– Кто-то над этим потрудился. Косточки соединены тоненькими проволочками, чтобы скелет не рассыпался.
Тэфи подошла к столу. Даже после того, как ей сказали про проволочки, ей пришлось сильно напрячь зрение, чтобы разглядеть их.
– Это похоже на что-то, приготовленное для музея, – сказала она. – И кто только мог сделать такую штуку?
Донна кивнула в сторону портрета тети Марты с птицами, подписанного инициалами «Дж. Б.», вновь водруженного на стену.
– Она бы могла. Она любила устраивать такие штуки.
– Значит, эта вещь уже находилась в отеле и ее взял кто-то, знавший о ее существовании, – сказала Тэфи.
Донна понизила голос.
– Может, это она взяла ее, мисс Эрвин, я имею в виду. Может, это она подложила скелет в постель мисс Твиг.
Тэфи пробрала дрожь, но в следующую секунду она начала сама над собой смеяться.
– Я не мисс Твиг, и я не Селеста. Я в такие вещи не верю.
– Да, пожалуй, и я тоже, – призналась Донна. – Но сейчас уже поздно пытаться помешать сестрам Твиг выехать из отеля. Селеста говорит, это только начало. Может быть, вообще все выедут.
На этот раз Тэфи ощутила настоящую тревогу.
– Что же тогда будет?
Донна вернулась на свою койку и села на одеяло, скрестив ноги.
– Мама думает, что дом отойдет птицам.
– Ты это один раз уже говорила. Каким птицам?
– Ну, вероятно, какому-нибудь обществу любителей птиц, которое превратит это в убежище для птиц, в музей, дом для лечения больных птиц или еще что-нибудь в этом роде. – Тэфи эта идея показалась не слишком впечатляющей. К птицам она относилась хорошо, даже с любовью. Малютку чайку она попросту полюбила. Но она не могла отрешиться от мысли, что птицы будут прекрасно чувствовать себя на воле, в то время как семье Сондерс нужен дом.
– Конечно, – продолжала Донна. – Селеста не думает, чтобы мисс Эрвин зашла так далеко. Она вовсе не считает, что дом достанется птицам.
– А кому, по ее мнению, он достанется? – спросила Тэфи.
– Моей матери, – спокойно ответила Донна. – Мисс Эрвин с самого начала хотела, чтобы он достался ей. Она составила соответствующее завещание и все такое, но потом они поссорились, и она изменила завещание.
Тэфи снова забралась в постель и натянула на себя одеяло. Ей надо было о многом подумать.
– Но вообще-то, все это – одни догадки, – заявила Донна. – Мисс Эрвин была очень толковая женщина, но малость странная, и она просто обожала помыкать всеми. Она всегда была уверена, что знает точно, что именно другие люди должны делать. И когда они не делали того, что она велела, она приходила в страшную ярость.
– Я знаю, – сказала Тэфи. – Она не хотела, чтобы моя мать вышла за папу, а когда она все-таки взяла да вышла за него, не пожелала больше иметь с ней дела. Вот почему известие о завещании было для нас такой неожиданностью.
После этого Тэфи умолкла, занятая собственными мыслями, а Донна уснула. Прислушиваясь к ее мерному дыханию, Тэфи размышляла о тайне запертой комнаты, находившейся так от них близко, и о том дне, когда будет оглашена заключительная часть завещания тети Марты. Если Сондерсы не справятся с управлением «Сансет хауз», отойдет ли отель птицам, что, по-видимому, миссис Такерман считала возможным, или же он станет собственностью семьи Такерман, как полагала Селеста? А вдруг тетя Марта вообще разыграла какую-то странную шутку и решила судьбу дома самым неожиданным образом?
Она думала также о крошечном, соединенном проволочками скелете летучей мыши и о том, не могла ли все же Донна подложить его в постель мисс Твиг? Может ли быть в этом замешан Генри Фокс? Да, а как насчет этого самого «Пушечного ядра»? Надо будет завтра спросить Дэвида.
В гостиной игра в шашки закончилась. Супруги Харрисон и полковник Линвуд ушли наверх, и в «Сансет хауз» воцарилась тишина. Тэфи снова порадовалась тому, что в гостиной горит свет. Свет все-таки был чем-то вроде товарища. Наконец веки ее отяжелели, и она погрузилась в сон.
Проснулась она внезапно, словно какой-то громкий звук раздался прямо у нее в ушах. Какое-то мгновение она не могла вспомнить, где находится. Окна – слабо освещенные пятна – располагались не там, где им положено было быть, все было словно нарочно перепутано и переставлено. Но тут она вспомнила, что находится не в своей комнате наверху, а в комнате тети Марты. И почти сразу она заметила, что в гостиной темно. Неужели опять что-то случилось с электричеством? Или, может, кто-нибудь выключил свет? Предполагалось, что он должен гореть всю ночь. Мама говорила, что так было всегда.
