— Я имею в виду книгу — для журналов я могу строчить заметки, хоть стоя на голове. Но вот с книгой покончено навсегда. У меня уже не хватит духа за нее взяться.
— Возьмешься, — возразила Эшли. — Не сейчас, но позже — непременно.
Кейт вскочила и принялась мерить шагами комнату.
— Эш, ты уж извини за все, что я тебе тут наговорила.
Просто я вне себя от ревности. И тебя я порой так ревную, что на стенку лезу. Мне ведь хочется быть такой, как ты. Я страстно мечтаю, как и ты, с головой уходить в работу, не замечая ничего вокруг.
В дверь постучали.
— Это, наверное, Элламария. Она сегодня весь день провела с Бобом — обсуждали «Тристана и Изольду». Везет Элламарии — и первую роль в художественной ленте заполучила, да еще и Боба сохранила. И Дженнин тоже купается в лучах славы. Видишь, всем везет, кроме меня!
Эшли встала.
— Хватит ныть, Кейт, лучше пока приведи себя в порядок. Я сама открою.
Запыхавшаяся Элламария с места в карьер поведала, что Николае Гоу будет играть Тристана, добавив, как она счастлива, что им снова — ей. Бобу и Нику — доведется работать втроем.
— До чего же прекрасен мир! — выпалила она напоследок, плюхаясь на диван с бокалом вина в руке.
Кейт разрыдалась и бросилась вон из комнаты.
Брови Элламарии поползли на лоб:
— Господи, что я такого сказала?
Эшли объяснила.
Элламария застонала от огорчения:
— Проклятие, ну почему мне самой это в голову не пришло? Я настолько увлеклась собственными делами, что совершенно забыла о других. Но слушай, Эш, что она нашла в этом козле? Он ведь отпетый мерзавец, на котором пробы ставить негде.
— А ты попробуй ее в этом убедить, — горько усмехнулась Эшли, глядя на часы. — Извини, мне уже пора бежать. У нас сегодня ночные съемки, и я должна быть на месте к восьми. К тому же я обещала Киту перед уходом пропустить с ним по рюмочке. А ты можешь немножко посидеть с Кейт?
— Конечно, — развела руками Элламария. — Кстати, как у тебя с Китом?
Вместо ответа Эшли пожала плечами.
— Я сама закрою, — только и сказала она. — Счастливо.
Проводив се тоскливым взглядом, Элламария отправилась в спальню. Кейт лежала на кровати. Задернув шторы;
Элламария спросила:
— Как ты себя чувствуешь?
Кейт встрепенулась и подняла голову.
— Я в ярости, — процедила она. — Просто в бешенстве.
— Как я тебя понимаю, — вздохнула Элламария. — Он действительно гад ползучий.
— Он тут ни при чем, — ответила Кейт. — Я на себя злюсь. За то, что сама поставила себя в такое положение, когда из меня можно веревки вить.
— Ну, ты ведь не знала, — робко попыталась оправдать подругу Элламария.
— Тем хуже для меня, — безжалостно отмахнулась Кейт.
Она вдруг задрожала всем телом. — Боже, до чего же мне за себя стыдно!
— Не надо, Кейт, не трави себя. — Элламария присела рядом на кровать. — Он этого не стоит.
— Я знаю. — На губах Кейт мелькнула измученная улыбка. — Просто порой мне кажется, что я больше никогда никого не найду Мне ведь уже тридцать. Годы несутся галопом, а я по-прежнему одна. Ты помнишь себя в тридцать? Как ты себя чувствовала?
Элламария пожала плечами:
— В тридцать лет я тоже тосковала и изводила себя по ночам. Зато теперь, кажется, я счастлива. Даже точно. Но какое-то время мне тоже было несладко. Представь просто, что начинаешь жить заново после зимней спячки. Что в книге твоей жизни начинается новый абзац.
— Или абзац закончился, и начинается новая глава, — произнесла Кейт.
— Можно и так, главное — думать о будущем, о том, что ждет тебя в этой новой главе. Тем более что ты ведь у нас и вправду роман пишешь.
— Да, — не раздумывая ответила Кейт. — Роман я пишу.
Но дело не в этом, Элламария. Для меня главное — чтобы рядом была живая душа. Любимый человек.
Элламария взяла ее за руку.
— Да, малышка, — кивнула она. — Я тебя понимаю.
Иначе и быть не может. Кстати, когда я познакомилась с Бобом, мне уже было за тридцать.
— Но я не хочу так долго ждать! — взвыла Кейт. — Ведь потом уже будет совсем поздно.
— Совсем поздно — для чего?
— Ну, пусть не слишком поздно, а просто поздно, — согласилась Кейт. Затем, посмотрев подруге в глаза, спросила:
— Скажи, Элламария, ты не задумывалась о том, чтобы завести детишек?
Элламария призадумалась. Потом сказала:
— Что ж, бывало и такое. Хотя и не часто. Видишь ли, Кейт, я знаю, что много воды утечет, прежде чем я смогу позволить себе завести детей.
— А сейчас ты их не хочешь?
