Но сейчас к ней прикасались капельки воды, которые нежно стекали по ее груди. Они, наверное, ласкают сокровенные места и там, в глубине. Он ревновал к ней эти капельки.
Рэм очнулся от размышлений и мысленно обругал себя.
Идиот, ей нужен отдых и уход. Держи себя в руках.
Ему удалось побриться за рекордно короткое время и незамеченным скользнуть в пузырящуюся воду.
Почувствовав толчок, Мери открыла глаза:
— Рэм! Что ты здесь делаешь?
— Я… хм, я здесь живу. Разве ты забыла?
— Но я имею в виду — в этой ванне.
Он улыбнулся:
— Ты в этой ванне, и я в этой ванне. Какое совпадение. И поскольку это все же случилось, позволь мне тебя помыть. Потом я сделаю тебе массаж и подам завтрак в постель. Я обещал доктору, что обеспечу тебе хороший уход.
— О Боже. Я не ребенок. Я могу вымыться сама. Меня никто не мыл, начиная с пяти лет.
— Ну и прекрасно. — Он взял флакон и наполнил ладонь жидким мылом. Пока он методически намыливал каждый квадратный сантиметр ее тела, лицо его было абсолютно бесстрастным. И только однажды — а может быть, дважды, — слегка дернулась скула и затрепетали крылья ноздрей, выдавая, что делается там внутри.
Мери эта ситуация откровенно забавляла. Она даже закусила губу, чтобы не рассмеяться. Ну кого, скажите на милость, обманет это сексуальное представление. Страдание было написано у него на лице.
Ее пальцы лениво двинулись в поход сквозь густые мокрые заросли у него на груди. Она добралась до золотого кулона, долго рассматривала его, затем посмотрела на свой:
— Они почти одинаковые.
Рэм улыбнулся:
— Я знаю. — Он сложил их вместе. — Эта пара образует единое целое.
— А такие кулоны часто встречаются в Египте?
Он покачал головой:
— Они очень древние. Очень. Насколько мне известно, эта пара уникальна. Другой такой не существует.
— С моим кулоном случались весьма странные вещи.
— Я знаю. — Он загадочно улыбнулся.
— А ты можешь мне что-нибудь разъяснить?
— Я думаю дать тебе возможность догадаться самой.
— Ах, ты задумал играть со мной в игры? — Ее рука скользнула под воду.
Он схватил ее за запястье и хрипло произнес:
— Не надо этого делать, любовь моя. — Затем распустил ее волосы и, когда их глаза встретились, мрачно добавил:
— Почему ты не решаешься сказать хоть слово?
Она хихикнула и невинно замахала ресницами:
— Moi ?
Он пропустил пальцы сквозь ее волосы, смочил длинные пряди под водопадом и мягко намылил ее голову.
— Скажи, когда будет больно.
Но ей не было больно.
— М-м-м… Это восхитительно. — Она закрыла глаза.
Он закончил мытье, подержал ее под струей воды, чтобы смыть мыло, а затем быстро выпрыгнул из ванны и обернул полотенце вокруг талии.
— Тебе есть, что прятать? — хихикнула она, наблюдая за его проворными движениями.
Не произнося ни слова, он помог ей выйти, быстро встряхнул ее волосы, затем вытер их, обернул мягким полотенцем и проводил ее к креслу перед туалетным столиком.
Она сидела в кресле и улыбалась. Он вымыл ей голову, почти как профессиональный парикмахер.
— Ты никогда не хотел стать парикмахером?
На сей раз он рассмеялся.
— Только для тебя, шакар, только для тебя. — Закончив ее причесывать, Рэм несколько секунд стоял молча. — Я хочу спросить тебя кое о чем. У тебя нет никаких соображений о том, кто мог ударить тебя ночью?
— Нет. А у тебя?
— К сожалению, тоже нет. Но когда я доберусь до этого сукиного сына, то ему несдобровать! Я его убью. Как он смел посягнуть на мое!
Мери поежилась:
— Ты всегда пугаешь меня, когда так говоришь.
Может быть, как раз это и выражает его настоящий характер? Может быть, за внешним шармом и нежностью скрывается безжалостный деспот?
— Извини, если я огорчаю тебя, любовь моя. — Он наклонился и пощекотал ее щеку. — Но прошлой ночью я умер тысячу раз, когда услышал твой вскрик и нашел тебя, лежащей на полу. Я так сильно тебя люблю, что схожу с ума, как только представлю, что кто-то может сделать тебе больно. Клянусь, что, пока живу, пока дышу, этого не сделает никто, и никому не удастся забрать тебя у меня.
Звук его голоса, его теплое дыхание смягчили Мери. Вновь ее наполнило знакомое, неописуемо сладостное желание.
Их глаза встретились в зеркале. Лучи солнца, попав на кулоны, вспыхнули. Он поднял руки и погладил ее шею и голые плечи.
Мери закрыла глаза и откинула голову назад. Его ласки были нежными, как легкий теплый ветерок. Рэм прижал к себе ее спину:
— Но мы будем вместе. Обязательно будем.
