Они друг друга ненавидят. Я хочу сказать, они зашли слишком далеко. Дело в том, что у него действительно маленький член, она об этом часто говорила и раньше, но всегда обычно добавляла: «Он маленький, но торчит там, где надо», или что-то в этом роде.
— М-да, Долли, они действительно зашли далековато. Спасибо. Полезно знать, что происходит. А теперь проваливай, крошка, нам надо поговорить.
— Ну и дела, Вито, — сказал Файфи. — Такие слова мужчина не забудет, даже если захочет, а этот парень и не собирается забывать.
Наступило долгое молчание. Вычурный викторианский отель наполнился проголодавшимися туристами, их обслуживали хорошенькие барменши.
— Используем фотодублеров, — объявил Вито. — Это сработает, Файфи.
— В этой сцене? Ты рехнулся!
— А я и не говорю, что это не безумие. Я только сказал, что мы это сделаем. В этом городе хватает молодежи, мы выберем девочку, которая со спины похожа на Сандру, и парня, похожего на Хью. Парики, Файфи, парики. Найдем их сегодня днем. Затем будем снимать каждую сцену по два раза, сначала Хью с фотодублером Сандры, потом наоборот. Лица фотодублеров будут не видны, только затылки и тела. А потом смонтируем.
— Этот номер не пройдет!
— А у нас есть выбор?
Свенберга идея очаровала. Для него плоть была плотью, свет — светом, а трудности — его стихией. Пока Сандра играла сцены с фотодублером Хью, Вито читал его слова, а она отвечала. Пока Хью играл с фотодублером Сандры, слова Сандры читала Долли. Потом нужно было все свести в одну сцену и скорректировать звук. Вито настоял, чтобы во время съемок Сандры на площадке присутствовал Хью, а пока работает Хью — чтобы там была Сандра. Он надеялся, что бывшие любовники достигнут Олимпа актерского мастерства, состязаясь друг с другом в том, кто вложит в сцену больше пыла, страсти и чувственности, и они отдавали голым незнакомцам свои обнаженные тела с таким показным сексуальным пылом, какого Вито ни на одной площадке не видел. Еще до просмотров он и Файфи поняли, что фильму суждено попасть в историю, хотя бы за эту сцену.
Когда закончились эти два изматывающих дня, Файфи напомнил Вито, что два дня нужны еще и на материал, отснятый немного раньше, поскольку его тоже предстоит переделывать. Во всей оставшейся части сценария Сандра и Хью играли на людях, так что в тех сценах Файфи не предвидел осложнений, но что делать с двумя недостающими днями?
— За ночь я переписал сценарий, — сказал Вито. — Мы придем к тому же, но другим путем. Я дам больше работы Долли. С изменениями, которые я внесу, это пойдет.
Файфи быстро прочитал новые страницы.
— Пойдет, пойдет. Но где взять время? — Вито подал ему еще одну стопку листов.
— Эти сцены мы не будем снимать, они не нужны. Я предусмотрел все пробелы и переходы. Получается толково. Так что мы отстаем от графика всего на день, Файфи, и если ты не нагонишь, тебя вышибут из гильдии режиссеров.
— Рад, старый черт?
— Обычные прелести и сюрпризы работы в шоу-бизнесе.
14
Ядовитый сумах, как обнаружила Билли, вернувшись в Мендосино, вызывает сыпь, которая волшебным образом уравнивает всех. Многие из ассистентов, команды осветителей, костюмеров и операторской группы испытали на себе эту неприятную болезнь. Из жены продюсера она превратилась в товарища по несчастью, который вернулся из полевого госпиталя на фронт, чтобы разделить с войсками тяготы войны. Все, от Свенберга, погруженного в мечтательную отчужденность, до водителей автобудок, как называли передвижные туалеты, приветствовали ее и справлялись о самочувствии. Многие едва могли дождаться ее, чтобы сравнить симптомы, и Билли часто оказывалась в центре дружной кучки киношников, обсуждавшей преимущества инъекций кортизона по сравнению с обычным каламиновым лосьоном.
Долли и Билли каждый день обедали вместе. Билли, привыкшая подсчитывать каждую съеденную калорию, беспомощно наблюдала, как Долли, при ее цветущих раблезианских формах, поглощала сандвич из ломтиков авокадо с гарниром из салата-оливье, положенного на слой сыра бри, слой бастурмы и слой рубленой печенки, и все это между толстыми половинками булочки с маслом и тмином, а в придачу еще и картофельный салат с двойным майонезом.
— Проклятье, — сказала Долли, доскребывая последние крошки картофельного салата, — у нас не хватит времени на еще один сандвич, да?
— А ты еще не наелась? — спросила Билли с ужасом и укоризной.