— Дело не в моем желании, — терпеливо улыбнулась Элламария. — Возможно, я и хочу, но не могу.
— Но почему?
— О, Кейт! — всплеснула руками Элламария. — Боб ведь еще женат, а мне нужно думать о своей карьере. Сначала нужно добиться чего-то в жизни.
— Нет, Элламария, я должна завести ребенка. Девочку.
Иногда меня настолько допекают эти мысли, что ни о чем другом я просто не в состоянии думать. Ты сочтешь меня идиоткой, но одно время я даже всерьез подумывала, не отказаться ли от противозачаточных таблеток. Правда, потом здравый смысл все же победил. Ведь я хочу любить сама и хочу, чтобы любили меня. А тоска гложет мое сердце оттого, что я знаю: мне уже никогда не стать такой, как я хотела. И молодой матерью мне уже не суждено быть. Да и мужчина, за которого я выйду замуж, если это, конечно, случится, никогда не узнает, какой я была в двадцать лет.
А к тому времени, когда моей дочке исполнится десять лет, мне уже стукнет сорок, а то и все сорок пять. Такое ощущение, будто жизнь уходит, а я просто при сем присутствую.
Элламария рассмеялась:
— Тогда от меня она вообще улепетывает во весь опор.
Кейт покраснела.
— Извини, — прошептала она. — Я опять все примеряю на себя. Однако именно такой ощущает себя тридцатилетняя Кэтрин Кэллоуэй.
Элламария улыбнулась. Спальня уже погрузилась во тьму, и она, потянувшись к выключателю, зажгла свет. В это мгновение зазвонил телефон. От неожиданности Кейт подскочила как ужаленная.
— Я отвечу, — сказала Элламария, снимая трубку. — Алло?
Чуть помолчав, она посмотрела на Кейт, затем быстро отвела глаза в сторону.
— Мне очень жаль, — сказала она, — но она уже спустилась к машине. Мы опаздываем. Передать, чтобы она потом вам позвонила? Прошу прощения, повторите, пожалуйста. Да, непременно передам. До свидания.
Кейт смотрела на нее во все глаза.
— Это ведь был он, да?
Элламария кивнула.
Глаза Кейт затуманились. Элламария прекрасно понимала, какие мысли и переживания мучают сейчас ее подругу.
— Я знаю, милая, как это нелегко, но, поверь, это для твоего же блага. Так будет лучше. Он — никчемный человек, и в глубине души ты знаешь, что это так.
Кейт отвернулась и зарылась лицом в подушку. Ее плечи судорожно затряслись. Элламария сидела рядом, держа ее за руку, пока наконец Кейт не села на постели.
— Прошу тебя, Элламария, — заговорила она вполголоса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106
— Возьмешься, — возразила Эшли. — Не сейчас, но позже — непременно.
Кейт вскочила и принялась мерить шагами комнату.
— Эш, ты уж извини за все, что я тебе тут наговорила.
Просто я вне себя от ревности. И тебя я порой так ревную, что на стенку лезу. Мне ведь хочется быть такой, как ты. Я страстно мечтаю, как и ты, с головой уходить в работу, не замечая ничего вокруг.
В дверь постучали.
— Это, наверное, Элламария. Она сегодня весь день провела с Бобом — обсуждали «Тристана и Изольду». Везет Элламарии — и первую роль в художественной ленте заполучила, да еще и Боба сохранила. И Дженнин тоже купается в лучах славы. Видишь, всем везет, кроме меня!
Эшли встала.
— Хватит ныть, Кейт, лучше пока приведи себя в порядок. Я сама открою.
Запыхавшаяся Элламария с места в карьер поведала, что Николае Гоу будет играть Тристана, добавив, как она счастлива, что им снова — ей. Бобу и Нику — доведется работать втроем.
— До чего же прекрасен мир! — выпалила она напоследок, плюхаясь на диван с бокалом вина в руке.
Кейт разрыдалась и бросилась вон из комнаты.
Брови Элламарии поползли на лоб:
— Господи, что я такого сказала?
Эшли объяснила.
Элламария застонала от огорчения:
— Проклятие, ну почему мне самой это в голову не пришло? Я настолько увлеклась собственными делами, что совершенно забыла о других. Но слушай, Эш, что она нашла в этом козле? Он ведь отпетый мерзавец, на котором пробы ставить негде.
— А ты попробуй ее в этом убедить, — горько усмехнулась Эшли, глядя на часы. — Извини, мне уже пора бежать. У нас сегодня ночные съемки, и я должна быть на месте к восьми. К тому же я обещала Киту перед уходом пропустить с ним по рюмочке. А ты можешь немножко посидеть с Кейт?
— Конечно, — развела руками Элламария. — Кстати, как у тебя с Китом?
Вместо ответа Эшли пожала плечами.
— Я сама закрою, — только и сказала она. — Счастливо.
Проводив се тоскливым взглядом, Элламария отправилась в спальню. Кейт лежала на кровати. Задернув шторы;
Элламария спросила:
— Как ты себя чувствуешь?
Кейт встрепенулась и подняла голову.
— Я в ярости, — процедила она. — Просто в бешенстве.
