— отважилась спросить я.
Но Хел было не до смеха.
— Что-то вроде того, — сказала она, схватила пульт и остановила кассету с «Друзьями», так и не предложив мне присесть. Я поняла, что настроена она предельно серьезно. — Для тебя слово «уважение» что-нибудь значит?
Еще как значит. Уважение Хел для меня значит все. Ругаться с ней стоя мне не хотелось, поэтому я плюхнулась в кресло и во всем призналась. Рассказала, как я страдала, когда наврала ей о своей мнимой болезни, и как я все испортила на вечеринке у Хлои, и как ужасно я себя чувствую с того самого дня.
Хел слушала, пока мне самой не надоело унижаться. Потом сложила руки на груди и покачала головой.
— Когда я сказала «уважение», я имела в виду самоуважение, дурочка, — окончательно смутив меня своим сочувственным тоном, произнесла она. — Мне все равно, что ты делаешь, если это то, чего ты хочешь. Ты не должна делать что-то в угоду мне или кому бы то ни было. Ты всегда знала, чего хочешь, и мне это качество в тебе нравилось больше всего. Не стоит жертвовать им только потому, что ты влюбилась.
— Откуда ты знаешь, что я влюбилась? — спросила я в изумлении. Она ведь даже ни разу не видела Джека.
— Правду не скроешь, — ответила она. Потом Хел пришлось меня простить, потому что я расплакалась. Похоже, я научилась хорошо рыдать. Раньше не умела. Хм, надо теперь научиться разумно использовать новый талант. Может, мне стоит пойти на прослушивание в какую-нибудь романтическую комедию? Ну, такую, где главная героиня должна всхлипывать и хныкать в каждой сцене. Да я бы там деньги лопатой гребла! Не знаю уж, почему я расплакалась. Мне вдруг стало так легко оттого, что Хел поняла мои чувства. Поняла, что я ВЛЮБИЛАСЬ и это оправдывает мои поступки.
— Перестань, — досадливо приказала Хел.
— Прости, — шмыгнула я.
— И кончай извиняться. Все нормально. — Она поцеловала меня в щеку и сунула мне стакан с вином.
Я поняла, что все встало на свои места. Особенно когда Хел сказала:
— Ревушка-коровушка.
— Боже, как я по тебе скучала, — рассмеялась я, забираясь на диван и устраиваясь рядом с ней.
Мы чокнулись.
— Ну давай, рассказывай, каких приключений ты на свою задницу нашла. И поподробней.
Мы пили вино, и я рассказывала. Про свою работу, про Джека и про Тристана, про вечеринку и про отпуск. Нам так много нужно было обсудить, что опомнились мы только в два ночи.
— Уже поздно, ты бы позвонила своему Ромео, — зевнула Хел. — Скажи, что останешься здесь на ночь.
— Я не могу остаться. Еще вещи не собраны. Она погрозила мне пальцем и слизнула остатки вина с губ.
— Ты вечно берешь целую прорву. А нужны-то всего двое трусов — одни на себе, другие стираешь, — купальник и пара платьев. Поверь мне.
Я наклонилась, взяла телефон и, набирая номер Джека, чувствовала себя ужасно виноватой. Надо было ему раньше позвонить.
Хел потянулась, как сонная кошка.
— Можешь утром взять такси. Что, не отвечает?
— Занято. — Я положила трубку на место.
— Да не волнуйся, у тебя с ним впереди целая неделя, — сказала она.
* * *
Оп-ля!
Мои попутчики дружно аплодируют, когда наш самолет приземляется в Греции, с опозданием на целый час. Я не разделяю их восторга. Я совсем не в радостном расположении духа. Ноги отекли, глаза опухли, и я потеряла столько жидкости, что почти превратилась в чернослив.
Джек как раз наоборот: выглядит свежо и с легкостью выпрыгивает под палящее солнце. Он с удовольствием вдыхает раскаленный воздух, в то время как я сразу же превращаюсь в потную губку.
— Отличная погодка, — говорит он, как будто здешний климат — его рук дело.
Соня ведет нас к терминалу. Что бы там Джек ни говорил о чудесном климате, меня не проведешь. Кажется, Гамлет как-то заметил, что в королевстве Датском попахивает гнилью. Надо было его на остров Кос отправить.
Мы проходим таможню, дожидаемся, когда остальные получат свой багаж, усаживаемся в автобус, который бы не приняли даже на свалку, — и все это в гробовом молчании. Настроение испорчено окончательно и бесповоротно. К тому же прикидываться чужими, когда вы знакомы с самыми интимными запахами друг друга, практически невозможно. Все равно что сдавать экзамен без шпаргалки.
Я разглядываю Кос через грязное потрескавшееся стекло и грызу ногти. Поездка все больше напоминает ад.
И это остров моей мечты? Вот это?
Когда наша колымага наконец останавливается на главной площади, я могу осмотреться. Еще только полдень, а народу толпы. Судя по обгорелым носам и красным спинам, большинство — англичане. Иначе почему они не замечают музыки, что грохочет из паба «Бульдог» на углу?