Внезапно охваченная паникой, Тэфи вылезла из постели. Бредя на ощупь по комнате, она наткнулась на какой-то предмет, который не ожидала здесь встретить, и окончательно запуталась. Похоже, ни одна вещь не находилась в положенном ей месте. Дверь в гостиную должны была бы быть приоткрыта, но когда ее дрожащие руки дотронулись до дверной панели, она поняла, что дверь заперта. Пошарив в поисках дверной ручки, она нашла ее, повернула, и дверь открылась.
Ее охватил острый сильный запах, и она со страхом осознала, что она сделала. В своем смятении она повернулась не в ту сторону и подошла к двери запертой комнаты, только на этот раз она была не заперта и сразу же подалась под нажимом ее пальцев. Вдруг она поняла, что за звук ее разбудил. Это был скрежет ключа, поворачиваемого в тугом замке. Она стояла на пороге таинственной комнаты.
В тишине и темноте эта мысль показалась ей слишком пугающей.
Она быстро захлопнула дверь, чтобы запереть внутри что бы нам ни находилось, и кинулась в сторону гостиной. Комната превратилась в незнакомый лабиринт. Прежде чем ей удалось добраться до двери, она ударилась лодыжкой о ножку кровати и наткнулась на стул. Как раньше стояла мебель, она начисто забыла. Но так или иначе она все-таки добралась до лестницы и поднялась уже на третью ступеньку первого марша, когда в гостиной вспыхнул свет.
– Ты что это делаешь? – шепотом спросила ее Донна.
Тэфи ослабевшими пальцами цеплялась за перила, Донна стояла внизу, в коридоре, ее темные курчавые волосы были всклокочены, а руки полны сандвичей, которые она не позаботилась положить на тарелку.
– Ты что – пытаешься всех перебудить? – продолжала Донна все еще шепотом. – Сейчас сюда сбежится весь дом, и нам начнут объяснять, что нечего есть посреди ночи.
Тэфи сошла вниз. Зубы у нее стучали.
– Это ты выключила свет? – спросила она.
– Конечно. Я не хотела, чтобы кто-то увидел меня слоняющейся здесь, внизу.
– А дверь тоже ты открыла? – продолжала Тэфи. Подходя к Донне, она почувствовала слабость в коленях.
– Какую дверь? – спросила Донна, и Тэфи не могла с уверенностью сказать, было ли выражение непонимания на ее лице истинным, или же она напустила его на себя, чтобы скрыть что-то, что она знает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
Тэфи подошла к столу. Даже после того, как ей сказали про проволочки, ей пришлось сильно напрячь зрение, чтобы разглядеть их.
– Это похоже на что-то, приготовленное для музея, – сказала она. – И кто только мог сделать такую штуку?
Донна кивнула в сторону портрета тети Марты с птицами, подписанного инициалами «Дж. Б.», вновь водруженного на стену.
– Она бы могла. Она любила устраивать такие штуки.
– Значит, эта вещь уже находилась в отеле и ее взял кто-то, знавший о ее существовании, – сказала Тэфи.
Донна понизила голос.
– Может, это она взяла ее, мисс Эрвин, я имею в виду. Может, это она подложила скелет в постель мисс Твиг.
Тэфи пробрала дрожь, но в следующую секунду она начала сама над собой смеяться.
– Я не мисс Твиг, и я не Селеста. Я в такие вещи не верю.
– Да, пожалуй, и я тоже, – призналась Донна. – Но сейчас уже поздно пытаться помешать сестрам Твиг выехать из отеля. Селеста говорит, это только начало. Может быть, вообще все выедут.
На этот раз Тэфи ощутила настоящую тревогу.
– Что же тогда будет?
Донна вернулась на свою койку и села на одеяло, скрестив ноги.
– Мама думает, что дом отойдет птицам.
– Ты это один раз уже говорила. Каким птицам?
– Ну, вероятно, какому-нибудь обществу любителей птиц, которое превратит это в убежище для птиц, в музей, дом для лечения больных птиц или еще что-нибудь в этом роде. – Тэфи эта идея показалась не слишком впечатляющей. К птицам она относилась хорошо, даже с любовью. Малютку чайку она попросту полюбила. Но она не могла отрешиться от мысли, что птицы будут прекрасно чувствовать себя на воле, в то время как семье Сондерс нужен дом.
– Конечно, – продолжала Донна. – Селеста не думает, чтобы мисс Эрвин зашла так далеко. Она вовсе не считает, что дом достанется птицам.
– А кому, по ее мнению, он достанется? – спросила Тэфи.
– Моей матери, – спокойно ответила Донна. – Мисс Эрвин с самого начала хотела, чтобы он достался ей. Она составила соответствующее завещание и все такое, но потом они поссорились, и она изменила завещание.
Тэфи снова забралась в постель и натянула на себя одеяло. Ей надо было о многом подумать.
