И если она ложная, то докажите это, если, конечно, на этот раз не потеряете нашего гостиничного гостя или сумеете проследить за ним более трех минут. Вот так-то, - сказал Матиесен, уже поворачиваясь в двери, - либо все это чепуха, либо даже хуже, чем мы можем себе представить.
Он немного помолчал, а потом добавил:
- Пожалуйста, не потеряйте этого дьявола еще раз.
И ушел, не стукнув дверью.
В 11.28 Хестенес сменил своего коллегу из группы А и занял ту же, что и накануне, уютную позицию у окна кафе "Гранд-отеля". Он набросил свое пальто с рацией на спинку соседнего стула. Размешивая кофе, он чувствовал тяжесть револьвера под мышкой правой руки (Хестенес был левша). Впервые в полиции, наблюдая за иностранцами, он имел при себе оружие.
Где-то там наверху, в гостинице, находился объект его наблюдения. Возможно, позавтракал еще до десяти, до закрытия ресторана на перерыв, и вернулся к себе в номер, где и находится уже более полутора часов.
А может быть, и нет. Там, в гостинице, не было ни одного полицейского. Сотрудники же из технического подразделения со всем своим багажом смогут прибыть лишь через двадцать минут. Возможно, объект сейчас похаживает себе по третьему или четвертому этажу, там, где через пять-шесть часов разместится израильская делегация. Проверяет запасные двери, изучает возможность выбраться через них или через "Бюро путешествий" на втором этаже. Ведь гостиница была определенным образом разделена. Второй этаж принадлежал этому бюро, и в него вел отдельный вход. В бюро невозможно было попасть ни по лестнице в самой гостинице, ни на лифте.
Поэтому такой путь был бы самым правильным. Вместо того чтобы проникнуть в гостиницу через ее, конечно же, охраняемый главный вход, террористы прежде всего воспользуются "Бюро путешествий" и заставят его персонал умолкнуть. Затем взломают дверь запасного входа, конечно же, запертую (а как же иначе), и неожиданно поднимутся по запасной лестнице либо на третий, либо на четвертый этаж. За несколько мгновений совершат свое гнусное дело и смоются в разгар паники тем же путем.
Не значит ли это, что охране следует сконцентрировать свои силы и внимание на входе в "Бюро путешествий" по улице Карла Юхана, а не на входе в гостиницу по улице Розенкранц?
Этот незнакомец наверху, вероятно, чем-то занимался, но телефоном не пользовался. Явно профессионал, а не какой-то там псих-наркоман. И на грабителя не похож, их-то полиция быстро определяет.
Ну а если в его летной сумке находятся сейчас не только одежда, зубная щетка, бритвенный прибор и журнал "Ньюсуик", а, скажем, шесть-семь килограммов ТНТ? Правильно размещенный, такой заряд может уничтожить и гостиницу, и все ее содержимое.
Нет, этого не должно случиться. Технари без труда обнаружат все, на это у них есть приказ. Единственным преимуществом службы безопасности было сейчас то, что этот человек не знал о наблюдении за ним. Или знал? Почему бы профессионалу не исходить из такой возможности? А вдруг все это маневр, который нельзя будет доказать в последующем? Или, может быть, этот номер 17 привлекает к себе внимание специально, позволяя преследовать себя? Он ведь и приехал-то под собственным именем.
Объект появился неожиданно на улице у входа в гостиницу. Он держал руки в карманах куртки, и черной сумки при нем не было, хотя он, кажется, и собирался кинуть гостиницу. А где же ТНТ? Так почему же при нем нет пустой сумки?
На первый взгляд могло показаться, что он просто прогуливался, поглядывая на небо над крышей "Гранд-отеля". Но на самом деле он явно наблюдал за перекрестком. Потом задумчиво застегнул куртку.
Хестенес уже успел передать радиокодом свое удивление (В-2 для В-1 и В-3: "Лис выходит") и выйти из гостиницы, когда объект пересекал улицу, направляясь прямо к окну, за которым всего несколько секунд до этого сидел Хестенес.
Хестенес остановился у входа в "Гранд-отель" и наблюдал, как объект всего в нескольких метрах прошел мимо него.
"Ну, дьявол, посмотрим, сумеешь ли ты на этот раз отделаться от меня", - подумал Хестенес и, решительно расстегнув пальто, в два прыжка выскочил на улицу, но тут же кинулся обратно. Объект остановился у витрины прямо у входа в гостиницу. Здесь часовых дел мастера расположили целую гору самых дорогих часов фирмы "Ролекс"; они лежали, словно призывая мелких воришек швырнуть в стекло кирпич и потом хорошенько заработать на продаже краденого (самые дорогие часы стоили около 200 000 норвежских крон). Всякий раз, проходя мимо этой витрины, Хестенес сам останавливался, смотрел на них и, с одной стороны, возмущался тем, как полиция сама толкает на преступления, а с другой, будучи сыном бедного крестьянина, он не мог представить себе, что его сограждане в состоянии носить часы стоимостью, равной годовой зарплате двух молодых полицейских, да еще до выплаты налогов.