— Умираю с голоду. Знаешь, после того как я бросила завтракать, ждать обеда кажется так долго.
— Бросила завтракать?
— Конечно. Но это ненадолго. У меня начало третьего месяца, а говорят, что в это время тошнота по утрам мучает сильнее всего.
— О, Долли! Боже, как это случилось?
Долли закатила к небу огромные глаза. Ее хихиканье слилось со сдавленным покашливанием Билли. Наконец Билли успокоилась и спросила:
— И что ты собираешься делать?
— Ну, думаю, делать что-то надо, но мне почему-то хочется ребенка. Это сумасшествие, но чувствую я именно так. Я уже была беременна и даже не подумала довести дело до конца, но на этот раз…
Билли показалось, что подруга смутилась, но почему, она не пыталась понять. Похоже, Долли хочет ребенка, но слегка этим ошарашена.
— А как отец? — спросила Билли, стараясь не вывести Долли из забытья.
— Этот наездник? Он женится на мне хоть завтра, но я не собираюсь проводить остаток жизни на родео. Зачем Четвертого июля развлекать весь Лос-Анджелес? Я ему скажу, но попозже. Кто бы мог подумать, что если забыть на пару дней принимать пилюли, получится такая штука?
— Любой гинеколог. Долли, а как с деньгами? На ребенка нужно много денег, и на сиделку, и на одежду… — Голос Билли прервался. Она знала, что на ребенка требуется еще много других расходов, но не могла с ходу их назвать. Материнство никогда не входило в круг ее интересов.
— Год или полтора я смогу прожить на то, что заработаю в «Зеркалах», а там придумаю что-нибудь. Если не найду работу, всегда остается мой муженек. Брось, Билли, все само уладится, так всегда бывает, если очень захотеть. — Она казалась восхитительно небрежной, словно не понимала, что ее ждет, и напоминала пушистую довольную кошку.
Билли разглядывала подругу, едва сдерживающую довольство своей беременностью. Если и есть на свете телячий оптимист, то это Долли.
— Может быть, я… как ты думаешь… ребенку нужна крестная…
— О, да! Да! — Долли обняла Билли с таким восторгом, что чуть не задушила. — Я никого не хочу, кроме тебя.
По крайней мере, подумала Билли, она сможет убедиться, что обо всем как следует позаботились. Ее крестник ни в чем не испытает недостатка. Перед глазами проплыли картины крещения в Бостоне. Серебряные чаши и выдержанный херес, епископы и печенье, крошечные наборы вилок и ложек столового серебра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173
— М-да, Долли, они действительно зашли далековато. Спасибо. Полезно знать, что происходит. А теперь проваливай, крошка, нам надо поговорить.
— Ну и дела, Вито, — сказал Файфи. — Такие слова мужчина не забудет, даже если захочет, а этот парень и не собирается забывать.
Наступило долгое молчание. Вычурный викторианский отель наполнился проголодавшимися туристами, их обслуживали хорошенькие барменши.
— Используем фотодублеров, — объявил Вито. — Это сработает, Файфи.
— В этой сцене? Ты рехнулся!
— А я и не говорю, что это не безумие. Я только сказал, что мы это сделаем. В этом городе хватает молодежи, мы выберем девочку, которая со спины похожа на Сандру, и парня, похожего на Хью. Парики, Файфи, парики. Найдем их сегодня днем. Затем будем снимать каждую сцену по два раза, сначала Хью с фотодублером Сандры, потом наоборот. Лица фотодублеров будут не видны, только затылки и тела. А потом смонтируем.
— Этот номер не пройдет!
— А у нас есть выбор?
Свенберга идея очаровала. Для него плоть была плотью, свет — светом, а трудности — его стихией. Пока Сандра играла сцены с фотодублером Хью, Вито читал его слова, а она отвечала. Пока Хью играл с фотодублером Сандры, слова Сандры читала Долли. Потом нужно было все свести в одну сцену и скорректировать звук. Вито настоял, чтобы во время съемок Сандры на площадке присутствовал Хью, а пока работает Хью — чтобы там была Сандра. Он надеялся, что бывшие любовники достигнут Олимпа актерского мастерства, состязаясь друг с другом в том, кто вложит в сцену больше пыла, страсти и чувственности, и они отдавали голым незнакомцам свои обнаженные тела с таким показным сексуальным пылом, какого Вито ни на одной площадке не видел. Еще до просмотров он и Файфи поняли, что фильму суждено попасть в историю, хотя бы за эту сцену.
Когда закончились эти два изматывающих дня, Файфи напомнил Вито, что два дня нужны еще и на материал, отснятый немного раньше, поскольку его тоже предстоит переделывать. Во всей оставшейся части сценария Сандра и Хью играли на людях, так что в тех сценах Файфи не предвидел осложнений, но что делать с двумя недостающими днями?