Она поднялась, повернулась к нему и протянула руки. Он обнял ее, прижал всю и начал шептать арабские слова любви. Его язык проник в ее ухо. Она застонала и попыталась найти его губы, но внезапно он одеревенел, тяжело вздохнул и мягко отстранил ее:
— Не думаю, что доктор прописал тебе именно эту терапию. А я дал ему твердое обещание. — Он улыбнулся и поцеловал ее пальцы. — Давай завтракать.
Она вырвала свои руки и закусила нижнюю губу. Получилось почти театрально.
— Но ты обещал вначале сделать мне массаж. — Ее глаза проказливо поблескивали.
Он понурил голову, вздохнул и задержал дыхание. Это будет пыткой. Смогу ли я это сделать? Смогу ли удержать над собой контроль?
Господи, как я ее хочу!
Сжав зубы, он еще раз глубоко вздохнул и быстро подхватил Мери на руки. Она хихикнула и пристроила голову на его груди. Ее пальцы начали коварную игру, медленно чертя концентрические круги вокруг его сосков. Такое кого угодно сведет с ума. Но не его.
Прошагав через сад, он положил ее на высокий, покрытый простынями массажный стол рядом с бассейном лотосов.
— Перевернись.
Мери освободилась от полотенца и сделала, как он велел. Полотенцем он прикрыл ее ягодицы, а затем взял с подноса масло. Экзотический аромат смешался с нежным благоуханием лотосов, когда он начал наносить масло на кожу.
Рэм считал себя в безопасности, но, видимо, просчитался. Касаясь розовых пальцев ее ног, изящных лодыжек, округлостей икр, он почувствовал, что его самообладание дает трещину.
Пальцы нащупали маленький зигзагообразный шрам на ее правом колене.
— Откуда это у тебя?
— Еще одна автомобильная авария.
— И когда? — Его руки не переставали двигаться.
— Давно. Мне было лет двенадцать.
Неожиданно она перевернулась:
— Пожалуйста. Я хочу тебя. Иди ко мне.
Раздумывать уже было нечего и контролировать тоже. Рэм взял ее на руки и перенес на постель под балдахином. Почти благоговейно он положил ее на шелковые простыни и встал рядом, глядя сверху вниз, обжигая ее кожу голубым пламенем глаз. Затем рывком отбросил полотенце, обернутое вокруг талии.
Она увидела очевидное свидетельство его желания и улыбнулась:
— Ты потрясающий мужчина, Рэмсон Габри. Иди ко мне.
Он встал на колени у ее ног и коснулся губами пальцев. Затем провел дорожку вверх, облизывая, покусывая, целуя, наслаждаясь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
Рэм очнулся от размышлений и мысленно обругал себя.
Идиот, ей нужен отдых и уход. Держи себя в руках.
Ему удалось побриться за рекордно короткое время и незамеченным скользнуть в пузырящуюся воду.
Почувствовав толчок, Мери открыла глаза:
— Рэм! Что ты здесь делаешь?
— Я… хм, я здесь живу. Разве ты забыла?
— Но я имею в виду — в этой ванне.
Он улыбнулся:
— Ты в этой ванне, и я в этой ванне. Какое совпадение. И поскольку это все же случилось, позволь мне тебя помыть. Потом я сделаю тебе массаж и подам завтрак в постель. Я обещал доктору, что обеспечу тебе хороший уход.
— О Боже. Я не ребенок. Я могу вымыться сама. Меня никто не мыл, начиная с пяти лет.
— Ну и прекрасно. — Он взял флакон и наполнил ладонь жидким мылом. Пока он методически намыливал каждый квадратный сантиметр ее тела, лицо его было абсолютно бесстрастным. И только однажды — а может быть, дважды, — слегка дернулась скула и затрепетали крылья ноздрей, выдавая, что делается там внутри.
Мери эта ситуация откровенно забавляла. Она даже закусила губу, чтобы не рассмеяться. Ну кого, скажите на милость, обманет это сексуальное представление. Страдание было написано у него на лице.
Ее пальцы лениво двинулись в поход сквозь густые мокрые заросли у него на груди. Она добралась до золотого кулона, долго рассматривала его, затем посмотрела на свой:
— Они почти одинаковые.
Рэм улыбнулся:
— Я знаю. — Он сложил их вместе. — Эта пара образует единое целое.
— А такие кулоны часто встречаются в Египте?
Он покачал головой:
— Они очень древние. Очень. Насколько мне известно, эта пара уникальна. Другой такой не существует.
— С моим кулоном случались весьма странные вещи.
— Я знаю. — Он загадочно улыбнулся.
— А ты можешь мне что-нибудь разъяснить?
— Я думаю дать тебе возможность догадаться самой.
— Ах, ты задумал играть со мной в игры? — Ее рука скользнула под воду.
Он схватил ее за запястье и хрипло произнес:
— Не надо этого делать, любовь моя. — Затем распустил ее волосы и, когда их глаза встретились, мрачно добавил:
— Почему ты не решаешься сказать хоть слово?
Она хихикнула и невинно замахала ресницами:
— Moi ?
