Вторая нога честно оставалась в кабине, зато голова запрокинулась в небо так, словно сам он хотел улететь.
Теперь при свете дня их можно было рассмотреть. Хищные верткие тела, акулий плавник стабилизатора, покрытие, делающее их почти невидимыми в перепадах дневного света: только радужная дымка сияет и дрожит вокруг корпуса. Умопомрачительно и неестественно прекрасны, как злые ангелы. Там, где непосвященный увидел бы лишь немыслимую воздушную акробатику, Брюс, подкованный несколькими поколениями военных пилотов семейства Эстергази, отмечал завидную слетанность и высочайшее мастерство. Это помимо техники, которую с нашей даже на одном поле не сажать. Когда ты вот этак кувыркаешься, солнце у тебя то с одной стороны, то с другой, качественная поляризация кабины играет огромную роль. Поляризация и привычка: Брюс совсем не был уверен, что не расстанется с ужином, а то и с жизнью, выкрутив мертвую петлю в такой опасной близости от земли, прижимаемый шквальным огнем. А этот еще и отстреливается.
Цель их была очевидна - прорваться в круг и расстрелять тех, кто укрылся там. Если на Авалоне нет колонии НН, нет и предмета для спора. Сквозь наш воздушный щит они прошли, как свет через стекло. Тут у нас вторая линия: прошедших встретил плотный заградительный огонь. Взгляд сверху выхватил Морган: даром что разжаловали, на ее духе это ничуть не сказалось. Стояла, широко расставив ноги, и палила по машине, что перла на нее. Та пронеслась поверху, низко, а Морган, не переставая стрелять, упала навзничь и была вознаграждена - очередь вспорола поджарое брюхо, и чудовище, испуская маслянистый дым, свалилось в лесок.
Они смертны.
Мы тоже. Отец на своем месте, вел смертный бой - я готов поспорить! - в теле «реполова». Механики, когда Норм отдал соответствующий приказ, проточили втулки винтов, и пулеметы стреляли сквозь них. Ты палишь в того, на кого прешь. Там, где важны миллисекунды, чем проще, тем эффективнее. Он выжмет из своей эффективности все, он дирижирует боем, как симфоническим оркестром. Все Эстергази очень музыкальны. Это генетическое. У меня это тоже наверняка есть.
- Брюс!
- А?…
Это Норм протолкался к нему.
- У меня больше никого нет, - крикнул он снизу. - Прикрой с воздуха, пока мы уведем их в лес.
- Я? Эээ?
- Ты сам знаешь. Должен знать. Поднимай их! Командуй. Все!
- Да, пап… Слушаюсь, командир, чиф!
Высокая нота Брюса перешла в ультразвук. Вот оно, когда дошло до дела… Не фермеру же с Сизифа вести боевых Мамонтов!
Норм смотрит на это иначе, я это позже пойму. Не наконец-то позволили отличиться и погеройствовать, а именно что «больше никого нет», и еще - «что я скажу матери?». Но сейчас мозги у Брюса работали в другую сторону. Честно говоря, сейчас Брюс вообще не помнил, есть ли у него мозги.
- Саяна, сцепы долой! Груз - долой!
Прижимаясь к тюкам, ответственная за груз Голиафа девушка поползла вдоль низкого бортика платформы, отцепляя тросы, и тщетно попыталась сбросить или столкнуть хоть один тюк…
- Не парься, щас я их свалю! Спрыгивай. В лес, говорю! Андерс, слышишь меня?! Переключай на «вверх»!
Это все оралось в динамик, но для верности Брюс высунулся наружу и просемафорил Андерсу сжатыми кулаками, большие пальцы оттопырив вверх. Андерс из своей кабины высунулся точно так же.
- Ага, я понял!
А «понял» значит «пошел».
Заработал репульсор, кабина налилась дрожью, и это была совсем другая дрожь, нежели обычная для Мамонта рабочая вибрация. Эта пронзительнее и выше, у нее другая частота, от которой ломит зубы. Брюс взял левую ручку на себя, это - вверх, и утопил до упора левую педаль, инициируя крен-самосвал. Голиаф оторвался сначала правой гусеницей, ссыпая наземь все, чем был гружен, затем взмыла вся туша, Брюс перебросил на грудь перекрестье ремней - на марше он ими пренебрегал. Уже в воздухе, с чуточным опозданием гироскопы выровняли бульдозер. Инерция колоссальная, кажется, будто эта штука на тебе надета и ты сам ворочаешь ей все шестеренки. Так принято - считать свою технику особой противоположного пола. И любить. У папы была Тецима, а у мамы - Назгул. Промахнулся, дурак, или повелся на Грозного Германа от Андерса Деке. Германа-то поди Андерсова бабушка именовала. Надо было Большой Бертой звать. И… ой, какие ассоциации. Ой, да какие уж тут ассоциации!
Мальчик, как твоя фамилия?
