Лейтенант взглянул на Веселуху:
— Андрей Евгеньевич, вы продолжайте допрос, а я быстренько вернусь.
Вскоре Новиков ехал в трамвае в сторону железнодорожного вокзала.
Купрейчика он отыскал в толпе сразу же. Алексей увидел его и едва заметно кивнул головой, а сам через площадь направился к развалинам дома, где сутки назад была встреча с Мочаловым. Новиков пошел следом.
Пожав лейтенанту руку, Купрейчик сказал:
— Ваня, времени у меня нет, надо как можно быстрее быть дома. — Он протянул лейтенанту папиросу. — В ней фамилии Могилы — о ней знает Мочалов, — а также банщика и еще одного преступника. Банда действительно серьезная и опасная. О следующей встрече я сообщу позже. Кстати, почему Мочалов не пришел?
Новиков не хотел расстраивать капитана и ответил односложно:
— Заболел он.
— Что с ним?
— Простыл.
— Ясно. Передай привет. Пусть поправляется.
— Подожди, Алексей Васильевич. Возьми фотоаппарат, постарайся их сфотографировать.
— Пленку-то хоть чувствительную зарядили?
— Да, можно даже при слабом свете фотографировать.
— Хорошо. Постараюсь сделать. Будь здоров, я побежал.
И Купрейчик ушел. Новиков выждал немного и тоже направился в обратный путь...
24
УЧАСТКОВЫЙ УПОЛНОМОЧЕННЫЙ БУРАВИН
Прошло еще два дня. Распогодилось: ветер утих, вьюга прекратилась. Славин и Симоха ночи напролет проводили с людьми, следившими за старым Солохом и его родственниками. И вот сегодняшней ночью впервые удалось увидеть, как отец Гришки уходит из дома. Старик быстро прошел через огород и, часто оглядываясь, направился к недалекому лесу. Следом, ориентируясь по шуму шагов и следам старика, шли Славин и двое местных охотников. Но когда Солох вошел в лес, Славин остановил своих помощников, и они дожидались возвращения старика недалеко от его дома.
Отсутствовал старик ровно час. Когда он вошел в дом, Славин, стараясь идти в том же темпе, как недавно шел старик, прошел до леса и обратно к дому Солоха. Получилось, что в оба конца было затрачено полчаса.
И вот сейчас, сидя в доме участкового, они втроем обсуждали план.
— Смотрите, что получается, — говорил Славин, — старик находился в лесу полчаса. Значит, Гришка дожидался его недалеко от опушки. Я предлагаю сделать засаду в лесу по пути следования старика. Теперь мы уже знаем, в каком месте он входит в лес, и, дождавшись его, сможем засечь момент его встречи с беглецами.
Подумав, Буравин и Симоха согласились с ним, и хозяин предложил:
— Ну раз план готов, давайте чай пить.
Он снял с себя теплый шерстяной свитер и остался в клетчатой рубашке, Славин обратил внимание на огромный рубец, проходивший по шее капитана, и спросил:
— Михаил Яковлевич, это у вас след войны?
— Да, царапнула меня шальная пулька, когда в атаку шли под Гродно.
— Так вы воевали в Белоруссии? — Славин чуть не вскочил с табурета.
— Да, пришлось повоевать. Я ведь на фронте с августа сорок первого и до победы был. Дважды пришлось в госпитале отлеживаться вот с этой раной, — Буравин ткнул пальцем в шрам на шее. — Врачи все уверяли меня, что я в рубашке родился. Ну ничего, выжил и еще, наверное, поживу на белом свете.
Славин хотел рассказать этому спокойному и мудрому человеку и о своем ранении, и о том, что он тоже воевал, но в комнату вошел Вовка и нарочито сердитым голосом сказал:
— Вы здесь все секретничаете, а я уже третий раз угольки в самовар подбрасываю:
Парень уже давно не просил у взрослых пострелять из автомата. Отец строго-настрого наказал ему никому о гостях не рассказывать, и он соблюдал этот приказ.
Все встали и направились в соседнюю комнату. В этот момент кто-то громко постучал в окно кухни.
Буравин тихо проговорил:
— И кого это нелегкая несет. Не иначе как кто-то из моих хлопцев, может, опять старик на прогулку в тайгу подался. — Он повернулся к Славину и Симохе. — Вы, на всякий случай, побудьте в другой комнате, вдруг кто посторонний.
Славин и Симоха вернулись в свою комнату. Лейтенант, как бы предчувствуя что-то, подошел к лампе и погасил ее, а сержант бросил беспокойный взгляд в угол где за спинкой кровати стоял автомат.
25
СТАРШИЙ ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ ЛАГУТА
Лагута в кабинете был один. Он недавно закончил допрос свидетеля по делу хищения автопокрышек и был доволен ходом своей работы. Старший оперуполномоченный был уверен, что в ближайшие дни он установит воров.
В кабинет заглянул дежурный.
— Иван Епифанович, вас начальник просит зайти к нему.
Лагута положил дело в сейф и направился к дверям, а в них неожиданно появился Мартов.
