В самом деле, она просто едва меня замечала за столом.
Элеанора не появилась вообще, но Гэвин присоединился к нам. Кларита и с ним не разговаривала. Обстановка становилась напряженной. Хотя Гэвин и смотрел на меня с большим беспокойством, он не предпринимал никаких попыток начать разговор.
И только когда я уже собиралась встать из-за стола, он спросил меня:
— Аманда, не поедешь ли ты сегодня со мной в магазин? Я уже позвонил Полу, и он присоединится к нам на месте. Мы должны разобраться в том, кто же все-таки напал на тебя. Может быть, если мы воссоздадим события, мы найдем ответ. Я попрошу продавщицу проверить, не пропало ли что-нибудь.
— А что, если это Пол ударил меня? — сказала я. — Или даже Элеанора.
Гэвин вздохнул:
— Все может быть. Значит, тем более мы должны это сделать. И мы оба будем смотреть во все глаза.
Кларита мрачно поднялась из-за стола и, не произнеся ни слова, направилась в сторону своей комнаты. Я подумала о ее сережке, найденной в гараже.
— Может, взять с собой Клариту? — предложила я.
Гэвин воспринял это как шутку и посмотрел на меня через стол. Мне так хотелось, чтобы он меня обнял, и я знала, что он тоже этого хочет, но мы сдержались. Мгновенные, будто украденные объятия под крышей этого дома были совсем не тем, чего мы оба желали. Перед нами громоздились горы, которые необходимо преодолеть. Более высокие, чем Сангре-де-Кристос.
Пол встретил нас в магазине, как и обещал, и мы повторили все наши действия в ту ночь. Но это ни к чему не привело. Пол, казалось, горел желанием помочь, но я не доверяла ему и чувствовала скрытую насмешку за всеми его словами и поступками. Они с Гэвином обращались друг к другу с подчеркнутой любезностью, но их взаимная вражда все-таки ощу-щалась, и если Пол пришел в магазин, желая при этом что-то скрыть, ему это вполне удалось.
В течение того часа, который мы провели в запасниках «Кордовы», ко мне вернулась тревога, рожденная сновидением этой ночи. Почему это связано с доньей Инес и ее собакой? Я решила, что, быть может, собака на картине поможет найти от-вет, и мне сразу же захотелось вернуться и еще раз осмотреть коллекцию.
Удача сопутствовала мне. Когда Гэвин привез меня домой, а сам вернулся обратно в магазин, у парадной двери меня встретила Роза и сказала, что Кларита увезла дедушку на прогулку. Значит, можно действовать. Роза вернулась к своей работе в дальнем конце дома, а я взбежала по лестнице на балкон и вошла в кабинет Хуана. Ящик стола, в котором лежали ключи, был заперт, как я и ожидала, и я не могла достать их. Пока я раздумывала, что делать, я услышала какой-то звук, от которого у меня все внутри похолодело, — звук из спальни Хуана.
Я могла бы убежать: выскочить из кабинета и помчаться в другую часть дома, и меня бы никто и не заметил. Но я должна была узнать, кто находится в комнате Хуана в его отсутствие. Мне потребовалось буквально одно мгновение, чтобы броситься за кушетку и спрятаться.
Теперь я поняла, что за звук донесся из спальни: закрылась дверь. Кто-то прошел по переходу из дворика и проник в спальню Хуана. Через секунду шаги направились в кабинет, а затем раздался новый звук: отпирали и выдвигали ящик. Я выглянула из-за кушетки и увидела Элеанору. Ее ключ был вставлен в замок именно того ящика, который я хотела отпереть, но она не вынимала ключи от коллекции — напротив, она возвращала их на место.
Из гостиной ее позвала Роза, Элеанора поспешно задвинула ящик и вышла на балкон, чтобы ответить ей. Я не теряла времени. В мгновение ока я открыла ящик, вытащила ключи от коллекции и снова его закрыла. Когда Элеанора вернулась, чтобы запереть ящик и забрать ключ, я уже успела надежно спрятаться.
Она вынула ключ из замка и быстро ушла. Я вскочила, вышла следом за ней и успела заметить, как она вошла в дверь своей комнаты. Я постучалась. Немного помешкав, она пригласила меня войти.
Я вошла в комнату, которая принадлежала только Элеаноре и в которой, как я знала, Гэвин не жил. Занавеси, шторы и ковры были теплых оттенков и прекрасно дополняли золото и косметику Элеаноры. Но я почти не видела комнату. Мое внимание полностью сосредоточилось на Элеаноре.
Она стояла на бледно-голубом ковре посредине комнаты, и я заметила, что она все еще нервничает. Ее пальцы поглаживали серебряный медальон на поясе, спущенном на бедра, а ее глаза вопросительно смотрели на меня.
— Зачем ты брала ключи от коллекции? — спросила я.
Она быстро взъерошила рукой свои светлые волосы:
— О чем ты говоришь?
