Самый взрывоопасный из всех химических элементов, упакованный в не слишком опрятный, но от этого не менее сексуальный сосуд. Неужели и с ней такое возможно? Неужели существует на свете реактив, способный превратиться в огненный фейерверк при смешении с порядком застоявшейся, не первой свежести водопроводной водой?
– У меня уже есть постоянный партнер, – сказала Дебора.
– Ну что ж. – Он усмехнулся. – По крайней мере я предпринял попытку. Верно?
Устоять было трудно. Может, он и грубоват, и ершист, и у него проблемы с женщинами, но в одном ему нельзя отказать – в умении очаровывать.
– Да, это так. И я польщена.
Раф поднялся.
– Ну ладно. Спасибо вам.
– Куда вы? Он покачал головой:
– Не думаю, что из этого что-то выйдет.
– Но вы даже не дали мне закончить сеанс. А вдруг я бы вам помогла?
Он загадочно на нее посмотрел. Каблуки на его изношенных ботинках так сильно стерлись, что Дебора едва удержалась, чтобы не дать ему адрес превосходной обувной мастерской, услугами которой пользовалась сама. Раф вновь покачал головой:
– Извините. Вы хорошая женщина. Настоящая леди. Просто это неправильно, в этом все дело.
О чем, скажите на милость, говорил этот мужчина?
– Прекрасно, – бросила она. – Уходите. Я не могу вам помочь, если вы сами себе помочь не хотите.
Раф направился к двери.
Дебора, зажала рот рукой. Лучше бы она сделала это раньше, чтобы не позволить себе этот глупый выпад. Она не могла понять, что с ней происходило. Все в ее так тщательно спланированной жизни вдруг смешалось, лишилось порядка и стройности. И, как она сейчас осознала, Раф словно чуть подтолкнул ее, чем окончательно вывел из равновесия. И все эти его разговоры о химии. Ее внутренний стержень, оплот спокойствия, которым она так гордилось, дал сбой. Та основа, которая охранялась правилами и порядком, вдруг закачалась и стала подавать сигналы бедствия, стала болеть и дергаться, как гнилой зуб. Дебора вдруг по-новому взглянула на своих пациентов и прониклась к ним иной симпатией. Теперь она была с ними на равных – ей тоже нужна была помощь психотерапевта.
Дебора приросла к креслу. Она продолжала сидеть и после того, как Раф тщательно закрыл за собой дверь. Его уход она пыталась объяснить себе тем, что отказала ему в свидании, но инстинкт и врачебный опыт подсказывали ей, что причина его ухода не в этом.
Какой он все-таки странный. Он знал себя лучше, чем обычно знали себя ее пациенты, и в то же время не хотел поработать над решением своей проблемы.
Дебора раздраженно постучала ручкой по листу блокнота со сделанной ею пометкой о том, что Рафаэль Эскобар не хочет помочь себе избавиться от своей проблемы.
Дебора хорошо знала, что, пока пациент не будет готов к переменам, она мало что может для него сделать.
И она надеялась, что Раф вернется.
Встав из-за стола, Дебора заметила оставленную им книгу. Видимо, Раф еще читал ее, потому что из книги торчала визитка, которую он, очевидно, использовал вместо закладки.
Она схватила книгу, собираясь перехватить Рафа до того, как он выйдет из здания, и поняла вдруг, что визитку эту уже видела.
Дебора раскрыла книгу на заложенной странице. «Хлоя Флинт, "Виртуоз разрыва"». Разве могла она забыть эту карточку, вызвавшую у нее такое раздражение?! Дебора перевернула визитку. На обороте аккуратным женским почерком, явно не рукой Рафаэля Эскобара, была выведена дата и время – именно тот день и в это время он появился у нее в первый раз. Дебора громко захлопнула книгу. Ее переполняла ярость.
Этот гнев был таким жгучим, таким невозможно едким, словно кислота сжигала ее внутренности. Он говорил о химии? Она ему покажет химию!..
Дебора выскочила за дверь, ворвалась в приемную, и то, что она там увидела, привело ее в еще большую ярость. Рафаэль Эскобар весьма уютно расположился в приемной рядом с еще одной ее клиенткой – Стефани Бакстер.
Деборе плевать было на то, что приемная не самое удачное место для разборок. Ей было плевать на то, что свидетелями безобразной сцены станут посторонние люди, включая парня, который поставлял ей кофе и все к нему полагающееся.
– Что здесь происходит?! – взвизгнула она и не узнала своего голоса.
Стефани вскочила и покраснела как рак. Раф медленно обернулся и уставился на Дебору. Может, он и считал, что ничем себя не выдает, но она хорошо знала язык тела: он повернулся так, словно хотел собой защитить Стефани – от нее, от Деборы. Размахивая визиткой, она кричала:
– Так вот куда ты устроилась, Стефани?! К этой разрушительнице?!