Соня берет автобусный микрофон, и тот начинает оглушительно свистеть.
Так, ее соло.
— Раз, раз-два-три, — объявляет она зычным голосом конферансье Королевского варьете. — Итаак, дрррррузья мои! Мы на «Вилла Стефано»! Добро пожаловать на рррадостный и солнечный курррорт!
Над пабом и магазинчиками торчит здание, которое вполне могло бы сойти за гостиницу. Правда, такое чувство, будто балконы на него налепили через много лет после постройки самого здания. Из бетонных стен над верхним этажом торчат ржавые прутья, — видимо, добавят еще этаж. Два строителя сидят на крыше у сломанной вывески «Вилла Стефано», курят и подозрительно оглядывают новоприбывших туристов.
Неужели здесь? Не мог же Джек забронировать для нас вот эту дыру.
Или мог?
Соня все еще ведет перекличку. Семья Расселов, которые сидели рядом с нами, все в одинаковых красных футбольных формах, толпой бегут к ней, громко споря по поводу клеенчатого сомбреро жуткого зеленого цвета, что украшает башку младшенького. Шляпа ему велика, и мальчишка ничего не видит. Он спотыкается обо все сиденья, разливает свою колу, подгоняемый криками разгневанного папаши. За ним следует Демон Даррен. Точнее, блондинистая мамаша тащит его под мышкой, а он ожесточенно дрыгается, пуская зеленые сопли.
До меня доходит, что после Расселов по алфавиту идет Росситер, но нас почему-то не вызывают.
Уф, пронесло, значит, мы все еще на пути к шикарной гостинице.
Но через мгновение сбылись мои наихудшие опасения. Соня, видимо, плохо знает алфавит.
— Пошли, нас зовут, — говорит Джек.
Я перевожу взгляд с гостиницы (это же Алькатрас!) на пупок Джека.
Нет.
Этого не может быть.
Мы в Греции. Я в отпуске. И раз уж я в отпуске, мне жизненно необходимы:
— Отдельные апартаменты в удаленном конце здания, С собственным балконом.
— Большой номер на двоих с отдельной ванной.
— Вид на море изо всех окон с обзором на все 360 градусов.
— Полное отсутствие других туристов в радиусе 5 миль.
— Наличие по соседству романтичных недорогих таверн, которыми владеют приятные семейные пары.
— Как минимум один пустынный пляж в наше личное пользование.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
Но Хел было не до смеха.
— Что-то вроде того, — сказала она, схватила пульт и остановила кассету с «Друзьями», так и не предложив мне присесть. Я поняла, что настроена она предельно серьезно. — Для тебя слово «уважение» что-нибудь значит?
Еще как значит. Уважение Хел для меня значит все. Ругаться с ней стоя мне не хотелось, поэтому я плюхнулась в кресло и во всем призналась. Рассказала, как я страдала, когда наврала ей о своей мнимой болезни, и как я все испортила на вечеринке у Хлои, и как ужасно я себя чувствую с того самого дня.
Хел слушала, пока мне самой не надоело унижаться. Потом сложила руки на груди и покачала головой.
— Когда я сказала «уважение», я имела в виду самоуважение, дурочка, — окончательно смутив меня своим сочувственным тоном, произнесла она. — Мне все равно, что ты делаешь, если это то, чего ты хочешь. Ты не должна делать что-то в угоду мне или кому бы то ни было. Ты всегда знала, чего хочешь, и мне это качество в тебе нравилось больше всего. Не стоит жертвовать им только потому, что ты влюбилась.
— Откуда ты знаешь, что я влюбилась? — спросила я в изумлении. Она ведь даже ни разу не видела Джека.
— Правду не скроешь, — ответила она. Потом Хел пришлось меня простить, потому что я расплакалась. Похоже, я научилась хорошо рыдать. Раньше не умела. Хм, надо теперь научиться разумно использовать новый талант. Может, мне стоит пойти на прослушивание в какую-нибудь романтическую комедию? Ну, такую, где главная героиня должна всхлипывать и хныкать в каждой сцене. Да я бы там деньги лопатой гребла! Не знаю уж, почему я расплакалась. Мне вдруг стало так легко оттого, что Хел поняла мои чувства. Поняла, что я ВЛЮБИЛАСЬ и это оправдывает мои поступки.
— Перестань, — досадливо приказала Хел.
— Прости, — шмыгнула я.
— И кончай извиняться. Все нормально. — Она поцеловала меня в щеку и сунула мне стакан с вином.
Я поняла, что все встало на свои места. Особенно когда Хел сказала:
— Ревушка-коровушка.
— Боже, как я по тебе скучала, — рассмеялась я, забираясь на диван и устраиваясь рядом с ней.
Мы чокнулись.
— Ну давай, рассказывай, каких приключений ты на свою задницу нашла. И поподробней.
