Она чувствовала себя вдохновенной, могущественной, великой. Фотографии, которые она заказала Спайдеру, ее художественный директор собирался отдать Джоко. Но Джоко в последнее время стал скучноват: банален, фантазии мало. Ему нужна хорошая встряска. И художественному директору никогда не помешает хорошая встряска. Кроме того, Спайдер Эллиот делал самые сексуальные фотографии женщин из всех, которые она когда-либо видела. Девушки Спайдера, которым платили за то, чтобы они выглядели нездешне прекрасными в рекламе косметики, показались ей более соблазнительными, чем она могла представить себе, и в то же время более доступными, более естественными.
В последнее время, подумала она, у «Фэшн энд Интериорз» возникли проблемы со снимками женского белья. Страницы стали такими слащавыми, что пальцы слипались. Основные рекламодатели, заказчиками которых являлись крупные производители поясов и лифчиков, заявили, что хотя они и дорожат добрыми отношениями с редакцией, но их клиентов завалили жалобами, так как манекенщицы в демонстрационных залах на Седьмой авеню не выглядят и на одну десятую того великолепия, которое демонстрируют девушки с фотографий в «Фэшн». Оптовики универмагов встревожены: ведь обычная женщина ожидает, что будет выглядеть, как на фотографии, а потом, глядя на себя в зеркало, винит не свое тело, а купленный товар. Самые обыкновенные фотографии стали жульничеством. Если рекламодатели недовольны рекламными страницами журналов, значит, что-то не в порядке, а если что-то не в порядке, Хэрриет Топпинхэм всегда прислушивается к своим предчувствиям. Например, сегодня у нее сильное предчувствие, что Спайдер Эллиот может быть ей полезен.
* * *
Спайдер нашел помещение для студии в старом здании, выходящем на Вторую авеню и еще не переоборудованном в ресторан или бар. Оно было слишком захудалым, чтобы прельстить кого-нибудь, кроме самых безрассудных съемщиков. Домовладелец не ремонтировал постройку лет двадцать, ожидая часа, когда Уорнер Ле Рой вынырнет из облака волшебного тумана и предложит ему целое состояние, чтобы финансировать постройку нового дома. Однако вода, необходимая для темной комнаты, в доме была, а потолки на верхнем этаже, где Спайдер снял еще две комнаты, оказались высокими. Его собственное жилище лучше подошло бы для студии, но оно было расположено в слишком неудобном месте.
Выполняя свое первое задание, Спайдер решил отказаться от моделей, обычно рекламирующих нижнее белье, то есть от девушек с такими прекрасными фигурами, что ни один человек в здравом уме не поверит, что они хоть раз за свои восемнадцать лет возмечтали надеть пояс-трусики или упругий лифчик. Он отказался и от фотографирования традиционных поз: тренированные студентки-балерины демонстрируют в неглиже всевозможные растяжки; томные пляжные красавицы, посыпанные песком, словно перепутали нижнее белье с бикини; сюжетная картинка, якобы схваченная глазом любителя подглядывать, — в углу снимка маячит мужская рука с бриллиантовым браслетом или мужская нога в начищенном ботинке.
Вместо этого он нанял моделей далеко за тридцать, еще красивых, но с лицами и фигурами явно не первой молодости. Он установил декорации, в точности копирующие примерочную универмага. На единственном стуле и небольшой полочке, обычно без всякой пользы имевшихся в подобных клетушках, были навалены экземпляры отвергнутого белья. Модели подозрительно оглядывали себя в трехстворчатые зеркала, сидели на краешке стула, закурив желанную сигарету, пытались выпутаться из тесных поясов, искали в огромных хозяйственных сумках губную помаду, чтобы она хоть чуть-чуть подправила дело, — словом, на фотографиях Спайдера женщины делали все то, что проделывает каждая из них, если ей нужно пойти и купить новое белье. Фотографии были забавны, сделаны с любовью, и, хотя тела моделей, несомненно, нуждались в том, чтобы белье улучшило их форму, тела эти все-таки выглядели женственными, аппетитными, принадлежащими женщинам в соку, у которых еще многое впереди.