Но сейчас ему было не до этих рассуждений, предстояло быстро принять решение. Он не мог позволить себе вновь столкнуться с объектом и не имел права потерять его из виду. На этот раз он имел дело с профессионалом, значит, действовать надо было четко.
Выйдя из укрытия, он быстро перешел через улицу к стортингу. Подойдя к стоянке машин у стортинга, наклонился, чтобы "поправить шнурки" и посмотреть за объектом.
Но объекта уже не увидел.
Хестенес повернулся, поднялся, схватился за рацию с чувством не то отчаяния, не то страха - ведь он должен был рапортовать об удаче, о том, что вчерашний провал исправлен. Ну как он мог сообщить, что объект испарился, как облако?
В момент, когда он нажал на кнопку, зеленая куртка мелькнула среди толпы у статуи Кристиана Крога. Объект разговаривал с двумя парнями, распространявшими листовки и гремевшими кружками для сбора денег. Над их головами развевался флаг, хорошо известный Хестенесу. Зеленый, белый, красный и черный - палестинские цвета.
Хестенес отрапортовал в радиоаппарат, и Атлефьорду удалось сфотографировать сборщиков; Атлефьорд всегда находился поблизости.
Хестенес сообщил свое местоположение и выслушал ответ Атлефьорда уже у входа в "Гранд-отель". Они кивнули друг другу.
Охота вновь продолжилась. Сначала Атлефьорд фотографировал, потом немного потолкался среди толпы, взял одну из листовок. Как оказалось, листовка никак не была связана с терроризмом. Ее текст подразделялся тремя заголовками:
ЗАЩИТИ НЕЗАВИСИМОСТЬ ООП
ПРИМИ УЧАСТИЕ В ДВИЖЕНИИ СОЛИДАРНОСТИ
ПОДДЕРЖИ МОРАЛЬНО ООП
А далее - приглашение на концерт солидарности и танцы в обычном студенческом кафе "Шато Неф", то есть ничего такого, что могло бы иметь значение для службы наблюдения. И все же двух юношей, обменявшихся парой слов с объектом, можно было законным порядком внести в реестр "симпатизирующих", ведь параграф 4 в последнем абзаце инструкции служб наблюдения гласил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116
Он немного помолчал, а потом добавил:
- Пожалуйста, не потеряйте этого дьявола еще раз.
И ушел, не стукнув дверью.
В 11.28 Хестенес сменил своего коллегу из группы А и занял ту же, что и накануне, уютную позицию у окна кафе "Гранд-отеля". Он набросил свое пальто с рацией на спинку соседнего стула. Размешивая кофе, он чувствовал тяжесть револьвера под мышкой правой руки (Хестенес был левша). Впервые в полиции, наблюдая за иностранцами, он имел при себе оружие.
Где-то там наверху, в гостинице, находился объект его наблюдения. Возможно, позавтракал еще до десяти, до закрытия ресторана на перерыв, и вернулся к себе в номер, где и находится уже более полутора часов.
А может быть, и нет. Там, в гостинице, не было ни одного полицейского. Сотрудники же из технического подразделения со всем своим багажом смогут прибыть лишь через двадцать минут. Возможно, объект сейчас похаживает себе по третьему или четвертому этажу, там, где через пять-шесть часов разместится израильская делегация. Проверяет запасные двери, изучает возможность выбраться через них или через "Бюро путешествий" на втором этаже. Ведь гостиница была определенным образом разделена. Второй этаж принадлежал этому бюро, и в него вел отдельный вход. В бюро невозможно было попасть ни по лестнице в самой гостинице, ни на лифте.
Поэтому такой путь был бы самым правильным. Вместо того чтобы проникнуть в гостиницу через ее, конечно же, охраняемый главный вход, террористы прежде всего воспользуются "Бюро путешествий" и заставят его персонал умолкнуть. Затем взломают дверь запасного входа, конечно же, запертую (а как же иначе), и неожиданно поднимутся по запасной лестнице либо на третий, либо на четвертый этаж. За несколько мгновений совершат свое гнусное дело и смоются в разгар паники тем же путем.
Не значит ли это, что охране следует сконцентрировать свои силы и внимание на входе в "Бюро путешествий" по улице Карла Юхана, а не на входе в гостиницу по улице Розенкранц?
Этот незнакомец наверху, вероятно, чем-то занимался, но телефоном не пользовался. Явно профессионал, а не какой-то там псих-наркоман. И на грабителя не похож, их-то полиция быстро определяет.