Мы пили вино, и я рассказывала. Про свою работу, про Джека и про Тристана, про вечеринку и про отпуск. Нам так много нужно было обсудить, что опомнились мы только в два ночи.
— Уже поздно, ты бы позвонила своему Ромео, — зевнула Хел. — Скажи, что останешься здесь на ночь.
— Я не могу остаться. Еще вещи не собраны. Она погрозила мне пальцем и слизнула остатки вина с губ.
— Ты вечно берешь целую прорву. А нужны-то всего двое трусов — одни на себе, другие стираешь, — купальник и пара платьев. Поверь мне.
Я наклонилась, взяла телефон и, набирая номер Джека, чувствовала себя ужасно виноватой. Надо было ему раньше позвонить.
Хел потянулась, как сонная кошка.
— Можешь утром взять такси. Что, не отвечает?
— Занято. — Я положила трубку на место.
— Да не волнуйся, у тебя с ним впереди целая неделя, — сказала она.
* * *
Оп-ля!
Мои попутчики дружно аплодируют, когда наш самолет приземляется в Греции, с опозданием на целый час. Я не разделяю их восторга. Я совсем не в радостном расположении духа. Ноги отекли, глаза опухли, и я потеряла столько жидкости, что почти превратилась в чернослив.
Джек как раз наоборот: выглядит свежо и с легкостью выпрыгивает под палящее солнце. Он с удовольствием вдыхает раскаленный воздух, в то время как я сразу же превращаюсь в потную губку.
— Отличная погодка, — говорит он, как будто здешний климат — его рук дело.
Соня ведет нас к терминалу. Что бы там Джек ни говорил о чудесном климате, меня не проведешь. Кажется, Гамлет как-то заметил, что в королевстве Датском попахивает гнилью. Надо было его на остров Кос отправить.
Мы проходим таможню, дожидаемся, когда остальные получат свой багаж, усаживаемся в автобус, который бы не приняли даже на свалку, — и все это в гробовом молчании. Настроение испорчено окончательно и бесповоротно. К тому же прикидываться чужими, когда вы знакомы с самыми интимными запахами друг друга, практически невозможно. Все равно что сдавать экзамен без шпаргалки.
Я разглядываю Кос через грязное потрескавшееся стекло и грызу ногти. Поездка все больше напоминает ад.
И это остров моей мечты? Вот это?
Когда наша колымага наконец останавливается на главной площади, я могу осмотреться. Еще только полдень, а народу толпы. Судя по обгорелым носам и красным спинам, большинство — англичане. Иначе почему они не замечают музыки, что грохочет из паба «Бульдог» на углу?
Соня берет автобусный микрофон, и тот начинает оглушительно свистеть.
Так, ее соло.
— Раз, раз-два-три, — объявляет она зычным голосом конферансье Королевского варьете. — Итаак, дрррррузья мои! Мы на «Вилла Стефано»! Добро пожаловать на рррадостный и солнечный курррорт!
Над пабом и магазинчиками торчит здание, которое вполне могло бы сойти за гостиницу. Правда, такое чувство, будто балконы на него налепили через много лет после постройки самого здания. Из бетонных стен над верхним этажом торчат ржавые прутья, — видимо, добавят еще этаж. Два строителя сидят на крыше у сломанной вывески «Вилла Стефано», курят и подозрительно оглядывают новоприбывших туристов.
Неужели здесь? Не мог же Джек забронировать для нас вот эту дыру.
Или мог?
Соня все еще ведет перекличку. Семья Расселов, которые сидели рядом с нами, все в одинаковых красных футбольных формах, толпой бегут к ней, громко споря по поводу клеенчатого сомбреро жуткого зеленого цвета, что украшает башку младшенького. Шляпа ему велика, и мальчишка ничего не видит. Он спотыкается обо все сиденья, разливает свою колу, подгоняемый криками разгневанного папаши. За ним следует Демон Даррен. Точнее, блондинистая мамаша тащит его под мышкой, а он ожесточенно дрыгается, пуская зеленые сопли.
До меня доходит, что после Расселов по алфавиту идет Росситер, но нас почему-то не вызывают.
Уф, пронесло, значит, мы все еще на пути к шикарной гостинице.
Но через мгновение сбылись мои наихудшие опасения. Соня, видимо, плохо знает алфавит.
— Пошли, нас зовут, — говорит Джек.
Я перевожу взгляд с гостиницы (это же Алькатрас!) на пупок Джека.
Нет.
Этого не может быть.
Мы в Греции. Я в отпуске. И раз уж я в отпуске, мне жизненно необходимы:
— Отдельные апартаменты в удаленном конце здания, С собственным балконом.
— Большой номер на двоих с отдельной ванной.
— Вид на море изо всех окон с обзором на все 360 градусов.
— Полное отсутствие других туристов в радиусе 5 миль.
— Наличие по соседству романтичных недорогих таверн, которыми владеют приятные семейные пары.
— Как минимум один пустынный пляж в наше личное пользование.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76