Да кого они вообще интересуют? Точно не меня. Нет, сэр, я — пас.
Стою на пороге и вдыхаю бодрящий воздух. Ха! Ни один мужик больше не сможет сбить меня с намеченного пути. Сегодня последний день моей временной работы и ПЕРВЫЙ ДЕНЬ МОЕЙ ОСТАВШЕЙСЯ ЖИЗНИ.
Неудачно поскользнувшись на первой ступеньке, цепляюсь за какую-то дрянь, и на колготках ползет петля. Но запрещаю себе переживать по пустякам, и, кажется, это написано на моем лице. Люди в метро от меня шарахаются, а приветливые улыбки сотрудников офиса вянут у них на губах. Весь день я работаю с ожесточенным рвением. Даже прибираю вечный бардак в шкафу с бланками, что весьма впечатляет Кислые Титьки.
В 17.30 ровно подаю ей на подпись свою ведомость с количеством отработанных часов. Эта самая мерзкая процедура для временного работника. В большинстве случаев люди начинают суетиться, придираются к количеству часов — так унизительно. Но только не сегодня. Кислые Титьки оглядывает меня с ног до головы, пока я стою у ее стола.
— Спасибо, Анна, вы хорошо поработали, — говорит она, — должна сказать, сегодня вы были особенно… э-э… усердны.
— Вообще-то меня зовут Эми. Не за что. — На следующей неделе вы нам не нужны.
Дженет вернулась из отпуска, но, если что-то потребуется, я позвоню.
Конечно, не позвонит, но меня это вполне устраивает. Я отсюда сваливаю.
Широким шагом иду в агентство «Лучшие кадры». Элейн устраивает вечеринки по пятницам для всех временных работников. Боюсь, увильнуть не получится, поскольку нужно сдать в офис свою ведомость за неделю. Предполагается, что благодаря этим вечеринкам мы будем чувствовать себя членами одной большой и дружной семьи, а не сборищем главных неудачников страны, коими большинство нас считает. На самом деле от этих вечеринок всем только еще хуже. Никто из нас и себя-то не уважает, не говоря уж о других.
В офисе жарко. В приемной стоит большое блюдо скрюченных бутербродов, пара бутылок газировки, пакет дешевого вина. Элейн уже почти наполовину опустошила его, и растекшаяся подводка делает ее похожей на панду.
— Оставайся, выпей с нами, — бормочет она, швыряя мой лист в стопку.
Я отклоняю столь лестное предложение и говорю, что у меня уже есть планы на вечер. Она обещает перезвонить мне по поводу еще одной работы на будущей неделе.
Из офиса звоню Хел, оставляю ей сообщение. Говорю, что у нее нет выбора: мы сегодня устраиваем попойку.
Грандиозную!
По дороге домой мурлычу под нос песню, предвкушая, как мы с ней оторвемся. Напьюсь в стельку. Я это заслужила. Меня ничто не остановит.
Вставляю ключ в замок. Не собираюсь даже смотреть на автоответчик. Нет, этот аппарат не получит от меня ни малейшего знака внимания. Потому что мне все равно. И даже если бы там оказалось десять сообщений от Джека-Засранца-Росситера, я бы стерла все десять. А если бы он снова позвонил, я бы попросила его отвалить.
Как только я открываю дверь, звонит телефон. Отлично. Это, конечно, Хел хочет наметить план действий. Я бросаюсь к телефону и весело чирикаю:
— Алло? Небольшая пауза.
— Привет, Эми. Это Джек. Вот, решил узнать, какие у тебя планы на вечер.
И я понимаю, что все плохо, очень, очень плохо. Что за две секунды я разрушаю все достижения феминистского движения за последние двадцать лет. Я безумно счастлива слышать его голос. До слез благодарна, что он мне позвонил. Неожиданно для себя замечаю в своем голосе нотки повышенного энтузиазма, когда отвечаю:
— Никаких, а что?
3
ДЖЕК
— Никаких, а что?
Ну, скажем, с «а что?» все предельно ясно. На этот вопрос я могу ответить стоя на голове со связанными руками. Сегодня пятница, вечер, я дома один, и, хотя ты на прошлой неделе сказала мне, что тебе нравится Мэтт, я все еще надеюсь, что и ко мне ты не совсем равнодушна. А еще у меня уже неделю не было секса, а у тебя больше шести месяцев. И посему, Эми, мы друг другу необходимы. И еще, ты мне тоже нравишься.
Вот с «никаких» могут быть проблемы. Я, откровенно говоря, не ожидал услышать «никаких». Просто это как-то слишком… откровенно. В том смысле, что в игре, которую мы ведем, должны быть свои правила. Существует сборник правил, в нем говорится, что можно и чего нельзя делать одиночкам. Итак, можно:
А. Познакомиться с кем-то на вечеринке, понравиться этому человеку и внести его в графу «варианты» списка ППС (Потенциальных Партнеров для Секса).
Б. Время от времени, оставшись в одиночестве в пятницу вечером, без партнера и без приглашения на свидание, просматривать список ППС в поисках вариантов.