— Я только что видела тебя в кабинете Хуана, когда ты клала их обратно. Ты тоже хотела проведать Веласкеса? Не стоило беспокоиться. Его никто не трогал. Хуан уже отправлял меня туда.
Она рассмеялась и, как мне показалось, немного расслабилась.
— Ну, это не твое дело. Если же тебе это так нужно знать, я беспокоилась за картину и пошла взглянуть на нее сама. Возможно, он всех нас заразил своей заботой об этом величайшем богатстве.
— Сохранишь ли ты картину, как он, если она станет твоей?
— Конечно же, нет, — с легкостью ответила он. — Я продала бы ее на черном рынке и была бы богатой до конца своей жизни.
— Несомненно, лучше было бы вернуть ее обратно в Испанию, — сказала я.
— И если он завещает ее тебе, ты ее туда отошлешь?
— Он не сделает ничего подобного. Он никогда не отберет у тебя твоего. И я не хочу ничего из того, что он мог бы мне дать, за исключением правды о моей матери, ведь ты можешь мне кое-что сказать об этом.
Она сошла с ковра и устроилась на низкой тахте, обхватив руками колени.
— Ты действительно такая, Аманда? Тебя на самом деле совершенно не интересуют деньги?
— Я могу их заработать. Не очень много, но мне вполне достаточно.
— И я полагаю, ты в конце концов рассчитываешь и на Гэвина?
— В Санта-Фе нет ничего, на что я могла бы рассчитывать.
На какое-то мгновение она опустила голову на руки, и затем, когда она подняла ее, улыбка ее стала более мягкой, чем раньше.
— Это не имеет никакого значения, Аманда. Во всяком случае, мне он тоже не нужен. Однажды он решил, что я прекрасна, но постепенно он преодолел это чувство. Так же, как и я. Но давайте не будем говорить о Гэвине.
Она поднялась с тахты и метнулась в мою сторону. Я вся сжалась, она это заметила и рассмеялась: в ее смехе я почувствовала жалость к себе.
— Ты мне совсем не доверяешь, не правда ли, Аманда? Но в этом я не могу тебя обвинять. И причина в том, что я совершила вчера. Я действительно не понимала, что это так сильно может задеть тебя. Хуан уже отругал меня за это.
Удивительно, но казалось, что она искренне раскаивается, и я поняла, что она все еще не осознала, как ее вчерашнее появление повлияло на меня. Элеанора совершенно не умела сопереживать и никогда не в состоянии была понять, что могут чувствовать другие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
Элеанора не появилась вообще, но Гэвин присоединился к нам. Кларита и с ним не разговаривала. Обстановка становилась напряженной. Хотя Гэвин и смотрел на меня с большим беспокойством, он не предпринимал никаких попыток начать разговор.
И только когда я уже собиралась встать из-за стола, он спросил меня:
— Аманда, не поедешь ли ты сегодня со мной в магазин? Я уже позвонил Полу, и он присоединится к нам на месте. Мы должны разобраться в том, кто же все-таки напал на тебя. Может быть, если мы воссоздадим события, мы найдем ответ. Я попрошу продавщицу проверить, не пропало ли что-нибудь.
— А что, если это Пол ударил меня? — сказала я. — Или даже Элеанора.
Гэвин вздохнул:
— Все может быть. Значит, тем более мы должны это сделать. И мы оба будем смотреть во все глаза.
Кларита мрачно поднялась из-за стола и, не произнеся ни слова, направилась в сторону своей комнаты. Я подумала о ее сережке, найденной в гараже.
— Может, взять с собой Клариту? — предложила я.
Гэвин воспринял это как шутку и посмотрел на меня через стол. Мне так хотелось, чтобы он меня обнял, и я знала, что он тоже этого хочет, но мы сдержались. Мгновенные, будто украденные объятия под крышей этого дома были совсем не тем, чего мы оба желали. Перед нами громоздились горы, которые необходимо преодолеть. Более высокие, чем Сангре-де-Кристос.
Пол встретил нас в магазине, как и обещал, и мы повторили все наши действия в ту ночь. Но это ни к чему не привело. Пол, казалось, горел желанием помочь, но я не доверяла ему и чувствовала скрытую насмешку за всеми его словами и поступками. Они с Гэвином обращались друг к другу с подчеркнутой любезностью, но их взаимная вражда все-таки ощу-щалась, и если Пол пришел в магазин, желая при этом что-то скрыть, ему это вполне удалось.
В течение того часа, который мы провели в запасниках «Кордовы», ко мне вернулась тревога, рожденная сновидением этой ночи. Почему это связано с доньей Инес и ее собакой? Я решила, что, быть может, собака на картине поможет найти от-вет, и мне сразу же захотелось вернуться и еще раз осмотреть коллекцию.
