Они познакомились, когда он учился в аспирантуре Йельского университета. Она воспитывала свою дочь Элизабет, и он посещал их по воскресеньям.
Он и сейчас называл Френсис «мамой Элизабет», говоря, например: «Боюсь, что мама Элизабет до сих пор меня любит».
* * *
В бакалейной лавке к нам подошла женщина с широкими скулами, и я узнала в ней ту самую красавицу, которую впервые увидела с Арчи.
— Корки! — воскликнул он, и они поцеловались. — Познакомься. Это Джейн.
Они поговорили о своих дочерях. У дочери Корки в школе были сложные отношения с девочками, но мальчики ее обожали. Корки сказала:
— Я никогда не понимала женщин.
* * *
Пока мы распаковывали свертки из бакалейной лавки, Арчи поведал мне, что Корки время от времени была его любовницей на протяжении лет десяти. По его словам, она была завзятой распутницей и всех приводила к себе домой. Но в постели она не оправдывала ожиданий.
— Грустно, — вздохнула я.
Он внимательно посмотрел на меня.
— Ее изнасиловали, когда она была ребенком, — пояснил он.
— О! — только и смогла я сказать.
Я наблюдала, как он вспоминал о Корки.
Он сказал, что когда-то она была очаровательной женщиной.
— Почему ты думаешь, что мне интересно все это выслушивать? — не выдержала я.
— Что?
— Ну, эти истории о твоих женщинах.
Он удивленно взглянул на меня и произнес:
— То, о чем я тебе рассказываю, — это моя жизнь.
— И с какой целью ты это рассказываешь?
Он сказал, что прожил пятьдесят четыре года, прежде чем узнал меня, и эти пятьдесят четыре года сделали его тем, кто он есть. Мужчиной, которого я люблю. Я не должна завидовать его жизненному опыту, и у меня нет повода ревновать его к этим женщинам.
Я ответила, что, кажется, я все поняла.
— Вот и хорошо, — кивнул он.
И тогда я посмотрела на него в упор и промолвила:
— А теперь позволь мне рассказать тебе о своих мужчинах.
* * *
В тот вечер, когда мы собрались к тете на обед, шел дождь, и я гадала, не занемогла ли она из-за погоды. Последнее время она казалась ниже ростом и не такой величавой, как прежде.
На стук тетя открыла сама; в просторном белом свитере с высоким воротником она выглядела совсем исхудавшей.
Арчи поцеловал ее в лоб. Губы у нее были накрашены, но как-то совсем криво. Я извинилась перед Арчи и взяла ее под локоть.
В ванной, когда я сняла колпачок с губной помады, она заявила:
— Я и сама справлюсь. — Потом посмотрела на мое отражение в зеркале. — Можешь ею тоже попользоваться.
Я ответила, что не пользуюсь косметикой.
— Ну и зря! — бросила она.
Когда мы уселись в гостиной, сиделка внесла три бокала шампанского на подносе, и я уставилась на Арчи, наблюдая, как он берет свой бокал. Он избегал моего взгляда и держал бокал за ножку. Затем поднес его к губам и выпил до дна.
— Джейн не разрешает мне пить, — пожаловался он тете.
Она ответила, что и сиделка такая же вредная.
За обедом тетя обратилась к нему:
— Знаешь, Джейн иногда просит меня рассказать ей о тебе.
Когда он спросил: «И что же ты ей рассказала?», я почувствовала дурноту, но не поняла почему.
Она ответила:
— Я не рассказала ей, каким ты бываешь гадким, когда напьешься.
* * *
Ночью я обнаружила, что она умерла. Мы с Арчи долго лежали на кушетке, не зажигая света. Он расчесывал мне пальцами волосы и слегка подергивал спутавшиеся.
Я боялась, что почувствую себя еще хуже, поэтому старалась вызвать в памяти лучшие времена, проведенные с тетей, но ничего не могла вспомнить. Я хотела спросить Арчи о его воспоминаниях о ней, но когда повернулась, выражение его лица в темноте показалось мне странным.
— Что с тобой? — спросила я.
Он проронил:
— Сюда съедется вся твоя семья.
* * *
Арчи попросил меня пригласить их на завтрак, но я ответила, что перед службой и отпеванием у них не будет, вероятно, времени. А мамуля сказала:
— Может, и успеем.
Арчи, во всяком случае, закупил продукты и украсил стол лилиями. Он то и дело поглядывал на часы, словно проверял, не остановились ли они.
Когда мы услышали стук молотка, Арчи поднялся, но позволил подойти к двери мне.
Это был мой брат. Генри поцеловали меня в щеку и сказал:
— Папаня передал, что мы встретимся в церкви.
Я увидела нашу машину, подошла и, просунувшись в открытое окошко, поцеловала папу.
— Привет, папа.
— Привет, дорогая, — ответил он.
— Извини, мы уже опаздываем, — сказала мама, наклоняясь вперед, чтобы пропустить Генри на заднее сиденье.
Я хотела поехать вместе с ними, но отец сказал:
— Встретимся на месте.