Дебора с удовлетворением отметила, как эта мелкая воровка съежилась от стыда и виновато кивнула.
Дебора переводила безумный взгляд с Рафа на Стефани и обратно.
– Вы – любовники!
– Дебора, я правда не знала…
– Почему время вашего приема написано на визитке этой… этой женщины? – Дебора слышала, как ее слова со свистом проносились по приемной, похожие на разрывные пули.
Она не давала им времени ответить.
– Как вы смеете?! – вопила она, чувствуя, как проваливаются под ней, сползая в бездну, словно зыбучие пески, все годы жесткой самодисциплины. Она швырнула визитку в ненавистную парочку. – Вы меня подставили. Вы намеренно сделали из меня дуру. Я хочу знать, что, черт возьми, происходит, и хочу знать это немедленно! Сейчас же!
Дебора всегда боялась того, что наступит роковой день и она превратится в дочь своих родителей. И вот сейчас она в нее превратилась. И каким зрелищным оказалось это превращение!
Стефани шагнула навстречу Деборе с явным намерением успокоить психотерапевта. О, все в этом мире перевернулось с ног на голову. Дебора, выбросив вперед руку, остановила свою пациентку. Получилось нечто вроде приветствия «Хайль Гитлер». Только рука не была такой твердой, как у фашистов. Тряслась.
– Ты знаешь, что твой любовник приглашал меня на свидание?
В этот момент из двери своего кабинета в приемную просунул голову Джордан. Он посмотрел на Дебору, потом на Рафа. Затем вышел и встал в дверях, словно не зная, то ли ему вернуться в кабинет, то ли вступить в схватку.
– Дебора, вы не хотите присесть? – произнес он своим идеальным для психотерапевта ровным, с умеренной ноткой сочувствия, голосом.
– Может, ты уберешься отсюда? – крикнула она ему в ответ.
Что с ней? Она должна извиниться перед беднягой Джорданом. Он не виноват. Но плевать. Ей не хотелось ни перед кем извиняться – не было настроения. Кругом одно дерьмо. Деборе вдруг открылось то, что было скрыто за фасадом размеренности и порядка.
– Сию же секунду объясните мне, что происходит! – вопила она, обращаясь к этой паре проходимцев.
– Простите, – сказал Раф, – но я не могу.
Дебора повернулась к Стефани:
– Ты принесла мне такую визитку пару недель назад и сказала, что эта женщина предложила тебе у нее работать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
– У меня уже есть постоянный партнер, – сказала Дебора.
– Ну что ж. – Он усмехнулся. – По крайней мере я предпринял попытку. Верно?
Устоять было трудно. Может, он и грубоват, и ершист, и у него проблемы с женщинами, но в одном ему нельзя отказать – в умении очаровывать.
– Да, это так. И я польщена.
Раф поднялся.
– Ну ладно. Спасибо вам.
– Куда вы? Он покачал головой:
– Не думаю, что из этого что-то выйдет.
– Но вы даже не дали мне закончить сеанс. А вдруг я бы вам помогла?
Он загадочно на нее посмотрел. Каблуки на его изношенных ботинках так сильно стерлись, что Дебора едва удержалась, чтобы не дать ему адрес превосходной обувной мастерской, услугами которой пользовалась сама. Раф вновь покачал головой:
– Извините. Вы хорошая женщина. Настоящая леди. Просто это неправильно, в этом все дело.
О чем, скажите на милость, говорил этот мужчина?
– Прекрасно, – бросила она. – Уходите. Я не могу вам помочь, если вы сами себе помочь не хотите.
Раф направился к двери.
Дебора, зажала рот рукой. Лучше бы она сделала это раньше, чтобы не позволить себе этот глупый выпад. Она не могла понять, что с ней происходило. Все в ее так тщательно спланированной жизни вдруг смешалось, лишилось порядка и стройности. И, как она сейчас осознала, Раф словно чуть подтолкнул ее, чем окончательно вывел из равновесия. И все эти его разговоры о химии. Ее внутренний стержень, оплот спокойствия, которым она так гордилось, дал сбой. Та основа, которая охранялась правилами и порядком, вдруг закачалась и стала подавать сигналы бедствия, стала болеть и дергаться, как гнилой зуб. Дебора вдруг по-новому взглянула на своих пациентов и прониклась к ним иной симпатией. Теперь она была с ними на равных – ей тоже нужна была помощь психотерапевта.
Дебора приросла к креслу. Она продолжала сидеть и после того, как Раф тщательно закрыл за собой дверь. Его уход она пыталась объяснить себе тем, что отказала ему в свидании, но инстинкт и врачебный опыт подсказывали ей, что причина его ухода не в этом.
