Тонкое загорелое лицо Гэйба было серьезно, в словах звучала уверенность.
– С тех пор как я последний раз даром тратила время, вспоминая тебя, прошли годы, – презрительно отозвалась Джез.
– Докажи.
В голосе Гэйба явно был вызов.
– Я ничего не собираюсь тебе доказывать!
– Тогда докажи себе. Если не сможешь – никогда больше не сможешь себе доверять.
– Себе я доверяю достаточно, – холодно ответила Джез, снова беря себя в руки. – Уходи, Гэйб. Я хочу, чтобы ты убрался из моего дома. Я боюсь, тут все пропахнет тобой.
Гэйб резко притянул ее к себе, внезапно принявшись целовать с той безудержной страстью, которая вновь полыхнула в нем, едва он переступил порог ее дома и снова увидел ее, еще более прекрасную, чем раньше. Джез со всей силой ударила его по лицу.
– Я так и знал! – воскликнул он. – Будь тебе все равно, тебе бы и в голову не пришло меня ударить! – Он прижал ее руки к бокам и снова принялся целовать, все крепче и безудержнее. На секунду остановившись, он ослабил захват, оставляя ей возможность ударить его еще раз.
– Упрямая неумеха, – пробормотал он, когда она не двинулась с места и не изменила безучастного выражения. Он снова обнял ее застывшее, безответное тело, притянул к себе и снова склонился к ее холодным губам, полностью сосредоточившись на том, чтобы она признала его, вспомнила его губы. Он уловил в ней легкий отзыв, пока еще чуть заметный, легкую дрожь, какой-то натиск, тепло, намек на желание, постепенно усиливающееся, пока оно не превратилось в настоящий ответный поцелуй.
Они молча стояли у окна, за которым тяжело плескал океан, сжав друг друга в объятиях и осторожно целуя друг друга, боясь проронить хоть слово, чтобы не нарушить неожиданное волшебство момента, в котором переплелись настоящее и прошлое, вспомнились радости прожитых вместе лет и забылись все боли и обиды. Гэйб прижимал ее к себе все крепче и крепче, и Джез почувствовала вдруг, как он возбужден, как страстно стремится к ней, – и оттолкнула его, выпрямившись, застыв в гордой и вызывающей позе.
– Ну нет. Никогда! Нет, – выговорила она неожиданно сильным и спокойным голосом. – Ты добился своего, Гэйб. Физически я все еще неравнодушна к тебе – что ж, я всего лишь человек. Но не это важно. Просто выплыл на свет кусочек прошлого, каким-то невероятным образом... переживший то, что ты со мной сделал. – Она печально качнула головой, вспоминая. – Но как бы там ни было, это чувство не настолько сильно, Гэйб, чтобы я позволила себе заниматься с тобой любовью. Да, признаю, мне этого хочется. Не думай, что я забыла плывущие по реке экскурсионные кораблики, их огни, освещавшие наши окна. А мы, невидимые, лежали в постели, вслушиваясь в звуки танцевальной музыки, льющейся с реки, я тогда была полна тобой, чувствовала тебя настолько осязаемо, что было ясно: никому в мире не было так чудесно вдвоем, как нам.
Положив руки ему на плечи, она мягко продолжала говорить, и глаза ее излучали свет, который так слепил воспоминаниями, что он не мог выдержать ее взгляда и отвернулся.
– Ты был лучшим, самым лучшим любовником, какого я знала. И не потому, что ты первый. У меня была возможность сравнивать. – Джез откинула голову и улыбнулась, вспомнив что-то свое, что, как вдруг понял Гэйб, не имеет к нему никакого отношения. – Но беда в том, что я тебе не верю. И не хочу ложиться в постель с мужчиной, которому не верю.
– Ты не можешь поверить, что я мог измениться за девять лет? – спросил он с болью. – Что я должен был измениться? Что мне теперь можно верить?
Джез только коротко рассмеялась.
– Верить? Верить тебе? Да нет, это чепуха. Даже ты способен это понять. Но я не стану мешать тому, чтобы Фиби представляла тебя. Даже можешь снять у нас помещение. Знаешь, тебе удалось доказать мне совсем другое, не то, что ты собирался. У тебя нет больше надо мной власти. Бедный Гэйб!
Он попытался что-то сказать, но Джез погладила его по щеке и поднесла палец к губам, словно призывая его молчать, и он замер.
– Молчи! Если ты еще раз скажешь о том, что это не так, что иначе я бы спокойно пошла с тобой в постель, я снова возненавижу тебя! Нет, Гэйб, хватит. Не стоит играть дальше. Это недостойно... даже Венгерца. Ты получил то, ради чего пришел. И даже чуть-чуть больше. Удовлетворись этим.
Гэйб смотрел на Джез, не в силах вымолвить ни слова. Черт, на этот раз он сам себя выпорол. Сам себя трахнул. А он-то думал, что излечился от любви к ней. Хотя бы в целом. Отнюдь нет. Он так же болен. Серьезно болен. Скажите, ну какой, казалось бы, риск в том, чтобы поздороваться с Джез, снова пожать друг другу руки? Он попробовал – и теперь вот загнан в тупик результатом. Ошарашен навечно и полностью, если в нем осталась хоть капля рассудка. Джез – его единственная любовь.
– Так что, похоже, Теда Коппела мы пропустили, – едва нашелся он что ответить.
– Похоже, – дружески и безлично улыбнулась ему Джез. – Хочешь посмотреть Джей Леноу?
– Нет, мне пора. Спасибо, Джез, до встречи, – сказал он, пулей вылетая прочь.
Джез в панике решила, что на занятия она явно опаздывает. Помимо всех прочих мерзостей, связанных с автошколой, тут еще и негде парковаться! Опоздает на занятия! Она почувствовала, как на шее и лбу выступили капельки пота – от волнения. Опоздает! На! Занятия! Одно звучание этих слов немедленно повергает ее в состояние кошмара.
После происшествия на дороге Джез тщательно и неспешно взвесила свои возможности. Ясно как божий день, что она – не единственный нарушитель правил дорожного движения в городе, недаром же тут понатыкано столько этих автошкол, в коттеджах своего же, калифорнийского производства, – наверное, нарушителей здесь никак не меньше, чем членов Общества анонимных алкоголиков в Беверли-Хиллз. Некоторые из этих школ объявляли, что рассчитаны только на одиноких, другие завлекали горячей пиццей, поданной в перерыве, третьи соблазняли клиентов волшебными фокусами и диснеевскими мультиками, а случалось, что кто-то и называл себя школой комедии. Та единственная, что располагалась неподалеку от ее дома, носила название «Легендарные комики».
Охая и постанывая при мысли о загубленной субботе, Джез решила позвонить и записаться к комикам, чтобы разделаться с квитанцией. Она примчалась к автошколе заранее и в удобное, как ей казалось, время, но обнаружила, что стоянка по субботам не работает, а вся улица вокруг школы буквально запружена автомобилями, припаркованными нос к носу.
– Подхалимы учительские, – фыркнула Джез, обливаясь потом в поисках места и стараясь погасить нарастающую тревогу.
В конце концов ей удалось найти свободное место в трех кварталах от школы, и, бросив там автомобиль, она со всех ног помчалась обратно, к неприглядному двухэтажному зданию на бульваре Пико.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161