— Сумеет ли он паясничать в этой ситуации?
— Ситуация требует паяца. — И Арчи пробасил: — Пришлите клоунов!
* * *
Вскоре явился Микки. Он был одет в кафтан и желтую шляпу с высокой тульей. Волосы его казались сальными, а подбородка явно не касалась бритва. Он нагнулся и поцеловал Арчи в щеку.
Арчи скорчил гримасу.
— Прошу прощения, мне пора, — сказала я.
Микки объявил:
— Хочу украсть немножко лекарства. — И пошел в холл.
Я поняла, как тяжело дался Арчи вопрос:
— Не побудешь ли ты со мной еще хоть немного?
И поехала в Филадельфию на следующем поезде.
15
Когда Генри забирал меня на станции, он сказал, что папу подключили к «искусственным легким» и напичкали огромным количеством успокоительного. В нем поддерживали жизнь, только и всего.
В палате с шумом работали «искусственные легкие»: они делали вдохи и выдохи, дышали за отца. Я держала отца за руку, но не знала, здесь ли он еще.
Вошла медсестра и принесла квадратный пластиковый мешочек с кровью.
— Он знает, что я пришла, — сказала она мне. — Это показывает монитор.
* * *
Генри позвал друзей и родственников, и они начали съезжаться.
* * *
Когда все ушли, я снова села на стул у кровати отца. Я думала о рассказе Кафки «Превращение», о том, как сестра Грегора, который превратился в таракана, научилась кормить его отбросами.
Я пыталась объяснить Генри, что это трансцендентный акт и что мне хотелось совершить нечто подобное.
Он сказал:
— Пожалуйста, не корми отца отбросами.
— Я не знаю, чего от меня хочет папа, — сказала я. — Знаю только, что я этого не сделаю.
Генри взял меня за руку и долго не отпускал.
* * *
Папа умер в тот же вечер, чуть позже.
16
Я позвонила Арчи, который был уже дома. Он говорил нужные слова, но до меня они не доходили. Он спросил, когда похороны, и я назвала число.
— Ты хочешь, чтобы я приехал? — спросил он.
— Нет. Со мной все в порядке, — сказала я, будто он спросил меня именно об этом.
* * *
Приехала Софи. Она остановилась у нас, в моей комнате, и пока я изливала ей душу, она поглаживала меня по спине.
* * *
Бабушка приехала только в день похорон. Она разговаривала с поставщиками продуктов и осматривала подносы с мясом и салатами, которые будут поданы на поминках. Она постукивала на кухне своими высокими каблуками и разговаривала с моей матерью о том, кто приехал и сколько будет народу. Она спросила: «А помнишь Долорес Гринспен? Она звонила». Я полумала, что бабушка не имела особого влияния на моего отца, но теперь старается сделать все так, чтобы в доме был порядок, и так все на будущие времена и останется. Всему этому она научила мою мать.
* * *
Мама, Генри и я сели в черный лимузин, который приехал забрать нас на похороны. Когда женщина, которую я не узнала, появилась на подъездной дорожке, Генри спросил: «Кто это?», и мама объяснила, что это соседка, которая вызвалась побыть в доме во время похорон, чтобы в пустой дом никто не забрался.
— Это и есть миссис Калифанос, — сказала мама.
Женщина махнула рукой, а мама кивнула в ответ.
— Очень милая дама, — сказала мама.
* * *
Вечером, когда Генри собирался в Бостон, а я в Нью-Йорк, я подумала, как мне неприятна мысль о том, что папа, умирая, беспокоился обо мне.
— Нет, не беспокоился, — ответил Генри.
— Откуда ты знаешь?
— Я был там, когда ты звонила. После того как он положил трубку, я сказал, что с удовольствием убил бы Арчи, если бы отец этого захотел. А он сказал: «Спасибо, но, по-моему, Джейн и сама может о себе позаботиться».
17
Арчи был добр и терпелив. На столе стояли свежие цветы. Он умудрился раздобыть на обед крабов с мягким панцирем, хотя сезон ловли крабов уже прошел. Каждый вечер, когда я приходила с работы, он готовил для меня ванну. «Это тонизирующее для души», — говорил он.
* * *
Он пригласил Микки отпраздновать с нами День труда в Беркшире, надеясь, вероятно, развеять мое тяжелое настроение.
Микки рассказал массу анекдотов, в основном про зверей. Мне эти анекдоты очень нравились. А еще он разыгрывал сценки из разных комедий. После ланча он повернулся ко мне и произнес гнусавым голосом гавайской гитары: «Порой меня посещают жуткие мысли. Как вы думаете, это жутко?»
Не грех было и посмеяться. Наконец я попросила его на время оставить меня в покое.
В воскресенье, когда они отправились играть в гольф, я осталась дома. Я взяла рукопись новой книги Микки и положила ее на садовый стол под яблоней.
Я обожаю Микки. Очень мило с его стороны поднимать мое настроение. Но в этот уикенд он меня раздражал, как никогда прежде. Раздражали всякие мелочи вроде не вымытой им тарелки из-под каши или грязной кофейной чашки. Я даже поинтересовалась, заметил ли это Арчи, и меня обеспокоило то, что он ничего не заметил.
В понедельник вечером Арчи позвал Микки и меня с лужайки со словами:
— Детки, не пора ли на боковую?
И я поняла: то, что я чувствовала на протяжении всего уикенда, было ребяческим соперничеством.
18
Есть подземный проход, соединяющий здание Управления портом с Тайм-сквером, Восьмую авеню с Седьмой, — и однажды утром, подняв глаза, я увидела прямо на крышах строки стихов — последовательные, как щиты «Бирмы», рекламирующие товары для бритья:
Проспал.
Значит, устал.
Коль опоздал,
Так уволят.
К чему беспокойство?
Зачем эта боль?
Просто пойди домой.
Начни все с начала.
И тут что-то изменилось. Я увидела свою жизнь на весах; это была моя жизнь. Только сейчас я поняла, что когда-то у меня такое ощущение уже было — в то время, когда за мной наблюдал отец.
Я смотрела на себя так, как, бывало, смотрела на уборщиц в здании через улицу. Я была всего-навсего одной из фигур в одном из окон.
Никто за мной не наблюдал, кроме меня самой.
* * *
Мими сказала, что у нее есть приобретенная Дорис рукопись, которую нужно отредактировать.
Я стояла возле ее стола, поглядывая на огромную пачку листов.
— Ох! — сказала я. — Ну и талмуд!
— Авторша без конца звонит мне, а вчера позвонила Ричарду, — сказала Мими, имея в виду главного редактора. — Так что надо поторопиться.
Я не взяла рукопись. Я поиграла с резиновой лентой, которой она была перевязана.
— А ты сама ее смотрела? — спросила я.
Она повернула голову — ни да, ни нет.
— Джейн, — сказала она, — я могу нанять поденщика или сама прочитаю ее в течение уикенда. Но будет замечательно, если это сделаешь ты.
Трудно было отказаться от возможности совершить замечательный поступок. Когда я все-таки это сделала, я увидела, как ее изящные брови поползли вверх.
* * *
В «Тортилла Флэтс» Джейми представил свою очередную подружку — официантку по имени Петал. У нее на лодыжке была вытатуирована маленькая маргаритка, и она казалась милой и в меру самоуверенной.
За столиком я спросила Софи, была ли я когда-нибудь такой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50