— Здравствуйте, Иван Епифанович.
— Добрый вечер, Леонид! Что ты хотел?
— Мне бы Славина, но дежурный сказал, что он в командировке. Не скажете, когда он приедет?
— Вот этого тебе, брат, не скажу. Как решит необходимые вопросы, так и приедет.
— Жаль. — Мартов огорченно отступил в коридор, давая возможность Лагуте выйти из кабинета и запереть на ключ дверь. — Тогда, может быть, с вами переговорим?
— Ну, что ж, я не возражаю. Только ты посиди немного, я к начальнику зайду, а затем побеседуем.
Минут через двадцать капитан вернулся в свой кабинет.
Мартов присел на предложенный стул и, теребя в руках шапку, начал рассказ:
— Вы знаете, Иван Епифанович, что вожу я лес. Три дня назад ехал через «пуп». Ну, как обычно, остановился, зашел в столовую, как раз ту, где мне труп подбросили, помните?
— Конечно, помню, — усмехнулся Лагута, — даже помню, из-за чего ты там останавливаешься. И сейчас, небось, из-за сургучноголовой потянуло на остановку?
— Иван Епифанович, поверьте, ей-богу, за рулем уже не пью. После того случая, с убийством, зарок дал: за рулем ни-ни. Зашел я в столовую, пообедал и попросил у буфетчицы бутылку с собой. Думал, приеду к вечеру на место и перед сном со знакомыми раздавим ее. Взял я, значит, и — к выходу. Но тут меня окликнули двое, они сидели за столиком у самой двери. Спросили, куда я еду. Я ответил, и они попросили подвезти их. Теперь у меня машина неплохая — новый ЗИС, кабина просторная, да веселее в дороге, когда есть с кем словом переброситься. Я и согласился. Купили они тоже водки, по-моему, бутылок пять или шесть, кое-что из продуктов, сели мы и поехали. Мне ехать надо было километров сто двадцать. Вез я на дальний участок инструменты, а затем уже должен был вернуться немного назад и загрузиться кругляком. Дорога неважная, и ехал я со скоростью не более тридцати километров в час. Часа через два попросили мои пассажиры остановку сделать. Я затормозил. Зашли они в кусты, а затем предложили по сто граммов выпить. Признаюсь, на этот раз я не устоял, мороз сильный, дорога пустынная, машины редко ходят... ну вот я и не отказался. Распили мы бутылку, и тут я увидел, что у одного из них из-под полушубка приклад от ружья торчит, наверняка обрез.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118
— Андрей Евгеньевич, вы продолжайте допрос, а я быстренько вернусь.
Вскоре Новиков ехал в трамвае в сторону железнодорожного вокзала.
Купрейчика он отыскал в толпе сразу же. Алексей увидел его и едва заметно кивнул головой, а сам через площадь направился к развалинам дома, где сутки назад была встреча с Мочаловым. Новиков пошел следом.
Пожав лейтенанту руку, Купрейчик сказал:
— Ваня, времени у меня нет, надо как можно быстрее быть дома. — Он протянул лейтенанту папиросу. — В ней фамилии Могилы — о ней знает Мочалов, — а также банщика и еще одного преступника. Банда действительно серьезная и опасная. О следующей встрече я сообщу позже. Кстати, почему Мочалов не пришел?
Новиков не хотел расстраивать капитана и ответил односложно:
— Заболел он.
— Что с ним?
— Простыл.
— Ясно. Передай привет. Пусть поправляется.
— Подожди, Алексей Васильевич. Возьми фотоаппарат, постарайся их сфотографировать.
— Пленку-то хоть чувствительную зарядили?
— Да, можно даже при слабом свете фотографировать.
— Хорошо. Постараюсь сделать. Будь здоров, я побежал.
И Купрейчик ушел. Новиков выждал немного и тоже направился в обратный путь...
24
УЧАСТКОВЫЙ УПОЛНОМОЧЕННЫЙ БУРАВИН
Прошло еще два дня. Распогодилось: ветер утих, вьюга прекратилась. Славин и Симоха ночи напролет проводили с людьми, следившими за старым Солохом и его родственниками. И вот сегодняшней ночью впервые удалось увидеть, как отец Гришки уходит из дома. Старик быстро прошел через огород и, часто оглядываясь, направился к недалекому лесу. Следом, ориентируясь по шуму шагов и следам старика, шли Славин и двое местных охотников. Но когда Солох вошел в лес, Славин остановил своих помощников, и они дожидались возвращения старика недалеко от его дома.
Отсутствовал старик ровно час. Когда он вошел в дом, Славин, стараясь идти в том же темпе, как недавно шел старик, прошел до леса и обратно к дому Солоха. Получилось, что в оба конца было затрачено полчаса.
И вот сейчас, сидя в доме участкового, они втроем обсуждали план.
— Смотрите, что получается, — говорил Славин, — старик находился в лесу полчаса. Значит, Гришка дожидался его недалеко от опушки. Я предлагаю сделать засаду в лесу по пути следования старика. Теперь мы уже знаем, в каком месте он входит в лес, и, дождавшись его, сможем засечь момент его встречи с беглецами.