Удача сопутствовала мне. Когда Гэвин привез меня домой, а сам вернулся обратно в магазин, у парадной двери меня встретила Роза и сказала, что Кларита увезла дедушку на прогулку. Значит, можно действовать. Роза вернулась к своей работе в дальнем конце дома, а я взбежала по лестнице на балкон и вошла в кабинет Хуана. Ящик стола, в котором лежали ключи, был заперт, как я и ожидала, и я не могла достать их. Пока я раздумывала, что делать, я услышала какой-то звук, от которого у меня все внутри похолодело, — звук из спальни Хуана.
Я могла бы убежать: выскочить из кабинета и помчаться в другую часть дома, и меня бы никто и не заметил. Но я должна была узнать, кто находится в комнате Хуана в его отсутствие. Мне потребовалось буквально одно мгновение, чтобы броситься за кушетку и спрятаться.
Теперь я поняла, что за звук донесся из спальни: закрылась дверь. Кто-то прошел по переходу из дворика и проник в спальню Хуана. Через секунду шаги направились в кабинет, а затем раздался новый звук: отпирали и выдвигали ящик. Я выглянула из-за кушетки и увидела Элеанору. Ее ключ был вставлен в замок именно того ящика, который я хотела отпереть, но она не вынимала ключи от коллекции — напротив, она возвращала их на место.
Из гостиной ее позвала Роза, Элеанора поспешно задвинула ящик и вышла на балкон, чтобы ответить ей. Я не теряла времени. В мгновение ока я открыла ящик, вытащила ключи от коллекции и снова его закрыла. Когда Элеанора вернулась, чтобы запереть ящик и забрать ключ, я уже успела надежно спрятаться.
Она вынула ключ из замка и быстро ушла. Я вскочила, вышла следом за ней и успела заметить, как она вошла в дверь своей комнаты. Я постучалась. Немного помешкав, она пригласила меня войти.
Я вошла в комнату, которая принадлежала только Элеаноре и в которой, как я знала, Гэвин не жил. Занавеси, шторы и ковры были теплых оттенков и прекрасно дополняли золото и косметику Элеаноры. Но я почти не видела комнату. Мое внимание полностью сосредоточилось на Элеаноре.
Она стояла на бледно-голубом ковре посредине комнаты, и я заметила, что она все еще нервничает. Ее пальцы поглаживали серебряный медальон на поясе, спущенном на бедра, а ее глаза вопросительно смотрели на меня.
— Зачем ты брала ключи от коллекции? — спросила я.
Она быстро взъерошила рукой свои светлые волосы:
— О чем ты говоришь?
— Я только что видела тебя в кабинете Хуана, когда ты клала их обратно. Ты тоже хотела проведать Веласкеса? Не стоило беспокоиться. Его никто не трогал. Хуан уже отправлял меня туда.
Она рассмеялась и, как мне показалось, немного расслабилась.
— Ну, это не твое дело. Если же тебе это так нужно знать, я беспокоилась за картину и пошла взглянуть на нее сама. Возможно, он всех нас заразил своей заботой об этом величайшем богатстве.
— Сохранишь ли ты картину, как он, если она станет твоей?
— Конечно же, нет, — с легкостью ответила он. — Я продала бы ее на черном рынке и была бы богатой до конца своей жизни.
— Несомненно, лучше было бы вернуть ее обратно в Испанию, — сказала я.
— И если он завещает ее тебе, ты ее туда отошлешь?
— Он не сделает ничего подобного. Он никогда не отберет у тебя твоего. И я не хочу ничего из того, что он мог бы мне дать, за исключением правды о моей матери, ведь ты можешь мне кое-что сказать об этом.
Она сошла с ковра и устроилась на низкой тахте, обхватив руками колени.
— Ты действительно такая, Аманда? Тебя на самом деле совершенно не интересуют деньги?
— Я могу их заработать. Не очень много, но мне вполне достаточно.
— И я полагаю, ты в конце концов рассчитываешь и на Гэвина?
— В Санта-Фе нет ничего, на что я могла бы рассчитывать.
На какое-то мгновение она опустила голову на руки, и затем, когда она подняла ее, улыбка ее стала более мягкой, чем раньше.
— Это не имеет никакого значения, Аманда. Во всяком случае, мне он тоже не нужен. Однажды он решил, что я прекрасна, но постепенно он преодолел это чувство. Так же, как и я. Но давайте не будем говорить о Гэвине.
Она поднялась с тахты и метнулась в мою сторону. Я вся сжалась, она это заметила и рассмеялась: в ее смехе я почувствовала жалость к себе.
— Ты мне совсем не доверяешь, не правда ли, Аманда? Но в этом я не могу тебя обвинять. И причина в том, что я совершила вчера. Я действительно не понимала, что это так сильно может задеть тебя. Хуан уже отругал меня за это.
Удивительно, но казалось, что она искренне раскаивается, и я поняла, что она все еще не осознала, как ее вчерашнее появление повлияло на меня. Элеанора совершенно не умела сопереживать и никогда не в состоянии была понять, что могут чувствовать другие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82