Земля провалилась вниз: глянув туда, Брюс разглядел только Морган, застывшую с поднятым к небу лицом и, кажется, с открытым ртом, и помахал ей исключительно из удальства. Остальные торопились в сторону леса, держась преимущественно врассыпную: один зажигательный снаряд на полусотне метров площади все, что горит, превращает в очаги мелких возгораний. Все, что не горит, - тоже. Бойцы ССО ободряли гражданских и понукали их. И отстреливались.
Норм вскочил к Андерсу в момент, когда тот отрывался, и палил, стоя на подножке, с одной руки, другой держался. Он щурился, ветер сек ему лицо колючей снежной крупой.
Если продолжить музыкальную ассоциацию, в бой вступили валторны.
До сих пор Брюс думал, будто бы поражающая сила Мамонтов, летящих по небу клином, воздев отвалы - исключительно в том, чтобы довести противника до смерти от хохота. Наверное, этот фактор тоже сыграл свою роль.
Конечно, никакой тебе маневренности. Зайти истребителю в зад и треснуть его отвалом по хвосту со всей дури можно только в шутку, да и то во сне. Истребитель не дурак и уж настолько-то моргать не будет.
Из всех компьютерных игрушек в детстве своем Брюс более всего любил ролевые, ну и еще - стратегии, и жизненно оскорбился, когда Харальд взялся обучать его пространственным крестикам-ноликам. Дед, однако, объяснил, что пока у тебя в этой клетке стоит крестик, противник не нарисует в ней свой нолик. Разве только собьет. Иными словами, управляя из своего УССМ всем клином и при необходимости перегруппировываясь, Брюс поставил на пути врага стену, которую ни обойти, ни перепрыгнуть.
Разумеется, по ним стреляли. Стрелок Ротрок палил в ответ через щель полуопущенного оконца и жалобно чертыхался, когда в пластике появлялась очередная оплавленная дырка. Брюс непрерывно орал в динамик, кому налево, а кому вверх, и кто кого прикрывает, и почти не обращал на Ротрока внимания.
Делал что мог! Мамонт может быстро падать и медленно подниматься, а еще важно и неторопливо вальсировать на одном месте, подставляя заходящему на цель стервятнику могучую непробиваемую задницу. Он ведь, заходящий, тоже имеет для обстрела несколько удобных секунд, а после ему приходится заходить на второй круг. Пространство его маневра как раз и ограничено нашими «крестиками», грамотно - ну, я надеюсь! - размещенными в достаточно тонкой воздушной прослойке меж твердой землей и нависшей тучей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
Теперь при свете дня их можно было рассмотреть. Хищные верткие тела, акулий плавник стабилизатора, покрытие, делающее их почти невидимыми в перепадах дневного света: только радужная дымка сияет и дрожит вокруг корпуса. Умопомрачительно и неестественно прекрасны, как злые ангелы. Там, где непосвященный увидел бы лишь немыслимую воздушную акробатику, Брюс, подкованный несколькими поколениями военных пилотов семейства Эстергази, отмечал завидную слетанность и высочайшее мастерство. Это помимо техники, которую с нашей даже на одном поле не сажать. Когда ты вот этак кувыркаешься, солнце у тебя то с одной стороны, то с другой, качественная поляризация кабины играет огромную роль. Поляризация и привычка: Брюс совсем не был уверен, что не расстанется с ужином, а то и с жизнью, выкрутив мертвую петлю в такой опасной близости от земли, прижимаемый шквальным огнем. А этот еще и отстреливается.
Цель их была очевидна - прорваться в круг и расстрелять тех, кто укрылся там. Если на Авалоне нет колонии НН, нет и предмета для спора. Сквозь наш воздушный щит они прошли, как свет через стекло. Тут у нас вторая линия: прошедших встретил плотный заградительный огонь. Взгляд сверху выхватил Морган: даром что разжаловали, на ее духе это ничуть не сказалось. Стояла, широко расставив ноги, и палила по машине, что перла на нее. Та пронеслась поверху, низко, а Морган, не переставая стрелять, упала навзничь и была вознаграждена - очередь вспорола поджарое брюхо, и чудовище, испуская маслянистый дым, свалилось в лесок.
Они смертны.
Мы тоже. Отец на своем месте, вел смертный бой - я готов поспорить! - в теле «реполова». Механики, когда Норм отдал соответствующий приказ, проточили втулки винтов, и пулеметы стреляли сквозь них. Ты палишь в того, на кого прешь. Там, где важны миллисекунды, чем проще, тем эффективнее. Он выжмет из своей эффективности все, он дирижирует боем, как симфоническим оркестром. Все Эстергази очень музыкальны. Это генетическое. У меня это тоже наверняка есть.
- Брюс!
- А?…
Это Норм протолкался к нему.
- У меня больше никого нет, - крикнул он снизу. - Прикрой с воздуха, пока мы уведем их в лес.
- Я? Эээ?