Мужчины, видевшие этот номер «Фэшн энд Интериорз», испытали такое ощущение, словно вгляделись непредвзятым взглядом в то, что им обычно не дозволяется видеть, подсмотрели женские тайны, гораздо более интимные, чем те, что демонстрируются на центральном развороте. Женщины сравнивали себя с моделями, как они делают это всегда, как бы это ни было для них унизительно, и находили, что результаты не так пугают, как обычно. Лифчики выглядели так, словно и впрямь способны поддерживать пару нормальных грудей, — вот что странно! Белье же придавало владелице веру в себя.
Художественный директор «Фэшн», увидев фотографии, грозился уйти в отставку и визжал на каком-то мычащем венгерском диалекте — обычно он визжал по-французски. Хэрриет смеялась в голос, слушая его.
К тому времени, как апрельский номер появился в киосках, Спайдер выполнил еще три заказа «Фэшн»: рекламные страницы с парфюмерией, столь неистово сентиментальные, столь романтически викторианские, что любой кинокритик наградил бы их слезливыми восторгами, серию снимков обуви, которую фетишисты туфель хранили отныне в своих запасниках, и совершенно очаровательную коллекцию детских пижам и ночных рубашек, после которой не одна женщина перестала принимать контрацептивы, чтобы посмотреть, что же произойдет. Однако за последние четыре месяца Спайдер впал в крайнюю зависимость от Хэрриет Топпинхэм, которая платила за эти заказы, как скаредная домохозяйка, вынужденная подать на стол икру. И тем не менее незначительных сумм, вырученных фотографом за работу в модных журналах, обычно едва хватает на пленку, крем для бритья и кукурузные хлопья. А деньги, которые Спайдер получил за рекламные снимки, дали ему возможность отказаться от услуг его временных подружек, расплачивавшихся за обеды вместо него, хотя их менеджеры это не одобряли.
Публикация фотографий нижнего белья не принесла ему никаких коммерческих заказов. Хотя владельцы универмагов, где торговали бельем, были в восторге от результатов, художественные директора рекламных агентств, несмотря на все уважение к Хэрриет, сочли, что она, пожалуй, зашла слишком далеко. Фотографии с парфюмерией встретили более горячую поддержку, и через несколько месяцев, к концу 1975 года, Спайдер вздохнул спокойнее, отметив, что достиг некоторого успеха, сулящего самые блестящие перспективы. Почти в тридцать лет он наконец стал модным фотографом в собственной студии в Нью-Йорке, с собственным «Хассельбладом» и собственным стробоскопом. На это у него ушло почти шесть лет с момента окончания университета.
* * *
Однажды в начале мая 1976 года в студию Спайдера зашла Мелани Адамс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173
В последнее время, подумала она, у «Фэшн энд Интериорз» возникли проблемы со снимками женского белья. Страницы стали такими слащавыми, что пальцы слипались. Основные рекламодатели, заказчиками которых являлись крупные производители поясов и лифчиков, заявили, что хотя они и дорожат добрыми отношениями с редакцией, но их клиентов завалили жалобами, так как манекенщицы в демонстрационных залах на Седьмой авеню не выглядят и на одну десятую того великолепия, которое демонстрируют девушки с фотографий в «Фэшн». Оптовики универмагов встревожены: ведь обычная женщина ожидает, что будет выглядеть, как на фотографии, а потом, глядя на себя в зеркало, винит не свое тело, а купленный товар. Самые обыкновенные фотографии стали жульничеством. Если рекламодатели недовольны рекламными страницами журналов, значит, что-то не в порядке, а если что-то не в порядке, Хэрриет Топпинхэм всегда прислушивается к своим предчувствиям. Например, сегодня у нее сильное предчувствие, что Спайдер Эллиот может быть ей полезен.
* * *
Спайдер нашел помещение для студии в старом здании, выходящем на Вторую авеню и еще не переоборудованном в ресторан или бар. Оно было слишком захудалым, чтобы прельстить кого-нибудь, кроме самых безрассудных съемщиков. Домовладелец не ремонтировал постройку лет двадцать, ожидая часа, когда Уорнер Ле Рой вынырнет из облака волшебного тумана и предложит ему целое состояние, чтобы финансировать постройку нового дома. Однако вода, необходимая для темной комнаты, в доме была, а потолки на верхнем этаже, где Спайдер снял еще две комнаты, оказались высокими. Его собственное жилище лучше подошло бы для студии, но оно было расположено в слишком неудобном месте.
