицеры, которые, как, например, в Швеции, едва ли отличают московского коммуниста от шведского социал-демократа или, если взять Западную Германию, не могут разглядеть нюансы различий между лигой "Баадер-Майнхоф" и социал-демократическим союзом работников культуры, не говоря уж о гомосексуальной "команде Итон" в Великобритании и ее постоянных ошибках.
По мнению Старика, все это не только неразумно, но недостойно и даже просто опасно. В Швеции же была сделана попытка создать более демократическую службу, и потому половина сотрудников состояла из офицеров, а вторая - из членов различных организаций рабочего движения. Старик лично отвечал за набор большинства сотрудников.
Сейчас система находилась под угрозой распада. Новое буржуазное правительство было убеждено, что именно офицеры-модераты являются единственной надежной категорией, и оно рьяно использовало затруднения, связанные со старой историей, чтобы таким образом военизировать новую IB, что сделало организацию неэффективной. "Здесь мы приближаемся к сути дела", - суммировал Старик и большим пальцем указал на досье Карла, объяснив, что поскольку все еще в какой-то степени продолжает заправлять делами, то намерен отстаивать и политику найма сотрудников, "контрабандой" внедрять ту или иную разумную личность в свою "фирму" - секретную службу IB при разведке.
Он раскрыл папку и протянул Карлу им же написанное четырнадцать дней тому назад заявление с просьбой разрешить после окончания курсов по подготовке боевых пловцов поступить в военно-морское училище и продолжить учиться на офицера флота в резерве. "Вот, - сказал он и еще раз ударил большим пальцем по папке, - мне кажется, что мы нашли подходящего офицера, правда, не вполне умеренного модерата, но, подозреваю, с хорошими семейными традициями".
Карл молчал. Он все время пытался убедить себя, что это просто шутка, остроумный тест на благонадежность или что-нибудь еще, только не правда. Все это звучало совершенно дико. Ведь IB занималась внедрением своих людей всюду, начиная с групп обычных добропорядочных крестьян и кончая студенческими организациями, не исключая и "Кларте"; IB продавала сведения о шведских пропалестинских активистах в Израиль, IB охотилась за "неблагонадежными элементами в профсоюзах", 1В составляла списки членов подозрительных организаций типа его "Кларте", считая их своего рода потенциальными предателями родины. Не так ли? И неужели можно всерьез поверить, что Карл вот так запросто, вальсируя, вплывет в шпионаж, только позови его?
Но Старик прочно овладел ситуацией и не терял терпения. Он продолжал затянувшуюся лекцию.
Во-первых, более половины сказанного в прессе о так называемой "инфильтрации" правда. Во-вторых, надо ясно понимать, что газета "Фолькет и бильд/Культурфронт" посвятила себя описанию лишь части деятельности IB, той части, против которой она протестовала, что само по себе "симпатично и понятно". Хотя в результате, к несчастью, образ деятельности службы в целом оказался гротескно извращенным.
Разведслужба - важная часть в обороне страны, и ее основные задачи фактически состоят не в бряцании оружием перед государственными магазинами, торгующими спиртным. Правда, некоторые акции проводились оперативными отделами, но намерения их состояли в том, чтобы подключить оперативников к делу (здесь Карл впервые услышал слово "оперативник").
Самая существенная задача разведслужб - быть глазами и ушами страны и добывать информацию о военной или политической деятельности, которая направлена или может быть направлена против Швеции. Вот так-то!
А сейчас ее деятельность вновь пытаются поставить на старые рельсы, некоторые военные руководители да и буржуазное правительство в целом стремятся засунуть в эту организацию военных среднего возраста. А это плохо.
Особая проблема связана с воспитанием нового поколения оперативников. Ахиллесова пята прежней организации - и все это признают - отсутствие компетентных оперативников. Швеция не располагает необходимыми ресурсами для обучения, а если бы они и были, то инспектор по юридическим вопросам и "Экспрессен" подняли бы безумный крик на всю страну по поводу недостойных и отвратительных методов и чего угодно еще, а это не пошло бы на пользу нашей новой организации.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116