– Ты впадаешь в транс и не слышишь того, что тебе говорят. Нам надо разработать план кампании.
– Какой еще кампании?
– Ну, план наших действий.
– Но что мы можем предпринять?
– О, мы что-нибудь придумаем! Пожалуй, можно начать с того самого леса. Может, он наведет на какой-нибудь след.
Пожалуй, это была неплохая идея. Кроме того, – хотя Тэфи никогда бы не призналась в этом Дэвиду – важно было то, что теперь ей не придется одной проходить через лес. Хотя она и знала, что мальчик-индеец спустился с холма вниз, она беспокоилась, что может снова с ним встретиться. Попрощавшись с миссис Марш, она охотно пошла вместе с Дэвидом.
«Хорошо, – подумала она, – что они двинулись к гостинице. Вероятно, уже наступило то время, которое мама именовала «слишком долго».
Дэвид прокладывал путь между голыми ветвями.
– Я хожу этой дорогой все время, – сказал он. – И никогда не считал, что в этом лесу есть что-то таинственно-страшное. Наверное, девочки вообще легко пугаются.
Тэфи шла за ним, негодуя. Но ей нравилось в Дэвиде то, что он не отзывался пренебрежительно о девочках и не пытался показать себя «настоящим мужчиной». Тэфи сказала сдержанно:
– Не понимаю, какие следы могут тут быть. Ведь в хвойных иголках не остаются отпечатки ног, не правда ли?
Дэвид осматривал кору деревьев, разглядывал землю под ногами. «Вероятно, рисуется, – подумала Тэфи, – у мальчишек есть такая манера».
Вдруг он выпрямился и посмотрел на нее.
– Знаешь, что я думаю? Вероятно, тот индеец просто шел через лес, точно так же как и ты, или я, или кто-нибудь другой, и совсем не собирался тебя пугать. Повариха заставила тебя думать о разных страшных вещах, поэтому, когда ты вдруг увидела его, ты была уже внутренне готова испугаться. Потом ты вообразила, будто он смотрит на тебя так, как если бы ты ему не нравилась. А когда он ушел, ты подумала, что он спрятался.
Дэвид, по-видимому, был очень доволен своим дедуктивным умозаключением. Тэфи же не ощущала ничего, кроме досады и беспомощности. Она-то знала, что она пережила в этом лесу. Но она знала также, что, когда мальчик приходит к какому-то собственному выводу, его не сдвинешь.
В это мгновение на глаза ей попалось что-то белое, прикрепленное к древесному стволу. Проскользнув мимо Дэвида, она выхватила клочок бумаги, засунутый в трещину в коре.
– Значит, все мне только показалось, да? – торжествующе спросила она. – Ну-ка, в таком случае, господин Всезнайка, послушай вот это. – В наказание она заставила его немного подождать, а потом громко прочла: – «Почему бы тебе не вернуться туда, откуда пришла? Мы не хотим видеть тебя на Макинау. Ты вызываешь гнев манито».
Дэвид взял из ее рук бумажку.
– Вот видишь! – сказал он. – Я знал, что мы нападем на какой-нибудь след.
Тэфи начала задыхаться от возмущения, но потом поняла, что он просто дразнит ее.
– Похоже, я оказался не таким уж прозорливым, – признал он и от этого сразу же стал еще больше нравиться Тэфи. Разве мало таких мальчишек, которые ни при каких обстоятельствах не признают, что были не правы.
– Но ведь в конечном итоге, – великодушно заметила она, – это была твоя идея – вернуться сюда. Одна я ни за что бы сюда не пошла.
Он снова начал изучать записку.
– Интересно, а что означает это изображение головы какого-то животного в конце?
Тэфи не могла понять, что именно изображал рисунок.
– Немного похоже на собачью голову.
– Не думаю. Слишком заостренный нос. Возможно, это лисица. Но интересно, что это значит?
Тэфи занимала другая проблема.
– А почему он не хочет, чтобы я находилась здесь? Я убеждена, что эта записка адресована мне. И что такое «манито»?
– Это – один из индейских богов, один из духов, в которых они в свое время верили. Он просто пытается тебя испугать.
Тэфи подавила начавшую ее пробирать дрожь. Она ни чуточки не боится индейских духов, говорила она себе. Во всяком случае, когда рядом с ней Дэвид.
– Ты хочешь завтра пройтись по форту? Я пришла, чтобы спросить тебя именно об этом. Маму я забыла спросить, но я уверена, что она меня пустит.
Дэвид просиял, ибо его осенила некая идея.
– Вот что! Давай испытаем нашу систему сигнализации. Если «да» – желтый цвет. Значит, если ты сможешь пойти, повесь в своем окне что-нибудь желтое.
Тэфи согласилась, и на опушке леса он повернул назад. Она торопливо пошла по дороге, а подойдя к отелю, увидела свою мать, собиравшую в саду цветы. На траве стояла корзина, и мамины ножницы то и дело щелкали под аккомпанемент веселой песенки, которую она тихонько напевала.