– Но вообще-то, все это – одни догадки, – заявила Донна. – Мисс Эрвин была очень толковая женщина, но малость странная, и она просто обожала помыкать всеми. Она всегда была уверена, что знает точно, что именно другие люди должны делать. И когда они не делали того, что она велела, она приходила в страшную ярость.
– Я знаю, – сказала Тэфи. – Она не хотела, чтобы моя мать вышла за папу, а когда она все-таки взяла да вышла за него, не пожелала больше иметь с ней дела. Вот почему известие о завещании было для нас такой неожиданностью.
После этого Тэфи умолкла, занятая собственными мыслями, а Донна уснула. Прислушиваясь к ее мерному дыханию, Тэфи размышляла о тайне запертой комнаты, находившейся так от них близко, и о том дне, когда будет оглашена заключительная часть завещания тети Марты. Если Сондерсы не справятся с управлением «Сансет хауз», отойдет ли отель птицам, что, по-видимому, миссис Такерман считала возможным, или же он станет собственностью семьи Такерман, как полагала Селеста? А вдруг тетя Марта вообще разыграла какую-то странную шутку и решила судьбу дома самым неожиданным образом?
Она думала также о крошечном, соединенном проволочками скелете летучей мыши и о том, не могла ли все же Донна подложить его в постель мисс Твиг? Может ли быть в этом замешан Генри Фокс? Да, а как насчет этого самого «Пушечного ядра»? Надо будет завтра спросить Дэвида.
В гостиной игра в шашки закончилась. Супруги Харрисон и полковник Линвуд ушли наверх, и в «Сансет хауз» воцарилась тишина. Тэфи снова порадовалась тому, что в гостиной горит свет. Свет все-таки был чем-то вроде товарища. Наконец веки ее отяжелели, и она погрузилась в сон.
Проснулась она внезапно, словно какой-то громкий звук раздался прямо у нее в ушах. Какое-то мгновение она не могла вспомнить, где находится. Окна – слабо освещенные пятна – располагались не там, где им положено было быть, все было словно нарочно перепутано и переставлено. Но тут она вспомнила, что находится не в своей комнате наверху, а в комнате тети Марты. И почти сразу она заметила, что в гостиной темно. Неужели опять что-то случилось с электричеством? Или, может, кто-нибудь выключил свет? Предполагалось, что он должен гореть всю ночь. Мама говорила, что так было всегда.
Внезапно охваченная паникой, Тэфи вылезла из постели. Бредя на ощупь по комнате, она наткнулась на какой-то предмет, который не ожидала здесь встретить, и окончательно запуталась. Похоже, ни одна вещь не находилась в положенном ей месте. Дверь в гостиную должны была бы быть приоткрыта, но когда ее дрожащие руки дотронулись до дверной панели, она поняла, что дверь заперта. Пошарив в поисках дверной ручки, она нашла ее, повернула, и дверь открылась.
Ее охватил острый сильный запах, и она со страхом осознала, что она сделала. В своем смятении она повернулась не в ту сторону и подошла к двери запертой комнаты, только на этот раз она была не заперта и сразу же подалась под нажимом ее пальцев. Вдруг она поняла, что за звук ее разбудил. Это был скрежет ключа, поворачиваемого в тугом замке. Она стояла на пороге таинственной комнаты.
В тишине и темноте эта мысль показалась ей слишком пугающей.
Она быстро захлопнула дверь, чтобы запереть внутри что бы нам ни находилось, и кинулась в сторону гостиной. Комната превратилась в незнакомый лабиринт. Прежде чем ей удалось добраться до двери, она ударилась лодыжкой о ножку кровати и наткнулась на стул. Как раньше стояла мебель, она начисто забыла. Но так или иначе она все-таки добралась до лестницы и поднялась уже на третью ступеньку первого марша, когда в гостиной вспыхнул свет.
– Ты что это делаешь? – шепотом спросила ее Донна.
Тэфи ослабевшими пальцами цеплялась за перила, Донна стояла внизу, в коридоре, ее темные курчавые волосы были всклокочены, а руки полны сандвичей, которые она не позаботилась положить на тарелку.
– Ты что – пытаешься всех перебудить? – продолжала Донна все еще шепотом. – Сейчас сюда сбежится весь дом, и нам начнут объяснять, что нечего есть посреди ночи.
Тэфи сошла вниз. Зубы у нее стучали.
– Это ты выключила свет? – спросила она.
– Конечно. Я не хотела, чтобы кто-то увидел меня слоняющейся здесь, внизу.
– А дверь тоже ты открыла? – продолжала Тэфи. Подходя к Донне, она почувствовала слабость в коленях.
– Какую дверь? – спросила Донна, и Тэфи не могла с уверенностью сказать, было ли выражение непонимания на ее лице истинным, или же она напустила его на себя, чтобы скрыть что-то, что она знает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47