Из почтового ящика у двери торчит конверт. Открываю его и читаю: «Позвони мне на мобильный, немедленно. Поли». Блин! Черт, вот невезение! Единственный раз слинял с работы, и, конечно же, в этот день приехал Поли! Вхожу в зал, беру себя в руки и звоню ему. Так, он явно в плохом настроении. В убийственном настроении. С помощью невероятного количества ругательств он объясняет мне, что я выставил его дураком перед его новой подружкой, потому что он не смог провести ее в собственную галерею, где какой-то хрен сменил замки. Но это, как оказалось, цветочки. Главная новость еще впереди.
Я. Послушайте, Поли. Я напорол дел, признаю. Мне очень жаль. И я обещаю, что такого больше не повторится.
Поли. Да уж, будь уверен, что не повторится. А знаешь почему?
Я. Почему?
Поли. Потому что ты на хрен уволен, вот почему. Сейчас же закрывай галерею и отдай ключи Тиму Ли из «Художественной керамики» рядом с нами. И чтобы после этого я тебя не видел и не слышал. Ясно?
Я. И это все?
Поли. Это все.
Я. Знаете, мне кое-что не ясно.
Поли. Что?
Я. Почему вас так плохо слышно?
Поли. Потому что я в вертолете. А тебе-то какое…
Я. Где вы сейчас конкретно?
Поли. На полпути к Парижу.
Я. Ой…
Поли. Что значит «ой»?
Я. Это значит, ой, придется вам разворачиваться и лететь сюда. Потому что я оставляю ваши гребаные ключи в вашем гребаном замке и дверь вашей хреновой галереи оставляю открытой.
Конечно, угрозы своей я не выполнил. Ведь если Поли пожелает нанять адвоката, тот будет в сто крат круче моего; кроме того, я в растерянности, а не в ярости. Поэтому я послушно в последний раз запираю дверь галереи и оставляю ключи Тиму.
По сравнению с этим несчастьем Столетняя война — сущий пустяк. И пагубные последствия нашей ссоры не поддаются описанию. Ноль доходов = ноль возможностей жить так, как сейчас, = ноль вариантов (за исключением одного — вернуться в ряды серых служащих дерьмовых фирм) = конец амбиций и начало нудного бессмысленного существования.
Все, я больше не хозяин своей жизни. Сажусь на велосипед и еду к дому, жить в котором мне отныне не по карману. Меня охватывает чувство полного бессилия.
Раньше у меня такого не случалось. Почти никогда.
* * *
Чистосердечное признание No 4:
Бессилие
Место действия: моя комната в общаге, Эдинбург.
Время действия: 11.30 ночи, 2 октября 1991 года.
Элла Трент была красоткой. Нет. Элла Трент была потрясающей красоткой. Ноги — как у дублерши Джулии Роберте в «Красотке». Лицо Умы Турман, когда она танцует с Траволтой в «Криминальном чтиве». Грудь Джеми Ли Кертис в «Поменяться местами». И холодное обаяние Лорен Баколл. Если бы существовал на свете колледж, куда принимали по внешности, а не по умственным способностям, то на обложке их проспекта была бы Элла Трент. Когда она входила в комнату, парни не просто устремляли на нее взгляды, они себе шеи сворачивали.
И я только что ее закадрил.
Этого, конечно, никогда не должно было случиться. Вот она, а вот я. Север и Юг, лед и пламень, Красавица и Чудовище. Две противоположности, которые никогда не должны соединиться. У меня не было ни малейшего шанса понравиться Элле Трент. Она и рок-звезда или известный актер? Да. Она на свидании в фешенебельном ресторане? Да. Она и Джек Росситер под проливным дождем у дверей «Последней капли»? Нет. Никогда и ни за что на свете.
Понятное дело, я не жаловался на столь невероятный поворот событий. Мне было девятнадцать лет, и я учился на втором курсе художественного факультета в Эдинбурге. Единственная причина, по которой я смог закончить первый курс, — то, что мы с Эллой Трент сидели рядом в библиотеке. Когда я не сидел уткнувшись носом в книги, я сидел упершись взглядом в нее. Я смотрел, составлял планы и схемы. В конце концов я набрался храбрости и заговорил с ней. После нескольких ловких ходов с моей стороны (то ручку одолжу, то еще какую мелочь) мы уже стали кивком приветствовать друг друга.
Однако меня интересовало не содержимое ее шариковой ручки. Пять моих самых заветных эротических фантазий — в обратном порядке, для большего возбуждающего эффекта:
5. Заняться сексом втроем с Хейли и Бэки, близняшками с моего курса.
4. Попасть в плен к амазонкам в качестве племенного бычка для получения потомства.
3. Быть выпоротым мадемуазель Шапталь, моей школьной учительницей французского, и чтобы непременно она порола меня мокрым палтусом.
2. Остаться единственным выжившим в авиакатастрофе мужчиной, на необитаемом острове, с другими спасшимися — претендентками на титул «Мисс Мира».
1. Достичь оргазма одновременно с Эллой Трент после долгого и бурного секса.
За исключением рыбного фетиша под номером три (влияние моей рыбно-картофельной студенческой диеты), вполне стандартный для молодого человека список. Но вы посмотрите, в каком порядке стоят мои фантазии! Элла Трент круче неограниченного доступа к амазонкам? Нет, ну в самом деле. Придется это признать: она — номер один. Тут уж ничего не попишешь.
И вот мы у меня в комнате. Только что я тискал ее у входа в «Последнюю каплю» и потом в такси, по дороге сюда. Пока мы раздевались, я жадно пожирал ее глазами, смакуя каждый момент. Мне выпал шанс воплотить в жизнь самую желанную мечту. И если она делала это просто потому, что была под кайфом или потеряла свои очки и по ошибке приняла меня за Брэда, студента из Австралии, который ей нравился, — даже если и так, что тут такого? На тот момент ее присутствие в моей комнате было победой в долгой завоевательной кампании. Я подготовил почву для знакомства в библиотеке. Я выследил ее в «Последней капле» и «нечаянно» наткнулся на нее в баре. Я с ней болтал, очаровывал с таким усердием, словно от этого зависела вся моя жизнь.
И мой план сработал.
Она находилась в моей комнате, она лежала голая на моей кровати. Я увидел и победил. И вот-вот должен был кончить. Точнее, согласно моим эротическим фантазиям, мы должны были кончить вместе. Мы были на кровати, и все шло как надо. Нет, это будет не просто перепих. Это будет Секс Века. Я решил, что буду сексалепен, трахитителен, просто трахаделичен! Я буду ее Клинтом Иствудом, Шоном Коннери и Ричардом Гиром одновременно. Этого требовало от меня мое самолюбие.
И поначалу так оно и было. Мы со стонами катались по простыням, сжимая их в пальцах от страсти. Нежные поглаживания переходили в жесткую хватку и щипки. Это была не прелюдия, это была симфония, опера и канкан! Никогда в жизни я не хотел женщину так сильно!
— Нет, — сказала она, — сначала надень презерватив. Пожалуйста, скорее!
Мой план воплощения в жизнь самой великой мечты сработал, но кое-что другое работать отказывалось — я обнаружил это к своему ужасу, натягивая резинку. Либо кончилось действие двух с половиной литров пива, которые помогли мне набраться храбрости и влезть на Эллу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76