— Как я тебя понимаю, — вздохнула Элламария. — Он действительно гад ползучий.
— Он тут ни при чем, — ответила Кейт. — Я на себя злюсь. За то, что сама поставила себя в такое положение, когда из меня можно веревки вить.
— Ну, ты ведь не знала, — робко попыталась оправдать подругу Элламария.
— Тем хуже для меня, — безжалостно отмахнулась Кейт.
Она вдруг задрожала всем телом. — Боже, до чего же мне за себя стыдно!
— Не надо, Кейт, не трави себя. — Элламария присела рядом на кровать. — Он этого не стоит.
— Я знаю. — На губах Кейт мелькнула измученная улыбка. — Просто порой мне кажется, что я больше никогда никого не найду Мне ведь уже тридцать. Годы несутся галопом, а я по-прежнему одна. Ты помнишь себя в тридцать? Как ты себя чувствовала?
Элламария пожала плечами:
— В тридцать лет я тоже тосковала и изводила себя по ночам. Зато теперь, кажется, я счастлива. Даже точно. Но какое-то время мне тоже было несладко. Представь просто, что начинаешь жить заново после зимней спячки. Что в книге твоей жизни начинается новый абзац.
— Или абзац закончился, и начинается новая глава, — произнесла Кейт.
— Можно и так, главное — думать о будущем, о том, что ждет тебя в этой новой главе. Тем более что ты ведь у нас и вправду роман пишешь.
— Да, — не раздумывая ответила Кейт. — Роман я пишу.
Но дело не в этом, Элламария. Для меня главное — чтобы рядом была живая душа. Любимый человек.
Элламария взяла ее за руку.
— Да, малышка, — кивнула она. — Я тебя понимаю.
Иначе и быть не может. Кстати, когда я познакомилась с Бобом, мне уже было за тридцать.
— Но я не хочу так долго ждать! — взвыла Кейт. — Ведь потом уже будет совсем поздно.
— Совсем поздно — для чего?
— Ну, пусть не слишком поздно, а просто поздно, — согласилась Кейт. Затем, посмотрев подруге в глаза, спросила:
— Скажи, Элламария, ты не задумывалась о том, чтобы завести детишек?
Элламария призадумалась. Потом сказала:
— Что ж, бывало и такое. Хотя и не часто. Видишь ли, Кейт, я знаю, что много воды утечет, прежде чем я смогу позволить себе завести детей.
— А сейчас ты их не хочешь?
— Дело не в моем желании, — терпеливо улыбнулась Элламария. — Возможно, я и хочу, но не могу.
— Но почему?
— О, Кейт! — всплеснула руками Элламария. — Боб ведь еще женат, а мне нужно думать о своей карьере. Сначала нужно добиться чего-то в жизни.
— Нет, Элламария, я должна завести ребенка. Девочку.
Иногда меня настолько допекают эти мысли, что ни о чем другом я просто не в состоянии думать. Ты сочтешь меня идиоткой, но одно время я даже всерьез подумывала, не отказаться ли от противозачаточных таблеток. Правда, потом здравый смысл все же победил. Ведь я хочу любить сама и хочу, чтобы любили меня. А тоска гложет мое сердце оттого, что я знаю: мне уже никогда не стать такой, как я хотела. И молодой матерью мне уже не суждено быть. Да и мужчина, за которого я выйду замуж, если это, конечно, случится, никогда не узнает, какой я была в двадцать лет.
А к тому времени, когда моей дочке исполнится десять лет, мне уже стукнет сорок, а то и все сорок пять. Такое ощущение, будто жизнь уходит, а я просто при сем присутствую.
Элламария рассмеялась:
— Тогда от меня она вообще улепетывает во весь опор.
Кейт покраснела.
— Извини, — прошептала она. — Я опять все примеряю на себя. Однако именно такой ощущает себя тридцатилетняя Кэтрин Кэллоуэй.
Элламария улыбнулась. Спальня уже погрузилась во тьму, и она, потянувшись к выключателю, зажгла свет. В это мгновение зазвонил телефон. От неожиданности Кейт подскочила как ужаленная.
— Я отвечу, — сказала Элламария, снимая трубку. — Алло?
Чуть помолчав, она посмотрела на Кейт, затем быстро отвела глаза в сторону.
— Мне очень жаль, — сказала она, — но она уже спустилась к машине. Мы опаздываем. Передать, чтобы она потом вам позвонила? Прошу прощения, повторите, пожалуйста. Да, непременно передам. До свидания.
Кейт смотрела на нее во все глаза.
— Это ведь был он, да?
Элламария кивнула.
Глаза Кейт затуманились. Элламария прекрасно понимала, какие мысли и переживания мучают сейчас ее подругу.
— Я знаю, милая, как это нелегко, но, поверь, это для твоего же блага. Так будет лучше. Он — никчемный человек, и в глубине души ты знаешь, что это так.
Кейт отвернулась и зарылась лицом в подушку. Ее плечи судорожно затряслись. Элламария сидела рядом, держа ее за руку, пока наконец Кейт не села на постели.
— Прошу тебя, Элламария, — заговорила она вполголоса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106