– Сегодня вечером у нас на каждом столике будут цветы, – сказала мама. – И знаешь что?
– Что? – спросила Тэфи. Она видела, что мать находилась в том настроении, которое папа называл «путешествием с помощью парового двигателя».
– Я сегодня буду хозяйкой, принимающей гостей.
– О, мама, это замечательно!
– Сниму часть бремени с плеч миссис Такерман. Я решила, что этому я смогу научиться легко, хотя поначалу у меня, может, не все будет получаться так хорошо, как у нее. У нее очень приятные манеры, и она весьма тактично обращается с посетителями.
Тэфи припомнила одного посетителя, с которым миссис Такерман обошлась не слишком хорошо, – симпатичного лысого мужчину, который хотел получить комнату.
– Ты будешь в тысячу раз лучше, – твердо заявила Тэфи. – И к тому же красивее!
Миссис Сондерс отвесила ей поклон.
– Большое вам спасибо. Но, боюсь, вы не совсем объективны. Но так или иначе, мне хотелось бы вдохнуть жизнь в этот дом. Иногда он производит на меня гнетущее впечатление.
Тэфи взглянула на «Сансет хауз», дремлющий под лучами вечернего солнца. Она была уверена, что сонливость очень этому дому к лицу. Может, ничего хорошего не получится, если они слишком его растормошат. Однако, если под «вдохнуть жизнь» имелись в виду цветы, и чтобы кто-то миловидный и улыбающийся встречал гостей и провожал их к столикам…
– Мама, надень свое синее платье, – умоляющим голосом сказала она. – И сделай себе высокую прическу – такую, какую любит папа. Тогда я завтра же ему напишу и расскажу, как ты выглядела и как успешно справлялась со своей ролью управляющей.
Мать наморщила нос, но Тэфи чувствовала, что она довольна.
– Я кое-что не успела тебе сказать, – продолжала миссис Сондерс. – Это касается Донны.
– Донны? А что такое с Донной?
Мать вернулась к цветам.
– Вот эти, синие, называются дельфиниумы, детка. Они очень мило будут выглядеть на столах, ты не находишь? Дельфиниумы и папоротник.
– Мама, перестань быть несносно-бесящей! – взмолилась Тэфи. «Несносно-бесящей» было одно из папиных словечек.
Миссис Сондерс улыбнулась.
– Донна очень неплохо танцует. Ее мать хочет, чтобы она серьезно готовилась к поступлению в балет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
– Какой еще кампании?
– Ну, план наших действий.
– Но что мы можем предпринять?
– О, мы что-нибудь придумаем! Пожалуй, можно начать с того самого леса. Может, он наведет на какой-нибудь след.
Пожалуй, это была неплохая идея. Кроме того, – хотя Тэфи никогда бы не призналась в этом Дэвиду – важно было то, что теперь ей не придется одной проходить через лес. Хотя она и знала, что мальчик-индеец спустился с холма вниз, она беспокоилась, что может снова с ним встретиться. Попрощавшись с миссис Марш, она охотно пошла вместе с Дэвидом.
«Хорошо, – подумала она, – что они двинулись к гостинице. Вероятно, уже наступило то время, которое мама именовала «слишком долго».
Дэвид прокладывал путь между голыми ветвями.
– Я хожу этой дорогой все время, – сказал он. – И никогда не считал, что в этом лесу есть что-то таинственно-страшное. Наверное, девочки вообще легко пугаются.
Тэфи шла за ним, негодуя. Но ей нравилось в Дэвиде то, что он не отзывался пренебрежительно о девочках и не пытался показать себя «настоящим мужчиной». Тэфи сказала сдержанно:
– Не понимаю, какие следы могут тут быть. Ведь в хвойных иголках не остаются отпечатки ног, не правда ли?
Дэвид осматривал кору деревьев, разглядывал землю под ногами. «Вероятно, рисуется, – подумала Тэфи, – у мальчишек есть такая манера».
Вдруг он выпрямился и посмотрел на нее.
– Знаешь, что я думаю? Вероятно, тот индеец просто шел через лес, точно так же как и ты, или я, или кто-нибудь другой, и совсем не собирался тебя пугать. Повариха заставила тебя думать о разных страшных вещах, поэтому, когда ты вдруг увидела его, ты была уже внутренне готова испугаться. Потом ты вообразила, будто он смотрит на тебя так, как если бы ты ему не нравилась. А когда он ушел, ты подумала, что он спрятался.
Дэвид, по-видимому, был очень доволен своим дедуктивным умозаключением. Тэфи же не ощущала ничего, кроме досады и беспомощности. Она-то знала, что она пережила в этом лесу. Но она знала также, что, когда мальчик приходит к какому-то собственному выводу, его не сдвинешь.
В это мгновение на глаза ей попалось что-то белое, прикрепленное к древесному стволу. Проскользнув мимо Дэвида, она выхватила клочок бумаги, засунутый в трещину в коре.
