— Да, так намного лучше.
Я посмотрел на нее, потом на холст, потом нахмурился, потом снова на нее.
— А теперь согни немного ногу. Еще немного. Отлично. Замечательно. — Я кивнул, соглашаясь с собой. — Тебе удобно?
— Нормально, — ответила она, не шевелясь.
— Хорошо, — подытожил я, тоже не шевелясь, остолбенев от восторга.
Что можно сказать о страсти? Об одержимости? Это необыкновенно сильные проявления человеческой натуры.
Мне кажется, положение холостяка можно сравнить с осадой. Ты мысленно составляешь список требований и отказываешься сдать холостяцкую крепость, пока не появится она — Твоя Единственная, — и когда ты уже успокоился, решив, что все под контролем и тебе ничто не угрожает, страсть, как штурмовой отряд, взбирается по стенам и проникает внутрь через окна, с автоматами наперевес. Ни одна защита не устоит под ее натиском.
* * *
Так все и происходит с Салли Маккаллен. С тех пор как я впервые увидел ее, мое воображение практически постоянно штурмуют фантазии о ней. Больше всего меня беспокоит то, что эти фантазии самым вопиющим образом нарушают мой Кодекс Чести Холостяка. Я грезил, как мы с ней:
а) гуляем по улице, взявшись за руки;
б) вместе лежим в постели на рассвете, и я смотрю на ее лицо, такое милое и спокойное во сне;
в) сидим за уединенным столиком в ресторане и, пристально глядя друг другу в глаза, смакуем вино.
Сами видите, это совсем не то, чему учит настольная библия Холостяка. Хотя, если подумать, она вряд ли сможет воплотить в себе прочие черты Моей Единственной. Например, я не могу себе представить, что:
а) уехав от нее на шесть месяцев по обстоятельствам от меня не зависящим, я могу быть уверен в том, что она дождется моего возвращения;
б) мы живем с ней под одной крышей;
в) я предлагаю ей выйти за меня замуж.
Но все-таки после разрыва с Зоей больше других подходит под описание Моей Единственной именно Маккаллен. А в данный момент этого вполне достаточно.
— На сегодня все? — спрашивает она.
— Да, спасибо. Ты была очень терпелива.
Она берет с пола полотенце и оборачивается в него.
— И что теперь?
Хороший вопрос. Я задавал его себе тысячу раз за последние несколько часов. Мне бы хотелось ответить что-то вроде «До дня рождения Мэтта у меня есть еще часа три, так что можем воспользоваться ими и завалиться в постель». Но в реальной жизни Маккаллен за весь день не подала ни одного повода полагать, что согласится на такой вариант. Поэтому я предлагаю что-то более двусмысленное:
— Можно раздавить бутылочку вина… Она улыбается:
— Нет, не в смысле теперь — «сейчас». Я имела в виду, что теперь с картиной. Она ведь еще не закончена? Значит, мне нужно будет еще позировать, так?
— Ну да, конечно, само собой, — быстро, будто я сразу догадался, о чем она. — Да. Еще пара сеансов, и будет готово. Если, конечно, ты сможешь их выдержать.
— Легко. Мне даже понравилось. Не считая боли в мышцах и суставах, — говорит она, массируя плечо.
— Тебе не было скучно?
— Нет, с тобой весело. Ты, наверное, к этому привык — развлекать людей, пока они позируют тебе.
Уже лучше, дело продвигается. Я ей нравлюсь.
— Да, наверное, — соглашаюсь я. — А вино? У меня в холодильнике есть бутылка, если тебе это интересно….
Несколько секунд она обдумывает мое предложение, потом говорит:
— Нет, я лучше пойду. Сегодня вечером со свекровью встречаюсь.
У меня все внутри обрывается.
— Со свекровью? Разве ты…
Она смеется и откидывает волосы с лица.
— Замужем? Господи, нет, конечно! Она мне не настоящая свекровь, просто мать моего парня. У нее сегодня день рождения.
Парня… Как же я не подумал об этом. Поверить не могу, что до этого она ни разу его не упомянула.
— Я не знал, что у тебя есть парень. — В моем голосе ясно угадывается разочарование. Я пытаюсь сделать вид, что просто продолжаю светскую беседу. — И давно вы вместе?
— Три года.
— Значит, все серьезно?
— Вроде бы.
В ее голосе слышится легкая неуверенность. Этого достаточно, чтобы я продолжил свои расспросы:
— Извини, что спрашиваю, но он не против, что ты позируешь мне в обнаженном виде?
— Если бы знал, был бы против.
— Понятно.
Мы оба улыбаемся.
— Но у него нет повода для беспокойства. Между нами же ничего такого нет. Я ему не изменяю. Ничего криминального.
— Тогда почему ты ему об этом не сказала?
— Потому что он начал бы ревновать, забеспокоился. Чего зря его расстраивать.
— Ты его любишь?
— Да, — говорит она, выходя из комнаты, чтобы одеться. — Очень.
Так, значит, традиционный сценарий совращения отпадает. Больше похоже на чтение рукописи с конца. Объект моей страсти из обнаженного состояния перешел в одетое и теперь собирается уходить. Более того, объект только что сообщил, что уже три года встречается с мужчиной, которого любит. Даже очень любит.
Вполне достаточно, чтобы охладить пыл большинства страстных воздыхателей, но только не мой! Я концентрируюсь на маленькой искре надежды посреди бескрайней мглы: она готова обмануть своего любимого, чтобы побыть со мной. И обман повторится на следующей неделе. Конечно, если говорить о значительности этого факта, то он бросается в глаза не больше кивка в толпе прохожих. Но он дает мне надежду. Вывод: отказ выпить со мной вина, чтобы не опоздать на день рождения свекрови, говорит не в мою пользу. Но на будущей неделе все может быть по-другому…
Что касается самолюбия, случались и не такие поражения.
* * *
Чистосердечное признание No 2:
Девственность
Место действия: дом родителей Мэри Райнер.
Время действия: 6 часов вечера, 15 мая 1988 года.
Мэри. У тебя есть? Я. Да.
Мэри. Так ты собираешься его надевать или как?
Я. Да, конечно.
Мэри. Смешной он какой-то.
Я. С ароматом карри.
Мэри. Какая гадость!
Я. Знаю, извини.
Мэри. Господи, ну и вонь от него!
Я. Я же извинился.
Мэри. А другого у тебя нет?
Я. Нет, в автомате были только такие.
Мэри. Ладно, надевай.
Я. Сейчас.
Мэри. Ты куда?
Я. В туалет.
Мэри. Зачем?
Я. Не волнуйся, я быстро.
Мэри. Теперь все нормально?
Я. Да.
Мэри. Тогда иди сюда.
Я. Иду.
Мэри. Ой.
Я. Извини.
Мэри. Давай я тебе помогу.
Я. Спасибо.
Мэри. Ты ведь в первый раз, да?
Я. Да ты что, я уж сто раз это делал.
Мэри. Врунишка.
Я. И вовсе нет.
Мэри. Сюда, так лучше.
Я. Туда?
Мэри. Да, туда…
Описание акта в реальном времени: раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять, одиннадцать, двенадцать, тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать, семнадцать, восемнадцать, девятнадцать, двад…
Мэри. Это что, все?
Я. Да. Ну, как я?
Мэри. Дерьмово.
ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ МЭТТА
С Мэри Райнер у меня все случилось очень по-быстрому, что и неудивительно. Конечно, дольше девятнадцати с половиной секунд… но не намного. Я переночевал у нее дома, и утром мы снова занялись сексом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76