Почему бы не дождаться наступления ночи, не прокрасться в комнату через спящий отель и не попробовать ключи? На этот раз она захватит с собой фонарик, чтобы не беспокоиться из-за темноты. Если ей удастся отпереть дверь, она сможет обследовать как следует комнату.
Она радостно обняла себя руками за плечи. Тогда Дэвид поймет, что к чему! Конечно, известного мужества это потребует. Но среди бела дня, при ярко светящем за окнами солнце, она чувствовала себя очень храброй.
Ее немножко огорчали только слабенькие угрызения совести, какой-то внутренний голос, тщившийся заставить прислушаться к себе. «Почему, – спрашивал этот голос, – ты не пойдешь к своей маме? Ты ведь прекрасно знаешь, что тебе следовало отдать дневник, ключи и перо ей, и пусть она бы решала, что с ними делать». «Да ну тебя!» – отмахивалась от голоса Тэфи. Она прекрасно знала, что могло произойти, отнеси она все это матери.
Ей опять будет заявлено, что она дала разгуляться своему воображению, что она суется не в свое дело, и в заключение ее попросят Христа ради забыть об этой комнате, забитой старым хламом. Или – что было бы еще хуже – мать попросту возьмет ключи, все их перепробует и, может быть, сама откроет дверь. Там не окажется ничего сногсшибательного, или таинственного, или хоть сколько-нибудь волнующего. И тогда у нее не будет возможности продемонстрировать Дэвиду свою храбрость, а то лицо, которое стоит за всеми этими загадочными происшествиями, вероятно, получит, таким образом, предостережение и затаится.
Она была уверена, что ее метод лучше. Внутренний голос пытался напомнить, что она и в прошлом не раз была преисполнена дурацкой уверенности, но она не стала его слушать.
День казался просто бесконечным. У нее был дневник, который она принесла с чердака, но она не в состоянии была спокойно сидеть и читать о повадках красногрудого дубоноса. Наконец она взяла велосипед и совершила поездку вокруг всего острова. Это была замечательная поездка: с одной стороны высились леса, с другой слышался ропот набегающих на берег волн. Благодаря этому путешествию середина дня показалась не такой тягуче-длинной.
Наконец день кончился, и она очутилась в постели – предположительно на всю ночь. Она задремала, а потом и заснула на какое-то время, пока не пришла ложиться спать ее мама. Проснувшись, она лежала, напряженно прислушиваясь к ночным звукам извне и к еле слышному гудению электрических часов на комоде.
Когда она подумала, что сейчас наверняка уже почти утро, она села в постели, достала из-под подушки свой электрический фонарик и осветила тонким лучиком циферблат часов. Стрелки показывали почти полночь. В другой постели мерно дышала ее мать, спавшая крепким сном.
Тэфи выпростала из-под одеяла ноги и достала халат. Потом она вылезла из постели, немного поеживаясь от холодного ночного воздуха. Когда она сошла с коврика, лежавшего у ее кровати, пол показался ее босым ногам очень холодным, но она не рискнула надеть шлепанцы, так как они могли бы произвести ненужный шум на лестнице.
Дверь спальни тихонько скрипнула, когда она ее открыла, но мать продолжала дышать по-прежнему ровно.
Коридор был длинным и полным теней: его освещал всего лишь один ночничок. Тэфи прошла на цыпочках к двери. Только пройдя первый марш лестницы, она поняла, что что-то не так.
Ночник на втором этаже не горел, и, перегнувшись через перила, она увидела, что света нет и в холле у подножия лестницы. Может, кто-то позабыл оставить свет? Или же чьи-то таинственные пальцы с какой-то целью выключили его? На какое-то мгновение у нее было искушение побежать наверх и укрыться в своей безопасной, теплой постели. Но мысль о презрении Дэвида заставляла ее механически продвигаться вперед по колючему ковру, которым была застлана лестница.
Она дошла до последней площадки, и в этот момент ее оглушил ревущий медный звон, отозвавшийся эхом во всем доме, до самой крыши.
Бам-бам-бах-бам-бам-бам-м-м!
Тэфи вцепилась в перила и дрожала до тех пор, пока гром не утих. Кто-то ударил в китайский гонг с такой силой, которая лишила его голос всякой музыкальности, заменив ее диким, резким, медно-голосым воплем.
ГЛАВА 18
Главный подозреваемый
Тэфи включила свой фонарик, но никого возле гонга не оказалось. Тот, кто в него ударил, успел скрыться. Она побежала по последнему пролету бегом, и в тот момент, когда она сходила с последней ступеньки, ее нога наступила на что-то, отвратительно покатившееся под ее ступней. Лодыжка у нее подвернулась, и она упала. Неуверенно шаря вокруг, она наткнулась на предмет, который свалил ее с ног.