– Значит, все мне только показалось, да? – торжествующе спросила она. – Ну-ка, в таком случае, господин Всезнайка, послушай вот это. – В наказание она заставила его немного подождать, а потом громко прочла: – «Почему бы тебе не вернуться туда, откуда пришла? Мы не хотим видеть тебя на Макинау. Ты вызываешь гнев манито».
Дэвид взял из ее рук бумажку.
– Вот видишь! – сказал он. – Я знал, что мы нападем на какой-нибудь след.
Тэфи начала задыхаться от возмущения, но потом поняла, что он просто дразнит ее.
– Похоже, я оказался не таким уж прозорливым, – признал он и от этого сразу же стал еще больше нравиться Тэфи. Разве мало таких мальчишек, которые ни при каких обстоятельствах не признают, что были не правы.
– Но ведь в конечном итоге, – великодушно заметила она, – это была твоя идея – вернуться сюда. Одна я ни за что бы сюда не пошла.
Он снова начал изучать записку.
– Интересно, а что означает это изображение головы какого-то животного в конце?
Тэфи не могла понять, что именно изображал рисунок.
– Немного похоже на собачью голову.
– Не думаю. Слишком заостренный нос. Возможно, это лисица. Но интересно, что это значит?
Тэфи занимала другая проблема.
– А почему он не хочет, чтобы я находилась здесь? Я убеждена, что эта записка адресована мне. И что такое «манито»?
– Это – один из индейских богов, один из духов, в которых они в свое время верили. Он просто пытается тебя испугать.
Тэфи подавила начавшую ее пробирать дрожь. Она ни чуточки не боится индейских духов, говорила она себе. Во всяком случае, когда рядом с ней Дэвид.
– Ты хочешь завтра пройтись по форту? Я пришла, чтобы спросить тебя именно об этом. Маму я забыла спросить, но я уверена, что она меня пустит.
Дэвид просиял, ибо его осенила некая идея.
– Вот что! Давай испытаем нашу систему сигнализации. Если «да» – желтый цвет. Значит, если ты сможешь пойти, повесь в своем окне что-нибудь желтое.
Тэфи согласилась, и на опушке леса он повернул назад. Она торопливо пошла по дороге, а подойдя к отелю, увидела свою мать, собиравшую в саду цветы. На траве стояла корзина, и мамины ножницы то и дело щелкали под аккомпанемент веселой песенки, которую она тихонько напевала.
– Сегодня вечером у нас на каждом столике будут цветы, – сказала мама. – И знаешь что?
– Что? – спросила Тэфи. Она видела, что мать находилась в том настроении, которое папа называл «путешествием с помощью парового двигателя».
– Я сегодня буду хозяйкой, принимающей гостей.
– О, мама, это замечательно!
– Сниму часть бремени с плеч миссис Такерман. Я решила, что этому я смогу научиться легко, хотя поначалу у меня, может, не все будет получаться так хорошо, как у нее. У нее очень приятные манеры, и она весьма тактично обращается с посетителями.
Тэфи припомнила одного посетителя, с которым миссис Такерман обошлась не слишком хорошо, – симпатичного лысого мужчину, который хотел получить комнату.
– Ты будешь в тысячу раз лучше, – твердо заявила Тэфи. – И к тому же красивее!
Миссис Сондерс отвесила ей поклон.
– Большое вам спасибо. Но, боюсь, вы не совсем объективны. Но так или иначе, мне хотелось бы вдохнуть жизнь в этот дом. Иногда он производит на меня гнетущее впечатление.
Тэфи взглянула на «Сансет хауз», дремлющий под лучами вечернего солнца. Она была уверена, что сонливость очень этому дому к лицу. Может, ничего хорошего не получится, если они слишком его растормошат. Однако, если под «вдохнуть жизнь» имелись в виду цветы, и чтобы кто-то миловидный и улыбающийся встречал гостей и провожал их к столикам…
– Мама, надень свое синее платье, – умоляющим голосом сказала она. – И сделай себе высокую прическу – такую, какую любит папа. Тогда я завтра же ему напишу и расскажу, как ты выглядела и как успешно справлялась со своей ролью управляющей.
Мать наморщила нос, но Тэфи чувствовала, что она довольна.
– Я кое-что не успела тебе сказать, – продолжала миссис Сондерс. – Это касается Донны.
– Донны? А что такое с Донной?
Мать вернулась к цветам.
– Вот эти, синие, называются дельфиниумы, детка. Они очень мило будут выглядеть на столах, ты не находишь? Дельфиниумы и папоротник.
– Мама, перестань быть несносно-бесящей! – взмолилась Тэфи. «Несносно-бесящей» было одно из папиных словечек.
Миссис Сондерс улыбнулась.
– Донна очень неплохо танцует. Ее мать хочет, чтобы она серьезно готовилась к поступлению в балет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47