Он не хотел ее запугивать, не хотел заставлять ее бежать от привычного распорядка жизни, от спокойной работы с девяти до пяти, не хотел лишать ее источника заработка, а впоследствии и пенсии.
Неужели это все из-за него?
Как ни ненавидел Раф всю эту братию психоаналитиков, он с радостью воспользовался бы любым поводом присматривать за Стефани. А он почти не сомневался в том, что его Стефани и Стефани, о которой говорила Хлоя, – одна и та же девушка.
– Я об этом подумаю, – сказал он и шагнул к встроенному шкафу, куда Хлоя поместила его вещи.
Она неторопливо шла за ним.
– Спасибо. – Хлоя протянула ему визитку. Раф прочел ее и покачал головой.
– Никогда не слышал, чтобы кто-то делал деньги на том, что разрывал отношения между людьми.
– А как же адвокаты, которые ведут дела о разводах? Они берут за свои услуги куда большие суммы и при этом причиняют людям гораздо больше боли и неприятностей, чем я. Вы должны понять одну важную деталь, Раф: прочные отношения я разрушить не в силах. К тому времени как кто-то из партнеров приходит ко мне, отношения уже почти исчерпали себя. Я просто сглаживаю дальнейшее течение процесса, делаю разрыв менее болезненным для другой стороны. Я так это вижу.
– Например, обманом заставляя эту женщину-психотерапевта влюбиться в такого парня, как я? От которого, не жди ничего, кроме беды?
Хлоя закатила глаза.
– Право же, дайте себе труд подумать. Если женщина, помешанная на этических нормах и правилах, начинает вдруг что-то испытывать к другому мужчине, она не станет этого мужчины домогаться.
Она просто осознает, что в ее отношениях с существующим партнером есть некий изъян. Эта женщина никогда не позволит себе завести роман с пациентом. Можете считать, что вам ничего не грозит. Все, что от вас требуется, – это немного мне помочь и, возможно, поделиться с ней частицей своего хаоса.
– Я уже пообещал вам подумать над этим. – Заканчивая фразу, Раф накинул куртку и стоял в дверях со шлемом в руке.
Быстро пройдя по дорожке к своему мотоциклу, он умчался в ночь. Даже если Раф и убеждал себя не делать глупостей, он все же пропустил нужный поворот и, вместо того чтобы поехать домой, направился на работу.
Паркуя мотоцикл возле полицейского управления, Раф в сердцах бормотал ругательства на родном испанском.
Служба у него была такая, что он часто появлялся на работе в самое разное время суток, так что никто не увидел ничего необычного в том, что он решил в одиннадцать вечера заскочить к себе в кабинет, чтобы поработать с компьютером. Сам себе Раф сказал, что делает работу, за которую ему платят, а вовсе не использует федеральную собственность в личных целях, однако убеждал он себя в этом не слишком старательно.
Работал Раф быстро. Он знал, что ее зовут Стефани, знал название ее банка и знал, в каком именно филиале банка она работает кассиром. Очень скоро он уже выяснил ее полное имя, дату рождения, номер домашнего телефона и адрес.
Он заметил на ее пальце обручальное кольцо. И в первый раз, и во второй. Хотелось бы знать, вместе ли они живут?
Раф решил, что подъедет к дому Стефани, проверит, горит ли там свет, и уедет.
И снова мотоцикл помчал его по нужному адресу в южную часть Остина, туда, где высились похожие на спичечные коробки многоквартирные дома.
Жила Стефани в доме номер два, в квартире под номером триста восемнадцать. Раф взглянул на часы. Половина двенадцатого. Во многих окнах третьего этажа горел свет, но он не знал, какое из окон ее, как не знал и того, одна ли она.
Он подошел к подъезду, подумывая, не позвонить ли в ее квартиру, но тут из подъезда вышла пара, и парень вежливо открыл перед ним дверь, пропуская в подъезд.
Конечно же, ему следовало бы прочесть этой парочке лекцию об основах безопасности жизни, но вместо этого Раф пробормотал «спасибо» и вошел.
По возможности Раф старался не пользоваться лифтом, вот и на этот раз он поднялся на третий этаж по лестнице, пропахшей затхлостью и средством от тараканов.
Свет в коридоре был тусклым, а ковер давно пора было бы заменить. Краска на стенах кое-где облупилась, по все же здесь было довольно чисто. В этом доме жили те, кто не собирался задерживаться в Остине надолго, или те, кто приехал недавно и еще не успел обзавестись приличным домом. Еще здесь жила молодежь и разведенные одинокие женщины и мужчины. Раф отыскал дверь с табличкой «318» и заметил под дверью свет. Он приложил ухо к двери и услышал голоса. Раф уже собирался уйти, когда до него дошло, что это работает телевизор.