— За ночь я переписал сценарий, — сказал Вито. — Мы придем к тому же, но другим путем. Я дам больше работы Долли. С изменениями, которые я внесу, это пойдет.
Файфи быстро прочитал новые страницы.
— Пойдет, пойдет. Но где взять время? — Вито подал ему еще одну стопку листов.
— Эти сцены мы не будем снимать, они не нужны. Я предусмотрел все пробелы и переходы. Получается толково. Так что мы отстаем от графика всего на день, Файфи, и если ты не нагонишь, тебя вышибут из гильдии режиссеров.
— Рад, старый черт?
— Обычные прелести и сюрпризы работы в шоу-бизнесе.
14
Ядовитый сумах, как обнаружила Билли, вернувшись в Мендосино, вызывает сыпь, которая волшебным образом уравнивает всех. Многие из ассистентов, команды осветителей, костюмеров и операторской группы испытали на себе эту неприятную болезнь. Из жены продюсера она превратилась в товарища по несчастью, который вернулся из полевого госпиталя на фронт, чтобы разделить с войсками тяготы войны. Все, от Свенберга, погруженного в мечтательную отчужденность, до водителей автобудок, как называли передвижные туалеты, приветствовали ее и справлялись о самочувствии. Многие едва могли дождаться ее, чтобы сравнить симптомы, и Билли часто оказывалась в центре дружной кучки киношников, обсуждавшей преимущества инъекций кортизона по сравнению с обычным каламиновым лосьоном.
Долли и Билли каждый день обедали вместе. Билли, привыкшая подсчитывать каждую съеденную калорию, беспомощно наблюдала, как Долли, при ее цветущих раблезианских формах, поглощала сандвич из ломтиков авокадо с гарниром из салата-оливье, положенного на слой сыра бри, слой бастурмы и слой рубленой печенки, и все это между толстыми половинками булочки с маслом и тмином, а в придачу еще и картофельный салат с двойным майонезом.
— Проклятье, — сказала Долли, доскребывая последние крошки картофельного салата, — у нас не хватит времени на еще один сандвич, да?
— А ты еще не наелась? — спросила Билли с ужасом и укоризной.
— Умираю с голоду. Знаешь, после того как я бросила завтракать, ждать обеда кажется так долго.
— Бросила завтракать?
— Конечно. Но это ненадолго. У меня начало третьего месяца, а говорят, что в это время тошнота по утрам мучает сильнее всего.
— О, Долли! Боже, как это случилось?
Долли закатила к небу огромные глаза. Ее хихиканье слилось со сдавленным покашливанием Билли. Наконец Билли успокоилась и спросила:
— И что ты собираешься делать?
— Ну, думаю, делать что-то надо, но мне почему-то хочется ребенка. Это сумасшествие, но чувствую я именно так. Я уже была беременна и даже не подумала довести дело до конца, но на этот раз…
Билли показалось, что подруга смутилась, но почему, она не пыталась понять. Похоже, Долли хочет ребенка, но слегка этим ошарашена.
— А как отец? — спросила Билли, стараясь не вывести Долли из забытья.
— Этот наездник? Он женится на мне хоть завтра, но я не собираюсь проводить остаток жизни на родео. Зачем Четвертого июля развлекать весь Лос-Анджелес? Я ему скажу, но попозже. Кто бы мог подумать, что если забыть на пару дней принимать пилюли, получится такая штука?
— Любой гинеколог. Долли, а как с деньгами? На ребенка нужно много денег, и на сиделку, и на одежду… — Голос Билли прервался. Она знала, что на ребенка требуется еще много других расходов, но не могла с ходу их назвать. Материнство никогда не входило в круг ее интересов.
— Год или полтора я смогу прожить на то, что заработаю в «Зеркалах», а там придумаю что-нибудь. Если не найду работу, всегда остается мой муженек. Брось, Билли, все само уладится, так всегда бывает, если очень захотеть. — Она казалась восхитительно небрежной, словно не понимала, что ее ждет, и напоминала пушистую довольную кошку.
Билли разглядывала подругу, едва сдерживающую довольство своей беременностью. Если и есть на свете телячий оптимист, то это Долли.
— Может быть, я… как ты думаешь… ребенку нужна крестная…
— О, да! Да! — Долли обняла Билли с таким восторгом, что чуть не задушила. — Я никого не хочу, кроме тебя.
По крайней мере, подумала Билли, она сможет убедиться, что обо всем как следует позаботились. Ее крестник ни в чем не испытает недостатка. Перед глазами проплыли картины крещения в Бостоне. Серебряные чаши и выдержанный херес, епископы и печенье, крошечные наборы вилок и ложек столового серебра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173