Подумав, Буравин и Симоха согласились с ним, и хозяин предложил:
— Ну раз план готов, давайте чай пить.
Он снял с себя теплый шерстяной свитер и остался в клетчатой рубашке, Славин обратил внимание на огромный рубец, проходивший по шее капитана, и спросил:
— Михаил Яковлевич, это у вас след войны?
— Да, царапнула меня шальная пулька, когда в атаку шли под Гродно.
— Так вы воевали в Белоруссии? — Славин чуть не вскочил с табурета.
— Да, пришлось повоевать. Я ведь на фронте с августа сорок первого и до победы был. Дважды пришлось в госпитале отлеживаться вот с этой раной, — Буравин ткнул пальцем в шрам на шее. — Врачи все уверяли меня, что я в рубашке родился. Ну ничего, выжил и еще, наверное, поживу на белом свете.
Славин хотел рассказать этому спокойному и мудрому человеку и о своем ранении, и о том, что он тоже воевал, но в комнату вошел Вовка и нарочито сердитым голосом сказал:
— Вы здесь все секретничаете, а я уже третий раз угольки в самовар подбрасываю:
Парень уже давно не просил у взрослых пострелять из автомата. Отец строго-настрого наказал ему никому о гостях не рассказывать, и он соблюдал этот приказ.
Все встали и направились в соседнюю комнату. В этот момент кто-то громко постучал в окно кухни.
Буравин тихо проговорил:
— И кого это нелегкая несет. Не иначе как кто-то из моих хлопцев, может, опять старик на прогулку в тайгу подался. — Он повернулся к Славину и Симохе. — Вы, на всякий случай, побудьте в другой комнате, вдруг кто посторонний.
Славин и Симоха вернулись в свою комнату. Лейтенант, как бы предчувствуя что-то, подошел к лампе и погасил ее, а сержант бросил беспокойный взгляд в угол где за спинкой кровати стоял автомат.
25
СТАРШИЙ ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ ЛАГУТА
Лагута в кабинете был один. Он недавно закончил допрос свидетеля по делу хищения автопокрышек и был доволен ходом своей работы. Старший оперуполномоченный был уверен, что в ближайшие дни он установит воров.
В кабинет заглянул дежурный.
— Иван Епифанович, вас начальник просит зайти к нему.
Лагута положил дело в сейф и направился к дверям, а в них неожиданно появился Мартов.
— Здравствуйте, Иван Епифанович.
— Добрый вечер, Леонид! Что ты хотел?
— Мне бы Славина, но дежурный сказал, что он в командировке. Не скажете, когда он приедет?
— Вот этого тебе, брат, не скажу. Как решит необходимые вопросы, так и приедет.
— Жаль. — Мартов огорченно отступил в коридор, давая возможность Лагуте выйти из кабинета и запереть на ключ дверь. — Тогда, может быть, с вами переговорим?
— Ну, что ж, я не возражаю. Только ты посиди немного, я к начальнику зайду, а затем побеседуем.
Минут через двадцать капитан вернулся в свой кабинет.
Мартов присел на предложенный стул и, теребя в руках шапку, начал рассказ:
— Вы знаете, Иван Епифанович, что вожу я лес. Три дня назад ехал через «пуп». Ну, как обычно, остановился, зашел в столовую, как раз ту, где мне труп подбросили, помните?
— Конечно, помню, — усмехнулся Лагута, — даже помню, из-за чего ты там останавливаешься. И сейчас, небось, из-за сургучноголовой потянуло на остановку?
— Иван Епифанович, поверьте, ей-богу, за рулем уже не пью. После того случая, с убийством, зарок дал: за рулем ни-ни. Зашел я в столовую, пообедал и попросил у буфетчицы бутылку с собой. Думал, приеду к вечеру на место и перед сном со знакомыми раздавим ее. Взял я, значит, и — к выходу. Но тут меня окликнули двое, они сидели за столиком у самой двери. Спросили, куда я еду. Я ответил, и они попросили подвезти их. Теперь у меня машина неплохая — новый ЗИС, кабина просторная, да веселее в дороге, когда есть с кем словом переброситься. Я и согласился. Купили они тоже водки, по-моему, бутылок пять или шесть, кое-что из продуктов, сели мы и поехали. Мне ехать надо было километров сто двадцать. Вез я на дальний участок инструменты, а затем уже должен был вернуться немного назад и загрузиться кругляком. Дорога неважная, и ехал я со скоростью не более тридцати километров в час. Часа через два попросили мои пассажиры остановку сделать. Я затормозил. Зашли они в кусты, а затем предложили по сто граммов выпить. Признаюсь, на этот раз я не устоял, мороз сильный, дорога пустынная, машины редко ходят... ну вот я и не отказался. Распили мы бутылку, и тут я увидел, что у одного из них из-под полушубка приклад от ружья торчит, наверняка обрез.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118