Понимая, что поступает как безумец, он постучал в дверь.
После довольно продолжительной паузы женский голос из-за двери спросил:
– Что вы хотите?
Радует уже то, что хотя бы один человек в этом доме понимает необходимость соблюдения мер предосторожности, подумал Раф, хотя и почувствовал раздражение из-за того, что Стефани ему не открыла. Может, она там не одна? Он сказал:
– Полиция. – Если там у нее бойфренд, он придумает какое-нибудь объяснение. Раф не смог бы так долго работать под прикрытием, если бы не умел быстро соображать и быстро бегать.
И снова пауза. Он спросил себя, откроет ли все-таки Стефани ему, и, похоже, она сама как раз над этим раздумывала.
Наконец Раф услышал, как лязгнул засов, после чего дверь приоткрылась дюймов на шесть, не больше.
Стефани только что приняла ванну. Это первое, что он заметил. Волосы у нее бьши влажными и свисали завитками на воротник белого махрового халата – такие белые халаты полагаются вместе с полотенцами в отелях. Может, его она тоже украла?
Раф увидел дразнящий треугольник нежной влажной кожи в V-образном вырезе халата. Стефани была босиком. Халат доходил до середины икры. Ногти у нее на ногах были покрыты коричневым лаком, а на одном пальце ноги поблескивало серебряное кольцо.
Она ничего не говорила, просто смотрела на него своими карими глазами, которые влекли к себе странной смесью тепла и холодной настороженности. Раф прекрасно понимал, что она чувствовала, а его в ее присутствии бросало то в жар, то в холод. Он был в ярости оттого, что такая красивая женщина портит себе жизнь.
– Вы одна? – наконец спросил он.
Она заглянула ему за плечо.
– А вы?
– Да.
Взгляды их встретились и уже не могли отпустить друг друга. Стефани молча открыла дверь, и Раф вошел, при этом спрашивая себя, за каким чертом он это делает.
Дверь за ним медленно закрылась. Они молча стояли в тесной прихожей с бежевыми стенами и бежевым ковровым покрытием, и Раф думал, какое это неподходящее окружение для такой яркой, такой искрящейся женщины.
Стефани повернулась, потуже запахнув полы халата, и вошла в маленькую гостиную. Взяв пульт, она отключила телевизор.
Их окружила тишина.
Раф чувствовал себя так, словно у него вдруг резко поднялась температура.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
Неужели это все из-за него?
Как ни ненавидел Раф всю эту братию психоаналитиков, он с радостью воспользовался бы любым поводом присматривать за Стефани. А он почти не сомневался в том, что его Стефани и Стефани, о которой говорила Хлоя, – одна и та же девушка.
– Я об этом подумаю, – сказал он и шагнул к встроенному шкафу, куда Хлоя поместила его вещи.
Она неторопливо шла за ним.
– Спасибо. – Хлоя протянула ему визитку. Раф прочел ее и покачал головой.
– Никогда не слышал, чтобы кто-то делал деньги на том, что разрывал отношения между людьми.
– А как же адвокаты, которые ведут дела о разводах? Они берут за свои услуги куда большие суммы и при этом причиняют людям гораздо больше боли и неприятностей, чем я. Вы должны понять одну важную деталь, Раф: прочные отношения я разрушить не в силах. К тому времени как кто-то из партнеров приходит ко мне, отношения уже почти исчерпали себя. Я просто сглаживаю дальнейшее течение процесса, делаю разрыв менее болезненным для другой стороны. Я так это вижу.
– Например, обманом заставляя эту женщину-психотерапевта влюбиться в такого парня, как я? От которого, не жди ничего, кроме беды?
Хлоя закатила глаза.
– Право же, дайте себе труд подумать. Если женщина, помешанная на этических нормах и правилах, начинает вдруг что-то испытывать к другому мужчине, она не станет этого мужчины домогаться.
Она просто осознает, что в ее отношениях с существующим партнером есть некий изъян. Эта женщина никогда не позволит себе завести роман с пациентом. Можете считать, что вам ничего не грозит. Все, что от вас требуется, – это немного мне помочь и, возможно, поделиться с ней частицей своего хаоса.
– Я уже пообещал вам подумать над этим. – Заканчивая фразу, Раф накинул куртку и стоял в дверях со шлемом в руке.
Быстро пройдя по дорожке к своему мотоциклу, он умчался в ночь. Даже если Раф и убеждал себя не делать глупостей, он все же пропустил нужный поворот и, вместо того чтобы поехать домой, направился на работу.
Паркуя мотоцикл возле полицейского управления, Раф в сердцах бормотал ругательства на родном испанском.