Он пропустил пальцы сквозь ее волосы, смочил длинные пряди под водопадом и мягко намылил ее голову.
— Скажи, когда будет больно.
Но ей не было больно.
— М-м-м… Это восхитительно. — Она закрыла глаза.
Он закончил мытье, подержал ее под струей воды, чтобы смыть мыло, а затем быстро выпрыгнул из ванны и обернул полотенце вокруг талии.
— Тебе есть, что прятать? — хихикнула она, наблюдая за его проворными движениями.
Не произнося ни слова, он помог ей выйти, быстро встряхнул ее волосы, затем вытер их, обернул мягким полотенцем и проводил ее к креслу перед туалетным столиком.
Она сидела в кресле и улыбалась. Он вымыл ей голову, почти как профессиональный парикмахер.
— Ты никогда не хотел стать парикмахером?
На сей раз он рассмеялся.
— Только для тебя, шакар, только для тебя. — Закончив ее причесывать, Рэм несколько секунд стоял молча. — Я хочу спросить тебя кое о чем. У тебя нет никаких соображений о том, кто мог ударить тебя ночью?
— Нет. А у тебя?
— К сожалению, тоже нет. Но когда я доберусь до этого сукиного сына, то ему несдобровать! Я его убью. Как он смел посягнуть на мое!
Мери поежилась:
— Ты всегда пугаешь меня, когда так говоришь.
Может быть, как раз это и выражает его настоящий характер? Может быть, за внешним шармом и нежностью скрывается безжалостный деспот?
— Извини, если я огорчаю тебя, любовь моя. — Он наклонился и пощекотал ее щеку. — Но прошлой ночью я умер тысячу раз, когда услышал твой вскрик и нашел тебя, лежащей на полу. Я так сильно тебя люблю, что схожу с ума, как только представлю, что кто-то может сделать тебе больно. Клянусь, что, пока живу, пока дышу, этого не сделает никто, и никому не удастся забрать тебя у меня.
Звук его голоса, его теплое дыхание смягчили Мери. Вновь ее наполнило знакомое, неописуемо сладостное желание.
Их глаза встретились в зеркале. Лучи солнца, попав на кулоны, вспыхнули. Он поднял руки и погладил ее шею и голые плечи.
Мери закрыла глаза и откинула голову назад. Его ласки были нежными, как легкий теплый ветерок. Рэм прижал к себе ее спину:
— Но мы будем вместе. Обязательно будем.
Она поднялась, повернулась к нему и протянула руки. Он обнял ее, прижал всю и начал шептать арабские слова любви. Его язык проник в ее ухо. Она застонала и попыталась найти его губы, но внезапно он одеревенел, тяжело вздохнул и мягко отстранил ее:
— Не думаю, что доктор прописал тебе именно эту терапию. А я дал ему твердое обещание. — Он улыбнулся и поцеловал ее пальцы. — Давай завтракать.
Она вырвала свои руки и закусила нижнюю губу. Получилось почти театрально.
— Но ты обещал вначале сделать мне массаж. — Ее глаза проказливо поблескивали.
Он понурил голову, вздохнул и задержал дыхание. Это будет пыткой. Смогу ли я это сделать? Смогу ли удержать над собой контроль?
Господи, как я ее хочу!
Сжав зубы, он еще раз глубоко вздохнул и быстро подхватил Мери на руки. Она хихикнула и пристроила голову на его груди. Ее пальцы начали коварную игру, медленно чертя концентрические круги вокруг его сосков. Такое кого угодно сведет с ума. Но не его.
Прошагав через сад, он положил ее на высокий, покрытый простынями массажный стол рядом с бассейном лотосов.
— Перевернись.
Мери освободилась от полотенца и сделала, как он велел. Полотенцем он прикрыл ее ягодицы, а затем взял с подноса масло. Экзотический аромат смешался с нежным благоуханием лотосов, когда он начал наносить масло на кожу.
Рэм считал себя в безопасности, но, видимо, просчитался. Касаясь розовых пальцев ее ног, изящных лодыжек, округлостей икр, он почувствовал, что его самообладание дает трещину.
Пальцы нащупали маленький зигзагообразный шрам на ее правом колене.
— Откуда это у тебя?
— Еще одна автомобильная авария.
— И когда? — Его руки не переставали двигаться.
— Давно. Мне было лет двенадцать.
Неожиданно она перевернулась:
— Пожалуйста. Я хочу тебя. Иди ко мне.
Раздумывать уже было нечего и контролировать тоже. Рэм взял ее на руки и перенес на постель под балдахином. Почти благоговейно он положил ее на шелковые простыни и встал рядом, глядя сверху вниз, обжигая ее кожу голубым пламенем глаз. Затем рывком отбросил полотенце, обернутое вокруг талии.
Она увидела очевидное свидетельство его желания и улыбнулась:
— Ты потрясающий мужчина, Рэмсон Габри. Иди ко мне.
Он встал на колени у ее ног и коснулся губами пальцев. Затем провел дорожку вверх, облизывая, покусывая, целуя, наслаждаясь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71