— О'кей, — отозвалась я.
Я смотрела, как машина завернула за угол, и, повернувшись, чтобы возвратиться в дом, увидела Арчи, который стоял в дверях и наблюдал за этой сценой.
* * *
В церковь пришло много народу. И почти столько же на кладбище. В основном это были пожилые люди, и Арчи, казалось, всех их знал.
Возможность пообщаться появилась только после похорон. Мы все столпились вокруг «линкольна». Начал накрапывать дождь, и я порывалась сказать, что родителям еще предстоит долгий путь в Филадельфию, но знакомые Арчи постоянно перебивали меня, заговаривая с отцом.
Наконец он произнес:
— Нам пора возвращаться.
— Мы надеялись, что вы останетесь на обед, — обратился к нему Арчи.
Генри изрек, глядя на «линкольн»:
— Классная машина.
— В следующий раз, — сказала мама, и Арчи поцеловал ее в щеку.
Парень в черном макинтоше распоряжался на стоянке машин. Арчи сел за руль, чтобы отъехать, но я все еще медлила, стоя возле машины.
Парень махнул Арчи — и тот наклонился в мою сторону и постучал в стекло. Голос его звучал приглушенно:
— Поехали, дорогая!
— Эй! — крикнул мне парень в макинтоше. — Скажи папаше, чтобы выезжал.
Родители притворились, будто этого не слышали. Генри посмотрел на меня. Он улыбался.
* * *
Когда мы ехали домой, Арчи казался мне таким же старым, каким он был в глазах моего брата, поэтому я всю дорогу смотрела в окно.
Арчи чувствовал, что дело плохо, но, видимо, старался убедить себя, что сделал все возможное и от него ничего больше не зависит.
Когда мы свернули на вест-сайдское шоссе, переулки сузились. На заднем борту грузовика, ехавшего перед нами, светилась стрелка, у которой отсутствовал наконечник.
— Похоже на дефис, — заметила я.
Арчи улыбнулся.
— Знак опасности, — сказал он. — Впереди сложные словосочетания.
* * *
Той ночью Арчи рассказал мне о своей подруге, которая покончила с собой. Я знала, что он говорит правду, и это было худшее из того, что когда-либо случалось с ним… История не была похожа ни на одну из тех, которые он мне рассказывал раньше. Он не приукрашивал деталей и ничего не пытался скрыть. А закончив, добавил:
— Пожалуйста, никому это не рассказывай.
— Хорошо, — ответила я, — никому не расскажу.
* * *
Я слышала, как Арчи говорил по телефону в своем кабинете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
Он и сейчас называл Френсис «мамой Элизабет», говоря, например: «Боюсь, что мама Элизабет до сих пор меня любит».
* * *
В бакалейной лавке к нам подошла женщина с широкими скулами, и я узнала в ней ту самую красавицу, которую впервые увидела с Арчи.
— Корки! — воскликнул он, и они поцеловались. — Познакомься. Это Джейн.
Они поговорили о своих дочерях. У дочери Корки в школе были сложные отношения с девочками, но мальчики ее обожали. Корки сказала:
— Я никогда не понимала женщин.
* * *
Пока мы распаковывали свертки из бакалейной лавки, Арчи поведал мне, что Корки время от времени была его любовницей на протяжении лет десяти. По его словам, она была завзятой распутницей и всех приводила к себе домой. Но в постели она не оправдывала ожиданий.
— Грустно, — вздохнула я.
Он внимательно посмотрел на меня.
— Ее изнасиловали, когда она была ребенком, — пояснил он.
— О! — только и смогла я сказать.
Я наблюдала, как он вспоминал о Корки.
Он сказал, что когда-то она была очаровательной женщиной.
— Почему ты думаешь, что мне интересно все это выслушивать? — не выдержала я.
— Что?
— Ну, эти истории о твоих женщинах.
Он удивленно взглянул на меня и произнес:
— То, о чем я тебе рассказываю, — это моя жизнь.
— И с какой целью ты это рассказываешь?
Он сказал, что прожил пятьдесят четыре года, прежде чем узнал меня, и эти пятьдесят четыре года сделали его тем, кто он есть. Мужчиной, которого я люблю. Я не должна завидовать его жизненному опыту, и у меня нет повода ревновать его к этим женщинам.
Я ответила, что, кажется, я все поняла.
— Вот и хорошо, — кивнул он.
И тогда я посмотрела на него в упор и промолвила:
— А теперь позволь мне рассказать тебе о своих мужчинах.
* * *
В тот вечер, когда мы собрались к тете на обед, шел дождь, и я гадала, не занемогла ли она из-за погоды. Последнее время она казалась ниже ростом и не такой величавой, как прежде.
На стук тетя открыла сама; в просторном белом свитере с высоким воротником она выглядела совсем исхудавшей.
Арчи поцеловал ее в лоб. Губы у нее были накрашены, но как-то совсем криво. Я извинилась перед Арчи и взяла ее под локоть.