В. Иногда звонить вышеуказанному субъекту из графы «варианты» и предлагать встретиться.
Нельзя:
A. Всегда лично отвечать на звонок, потому что есть автоответчики, которые, как ротвейлеры, охраняют покой своих владельцев от внезапных вторжений в личную жизнь.
Б. Самолично подходить к телефону в пятницу вечером, особенно если ты дома в полном одиночестве, потому как в этом случае любой звонящий субъект может решить, что твоя личная жизнь, равно как и общественная, приказала долго жить.
B. Подтверждать догадки об угасшей личной жизни, отвечая, что планов на вечер нет «никаких».
И мы обязаны придерживаться этих правил, ибо они призваны защищать наше неотягощенное семейное положение. На них зиждется наша Декларация Независимости, и мы обязаны соблюдать их в любых обстоятельствах.
Однако очевидно, что мои правила тебе, Эми, не подходят. Одним словом ты перечеркнула весь мой холостяцкий кодекс. Ты меня подловила. Не оставила выбора, и теперь мне придется трансформировать твои «никакие» в какие-нибудь, теперь уже наши общие планы. Тянусь за сигаретой.
— Знаешь, — говорю я, взгромождаясь на подлокотник кресла, — я сегодня вечером должен был работать. Поклялся, что кровь из носу, но закончу портрет к юбилею клиента в воскресенье. Но я уже закончил его, час назад, и… и… не знаю… Я тут вспомнил, как здорово мы с тобой посидели на прошлой неделе. Весело было, и я подумал, может, встретимся снова. Думаю, дай тебе позвоню — вдруг повезет и ты окажешься дома. Думаю, спрошу, как у тебя дела, какие планы, то да се…
— Джек, ты приглашаешь меня на свидание? Вот так. Без обиняков. Ладно. Я тоже ведь могу в лоб.
— Ну да, можно и так сказать.
— Ладно.
— Ладно — в смысле ты подумаешь, или ладно — ты согласна?
— Ладно, я об этом подумала и согласна. Улыбаюсь. Здорово она меня передразнила.
— Хорошо, я выберу ресторан. Сначала можем зайти куда-нибудь выпить, если хочешь.
— Хочу.
Опять улыбаюсь.
— Знаешь бар «Зак»?
— Конечно.
— Встретимся там около восьми?
— Давай.
Поначалу, положив телефонную трубку, я не могу отделаться от ощущения, будто только что закончилась перестрелка и я убираю свой револьвер в кобуру. Однако я в порядке, если не считать немного учащенного пульса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
Стою на пороге и вдыхаю бодрящий воздух. Ха! Ни один мужик больше не сможет сбить меня с намеченного пути. Сегодня последний день моей временной работы и ПЕРВЫЙ ДЕНЬ МОЕЙ ОСТАВШЕЙСЯ ЖИЗНИ.
Неудачно поскользнувшись на первой ступеньке, цепляюсь за какую-то дрянь, и на колготках ползет петля. Но запрещаю себе переживать по пустякам, и, кажется, это написано на моем лице. Люди в метро от меня шарахаются, а приветливые улыбки сотрудников офиса вянут у них на губах. Весь день я работаю с ожесточенным рвением. Даже прибираю вечный бардак в шкафу с бланками, что весьма впечатляет Кислые Титьки.
В 17.30 ровно подаю ей на подпись свою ведомость с количеством отработанных часов. Эта самая мерзкая процедура для временного работника. В большинстве случаев люди начинают суетиться, придираются к количеству часов — так унизительно. Но только не сегодня. Кислые Титьки оглядывает меня с ног до головы, пока я стою у ее стола.
— Спасибо, Анна, вы хорошо поработали, — говорит она, — должна сказать, сегодня вы были особенно… э-э… усердны.
— Вообще-то меня зовут Эми. Не за что. — На следующей неделе вы нам не нужны.
Дженет вернулась из отпуска, но, если что-то потребуется, я позвоню.
Конечно, не позвонит, но меня это вполне устраивает. Я отсюда сваливаю.
Широким шагом иду в агентство «Лучшие кадры». Элейн устраивает вечеринки по пятницам для всех временных работников. Боюсь, увильнуть не получится, поскольку нужно сдать в офис свою ведомость за неделю. Предполагается, что благодаря этим вечеринкам мы будем чувствовать себя членами одной большой и дружной семьи, а не сборищем главных неудачников страны, коими большинство нас считает. На самом деле от этих вечеринок всем только еще хуже. Никто из нас и себя-то не уважает, не говоря уж о других.
В офисе жарко. В приемной стоит большое блюдо скрюченных бутербродов, пара бутылок газировки, пакет дешевого вина. Элейн уже почти наполовину опустошила его, и растекшаяся подводка делает ее похожей на панду.
— Оставайся, выпей с нами, — бормочет она, швыряя мой лист в стопку.
Я отклоняю столь лестное предложение и говорю, что у меня уже есть планы на вечер. Она обещает перезвонить мне по поводу еще одной работы на будущей неделе.