Выполняя свое первое задание, Спайдер решил отказаться от моделей, обычно рекламирующих нижнее белье, то есть от девушек с такими прекрасными фигурами, что ни один человек в здравом уме не поверит, что они хоть раз за свои восемнадцать лет возмечтали надеть пояс-трусики или упругий лифчик. Он отказался и от фотографирования традиционных поз: тренированные студентки-балерины демонстрируют в неглиже всевозможные растяжки; томные пляжные красавицы, посыпанные песком, словно перепутали нижнее белье с бикини; сюжетная картинка, якобы схваченная глазом любителя подглядывать, — в углу снимка маячит мужская рука с бриллиантовым браслетом или мужская нога в начищенном ботинке.
Вместо этого он нанял моделей далеко за тридцать, еще красивых, но с лицами и фигурами явно не первой молодости. Он установил декорации, в точности копирующие примерочную универмага. На единственном стуле и небольшой полочке, обычно без всякой пользы имевшихся в подобных клетушках, были навалены экземпляры отвергнутого белья. Модели подозрительно оглядывали себя в трехстворчатые зеркала, сидели на краешке стула, закурив желанную сигарету, пытались выпутаться из тесных поясов, искали в огромных хозяйственных сумках губную помаду, чтобы она хоть чуть-чуть подправила дело, — словом, на фотографиях Спайдера женщины делали все то, что проделывает каждая из них, если ей нужно пойти и купить новое белье. Фотографии были забавны, сделаны с любовью, и, хотя тела моделей, несомненно, нуждались в том, чтобы белье улучшило их форму, тела эти все-таки выглядели женственными, аппетитными, принадлежащими женщинам в соку, у которых еще многое впереди.
Мужчины, видевшие этот номер «Фэшн энд Интериорз», испытали такое ощущение, словно вгляделись непредвзятым взглядом в то, что им обычно не дозволяется видеть, подсмотрели женские тайны, гораздо более интимные, чем те, что демонстрируются на центральном развороте. Женщины сравнивали себя с моделями, как они делают это всегда, как бы это ни было для них унизительно, и находили, что результаты не так пугают, как обычно. Лифчики выглядели так, словно и впрямь способны поддерживать пару нормальных грудей, — вот что странно! Белье же придавало владелице веру в себя.
Художественный директор «Фэшн», увидев фотографии, грозился уйти в отставку и визжал на каком-то мычащем венгерском диалекте — обычно он визжал по-французски. Хэрриет смеялась в голос, слушая его.
К тому времени, как апрельский номер появился в киосках, Спайдер выполнил еще три заказа «Фэшн»: рекламные страницы с парфюмерией, столь неистово сентиментальные, столь романтически викторианские, что любой кинокритик наградил бы их слезливыми восторгами, серию снимков обуви, которую фетишисты туфель хранили отныне в своих запасниках, и совершенно очаровательную коллекцию детских пижам и ночных рубашек, после которой не одна женщина перестала принимать контрацептивы, чтобы посмотреть, что же произойдет. Однако за последние четыре месяца Спайдер впал в крайнюю зависимость от Хэрриет Топпинхэм, которая платила за эти заказы, как скаредная домохозяйка, вынужденная подать на стол икру. И тем не менее незначительных сумм, вырученных фотографом за работу в модных журналах, обычно едва хватает на пленку, крем для бритья и кукурузные хлопья. А деньги, которые Спайдер получил за рекламные снимки, дали ему возможность отказаться от услуг его временных подружек, расплачивавшихся за обеды вместо него, хотя их менеджеры это не одобряли.
Публикация фотографий нижнего белья не принесла ему никаких коммерческих заказов. Хотя владельцы универмагов, где торговали бельем, были в восторге от результатов, художественные директора рекламных агентств, несмотря на все уважение к Хэрриет, сочли, что она, пожалуй, зашла слишком далеко. Фотографии с парфюмерией встретили более горячую поддержку, и через несколько месяцев, к концу 1975 года, Спайдер вздохнул спокойнее, отметив, что достиг некоторого успеха, сулящего самые блестящие перспективы. Почти в тридцать лет он наконец стал модным фотографом в собственной студии в Нью-Йорке, с собственным «Хассельбладом» и собственным стробоскопом. На это у него ушло почти шесть лет с момента окончания университета.
* * *
Однажды в начале мая 1976 года в студию Спайдера зашла Мелани Адамс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173