Может быть, даже Элеанору, которая и поднесет спичку.
Утром я уже не была так уверена в себе, как прошлой ночью. То, что произошло в горах, казалось очень далеким и совершенно нереальным, особенно, когда я наблюдала за его отсутствующим видом и поняла, что он не делает никаких усилий, чтобы заговорить со мной. Все это казалось продолжением сна, в котором я достигла наивысшего блаженства, что позже неотвратимо ввергло меня в отчаяние. В течение последнего года или около того мне удавалось управлять своими эмоциями, не переживая ни взлетов счастья, ни приливов глубокой печали. Так было безопаснее. Однако с прошлой ночи все мои чувства так обострились, что в любую минуту могли перейти от состояния радости до полного отчаяния. Предчувствия захватили меня, я уперлась в преграду, которую раньше не видела. Преграду между Гэвином и мною.
Вернувшись в свою комнату, я попыталась поднять настроение, примеряя любимые бежевые брюки и кофту с желтыми пуговицами, но это сочетание цветов, напоминавшее солнце, казалось, только насмехается надо мной в зеркале. Именно тогда мне стало еще хуже. Предстоящая поездка на ранчо напомнила о маске. Я открыла ящик шкафа и начала рыться в вещах, под которыми я ее спрятала. Маска исчезла.
Я посмотрела и в других местах, допуская, что меня подводит память, но маски в комнате не было. В конце концов я прекратила поиски и отправилась вниз, но исчезновение маски показалось мне зловещим. Эта вещь имела для меня определенное значение, и кто-то не хочет, чтобы она у меня оставалась.
В поездку отправлялись шесть человек, и было решено, что мы возьмем две машины. В первой, которую будет вести Элеанора, поедут еще Хуан и Кларита, Гэвин же повезет меня и Сильвию. За исключением Пола, который остался со своей книгой, мы все собрались у гаража Кордова. Хуан спустился последним, он почти что не опирался на руку Клариты, когда она помогала ему разместиться на заднем сидении машины Элеаноры. Казалось, сегодня им владеют какие-то неведомые силы, и он, благодаря им, вернулся к жизни.
Я стояла в тени гаража, наблюдая, как Хуана усаживают в машину, не желая обращать на себя его внимание. Он с раздражением взглянул в мою сторону только однажды, и я сразу же отвернулась. Он был недоволен мною, ведь я не уехала, но здесь уж я ничего не могла поделать.
В гараже на полу что-то привлекло мое внимание и, нагнувшись, я разглядела прекрасное золотое кольцо, которое оказалось утерянной сережкой Клариты. Как оно оказалось в гараже, если она никуда прошлой ночью не ходила, я не могла понять.
Я подошла к Кларите как раз в тот момент, когда она уже садилась на заднее сидение машины рядом с Хуаном.
— Ваша сережка, — сказала я. — Я только что нашла ее в гараже.
Она нетерпеливо вырвала ее у меня и, не поблагодарив, бросила в сумочку. Все ее внимание было направлено на Хуана, для меня у нее не было времени, к тому же я была ей неинтересна. Или, может быть, все это произошло оттого, что ей нечего было сказать мне и она не желала никаких объяснений.
В машине Гэвина мне удалось сесть рядом с Сильвией. Вчерашний сон улетучился, Гэвин этим утром был настороже, и для меня было бы невыносимым сидеть рядом с ним.
Сильвия вкратце знала от Пола, что случилось со мной в магазине, и у нее ко мне было много вопросов, на которые я ответила довольно коротко. Достаточно странно, но она не обратила особого внимания на то, что поразило меня. Казалось, ее совершенно не волнует, что Элеанора склонила Пола отправиться в магазин в столь поздний час, чтобы восстановить экспозицию «Кающегося грешника», но я знала, что она беспокоится о своем муже.
Элеанора ехала впереди нас и вела машину так быстро, как могла, так что мы на протяжении всего пути с трудом улавливали свет ее фар. Гэвин вел машину более осмотрительно, хотя и на максимальной скорости, и я ощущала ту нервную энергию, которую он излучал.
И все-таки я была рада, что в это утро вместе со всеми еду на ранчо. У меня будет возможность посмотреть на Кордова в привычной обстановке, которая, возможно, напомнит им прошлые поступки, возможно, их разговоры кого-то выдадут. У меня не было никакого представления о том, что планирует Элеанора.
Мы доехали до гасиенды, вошли внутрь и увидели, что Хуан и Кларита расположились в длинном зале, Хуан греется у огня, а Кларита мельтешит вокруг, пытаясь удостовериться, что ему уютно. То краткое восстание, которое она предприняла прошлой ночью, надев платье красного бархата, уже само по себе исчерпалось, и она, казалось, как и прежде, служила Хуану. И лишь когда она взглянула на меня, я поняла, как сильно она на меня сердится — возможно, потому что я нашла ее сережку в достаточно неподходящем месте.