На верхних этажах стали открываться двери. Чей-то голос крикнул:
– Что там происходит внизу?
Тэфи попыталась что-то ответить, позвать людей, попросить их как можно скорее спуститься вниз, но из ее гортани вырывался только прерывистый шепот. Неожиданный грохот гонга и шок от падения настолько потрясли ее, что она не могла говорить. Но люди все равно шли вниз, натягивая на ходу кто халат, кто пальто, торопясь и толкая друг друга.
Кто-то зажег свет на втором этаже, и Тэфи увидела мистера Гейджа. Позади него шли ее мама, миссис Такерман, мистер Богардус, мисс Твиг, супруги Харрисон, полковник Линвуд и другие. Мистер Гейдж зажег свет в нижнем холле, и у Тэфи появилось истерическое желание рассмеяться – такой смешной был у них всех вид. У миссис Такерман лицо было намазано кольдкремом, у мисс Твиг волосы были накручены на бигуди, глаза у всех были расширены от волнения.
Наступила какая-то странная тишина. Тэфи заметила, что все смотрят, не сводя глаз, не предмет, который она держала в руках. Сама она впервые посмотрела, на что же это она наступила. С головки индейской военной палицы, которая всегда раньше висела над столом в ресторане, ей ухмылялось ярко размалеванное лицо.
Мать ее спустилась с лестницы мимо остальных и обняла ее за плечи.
– Детка, в чем дело? Что случилось?
Тэфи беспомощно помотала головой. Она могла говорить только шепотом.
– Я не знаю. Я спускалась по лестнице, и вдруг начал бухать гонг. – Совершенно неожиданно к Тэфи вернулся голос. – Но это не я в него ударила. Я даже близко от него не была, когда он поднял этот кошмарный грохот.
Мистер Богардус, выглядевший смешным и толстым в махровом халате в красно-белую полоску, заговорил с лестницы:
– Давайте поищем того, кто ударил в гонг. Я предлагаю обыскать обеденный зал, а вы, мистер Гейдж, осмотрите кухню. Может, еще кто-нибудь поглядит в гостиной. Остальные могут остаться здесь, с тем чтобы никто не мог подняться или спуститься по лестнице и ускользнуть.
До ушей присутствующих вдруг донесся тяжелый и мрачный голос:
– Поиски бесполезны. Вы никого не найдете.
Тэфи увидела на верхней площадке Селесту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
Она радостно обняла себя руками за плечи. Тогда Дэвид поймет, что к чему! Конечно, известного мужества это потребует. Но среди бела дня, при ярко светящем за окнами солнце, она чувствовала себя очень храброй.
Ее немножко огорчали только слабенькие угрызения совести, какой-то внутренний голос, тщившийся заставить прислушаться к себе. «Почему, – спрашивал этот голос, – ты не пойдешь к своей маме? Ты ведь прекрасно знаешь, что тебе следовало отдать дневник, ключи и перо ей, и пусть она бы решала, что с ними делать». «Да ну тебя!» – отмахивалась от голоса Тэфи. Она прекрасно знала, что могло произойти, отнеси она все это матери.
Ей опять будет заявлено, что она дала разгуляться своему воображению, что она суется не в свое дело, и в заключение ее попросят Христа ради забыть об этой комнате, забитой старым хламом. Или – что было бы еще хуже – мать попросту возьмет ключи, все их перепробует и, может быть, сама откроет дверь. Там не окажется ничего сногсшибательного, или таинственного, или хоть сколько-нибудь волнующего. И тогда у нее не будет возможности продемонстрировать Дэвиду свою храбрость, а то лицо, которое стоит за всеми этими загадочными происшествиями, вероятно, получит, таким образом, предостережение и затаится.
Она была уверена, что ее метод лучше. Внутренний голос пытался напомнить, что она и в прошлом не раз была преисполнена дурацкой уверенности, но она не стала его слушать.
День казался просто бесконечным. У нее был дневник, который она принесла с чердака, но она не в состоянии была спокойно сидеть и читать о повадках красногрудого дубоноса. Наконец она взяла велосипед и совершила поездку вокруг всего острова. Это была замечательная поездка: с одной стороны высились леса, с другой слышался ропот набегающих на берег волн. Благодаря этому путешествию середина дня показалась не такой тягуче-длинной.
Наконец день кончился, и она очутилась в постели – предположительно на всю ночь. Она задремала, а потом и заснула на какое-то время, пока не пришла ложиться спать ее мама. Проснувшись, она лежала, напряженно прислушиваясь к ночным звукам извне и к еле слышному гудению электрических часов на комоде.