Из офиса звоню Хел, оставляю ей сообщение. Говорю, что у нее нет выбора: мы сегодня устраиваем попойку.
Грандиозную!
По дороге домой мурлычу под нос песню, предвкушая, как мы с ней оторвемся. Напьюсь в стельку. Я это заслужила. Меня ничто не остановит.
Вставляю ключ в замок. Не собираюсь даже смотреть на автоответчик. Нет, этот аппарат не получит от меня ни малейшего знака внимания. Потому что мне все равно. И даже если бы там оказалось десять сообщений от Джека-Засранца-Росситера, я бы стерла все десять. А если бы он снова позвонил, я бы попросила его отвалить.
Как только я открываю дверь, звонит телефон. Отлично. Это, конечно, Хел хочет наметить план действий. Я бросаюсь к телефону и весело чирикаю:
— Алло? Небольшая пауза.
— Привет, Эми. Это Джек. Вот, решил узнать, какие у тебя планы на вечер.
И я понимаю, что все плохо, очень, очень плохо. Что за две секунды я разрушаю все достижения феминистского движения за последние двадцать лет. Я безумно счастлива слышать его голос. До слез благодарна, что он мне позвонил. Неожиданно для себя замечаю в своем голосе нотки повышенного энтузиазма, когда отвечаю:
— Никаких, а что?
3
ДЖЕК
— Никаких, а что?
Ну, скажем, с «а что?» все предельно ясно. На этот вопрос я могу ответить стоя на голове со связанными руками. Сегодня пятница, вечер, я дома один, и, хотя ты на прошлой неделе сказала мне, что тебе нравится Мэтт, я все еще надеюсь, что и ко мне ты не совсем равнодушна. А еще у меня уже неделю не было секса, а у тебя больше шести месяцев. И посему, Эми, мы друг другу необходимы. И еще, ты мне тоже нравишься.
Вот с «никаких» могут быть проблемы. Я, откровенно говоря, не ожидал услышать «никаких». Просто это как-то слишком… откровенно. В том смысле, что в игре, которую мы ведем, должны быть свои правила. Существует сборник правил, в нем говорится, что можно и чего нельзя делать одиночкам. Итак, можно:
А. Познакомиться с кем-то на вечеринке, понравиться этому человеку и внести его в графу «варианты» списка ППС (Потенциальных Партнеров для Секса).
Б. Время от времени, оставшись в одиночестве в пятницу вечером, без партнера и без приглашения на свидание, просматривать список ППС в поисках вариантов.
В. Иногда звонить вышеуказанному субъекту из графы «варианты» и предлагать встретиться.
Нельзя:
A. Всегда лично отвечать на звонок, потому что есть автоответчики, которые, как ротвейлеры, охраняют покой своих владельцев от внезапных вторжений в личную жизнь.
Б. Самолично подходить к телефону в пятницу вечером, особенно если ты дома в полном одиночестве, потому как в этом случае любой звонящий субъект может решить, что твоя личная жизнь, равно как и общественная, приказала долго жить.
B. Подтверждать догадки об угасшей личной жизни, отвечая, что планов на вечер нет «никаких».
И мы обязаны придерживаться этих правил, ибо они призваны защищать наше неотягощенное семейное положение. На них зиждется наша Декларация Независимости, и мы обязаны соблюдать их в любых обстоятельствах.
Однако очевидно, что мои правила тебе, Эми, не подходят. Одним словом ты перечеркнула весь мой холостяцкий кодекс. Ты меня подловила. Не оставила выбора, и теперь мне придется трансформировать твои «никакие» в какие-нибудь, теперь уже наши общие планы. Тянусь за сигаретой.
— Знаешь, — говорю я, взгромождаясь на подлокотник кресла, — я сегодня вечером должен был работать. Поклялся, что кровь из носу, но закончу портрет к юбилею клиента в воскресенье. Но я уже закончил его, час назад, и… и… не знаю… Я тут вспомнил, как здорово мы с тобой посидели на прошлой неделе. Весело было, и я подумал, может, встретимся снова. Думаю, дай тебе позвоню — вдруг повезет и ты окажешься дома. Думаю, спрошу, как у тебя дела, какие планы, то да се…
— Джек, ты приглашаешь меня на свидание? Вот так. Без обиняков. Ладно. Я тоже ведь могу в лоб.
— Ну да, можно и так сказать.
— Ладно.
— Ладно — в смысле ты подумаешь, или ладно — ты согласна?
— Ладно, я об этом подумала и согласна. Улыбаюсь. Здорово она меня передразнила.
— Хорошо, я выберу ресторан. Сначала можем зайти куда-нибудь выпить, если хочешь.
— Хочу.
Опять улыбаюсь.
— Знаешь бар «Зак»?
— Конечно.
— Встретимся там около восьми?
— Давай.
Поначалу, положив телефонную трубку, я не могу отделаться от ощущения, будто только что закончилась перестрелка и я убираю свой револьвер в кобуру. Однако я в порядке, если не считать немного учащенного пульса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76