В ванной, когда я сняла колпачок с губной помады, она заявила:
— Я и сама справлюсь. — Потом посмотрела на мое отражение в зеркале. — Можешь ею тоже попользоваться.
Я ответила, что не пользуюсь косметикой.
— Ну и зря! — бросила она.
Когда мы уселись в гостиной, сиделка внесла три бокала шампанского на подносе, и я уставилась на Арчи, наблюдая, как он берет свой бокал. Он избегал моего взгляда и держал бокал за ножку. Затем поднес его к губам и выпил до дна.
— Джейн не разрешает мне пить, — пожаловался он тете.
Она ответила, что и сиделка такая же вредная.
За обедом тетя обратилась к нему:
— Знаешь, Джейн иногда просит меня рассказать ей о тебе.
Когда он спросил: «И что же ты ей рассказала?», я почувствовала дурноту, но не поняла почему.
Она ответила:
— Я не рассказала ей, каким ты бываешь гадким, когда напьешься.
* * *
Ночью я обнаружила, что она умерла. Мы с Арчи долго лежали на кушетке, не зажигая света. Он расчесывал мне пальцами волосы и слегка подергивал спутавшиеся.
Я боялась, что почувствую себя еще хуже, поэтому старалась вызвать в памяти лучшие времена, проведенные с тетей, но ничего не могла вспомнить. Я хотела спросить Арчи о его воспоминаниях о ней, но когда повернулась, выражение его лица в темноте показалось мне странным.
— Что с тобой? — спросила я.
Он проронил:
— Сюда съедется вся твоя семья.
* * *
Арчи попросил меня пригласить их на завтрак, но я ответила, что перед службой и отпеванием у них не будет, вероятно, времени. А мамуля сказала:
— Может, и успеем.
Арчи, во всяком случае, закупил продукты и украсил стол лилиями. Он то и дело поглядывал на часы, словно проверял, не остановились ли они.
Когда мы услышали стук молотка, Арчи поднялся, но позволил подойти к двери мне.
Это был мой брат. Генри поцеловали меня в щеку и сказал:
— Папаня передал, что мы встретимся в церкви.
Я увидела нашу машину, подошла и, просунувшись в открытое окошко, поцеловала папу.
— Привет, папа.
— Привет, дорогая, — ответил он.
— Извини, мы уже опаздываем, — сказала мама, наклоняясь вперед, чтобы пропустить Генри на заднее сиденье.
Я хотела поехать вместе с ними, но отец сказал:
— Встретимся на месте.
— О'кей, — отозвалась я.
Я смотрела, как машина завернула за угол, и, повернувшись, чтобы возвратиться в дом, увидела Арчи, который стоял в дверях и наблюдал за этой сценой.
* * *
В церковь пришло много народу. И почти столько же на кладбище. В основном это были пожилые люди, и Арчи, казалось, всех их знал.
Возможность пообщаться появилась только после похорон. Мы все столпились вокруг «линкольна». Начал накрапывать дождь, и я порывалась сказать, что родителям еще предстоит долгий путь в Филадельфию, но знакомые Арчи постоянно перебивали меня, заговаривая с отцом.
Наконец он произнес:
— Нам пора возвращаться.
— Мы надеялись, что вы останетесь на обед, — обратился к нему Арчи.
Генри изрек, глядя на «линкольн»:
— Классная машина.
— В следующий раз, — сказала мама, и Арчи поцеловал ее в щеку.
Парень в черном макинтоше распоряжался на стоянке машин. Арчи сел за руль, чтобы отъехать, но я все еще медлила, стоя возле машины.
Парень махнул Арчи — и тот наклонился в мою сторону и постучал в стекло. Голос его звучал приглушенно:
— Поехали, дорогая!
— Эй! — крикнул мне парень в макинтоше. — Скажи папаше, чтобы выезжал.
Родители притворились, будто этого не слышали. Генри посмотрел на меня. Он улыбался.
* * *
Когда мы ехали домой, Арчи казался мне таким же старым, каким он был в глазах моего брата, поэтому я всю дорогу смотрела в окно.
Арчи чувствовал, что дело плохо, но, видимо, старался убедить себя, что сделал все возможное и от него ничего больше не зависит.
Когда мы свернули на вест-сайдское шоссе, переулки сузились. На заднем борту грузовика, ехавшего перед нами, светилась стрелка, у которой отсутствовал наконечник.
— Похоже на дефис, — заметила я.
Арчи улыбнулся.
— Знак опасности, — сказал он. — Впереди сложные словосочетания.
* * *
Той ночью Арчи рассказал мне о своей подруге, которая покончила с собой. Я знала, что он говорит правду, и это было худшее из того, что когда-либо случалось с ним… История не была похожа ни на одну из тех, которые он мне рассказывал раньше. Он не приукрашивал деталей и ничего не пытался скрыть. А закончив, добавил:
— Пожалуйста, никому это не рассказывай.
— Хорошо, — ответила я, — никому не расскажу.
* * *
Я слышала, как Арчи говорил по телефону в своем кабинете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50