Служба у него была такая, что он часто появлялся на работе в самое разное время суток, так что никто не увидел ничего необычного в том, что он решил в одиннадцать вечера заскочить к себе в кабинет, чтобы поработать с компьютером. Сам себе Раф сказал, что делает работу, за которую ему платят, а вовсе не использует федеральную собственность в личных целях, однако убеждал он себя в этом не слишком старательно.
Работал Раф быстро. Он знал, что ее зовут Стефани, знал название ее банка и знал, в каком именно филиале банка она работает кассиром. Очень скоро он уже выяснил ее полное имя, дату рождения, номер домашнего телефона и адрес.
Он заметил на ее пальце обручальное кольцо. И в первый раз, и во второй. Хотелось бы знать, вместе ли они живут?
Раф решил, что подъедет к дому Стефани, проверит, горит ли там свет, и уедет.
И снова мотоцикл помчал его по нужному адресу в южную часть Остина, туда, где высились похожие на спичечные коробки многоквартирные дома.
Жила Стефани в доме номер два, в квартире под номером триста восемнадцать. Раф взглянул на часы. Половина двенадцатого. Во многих окнах третьего этажа горел свет, но он не знал, какое из окон ее, как не знал и того, одна ли она.
Он подошел к подъезду, подумывая, не позвонить ли в ее квартиру, но тут из подъезда вышла пара, и парень вежливо открыл перед ним дверь, пропуская в подъезд.
Конечно же, ему следовало бы прочесть этой парочке лекцию об основах безопасности жизни, но вместо этого Раф пробормотал «спасибо» и вошел.
По возможности Раф старался не пользоваться лифтом, вот и на этот раз он поднялся на третий этаж по лестнице, пропахшей затхлостью и средством от тараканов.
Свет в коридоре был тусклым, а ковер давно пора было бы заменить. Краска на стенах кое-где облупилась, по все же здесь было довольно чисто. В этом доме жили те, кто не собирался задерживаться в Остине надолго, или те, кто приехал недавно и еще не успел обзавестись приличным домом. Еще здесь жила молодежь и разведенные одинокие женщины и мужчины. Раф отыскал дверь с табличкой «318» и заметил под дверью свет. Он приложил ухо к двери и услышал голоса. Раф уже собирался уйти, когда до него дошло, что это работает телевизор.
Понимая, что поступает как безумец, он постучал в дверь.
После довольно продолжительной паузы женский голос из-за двери спросил:
– Что вы хотите?
Радует уже то, что хотя бы один человек в этом доме понимает необходимость соблюдения мер предосторожности, подумал Раф, хотя и почувствовал раздражение из-за того, что Стефани ему не открыла. Может, она там не одна? Он сказал:
– Полиция. – Если там у нее бойфренд, он придумает какое-нибудь объяснение. Раф не смог бы так долго работать под прикрытием, если бы не умел быстро соображать и быстро бегать.
И снова пауза. Он спросил себя, откроет ли все-таки Стефани ему, и, похоже, она сама как раз над этим раздумывала.
Наконец Раф услышал, как лязгнул засов, после чего дверь приоткрылась дюймов на шесть, не больше.
Стефани только что приняла ванну. Это первое, что он заметил. Волосы у нее бьши влажными и свисали завитками на воротник белого махрового халата – такие белые халаты полагаются вместе с полотенцами в отелях. Может, его она тоже украла?
Раф увидел дразнящий треугольник нежной влажной кожи в V-образном вырезе халата. Стефани была босиком. Халат доходил до середины икры. Ногти у нее на ногах были покрыты коричневым лаком, а на одном пальце ноги поблескивало серебряное кольцо.
Она ничего не говорила, просто смотрела на него своими карими глазами, которые влекли к себе странной смесью тепла и холодной настороженности. Раф прекрасно понимал, что она чувствовала, а его в ее присутствии бросало то в жар, то в холод. Он был в ярости оттого, что такая красивая женщина портит себе жизнь.
– Вы одна? – наконец спросил он.
Она заглянула ему за плечо.
– А вы?
– Да.
Взгляды их встретились и уже не могли отпустить друг друга. Стефани молча открыла дверь, и Раф вошел, при этом спрашивая себя, за каким чертом он это делает.
Дверь за ним медленно закрылась. Они молча стояли в тесной прихожей с бежевыми стенами и бежевым ковровым покрытием, и Раф думал, какое это неподходящее окружение для такой яркой, такой искрящейся женщины.
Стефани повернулась, потуже запахнув полы халата, и вошла в маленькую гостиную. Взяв пульт, она отключила телевизор.
Их окружила тишина.
Раф чувствовал себя так, словно у него вдруг резко поднялась температура.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72