— Кто где. Кто в своем доме, а кто хотел бежать, согнали в пуню, что на дальнем краю деревни стояла, и там спалили.
— А как вам удалось спастись?
— Так я же говорил, что мы как увидели этих иродов, так сразу же — в лес.
— Ну, а что с моей семьей стало, знаете? — голос Мочалова дрогнул, и он мысленно упрекнул себя в минутной слабости. — Когда вы их в последний раз видели?
— И они, бедненькие, погибли. Как все.
— Так когда же вы моих в последний раз видели?
— За несколько дней до этого случая, — поспешно заговорила хозяйка. — Таня ко мне во двор пришла и попросила соли одолжить. Я дала ей соли и кавалак сала для деток вдобавок.
В комнате наступила гнетущая тишина. Каждый думал о своем. Мочалову очень хотелось, вот сейчас, сидя на этом диване и глядя в глаза этих уже проживших жизнь людей, сказать всю правду. Но майор сдержал себя и задал новый вопрос:
— Ну, а как Яков? Жив?
Старик хриплым голосом ответил:
— Сгинул он в лесах. Как ушел в партизаны, так и пропал.
— А вы обращались куда-нибудь?
— Обращаться-то обращались, но вот толку никакого. Вон сколько людей в войну погибло. Мы уж со старухой решили не терзать себя. Что поделаешь, не только нам война горе принесла. Взять хотя бы тебя, Петрович: дети твои, жена тоже погибли. А сколько людей таких? Нет, сына мы все равно не вернем, а нам будет спокойнее, если мы меньше вспоминать и спрашивать о Яшеньке будем.
— Ну что ж, воля ваша, — Петр Петрович поднялся со своего места, — коли так, то пусть будет по-вашему. А вот мне покоя не дает эта история.
Мочалов попрощался со своими бывшими односельчанами и ушел к машине.
Водитель уже успел развернуть грузовик и, как только майор сел в кабину, сразу же включил скорость.
«Знали бы вы, — думал о Юшевичах Мочалов, — что скоро люди узнают истинное лицо вашего сына. Вот как получается в жизни, что родятся и живут люди на одной земле, в одной деревне, соседями считаются, а нередко и друзьями, а когда горе грянет, одни из них людьми остаются, другие — в зверей превращаются».
Петр Петрович так задумался, что даже не расслышал голоса шофера. Тот спрашивал:
— Куда ехать, товарищ майор?
— Давай заскочим на пару минут в отделение, а затем — домой. А то жена припишет самовольную отлучку.
— Что-что, а это они умеют, — авторитетно поддержал водитель, — жене ведь главное, чтобы муж все время на глазах был...
В отделении майор сразу же зашел в кабинет Новикова. Тот разговаривал с немолодым мужчиной, одетым в красноармейский бушлат без погон. Увидев начальника, Новиков встал и представил своего собеседника:
— Водитель автозавода Юрий Петрович Заварзинов.
Мочалов пожал Заварзинову руку и предложил:
— Пойдемте, Юрий Петрович, ко мне в кабинет, там и побеседуем...
Разговор длился почти час. Заварзинов ушел, а Петр Петрович вызвал Новикова.
— Завтра в восемь утра собери всю опергруппу у меня в кабинете. Проведи инструктаж — и в бой.
Затем он попрощался и вышел к машине. Полуторка снова поехала по скользкой дороге...
Мочалов не стал подъезжать близко к своему дому и вышел из машины за целый квартал от него. Хотелось привести в порядок мысли. Петр Петрович еще не решил, рассказывать жене о Юшевичах или нет. Он щадил нервы Татьяны. В последнее время она все чаще, стараясь, чтобы не видел муж, пила валерьянку, глотала таблетки. Пережитые потрясения сказались на ее сердце. Мочалов шел, не торопясь, по улице. Горькие воспоминания о войне снова завладели им. Вспомнилась и Ольга Ильинична Василевская. Их сблизило горе, а счастье Мочалова, встретившего свою семью, разлучило их.
Когда Мочалов вошел во двор, он так и не решил, говорить жене о Юшевичах или нет.
А дома был переполох. Все уже давно ждали отца. Татьяна Андреевна звонила в госпиталь, и ей сказали, что мужа выписали еще в первой половине дня и он уехал на грузовике. Татьяна Андреевна позвонила дежурному по отделению. Тот подтвердил, что Мочалов действительно был в отделении, а затем куда-то уехал.
Увидев Петра, входящего в дом, она позволила детям поздороваться с ним, затем помогла ему снять пальто и, пряча улыбку, сказала:
— А ну, пойдем со мной, объясни мне, где пропадал, почему домой только через полдня после выписки из госпиталя явился? — И повела в соседнюю комнату, закрыла за собой дверь и неожиданно обхватила руками за шею. — Милый, я так соскучилась по тебе! Я так ждала...
Петр, целуя ее, взволнованно думал: «Родная, только ты можешь вот так любить меня всю жизнь! Дарить столько добра, нежности и ласки!» Он обнял ее и тихо сказал:
— Танюша, я тоже очень соскучился по тебе и детям. — Он повернулся к дверям и позвал: — Ну, что вы там шепчетесь? Входите.
Юля и Ваня подошли и обняли отца. Так и стояли они вчетвером, обнявшись, и радость переполняла их сердца.
Затем был вкусный ужин, веселый разговор. Так и не сказал ничего в тот вечер Мочалов жене о Юшевичах.
А назавтра началась операция по задержанию преступников. Ровно в восемь в небольшом кабинете Мочалова собралась вся оперативная группа. Петр Петрович говорил ровным, спокойным голосом:
— Нам с вами сегодня предстоит закончить операцию по задержанию опасной преступной группы. — Он подробно рассказал о замысле преступников, затем поставил задачу перед каждым сотрудником. Совещание продолжалось ровно час. В девять ноль-ноль оперработники вышли из кабинета начальника. Начинался завершающий этап операции.
Сотрудники уголовного розыска в штатском заранее занимали отведенные им позиции.
Мочалов пока оставался в своем кабинете. Он еще и еще раз продумывал каждую деталь, каждую мелочь, ведь на нем, начальнике милиции, взявшем на себя роль руководителя операции, лежала большая ответственность — сохранить жизнь людей, на которых собирались напасть преступники. Дело осложнялось тем, что Корунов знал водителя автобуса, а это значит, что подменить его сотрудником уголовного розыска было невозможно.
Майор, глубоко задумавшись, сидел за столом. Вроде пока все шло хорошо. Он резко поднялся, подошел к сейфу, достал кобуру с ТТ, прицепил ее на ремень брюк и направился к пальто, висевшему у входа. Но тут неожиданно открылась дверь, и в кабинет несмело вошла женщина, а за ней — мужчина. Обоим было лет по тридцать. Они поздоровались, мужчина снял шапку и спросил:
— Это вы товарищ Мочалов?
— Да, но я вынужден извиниться, у меня сегодня неприемный день, и мне необходимо уехать по срочному делу.
— Мы только на минутку, — вступила в разговор женщина. — Мы хотели посмотреть на вас и поблагодарить за ваш благородный поступок. Мы — родители Вити Красовкина, спасая которого, вы рисковали жизнью.
— Вот оно что, — улыбнулся Мочалов, — проходите. Как ваш Витя? Наверняка заболел? Теперь здоров?
Супруги как-то странно переглянулись, и женщина неожиданно заплакала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118