- Ты сам знаешь. Должен знать. Поднимай их! Командуй. Все!
- Да, пап… Слушаюсь, командир, чиф!
Высокая нота Брюса перешла в ультразвук. Вот оно, когда дошло до дела… Не фермеру же с Сизифа вести боевых Мамонтов!
Норм смотрит на это иначе, я это позже пойму. Не наконец-то позволили отличиться и погеройствовать, а именно что «больше никого нет», и еще - «что я скажу матери?». Но сейчас мозги у Брюса работали в другую сторону. Честно говоря, сейчас Брюс вообще не помнил, есть ли у него мозги.
- Саяна, сцепы долой! Груз - долой!
Прижимаясь к тюкам, ответственная за груз Голиафа девушка поползла вдоль низкого бортика платформы, отцепляя тросы, и тщетно попыталась сбросить или столкнуть хоть один тюк…
- Не парься, щас я их свалю! Спрыгивай. В лес, говорю! Андерс, слышишь меня?! Переключай на «вверх»!
Это все оралось в динамик, но для верности Брюс высунулся наружу и просемафорил Андерсу сжатыми кулаками, большие пальцы оттопырив вверх. Андерс из своей кабины высунулся точно так же.
- Ага, я понял!
А «понял» значит «пошел».
Заработал репульсор, кабина налилась дрожью, и это была совсем другая дрожь, нежели обычная для Мамонта рабочая вибрация. Эта пронзительнее и выше, у нее другая частота, от которой ломит зубы. Брюс взял левую ручку на себя, это - вверх, и утопил до упора левую педаль, инициируя крен-самосвал. Голиаф оторвался сначала правой гусеницей, ссыпая наземь все, чем был гружен, затем взмыла вся туша, Брюс перебросил на грудь перекрестье ремней - на марше он ими пренебрегал. Уже в воздухе, с чуточным опозданием гироскопы выровняли бульдозер. Инерция колоссальная, кажется, будто эта штука на тебе надета и ты сам ворочаешь ей все шестеренки. Так принято - считать свою технику особой противоположного пола. И любить. У папы была Тецима, а у мамы - Назгул. Промахнулся, дурак, или повелся на Грозного Германа от Андерса Деке. Германа-то поди Андерсова бабушка именовала. Надо было Большой Бертой звать. И… ой, какие ассоциации. Ой, да какие уж тут ассоциации!
Мальчик, как твоя фамилия?
Земля провалилась вниз: глянув туда, Брюс разглядел только Морган, застывшую с поднятым к небу лицом и, кажется, с открытым ртом, и помахал ей исключительно из удальства. Остальные торопились в сторону леса, держась преимущественно врассыпную: один зажигательный снаряд на полусотне метров площади все, что горит, превращает в очаги мелких возгораний. Все, что не горит, - тоже. Бойцы ССО ободряли гражданских и понукали их. И отстреливались.
Норм вскочил к Андерсу в момент, когда тот отрывался, и палил, стоя на подножке, с одной руки, другой держался. Он щурился, ветер сек ему лицо колючей снежной крупой.
Если продолжить музыкальную ассоциацию, в бой вступили валторны.
До сих пор Брюс думал, будто бы поражающая сила Мамонтов, летящих по небу клином, воздев отвалы - исключительно в том, чтобы довести противника до смерти от хохота. Наверное, этот фактор тоже сыграл свою роль.
Конечно, никакой тебе маневренности. Зайти истребителю в зад и треснуть его отвалом по хвосту со всей дури можно только в шутку, да и то во сне. Истребитель не дурак и уж настолько-то моргать не будет.
Из всех компьютерных игрушек в детстве своем Брюс более всего любил ролевые, ну и еще - стратегии, и жизненно оскорбился, когда Харальд взялся обучать его пространственным крестикам-ноликам. Дед, однако, объяснил, что пока у тебя в этой клетке стоит крестик, противник не нарисует в ней свой нолик. Разве только собьет. Иными словами, управляя из своего УССМ всем клином и при необходимости перегруппировываясь, Брюс поставил на пути врага стену, которую ни обойти, ни перепрыгнуть.
Разумеется, по ним стреляли. Стрелок Ротрок палил в ответ через щель полуопущенного оконца и жалобно чертыхался, когда в пластике появлялась очередная оплавленная дырка. Брюс непрерывно орал в динамик, кому налево, а кому вверх, и кто кого прикрывает, и почти не обращал на Ротрока внимания.
Делал что мог! Мамонт может быстро падать и медленно подниматься, а еще важно и неторопливо вальсировать на одном месте, подставляя заходящему на цель стервятнику могучую непробиваемую задницу. Он ведь, заходящий, тоже имеет для обстрела несколько удобных секунд, а после ему приходится заходить на второй круг. Пространство его маневра как раз и ограничено нашими «крестиками», грамотно - ну, я надеюсь! - размещенными в достаточно тонкой воздушной прослойке меж твердой землей и нависшей тучей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87