Ну а если в его летной сумке находятся сейчас не только одежда, зубная щетка, бритвенный прибор и журнал "Ньюсуик", а, скажем, шесть-семь килограммов ТНТ? Правильно размещенный, такой заряд может уничтожить и гостиницу, и все ее содержимое.
Нет, этого не должно случиться. Технари без труда обнаружат все, на это у них есть приказ. Единственным преимуществом службы безопасности было сейчас то, что этот человек не знал о наблюдении за ним. Или знал? Почему бы профессионалу не исходить из такой возможности? А вдруг все это маневр, который нельзя будет доказать в последующем? Или, может быть, этот номер 17 привлекает к себе внимание специально, позволяя преследовать себя? Он ведь и приехал-то под собственным именем.
Объект появился неожиданно на улице у входа в гостиницу. Он держал руки в карманах куртки, и черной сумки при нем не было, хотя он, кажется, и собирался кинуть гостиницу. А где же ТНТ? Так почему же при нем нет пустой сумки?
На первый взгляд могло показаться, что он просто прогуливался, поглядывая на небо над крышей "Гранд-отеля". Но на самом деле он явно наблюдал за перекрестком. Потом задумчиво застегнул куртку.
Хестенес уже успел передать радиокодом свое удивление (В-2 для В-1 и В-3: "Лис выходит") и выйти из гостиницы, когда объект пересекал улицу, направляясь прямо к окну, за которым всего несколько секунд до этого сидел Хестенес.
Хестенес остановился у входа в "Гранд-отель" и наблюдал, как объект всего в нескольких метрах прошел мимо него.
"Ну, дьявол, посмотрим, сумеешь ли ты на этот раз отделаться от меня", - подумал Хестенес и, решительно расстегнув пальто, в два прыжка выскочил на улицу, но тут же кинулся обратно. Объект остановился у витрины прямо у входа в гостиницу. Здесь часовых дел мастера расположили целую гору самых дорогих часов фирмы "Ролекс"; они лежали, словно призывая мелких воришек швырнуть в стекло кирпич и потом хорошенько заработать на продаже краденого (самые дорогие часы стоили около 200 000 норвежских крон). Всякий раз, проходя мимо этой витрины, Хестенес сам останавливался, смотрел на них и, с одной стороны, возмущался тем, как полиция сама толкает на преступления, а с другой, будучи сыном бедного крестьянина, он не мог представить себе, что его сограждане в состоянии носить часы стоимостью, равной годовой зарплате двух молодых полицейских, да еще до выплаты налогов.
Но сейчас ему было не до этих рассуждений, предстояло быстро принять решение. Он не мог позволить себе вновь столкнуться с объектом и не имел права потерять его из виду. На этот раз он имел дело с профессионалом, значит, действовать надо было четко.
Выйдя из укрытия, он быстро перешел через улицу к стортингу. Подойдя к стоянке машин у стортинга, наклонился, чтобы "поправить шнурки" и посмотреть за объектом.
Но объекта уже не увидел.
Хестенес повернулся, поднялся, схватился за рацию с чувством не то отчаяния, не то страха - ведь он должен был рапортовать об удаче, о том, что вчерашний провал исправлен. Ну как он мог сообщить, что объект испарился, как облако?
В момент, когда он нажал на кнопку, зеленая куртка мелькнула среди толпы у статуи Кристиана Крога. Объект разговаривал с двумя парнями, распространявшими листовки и гремевшими кружками для сбора денег. Над их головами развевался флаг, хорошо известный Хестенесу. Зеленый, белый, красный и черный - палестинские цвета.
Хестенес отрапортовал в радиоаппарат, и Атлефьорду удалось сфотографировать сборщиков; Атлефьорд всегда находился поблизости.
Хестенес сообщил свое местоположение и выслушал ответ Атлефьорда уже у входа в "Гранд-отель". Они кивнули друг другу.
Охота вновь продолжилась. Сначала Атлефьорд фотографировал, потом немного потолкался среди толпы, взял одну из листовок. Как оказалось, листовка никак не была связана с терроризмом. Ее текст подразделялся тремя заголовками:
ЗАЩИТИ НЕЗАВИСИМОСТЬ ООП
ПРИМИ УЧАСТИЕ В ДВИЖЕНИИ СОЛИДАРНОСТИ
ПОДДЕРЖИ МОРАЛЬНО ООП
А далее - приглашение на концерт солидарности и танцы в обычном студенческом кафе "Шато Неф", то есть ничего такого, что могло бы иметь значение для службы наблюдения. И все же двух юношей, обменявшихся парой слов с объектом, можно было законным порядком внести в реестр "симпатизирующих", ведь параграф 4 в последнем абзаце инструкции служб наблюдения гласил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116