Элеанора исчезла, и никто не знал, куда она ушла.
— Ранчо — это ее дом, — сказал Хуан, когда Сильвия справилась о ней. — Она знает здесь каждый уголок.
— Я тоже, — сказала Сильвия. — Давай я покажу тебе дом, Аманда.
Гэвин и Хуан погрузились в обсуждение дел, связанных с магазином. Я пошла с Сильвией по дому. Это было одноэтажное строение с узкими коридорами, с оштукатуренными стенами и небольшими, довольно темными комнатами, уставленными древней и по-видимому ветхой мебелью. Часть дома мы с Гэвином уже видели.
— Если бы ты могла побывать здесь, когда дом был полон развлечений! — сказала Сильвия. — Хуану и Кэти нравилось устраивать домашние вечера, и в комнатах было много гостей. В те времена для любого, кто хотел прокатиться верхом, нашлась бы лошадь, и лучшим наездником был Керк. Бывало, Хуан говорил, что хотел бы, чтобы Керк был его сыном, а не Рафаэл, который часто разочаровывал его. Керк вел себя как настоящий испанец: у него в характере была необузданность, которая восхищала Хуана. Конечно же, Керку следовало родиться в семье Кордова. Когда они с Дорой умерли, Хуан потерял и дочь, и сына.
До этого времени все мои сведения о Керке были довольно отрывочны, поэтому я слушала ее с интересом.
Сильвия открыла дверь в маленькую комнату, чем-то напоминающую подвал; здесь почти не было мебели. Лишь одна картина на стене, голый пол, узкая деревянная кровать без пружин, пустой стол у окна, пустое бюро. Единственное украшение комнаты находилось над изголовьем кровати: это был сильно увеличенный дубликат маленького «Ока Бога», который я носила в сумочке.
— Я подарила ему это, — сказала Сильвия, разглядывая красные, черные и желтые шерстяные нити вокруг Божьего глаза. — Это во многом помогало ему.
Непонятно зачем она подошла к туалетному столику и выдвинула пустой ящик. Если это была комната Керка, мне не хотелось ничего пропустить, и я подошла поближе. В ящике было пусто, и она захлопнула его, открыв следующий. В этом лежала старая газета, Сильвия осторожно вытащила ее и развернула, а затем вскрикнула, бросив ее на пустой стол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
Утром я уже не была так уверена в себе, как прошлой ночью. То, что произошло в горах, казалось очень далеким и совершенно нереальным, особенно, когда я наблюдала за его отсутствующим видом и поняла, что он не делает никаких усилий, чтобы заговорить со мной. Все это казалось продолжением сна, в котором я достигла наивысшего блаженства, что позже неотвратимо ввергло меня в отчаяние. В течение последнего года или около того мне удавалось управлять своими эмоциями, не переживая ни взлетов счастья, ни приливов глубокой печали. Так было безопаснее. Однако с прошлой ночи все мои чувства так обострились, что в любую минуту могли перейти от состояния радости до полного отчаяния. Предчувствия захватили меня, я уперлась в преграду, которую раньше не видела. Преграду между Гэвином и мною.
Вернувшись в свою комнату, я попыталась поднять настроение, примеряя любимые бежевые брюки и кофту с желтыми пуговицами, но это сочетание цветов, напоминавшее солнце, казалось, только насмехается надо мной в зеркале. Именно тогда мне стало еще хуже. Предстоящая поездка на ранчо напомнила о маске. Я открыла ящик шкафа и начала рыться в вещах, под которыми я ее спрятала. Маска исчезла.
Я посмотрела и в других местах, допуская, что меня подводит память, но маски в комнате не было. В конце концов я прекратила поиски и отправилась вниз, но исчезновение маски показалось мне зловещим. Эта вещь имела для меня определенное значение, и кто-то не хочет, чтобы она у меня оставалась.
В поездку отправлялись шесть человек, и было решено, что мы возьмем две машины. В первой, которую будет вести Элеанора, поедут еще Хуан и Кларита, Гэвин же повезет меня и Сильвию. За исключением Пола, который остался со своей книгой, мы все собрались у гаража Кордова. Хуан спустился последним, он почти что не опирался на руку Клариты, когда она помогала ему разместиться на заднем сидении машины Элеаноры. Казалось, сегодня им владеют какие-то неведомые силы, и он, благодаря им, вернулся к жизни.
Я стояла в тени гаража, наблюдая, как Хуана усаживают в машину, не желая обращать на себя его внимание. Он с раздражением взглянул в мою сторону только однажды, и я сразу же отвернулась. Он был недоволен мною, ведь я не уехала, но здесь уж я ничего не могла поделать.