Когда она подумала, что сейчас наверняка уже почти утро, она села в постели, достала из-под подушки свой электрический фонарик и осветила тонким лучиком циферблат часов. Стрелки показывали почти полночь. В другой постели мерно дышала ее мать, спавшая крепким сном.
Тэфи выпростала из-под одеяла ноги и достала халат. Потом она вылезла из постели, немного поеживаясь от холодного ночного воздуха. Когда она сошла с коврика, лежавшего у ее кровати, пол показался ее босым ногам очень холодным, но она не рискнула надеть шлепанцы, так как они могли бы произвести ненужный шум на лестнице.
Дверь спальни тихонько скрипнула, когда она ее открыла, но мать продолжала дышать по-прежнему ровно.
Коридор был длинным и полным теней: его освещал всего лишь один ночничок. Тэфи прошла на цыпочках к двери. Только пройдя первый марш лестницы, она поняла, что что-то не так.
Ночник на втором этаже не горел, и, перегнувшись через перила, она увидела, что света нет и в холле у подножия лестницы. Может, кто-то позабыл оставить свет? Или же чьи-то таинственные пальцы с какой-то целью выключили его? На какое-то мгновение у нее было искушение побежать наверх и укрыться в своей безопасной, теплой постели. Но мысль о презрении Дэвида заставляла ее механически продвигаться вперед по колючему ковру, которым была застлана лестница.
Она дошла до последней площадки, и в этот момент ее оглушил ревущий медный звон, отозвавшийся эхом во всем доме, до самой крыши.
Бам-бам-бах-бам-бам-бам-м-м!
Тэфи вцепилась в перила и дрожала до тех пор, пока гром не утих. Кто-то ударил в китайский гонг с такой силой, которая лишила его голос всякой музыкальности, заменив ее диким, резким, медно-голосым воплем.
ГЛАВА 18
Главный подозреваемый
Тэфи включила свой фонарик, но никого возле гонга не оказалось. Тот, кто в него ударил, успел скрыться. Она побежала по последнему пролету бегом, и в тот момент, когда она сходила с последней ступеньки, ее нога наступила на что-то, отвратительно покатившееся под ее ступней. Лодыжка у нее подвернулась, и она упала. Неуверенно шаря вокруг, она наткнулась на предмет, который свалил ее с ног.
На верхних этажах стали открываться двери. Чей-то голос крикнул:
– Что там происходит внизу?
Тэфи попыталась что-то ответить, позвать людей, попросить их как можно скорее спуститься вниз, но из ее гортани вырывался только прерывистый шепот. Неожиданный грохот гонга и шок от падения настолько потрясли ее, что она не могла говорить. Но люди все равно шли вниз, натягивая на ходу кто халат, кто пальто, торопясь и толкая друг друга.
Кто-то зажег свет на втором этаже, и Тэфи увидела мистера Гейджа. Позади него шли ее мама, миссис Такерман, мистер Богардус, мисс Твиг, супруги Харрисон, полковник Линвуд и другие. Мистер Гейдж зажег свет в нижнем холле, и у Тэфи появилось истерическое желание рассмеяться – такой смешной был у них всех вид. У миссис Такерман лицо было намазано кольдкремом, у мисс Твиг волосы были накручены на бигуди, глаза у всех были расширены от волнения.
Наступила какая-то странная тишина. Тэфи заметила, что все смотрят, не сводя глаз, не предмет, который она держала в руках. Сама она впервые посмотрела, на что же это она наступила. С головки индейской военной палицы, которая всегда раньше висела над столом в ресторане, ей ухмылялось ярко размалеванное лицо.
Мать ее спустилась с лестницы мимо остальных и обняла ее за плечи.
– Детка, в чем дело? Что случилось?
Тэфи беспомощно помотала головой. Она могла говорить только шепотом.
– Я не знаю. Я спускалась по лестнице, и вдруг начал бухать гонг. – Совершенно неожиданно к Тэфи вернулся голос. – Но это не я в него ударила. Я даже близко от него не была, когда он поднял этот кошмарный грохот.
Мистер Богардус, выглядевший смешным и толстым в махровом халате в красно-белую полоску, заговорил с лестницы:
– Давайте поищем того, кто ударил в гонг. Я предлагаю обыскать обеденный зал, а вы, мистер Гейдж, осмотрите кухню. Может, еще кто-нибудь поглядит в гостиной. Остальные могут остаться здесь, с тем чтобы никто не мог подняться или спуститься по лестнице и ускользнуть.
До ушей присутствующих вдруг донесся тяжелый и мрачный голос:
– Поиски бесполезны. Вы никого не найдете.
Тэфи увидела на верхней площадке Селесту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47