Какой он все-таки странный. Он знал себя лучше, чем обычно знали себя ее пациенты, и в то же время не хотел поработать над решением своей проблемы.
Дебора раздраженно постучала ручкой по листу блокнота со сделанной ею пометкой о том, что Рафаэль Эскобар не хочет помочь себе избавиться от своей проблемы.
Дебора хорошо знала, что, пока пациент не будет готов к переменам, она мало что может для него сделать.
И она надеялась, что Раф вернется.
Встав из-за стола, Дебора заметила оставленную им книгу. Видимо, Раф еще читал ее, потому что из книги торчала визитка, которую он, очевидно, использовал вместо закладки.
Она схватила книгу, собираясь перехватить Рафа до того, как он выйдет из здания, и поняла вдруг, что визитку эту уже видела.
Дебора раскрыла книгу на заложенной странице. «Хлоя Флинт, "Виртуоз разрыва"». Разве могла она забыть эту карточку, вызвавшую у нее такое раздражение?! Дебора перевернула визитку. На обороте аккуратным женским почерком, явно не рукой Рафаэля Эскобара, была выведена дата и время – именно тот день и в это время он появился у нее в первый раз. Дебора громко захлопнула книгу. Ее переполняла ярость.
Этот гнев был таким жгучим, таким невозможно едким, словно кислота сжигала ее внутренности. Он говорил о химии? Она ему покажет химию!..
Дебора выскочила за дверь, ворвалась в приемную, и то, что она там увидела, привело ее в еще большую ярость. Рафаэль Эскобар весьма уютно расположился в приемной рядом с еще одной ее клиенткой – Стефани Бакстер.
Деборе плевать было на то, что приемная не самое удачное место для разборок. Ей было плевать на то, что свидетелями безобразной сцены станут посторонние люди, включая парня, который поставлял ей кофе и все к нему полагающееся.
– Что здесь происходит?! – взвизгнула она и не узнала своего голоса.
Стефани вскочила и покраснела как рак. Раф медленно обернулся и уставился на Дебору. Может, он и считал, что ничем себя не выдает, но она хорошо знала язык тела: он повернулся так, словно хотел собой защитить Стефани – от нее, от Деборы. Размахивая визиткой, она кричала:
– Так вот куда ты устроилась, Стефани?! К этой разрушительнице?!
Дебора с удовлетворением отметила, как эта мелкая воровка съежилась от стыда и виновато кивнула.
Дебора переводила безумный взгляд с Рафа на Стефани и обратно.
– Вы – любовники!
– Дебора, я правда не знала…
– Почему время вашего приема написано на визитке этой… этой женщины? – Дебора слышала, как ее слова со свистом проносились по приемной, похожие на разрывные пули.
Она не давала им времени ответить.
– Как вы смеете?! – вопила она, чувствуя, как проваливаются под ней, сползая в бездну, словно зыбучие пески, все годы жесткой самодисциплины. Она швырнула визитку в ненавистную парочку. – Вы меня подставили. Вы намеренно сделали из меня дуру. Я хочу знать, что, черт возьми, происходит, и хочу знать это немедленно! Сейчас же!
Дебора всегда боялась того, что наступит роковой день и она превратится в дочь своих родителей. И вот сейчас она в нее превратилась. И каким зрелищным оказалось это превращение!
Стефани шагнула навстречу Деборе с явным намерением успокоить психотерапевта. О, все в этом мире перевернулось с ног на голову. Дебора, выбросив вперед руку, остановила свою пациентку. Получилось нечто вроде приветствия «Хайль Гитлер». Только рука не была такой твердой, как у фашистов. Тряслась.
– Ты знаешь, что твой любовник приглашал меня на свидание?
В этот момент из двери своего кабинета в приемную просунул голову Джордан. Он посмотрел на Дебору, потом на Рафа. Затем вышел и встал в дверях, словно не зная, то ли ему вернуться в кабинет, то ли вступить в схватку.
– Дебора, вы не хотите присесть? – произнес он своим идеальным для психотерапевта ровным, с умеренной ноткой сочувствия, голосом.
– Может, ты уберешься отсюда? – крикнула она ему в ответ.
Что с ней? Она должна извиниться перед беднягой Джорданом. Он не виноват. Но плевать. Ей не хотелось ни перед кем извиняться – не было настроения. Кругом одно дерьмо. Деборе вдруг открылось то, что было скрыто за фасадом размеренности и порядка.
– Сию же секунду объясните мне, что происходит! – вопила она, обращаясь к этой паре проходимцев.
– Простите, – сказал Раф, – но я не могу.
Дебора повернулась к Стефани:
– Ты принесла мне такую визитку пару недель назад и сказала, что эта женщина предложила тебе у нее работать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72