В гараже на полу что-то привлекло мое внимание и, нагнувшись, я разглядела прекрасное золотое кольцо, которое оказалось утерянной сережкой Клариты. Как оно оказалось в гараже, если она никуда прошлой ночью не ходила, я не могла понять.
Я подошла к Кларите как раз в тот момент, когда она уже садилась на заднее сидение машины рядом с Хуаном.
— Ваша сережка, — сказала я. — Я только что нашла ее в гараже.
Она нетерпеливо вырвала ее у меня и, не поблагодарив, бросила в сумочку. Все ее внимание было направлено на Хуана, для меня у нее не было времени, к тому же я была ей неинтересна. Или, может быть, все это произошло оттого, что ей нечего было сказать мне и она не желала никаких объяснений.
В машине Гэвина мне удалось сесть рядом с Сильвией. Вчерашний сон улетучился, Гэвин этим утром был настороже, и для меня было бы невыносимым сидеть рядом с ним.
Сильвия вкратце знала от Пола, что случилось со мной в магазине, и у нее ко мне было много вопросов, на которые я ответила довольно коротко. Достаточно странно, но она не обратила особого внимания на то, что поразило меня. Казалось, ее совершенно не волнует, что Элеанора склонила Пола отправиться в магазин в столь поздний час, чтобы восстановить экспозицию «Кающегося грешника», но я знала, что она беспокоится о своем муже.
Элеанора ехала впереди нас и вела машину так быстро, как могла, так что мы на протяжении всего пути с трудом улавливали свет ее фар. Гэвин вел машину более осмотрительно, хотя и на максимальной скорости, и я ощущала ту нервную энергию, которую он излучал.
И все-таки я была рада, что в это утро вместе со всеми еду на ранчо. У меня будет возможность посмотреть на Кордова в привычной обстановке, которая, возможно, напомнит им прошлые поступки, возможно, их разговоры кого-то выдадут. У меня не было никакого представления о том, что планирует Элеанора.
Мы доехали до гасиенды, вошли внутрь и увидели, что Хуан и Кларита расположились в длинном зале, Хуан греется у огня, а Кларита мельтешит вокруг, пытаясь удостовериться, что ему уютно. То краткое восстание, которое она предприняла прошлой ночью, надев платье красного бархата, уже само по себе исчерпалось, и она, казалось, как и прежде, служила Хуану. И лишь когда она взглянула на меня, я поняла, как сильно она на меня сердится — возможно, потому что я нашла ее сережку в достаточно неподходящем месте.
Элеанора исчезла, и никто не знал, куда она ушла.
— Ранчо — это ее дом, — сказал Хуан, когда Сильвия справилась о ней. — Она знает здесь каждый уголок.
— Я тоже, — сказала Сильвия. — Давай я покажу тебе дом, Аманда.
Гэвин и Хуан погрузились в обсуждение дел, связанных с магазином. Я пошла с Сильвией по дому. Это было одноэтажное строение с узкими коридорами, с оштукатуренными стенами и небольшими, довольно темными комнатами, уставленными древней и по-видимому ветхой мебелью. Часть дома мы с Гэвином уже видели.
— Если бы ты могла побывать здесь, когда дом был полон развлечений! — сказала Сильвия. — Хуану и Кэти нравилось устраивать домашние вечера, и в комнатах было много гостей. В те времена для любого, кто хотел прокатиться верхом, нашлась бы лошадь, и лучшим наездником был Керк. Бывало, Хуан говорил, что хотел бы, чтобы Керк был его сыном, а не Рафаэл, который часто разочаровывал его. Керк вел себя как настоящий испанец: у него в характере была необузданность, которая восхищала Хуана. Конечно же, Керку следовало родиться в семье Кордова. Когда они с Дорой умерли, Хуан потерял и дочь, и сына.
До этого времени все мои сведения о Керке были довольно отрывочны, поэтому я слушала ее с интересом.
Сильвия открыла дверь в маленькую комнату, чем-то напоминающую подвал; здесь почти не было мебели. Лишь одна картина на стене, голый пол, узкая деревянная кровать без пружин, пустой стол у окна, пустое бюро. Единственное украшение комнаты находилось над изголовьем кровати: это был сильно увеличенный дубликат маленького «Ока Бога», который я носила в сумочке.
— Я подарила ему это, — сказала Сильвия, разглядывая красные, черные и желтые шерстяные нити вокруг Божьего глаза. — Это во многом помогало ему.
Непонятно зачем она подошла к туалетному столику и выдвинула пустой ящик. Если это была комната Керка, мне не хотелось ничего пропустить, и я подошла поближе. В ящике было пусто, и она захлопнула его, открыв следующий. В этом лежала старая газета, Сильвия осторожно вытащила ее и развернула, а затем вскрикнула, бросив ее на пустой стол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82